В ряду крупных разоруженческих инициатив последних лет видное место занимает Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления химического оружия и о его уничтожении. 31 октября 1996 г. в ООН была сдана 65-я ратификационная грамота Конвенции и 29 апреля 1997 г. этот важнейший международный документ вступил в законную силу. С этой даты начался отсчет времени его выполнения, независимо от того, когда то или иное государство ратифицировало Конвенцию.

На протяжении всей истории химического оружия, зачастую глубоко законспирированной, мировое сообщество неоднократно делало попытки предпринять решительные меры по его запрещению и уничтожению. Первым международно-правовым документом, наложившим запрет на применение в войне ядов, явилась Гаагская конвенция от 29 июля 1899 г. «О законах и обычаях сухопутной войны». Однако потребовалось почти сто лет для того, чтобы мировое сообщество смогло в практической плоскости поставить вопрос о полном и необратимом химическом разоружении. Впервые у человечества появился реальный шанс навсегда избавиться от угрозы химического оружия.

Осенью 1989 г. во время встречи в Вайоминге министры иностранных дел СССР и США обменялись меморандумами об общем количестве отравляющих веществ (ОВ), местах хранения и объектах по их производству. На следующий год было подписано советско-американское Соглашение о непроизводстве и уничтожении химического оружия. СССР заявил о наличии у него 40 тыс. т ОВ. Все химоружие СССР (ныне России) — унитарного типа, т.е. боеприпасы содержат готовое ОВ (иприт, люизит, зоман, зарин, VX (ви-экс), фосген). Исторически сложилось так, что все заводы по производству химоружия и объекты хранения ОВ бывшего СССР размещаются на территории России. Это снизило беспокойство стран Запада в отношении дальнейшей его судьбы, но осложнило положение России, вынужденной в одиночку ликвидировать запасы ОВ бывшего СССР. Хранение ОВ обеспечивается на специально оборудованных и тщательно охраняемых арсеналах МО. Производство химоружия в СССР было в 1987 г. полностью прекращено, и с тех пор его запасы не пополнялись и не возобновлялись.

По опубликованным в последнее время сведениям, в России из 40 тыс. т боевых отравляющих веществ (БОВ) 32,5 тыс. т являются фосфорорганическими ОВ нервно-паралитического действия, которые находятся в снаряженных химических боеприпасах. Эти боеприпасы хранятся на пяти базах Министерства обороны вблизи города Почеп Брянской области; поселка Марадыковский Кировской области; поселка Леонидовка Пензенской области; поселка Кизнер Удмуртской республики и города Щучье Курганской области. Остальная часть ОВ кожно-нарывного действия (иприт, люизит и их смеси) содержится в химических боеприпасах и емкостях на базах вблизи поселка Горный Саратовской области и города Камбарка Удмуртской республики (табл. 3.12).

СССР рассекретил свой арсенал химоружия и предоставил мировому сообществу сведения о его составе. О боевом предназначении химического оружия можно судить по основным характеристикам боеприпасов, находящихся в арсенале России. Как видно из табл.3.13, основная часть российского химического оружия предназначена для боевого применения на поле боя в условиях непосредственного соприкосновения с войсками возможного противника.

Ипритно-люизитные ОВ в основном хранятся в больших металлических контейнерах, стенки корпусов которых в результате длительного хранения постепенно корродируют. По оценкам специалистов, ежегодно коррозия «съедает» стенки баков толщиной 0,1—0,12 мм. Это означает, что за 50 лет хранения их толщина уменьшилась на 5—6 мм, что не может не вызвать озабоченность о возрастающей опасности хранения этих видов ОВ.
В Вайоминге США заявили о наличии у них 30 тыс. т отравляющих веществ. При этом, наряду с химоружием унитарного типа, в основном нервно-паралитического действия, США имеют значительное количество боеприпасов, содержащих бинарное отравляющее вещество (БОВ). По данным российских экспертов, это оружие в США производилось начиная с 1983 г. (снаряды ХМ687, впоследствии XM736 и авиабомбы «Биг Ай»).
Особенности устройства бинарного оружия довольно сильно затрудняют контроль за его производством и хранением, так как исходные компоненты, не являющиеся токсичными, могут открыто производиться на гражданских промышленных предприятиях, и в мирное время их можно использовать в качестве средств защиты растений либо в фармацевтическом производстве. Свойства БОВ бинарное оружие приобретает при смешивании компонентов внутри боеприпаса в ходе его боевого использования после выстрела снаряда, запуска ракеты или сбрасывания авиабомбы.

