Формирование внешнеполитической стратегии будущим президентом предполагает наличие вполне определенного и конкретного плана, имеющего общенациональный и надпартийный характер. Прежде всего — по отношению к государствам, расположенным на постсоветском пространстве. Подчеркнем: нужен простой и ясный, но великий план для нашей внешней политики. Именно великий, ибо объединить нацию можно только ради великой идеи. И Германия, и Япония, и многие другие страны не стесняются такой формулировки. Великая цель для русского народа — восстановление единого государства.

Более 100 лет назад Н.Я. Данилевский писал: “Исторический народ, пока не соберет воедино всех своих частей, всех своих органов, должен считаться политическим калекою”. Россия, на которую уже десять лет безрезультатно смотрят как на вершителя судеб славянского мира сербы и украинцы, белорусы и словаки, Россия, которую по привычке продолжают называть “мотором СНГ”, не только пока ничего не делает в плане усиления объединительных тенденций, но и, похоже, даже не представляет себе, что надо делать. Что делать с СНГ, что на Балканах, а что в Восточной Европе? Именно поэтому так бездарно расплывчаты все документы на этот счет, из которых сторонний наблюдатель может сделать только один вывод: “расширять” и “углублять” отношения Россия готовится со всеми странами, в том числе и с братскими, союзными, славянскими. И вместе с тем нация ждет, она беременна ожиданием этой идеи.

Наш план должен исходить, во-первых, из искусственности существования современной России в искусственных административных границах бывшей РСФСР, а, во-вторых, из реальности цивилизационной угрозы восточным славянам. Остановить экспансию Запада можно только защитив основные цели, избранные им для агрессии. Эти цели — прежде всего наша духовность, культура, образование, наша “самость” — все то, что позволяет нации называться нацией. Прав С.Перевезенцев, считающий, что “уже сейчас видно — освобождение от славян их исконных территорий решает сразу многие проблемы. Демографические — китайскую, мусульманскую, японскую. Сырьевые — освобождается база для добычи природных и лесных богатств. Экологические — появляются территории для сброса разнообразных отходов и размещения вредных производств. Политические — у Запада полностью развязываются руки. Военные, экономические — устраняется серьезный конкурент и приобретается надежный рынок сбыта. Иначе говоря, наши территории, свободные от нас и полностью подвластные мировым правителям, продлевают на время само существование индустриально-технологической цивилизации, которое, по большому счету, обречено на трагический конец”.

Главная стратегическая цель России — предотвращение ассимиляции, латентного устранения национальных особенностей, специфики культуры, сохранения перспектив образования и науки. Поэтому и первоочередная мишень, для военно-силового воздействия Запада, — сильное русское государство. Говоря сегодня о сильном русском государстве, надо иметь в виду, что нынешняя Российская Федерация это не прежняя Россия (Российская империя) или СССР. Это по сути новое, искусственное государственное образование, созданное в декабре 1991 г. по прихоти судеб и недальновидных политиков Поэтому восстановление России в ее естественных исторических границах — это не более, чем восстановление исторической справедливости.

В этом смысле справедливо идут споры о его жизнеспособности: действительно, насколько естественно исторически и экономически обусловлено образование этого нового государства? Является ли оно самодостаточным? Способно ли оно самостоятельно, без прежних территорий, просуществовать сколько-нибудь долго? Если — да, то способно ли оно взять на себя функции объединения или воссоединения народов бывшего СССР?

Думается, что у нынешней России сохранилось главное — то, вокруг чего и образуются государства: нынешняя Россия осталась основным, единственным носителем русской духовности, государственности, культуры, истории. Россия осталась бесспорным центром православия и идей государственности, сакральным носителем Власти. Вспомним, например, множество безуспешных подражаний в нынешних суверенных государствах тому, что делается в Москве. Объяснение этому простое: там до сих пор, нередко подсознательно, даже в мелочах ориентируются на Москву. Москва невольно остается хранителем идей государственности, идей империи. Этот феномен объяснял по-своему еще Н.Бердяев: “В свете христианского сознания должны быть познаны аскетические основы государства. В природе государства есть суровость. Государственное сознание видит силу зла и слабость естественного добра в человеке. В нем нет слащавого оптимизма, в нем есть суровый пессимизм. В идее государства нет мечты о земном рае и земном блаженстве. Такая мечта всегда связывается с отрицанием государства. Государство менее притязательно, более элементарно и просто. В государственной идее есть аскетическая суровость. Мечтательное отрицание государства во имя утопии земного рая и блаженства есть разврат в жизни общественной, отсутствие аскетической самодисциплины и воздержанности”.

