Разумеется, очень важна честная и хладнокровная оценка внешних угроз для России. Международные условия существования России в мире сегодня отнюдь не столь благоприятны, как это пытаются представить общественности некоторые представители нынешней власти. Поэтому весьма важно выделить наиболее реальные и объективно существующие внешние угрозы для безопасности (существования) России, найти для них наиболее адекватный ответ и соответствующие ресурсы.

Угроза первая — изменение соотношения сил в мире явно не в пользу России.

В результате произошедших в последнее десятилетие изменений в мире США и страны Западной Европы смогли добиться практически идеальных международных условий для реализации своих интересов во внешней политике. Все экономические анализы свидетельствуют, что США и Западная Европа впервые за весь период после окончания Второй мировой войны имеют столь благоприятные экономические перспективы: в минувшем году загрузка мощностей в Европе достигла рекордно высокого уровня после 1977 г.; в США продолжается экономический рост, снижается безработица, заметно растут доходы граждан, расширяется внутренний спрос. На фоне резкого ослабления России этот рост создал ситуацию, когда США и другие развитые страны превратились в фактически монопольного экспортера наукоемкой продукции, предоставив России стать ее покупателем и поставщиком дешевого сырья и природных ресурсов. Закрепилось новое международное разделение труда.

Эти сдвиги укрепили претензии США и близких им развитых стран на управление не только финансовыми, но и энергетическими потоками всего мира. В орбиту влияния стали вовлекаться даже те регионы, о которых прежде Вашингтон предпочитал открыто не говорить: Каспий, Средняя Азия, Казахстан, Сибирь. Произошла глобализация интересов США. Никогда еще в мировой истории, да и в истории самих США, их правящая элита так откровенно не провозглашала столь амбициозные цели.

На фоне слабеющей России действия США выглядят особенно эффективно, причем они нередко имеют откровенно антироссийскую направленность. Уверены, что во многом под контролем США в некоторых странах СНГ уже негласно сформировался антироссийский блок.

Растущее влияние США в мире ощущалось в последние годы по-разному. Наиболее отчетливо это проявилось в период, когда они демонстративно и без особой нужды наносили ракетно-бомбовые удары по Ираку. Эти акции стали открытой демонстрацией нового курса США в военной области. Курса, которому в настоящее время не может оказывать противодействие ни Россия, ни Совет Безопасности ООН, ни, естественно, другие международные организации и политические силы.

Использование Вашингтоном новой международной реальности, вытекающей из радикального изменения соотношения сил в пользу США, происходит во всех областях. Однако и среди них необходимо выделить наиболее приоритетные: научно-технологическую и финансовую. США и страны Западной Европы поставили на повестку дня вопрос о полном политическом и финансовом контроле над планетой. В этой связи показателен недавно разразившийся финансовый кризис в Азии, который заключается в том, что, во-первых, резко снижается степень участия азиатских государств в мировой экономике (то есть ослабляется конкурент), а национальные ресурсы этих государств фактически поступают в безраздельное распоряжение Запада и МВФ. Во-вторых, у финансов азиатских стран появились новые хозяева на Западе, которые с помощью финансовых рычагов могут решать свои проблемы. В-третьих, происходит активизация деятельности и повышение роли международных финансовых институтов, за которыми стоят США.

Угроза вторая. Огромный, быстро развивающийся Китай станет, безусловно, важнейшим фактором международной политики в начале XXI-го столетия. Пока что он еще “вещь в себе”, его международные амбиции невелики, о них мало известно. Но было бы наивно предполагать, что такое положение сохранится и в будущем: держава с полуторамиллиардным населением, занимающая одно из первых мест по размерам ВВП и стремительно осваивающая новейшие технологии, держава, которая на протяжении тысячелетий считала себя центром “Поднебесной”, а остальные страны — варварскими, — эта держава в будущем еще продемонстрирует не только свои международные амбции, но и способность и готовность их отстаивать. В том числе именно в силу этих обстоятельств России необходимо не просто внимательно следить за своим важнейшим соседом, но и строить будущее этих отношений. В них заложен и огромный резерв внешней политики России, и немалая угроза — если эта политика будет ошибочной. Достаточно вспомнить период 60-х—70-х гг., когда СССР и КНР будучи коммунистическими державами, открыто противопоставляющими себя США и НАТО, вступали в открытое, в т.ч. и в военном плане, противоборство. Наличие многих обязательств и взаимосвязей не удержало ни от внешнеполитического противосостояния, ни от военного конфликта.

Угроза третья. “Замороженность” российско-японских отношений превратилась в условиях глобализации мирохозяйственных связей в парадоксальное явление, которое легко может перерасти во внешнеполитическое и военно-политическое противостояние с Россией. Наличие откровенных территориальных претензий — открытая угроза для России на Дальнем Востоке. Напомним, что в XX веке Россия неоднократно сталкивалась с Японией в крупных военных конфликтах и войнах.