Химическое оружие США хранится на восьми арсеналах на континентальной части территории страны и на атолле Джонстон в Тихом океане. К химическим боеприпасам относятся боеголовки ракет М-55, снаряженные зарином и ви-экс, мины М-23 (ви-экс), мины для 107-мм минометов (иприт), авиабомбы (зарин), 105-, 155- и 203,2-мм артиллерийские снаряды (зарин, иприт, ви-экс), выливные авиационные приборы (ви-экс), а также контейнеры различного наполнения. На этих базах хранятся довольно значительные количества ОВ:

• хранилище близ г. Туэле содержит 1,1 млн. ед. боеприпасов;
  
• армейский склад Аннистон (штат Алабама), 661 тыс. ед.;
  
• Абердинский испытательный полигон (штат Мэриленд), 1624 т в контейнерах;
  
• армейский склад Блу Грасс (штат Кентукки), 101 тыс. ед.;
  
• химический центр в г. Ньюпорт (штат Индиана), 1269 т ви-экс в контейнерах;
  
• хранилище Пайн-Блафф (штат Арканзас), 123 тыс.ед.;
  
• армейский склад в г. Пуэбло (штат Колорадо), 780 тыс.ед.;
  
• склад Юматилла (штат Орегон), 220 тыс.ед.
  

На атолле Джонстон, где создан экспериментальный завод по уничтожению химоружия, хранится 292 тыс. ед. боеприпасов.

В период «холодной войны» гонка вооружений между СССР и США распространилась и на химическое оружие. Это постепенно привело к тому, что к середине 80-х годов между двумя странами сложился примерный паритет в области химоружия. Наряду с непрерывным совершенствованием химического оружия стала нарастать проблема физического устаревания запасов этого оружия и его дальнейшее хранение становилось все более небезопасным. Эти внутренние факторы побуждали обе страны активизировать свою деятельность по сокращению запасов химоружия, в первую очередь за счет устаревших образцов, у которых завершились гарантийные сроки. При этом необходимо отметить, что химические боеприпасы России в силу их конструктивных особенностей обладают большой стойкостью при длительном хранении. Толстостенные корпуса артснарядов и боеголовок тактических ракет выгодно отличаются в этом отношении от химических боеприпасов США. Это особенно наглядно видно на примере химических боеголовок американских тактических ракет М-55, тонкостенные алюминиевые корпуса которых в результате длительного хранения уже «потекли». Опасность их дальнейшего хранения усугубляется еще и тем, что в отличие от российских, эти боеголовки хранятся в сборке с твердотопливными зарядами. Как известно, твердотопливные заряды с течением времени изменяют свои физико-химические свойства, которые увеличивают опасность самовозгорания и взрыва. В арсенале США находится около 105 тыс. ракет М-55, и на атолле Джонстон была начата ликвидация именно этих аварийных боеприпасов.

Притягательным свойством химического оружия является относительная дешевизна и доступность его производства даже для стран с сравнительно невысоким научно-техническим уровнем. Химическое оружие не случайно называют «оружием бедняка», поскольку по критерию «эффективность-стоимость» оно при решении некоторых типов боевых задач является наиболее предпочтительным. Так, по оценкам экспертов ООН, при нанесении удара по живой силе на площади 1 кв.км обычным оружием затраты в среднем составляют 2000 долл., с помощью ядерного — 800 долл., химического — 600 долл. Поражение личного состава численностью от роты до батальона (около 200 человек и до 30 танков) с помощью химоружия считается более эффективным по сравнению с применением тактического ядерного оружия или обычных вооружений. Следует учитывать, что химическое оружие является преимущественно наступательным средством массового поражения и вследствие этого носит дестабилизирующий характер.

Анализ результатов практического применения различных видов боевых средств в первой мировой войне подтвердил высокую опасность химического оружия. Было подсчитано, что при применении обычных артиллерийских боеприпасов на одного пораженного военнослужащего приходилось около 100 снарядов, а в случае использования химических боеприпасов — до 45. Всего в ходе первой мировой войны было использовано 125 тыс. т. отравляющих веществ, в результате чего было нанесено поражение 1296850 военнослужащим. Это означало, что на одного пораженного было израсходовано около 96 кг отравляющих веществ.