Соответственно и основные усилия в плане противодействия новым интервенционистским замыслам должны быть сосредоточены на укреплении русского государства, национальной культуры, образования, духовности. И конечно же, науки, экономики, финансов. Вместе с тем необходимо видеть конечную цель таких усилий — воссоздание единого государства восточнославянских народов как продукта естественного сближения и объединения многих народов, и даже их первичных государственных образований, самой историей “обреченных” на совместное существование и выживание в едином государственном организме. И не стоит комплексовать по поводу термина “империя”, которым могут назвать это государство и в который чаще всего вкладывается негативное содержание. Как совершенно справедливо отметил И.Солоневич, “каждый народ мира стремится создать свою культуру, свою государственность и, наконец, свою империю. Если он этого не делает, то не потому, что не хочет, а потому, что не может”. Мы, русские, сможем, ведь могли же не раз прежде.

И еще. Нам, прежде всего нам, а может быть и только нам, внушили, что империя — это война, связав ее с мнимой агрессивностью советской и царской империй. По поводу и без оного, вспоминая Афганистан, Чехословакию, Венгрию, связывали существование СССР как агрессивной империи. При этом как-то “забывалось”, что в эти же десятилетия США, Великобритания, Франция во много раз чаще, беспощаднее и менее обоснованно для своих национальных интересов использовали военную силу. Последний (пока?) тому пример — Югославия.

Для России же существование в виде империи это прежде всего — условие внешней безопасности, мира, наконец. Для нас империя — это сильное, централизованное, многонациональное государство, в котором реально обеспечивается равенство всех граждан, независимо от их вероисповедания и национальности. Это государство, в котором для государственнообразующей русской нации есть только одна дополнительная обязанность — это равенство обеспечить. Границы империи — естественны. Они складывались и фиксировались столетиями, а по существу — даже тысячелетиями. Многие поколения русских (только вдумайтесь, сколько сотен тысяч и миллионов наших сородичей!) положили свои головы за эти границы.

Думается, что наш план по воссозданию Российской империи может быть таков:

Во-первых, на уровне публичной дипломатии мы должны последовать совету князя А. Горчакова и ограничить, а еще лучше полностью исключить свое практическое вмешательство в процессы, происходящие в мире; наша цель — собрать воедино ресурсы и навести порядок внутри страны. Критерием эффективности такой внешней политики будет минимизация использования ресурсов на внешние цели. Такой политики в разное время придерживались разные государства, в том числе США, Япония, в современной истории — Китай.

Это, конечно же, отнюдь не означает свертывания всей международной деятельности России, в том числе в международных организациях. Совсем наоборот: при минимальных затратах ресурсов должна проводиться активная дипломатия. Можно согласиться с А.Бовиным, считающим, что “только преодолев инерцию “всеприсутствия”, Россия сможет принять участие — и она это уже делает — в формировании многополюсного мирового порядка, в создании системы стабильных, устойчивых отношений между мировыми центрами силы (одним из которых является Россия), в предотвращении конфликтов, которые могли бы втянуть нас в ситуации, противоречащие российским интересам. Такова, если угодно, фоновая, перспективно-стратегическая задача. Ее решение предполагает продолжение многовекторной дипломатии, проведение внешнеполитического курса, который иногда называют “ограниченным глобализмом”. Существенно отметить, что этот круг проблем освоен российской дипломатией на неплохом профессиональном уровне”.