Сохранение этого противостояния, пережитка второй мировой войны, на руку кому угодно, но только не Японии и России. Огромный ресурс развития наших отношений способен не только кардинально повлиять на двусторонние связи, но и создать на Дальнем Востоке новую экономическую и политическую реальность — взаимовыгодное сотрудничество двух ведущих держав не только региона, но и мира. Выгоды такого сотрудничества настолько очевидны, что долговременное противодействие развитию двусторонних отношений как внутри России и Японии, так и за их пределами невозможно. В ближнесрочной перспективе формирование устойчивых экономических и финансовых взаимосвязей между Россией, Японией и Китаем объективно ведет к снижению глобальной зависимости от американского доллара и контролируемой финансовыми институтами США финансово-банковской мировой системы. Причем не следует недооценивать скрытых (“латентных”) точек совпадения в позициях Японии, Китая и России, о которых не принято говорить публично. Есть основания полагать, что они заинтересованы в развитии совместных крупных программ по противодействию экспансии американских ценностей, прежде всего в области культуры и образования, в Азию и Россию.

Угроза четвертая — готовность США использовать военную силу. Известно, что на вашингтонской сессии 1999 г. была принята новая военно-стратегическая концепция НАТО. Эта концепция узаконила два стратегических направления в области военной политики. Во-первых, фактическое распространение сферы действий НАТО за рамки разрешенной Уставом ООН региональной организации, превращение этого союза в блок с глобальной ответственностью. Во-вторых, эта концепция придала военной силе функцию реального (используемого) инструмента внешней политики. Но эти изменения 1999 г. были очевидны и ранее, проявившиеся сразу же после развала СССР и ОВД. В 1993—1994 гг. внешняя политика России, как это ни покажется нелепым, даже публично поддерживала, стимулировала эти идеи. Надо ли сегодня удивляться тому, что это произошло?

Защита национальных интересов, прежде всего способность сохранять свою национальную самобытность и право контролировать ситуацию на сопредельной территории — главный признак суверенности. Глубоко заблуждаются те политики, которые со второй половины 80-х годов не перестают утверждать, что военный фактор утрачивает свою роль. Эти утверждения, столь модные в эпоху Горбачева, заложили идеологическую основу упадка и развала СССР, его армии, флота, силовых структур, военно-промышленного комплекса. Поэтому ключевой вопрос сегодня состоит в том, — какие национальные интересы мы должны быть готовы защищать, в том числе и с помощью военной силы, в условиях изменившихся международных реальностей? Речь, видимо, может идти исключительно о сохранении суверенитета, обеспечении жизненно важных государственных интересов, национальной самобытности на территории собственно России, а также в ограниченном варианте — на территории бывшего СССР.

Необходимо хорошо сознавать, что сложившееся изменение в расстановке сил на международной арене в пользу США и их союзников неизбежно приведет не только к росту их политических и международных амбиций — это еще можно понять, — но и к готовности в любой момент использовать военную силу в качестве инструмента своей внешней политики. Причем готовность эта будет неизбежно нарастать по мере дальнейшего изменения соотношения сил в их пользу, а также по мере ослабления противодействующих тенденций — противостоящих им государств и международных институтов.

Откровенный интерес США и Турции к Закавказью и Северному Кавказу, где эти государства открыто усиливают свое влияние в противовес России, ставит под угрозу ситуацию в наших южных регионах, которые легко подвержены дестабилизирущему воздействию извне. Особую роль здесь призваны сыграть двусторонние отношения США с бывшими советскими республиками. Расширение таких контактов по всем линиям, включая и военную, уже перешло в контролируемый со стороны США процесс навязывания им по сути внешнего управления — либо через союзников США по НАТО, либо напрямую, а иногда и то и другое одновременно. Эти усилия имеют очевидную и не скрываемую антироссийскую направленность.

Подчеркнем еще раз эту мысль: решимость США применять военную силу в своих интересах когда и где они посчитают это необходимым — объективная угроза для мирового сообщества и, в особенности, для России. Такая же реальность и то, что военная сила может быть и наверняка будет использована ими за пределами традиционных регионов, “входящих в сферу безопасности США”. Особое значение этой угрозе придает тот факт, что cегодня в сферу этих регионов попадает все постсоветское пространство, в том числе и регионы, где значительную часть населения составляют русские. Насколько Россия готова в случае необходимости защищать свои интересы в этих республиках, в том числе и с помощью военной силы? Этот вопрос пока остается без ответа.

Угроза пятая — пассивная внешняя политика. Эта угроза относится, скорее, к внутреннему осознанию правящей элитой своей роли и роли России в мире, то есть — Россия настолько сильна, насколько велика ее решимость быть сильной. Оговоримся, что речь не идет о работе МИДа, количестве международных контактов, встреч и подписанных договоров и соглашений. Речь идет о фундаментальной категории современного мира — о внешней политике государства.

Опыт международных отношений, показывает, что и в неблагоприятных условиях можно многое сделать уже сегодня. Как бы ни хотелось кое-кому на Западе игнорировать Россию, это сделать пока что трудно, хотя возможно — по меньшей мере в пределах границ бывшего СССР. Поэтому необходимо использовать все возможности, в том числе членство в международных организациях для решения национальных задач России. Но прежде всего необходимо продемонстрировать идеологическую инициативу народам бывших советских республик. Суть ее заключается в том, чтобы руководство России в массовой информационно-пропагандистской кампании могло открыто и недвусмысленно заявить о том, что ему НЕ БЕЗРАЗЛИЧНО, С КЕМ И КУДА ПОЙДУТ БЫВШИЕ РЕСПУБЛИКИ. Такая демонстрация давно ожидается большинством граждан этих государств, которые, безусловно, ее оценят и поддержат.

И здесь на первое место выходят две проблемы. Первая — проблема политической воли, в том числе и готовность сказать решительное “нет” росту активности США на постсоветском пространстве. А вторая — консолидация национальной элиты в вопросах внешней политики, особенно по отношению к странам СНГ. Причем реальная основа для консолидации уже есть: достаточно привести пример Белоруссии, единство по сути всех политических сил (за исключением части “Яблока” и части “правых”).

Необходимо убедительно показать, что Россия отнюдь не забыла не только об этнических русских, но и о совместной истории проживания народов в едином государстве. Надо дать ясно понять национальным (а в действительности — националистическим) элитам, что почву из-под ног у них выбить возможно — только была бы на это решимость России, прежде всего ее политического руководства.

Угроза шестая: отсутствие внешнеполитической стратегии, четкой программы внешней политики России, связанной с формулированием основных внешнеполитических задач.

Мы обязаны четко сказать: какую геополитическую реальность мы хотим создать для России? Каков наш план? Похоже, что сегодня в единственном документе — военной доктрине России — ее авторы попытались дать ответ на эти вопросы.

В документе впервые из всей системы национальных интересов России выделены жизненно важные. К ним отнесены:

• государственный суверенитет и территориальная целостность страны;
• защищенность конституционного строя; законность, правопорядок и общественная безопасность;
• безопасность и стабильность в прилегающих к границам России регионах;
• свобода деятельности в Мировом океане и космическом пространстве, доступ к важным для России международным экономическим зонам и коммуникациям в соответствии с нормами международного права;
• защищенность граждан России в районах военных конфликтов и в других случаях от угроз их жизни, связанных с вооруженным насилием.

Обращает, однако, внимание скромность, даже лапидарность изложения. Составители, похоже, больше всего боялись, что их упрекнут в “агрессивности” или “милитаризме” советского толка. Похоже, что десятилетие “общечеловеческих ценностей” наложило тяжелый отпечаток на способности авторов конкретно и в привязке с современными международными реалиями излагать свои мысли.

Когда у Нации и Государства нет ясной внешнеполитической стратегии, рассчитанной по меньшей мере на 5—10 лет, то ее начинают выдумывать отдельные политики. МИД по своему положению — как механизм реализации этой стратегии — не способен ее разработать. Это компетенция всех ветвей власти, но прежде всего — президентской, которая по Конституции несет за нее ответственность. Последовательность решения этой задачи такова: на президентском уровне (прежде всего с помощью Совета Безопасности) сформулировать внешнеполитическую стратегию, затем публично обсудить ее, добиваясь поддержки Федерального Собрания и основной части общественности. Только тогда внешнеполитическая стратегия сможет считаться общенациональной, в том числе надпартийной и надведомственной.

Сегодня нам предстоит тяжелая дискуссия, поиск мудрой внешней политики, основанной на долгосрочных интересах России. Мудрой — потому, что ситуация в мире очевидно пока что складывается не в нашу пользу. Мудрой — потому, что у нынешней России ресурсов для внешней политики в десятки раз (!) меньше, чем у СССР. Мудрой — потому, что она уже не может быть ни коммунистической, ни “демократической”, ни “хозяйственно-прагматической”. Эта внешняя политика, на наш взгляд, должна обеспечивать самобытность и независимость, сохранение исторического культурного наследия русского народа, его территориальную целостность, способствовать на этой основе органическому вхождению России в международное сообщество в новых условиях НТР и публичной политики. Эта политика может быть только имперской.

Предыдущая

Оглавление

Следующая