Во-вторых, необходимо исподволь, на втором уровне готовить “второе пришествие” России. И начинать надо с СНГ и ряда славянских государств, и именно с идеологической подготовки. Протокольные кремлевские встречи представителей стран СНГ дело не спасут. Под термином “идеологическая подготовка” мы понимаем внедрение всеми доступными политическими и информационными средствами идеи неизбежности возвращения империи. Но прежде всего это должно быть сделано на концептуальном уровне — разработках ученых, их освоении общественностью, регулярное “вбрасывание” в СМИ. Необходимо также содействие созданию и развитию любых общественных организаций — российских и международных — так или иначе поддерживающих имперские идеи. Стимулирование идей “третьей империи” в любых их формах, вплоть до государственных, — представляется первоочередной задачей. Основа для этого есть. Как показала статистика в марте 1999 г., поддержку сербам (славянам) без информационной подготовки готова была оказать значительная часть населения России. Цель этих усилий в конечном счете — поэтапное, добровольное создание Восточнославянской империи.

Эти усилия должны сочетаться с комплексом политических и информационных мер, предназначенных для того, чтобы снять озабоченность и беспокойство Запада. Мы не должны скрывать своих намерений, но они должны быть представлены в их действительном, а не искаженном свете — как естественное стремление, тяга славянских народов к культурным связям и политическому взаимопониманию, как естественный, двусторонний процесс, мешать которому означало бы помешать естественным чувствам. Ведь, несмотря на все страхи перед объединенной Германией, в политическом плане эти опасения отходили на второй план, уступая место пониманию необходимости объединения немецкой нации. Один из авторов вспоминает, как в конце 80-х годов голландцы, проживавшие в ФРГ, говорили что “немедленно эмигрируют после объединения Германии”, не уехали, однако, никуда.

План воссоздания Российской империи и методы его реализации должны быть прямой противоположностью методам И.Сталина, которые были довольно эффективны для своего времени, но абсолютно непригодны сегодня. Однако он не должен быть испорчен стараниями русских националистов и ультра-патриотов, которые захотят, конечно же, использовать его в своих целях. Результат был бы прямо противоположным. Издержки нашей истории еще свежи и напоминают о себе. Порой довольно чувствительно.

В-четвертых, конечно же, этот план не противоречит идее объединенной Европы и идущим там интеграционным процессам. Он органически дополняет ее славянским компонентом, делает его более гармоничным, учитывающим интересы Восточной Европы. Эту мысль необходимо особенно подчеркивать, ибо наши действия легко истолковать как “русский гегемонизм”, “реставрацию ОВД” и т.д. В действительности же необходимо всячески содействовать интеграционным процессам в рамках единой Европы, но обязательно с учетом интересов стран бывшего “восточного блока”.

И здесь чрезвычайно важен субъективный фактор — лидер, способный провозгласить курс на воссоздание единого государства. В особенности если появится не один такой лидер в России, а еще и в Белоруссии, и в Украине. Потенциал таких лидеров должен быть достаточно высок, чтобы объединительные тенденции получили мощный толчок.

Идея объединения должна стать ведущей идеей в программах на выборах в России в 2000 г.

Реальная перспектива появления политика, который может стать “объединителем”, осознается правящими кругами западных держав. Их негативное отношение к этой возможности является одной из причин замалчивания восточнославянского вопроса в России, негласного запрета на его обсуждение в СМИ. Лозунг Восточнославянской империи как стратегической инициативы на выборах, как альтернативы стремительно набирающему силу гегемонизму США может стать программой действий многих патриотических сил не только в России, но и в ближнем и дальнем зарубежье, стать консолидирующей основой, общенациональной идеей.

В-третьих, особое значение приобретает осмысленная и целенаправленная политика России по использованию огромного ресурса — русских в ближнем и дальнем зарубежье — как фактора реальной внешней политики, способного работать на идею единого государства. Известно, что русские составляют значительную часть населения бывших республик СССР, которыми сегодня Россия фактически пренебрегает. А кроме того они являются наиболее образованной и активной частью населения этих республик, где ими контролируется значительная часть экономики, науки, культуры.

Предыдущая

Оглавление

Следующая