Современные ОВ имеют токсичность в 10—100 раз больше, чем даже отравляющие вещества, изготовленные, но не примененные в годы второй мировой войны. Применение современного химоружия обеспечивает создание смертельных концентраций в течение нескольких секунд. Это особенно характерно для ОВ нервно-паралитического действия, когда для создания в организме человека смертельной дозы достаточно нескольких вдохов отравленного воздуха до надевания противогаза, что достигается при внезапном применении химоружия. При благоприятных погодных условиях применение ОВ типа VX против города с населением более 0,5 млн. человек приведет к заражению территории более 6 кв. км и гибели от 50 до 180 тыс. человек. Истребитель, вооруженный несколькими бомбами с ОВ типа зарин за одно бомбометание может создать заражение местности на площади 40—60 га. Защита личного состава войск от поражающего действия химического оружия является делом весьма сложным и требует больших затрат. Лишь немногие армии в мире помимо индивидуальных средств защиты имеют и коллективные, обеспечивающие безопасность при ведении боевых действий на зараженной местности, которыми оснащаются танки, бронированные и небронированные транспортные машины. Однако и они не обеспечивают полной защиты военнослужащих на поле боя, где могут применяться современные отравляющие вещества.

Еще сложнее обстоит дело с защитой гражданского населения. Документы, относящиеся к периоду второй мировой войны, свидетельствуют о том, что из всех воюющих стран только в Великобритании население было на 100% обеспечено противогазами. Лишь 30—50% населения Германии располагало защитными масками. Если бы в ходе войны были использованы имевшиеся тогда в арсеналах сторон ОВ типа фосген, иприт, табун, то это привело бы к массовым жертвам среди гражданского населения. По оценкам экспертов ООН, при применении в Европе боеприпасов с ОВ типа зарин на одного погибшего военнослужащего будет приходиться до 20 человек пораженных из числа гражданского населения.

Ход обсуждений Конвенции в Государственной Думе показал, что определенная часть депутатов ставила вопрос о том, не снизит ли химическое разоружение национальную безопасность России. Свою обеспокоенность они мотивируют тем, что по сведениям Службы внешней разведки РФ, в настоящее время 25 стран владеют или разрабатывают различные виды оружия массового уничтожения (ОМУ), а около 100 стран располагают промышленной базой для создания химического оружия. При этом многие потенциальные соискатели оружия массового уничтожения размещаются в непосредственной близости от границ России или ее союзников. При этом известно, что процессы производства химических агентов значительно упростились, прежде всего из-за доступности исходных веществ, снижения требований к оборудованию и сокращения продолжительности технологических циклов. Это означает, что производство и накопление определенного количества химического оружия может быть проведено в сравнительно короткие сроки.

Для изучения проблемы сдерживания агрессии в новых геополитических условиях, а также уточнения функций вооруженных сил МО США была в 1992 г. создана специальная исследовательская группа. В проведенном этой группой анализе ситуации, сложившейся в мире после окончания «холодной войны», впервые для характеристики военных угроз Соединенным Штатам было включено понятие «оружие массового поражения». Один из основных выводов этого анализа заключался в том, что «задача ядерных сил состоит в том, чтобы сдерживать применение противником оружия массового поражения». На практике это означает, что в случае использования против США не только ядерного, но и химического или биологического оружия последуют жесткие ответные меры, в том числе и с использованием ядерного оружия. Подтверждая это доктринальное положение, в апреле 1995 г. Объединенный Комитет начальников штабов принял военно-политический документ — «Доктрина для совместных ядерных операций», в которой было однозначно зафиксировано, что главная задача ядерных сил США состоит в предотвращении применения против них ОМУ. Это нашло также подтверждение в новой ядерной стратегии США, утвержденной президентом Б.Клинтоном в 1997 г.

Как уже неоднократно указывалось, Россия в настоящее время и в обозримом будущем будет вынуждена обеспечивать свою безопасность с опорой на ядерное оружие. Несмотря на проводимые радикальные сокращения стратегических и тактических ядерных вооружений, остающийся арсенал этого оружия, рассматриваемый как «крайнее оборонительное средство», будет являться мощным средством сдерживания эвентуального агрессора, в том числе и в случае применения с его стороны любого вида ОМУ. Можно не сомневаться в том, что для России, обладающей разнообразным арсеналом стратегических и тактических ядерных вооружений ликвидация химического оружия не нанесет ущерба ее национальной безопасности. Даже в годы холодной войны наличие у противостоящих сторон химического оружия не оказывало заметного влияния на уровень стратегической стабильности, которая обеспечивалась примерным паритетом в области стратегических ядерных сил.

При оперативном планировании боевых действий с применением химического оружия наибольшая эффективность достигается при нанесении внезапного массированного воздействия на противника непосредственно на поле боя. Нанесение ударов химоружием по группировке войск первого эшелона и резервам позволит в весьма короткое время вывести из строя живую силу противника, создать решающее превосходство в силах на направлении главного удара и затем перейти в решительное наступление. Однако все это становится возможным только в условиях непосредственного соприкосновения войск противостоящих сторон на поле боя. Такая ситуация была характерна для Европейского ТВД в годы холодной войны, когда американское химическое оружие размещалось в Европе, а войска двух сторон стояли друг против друга и гипотетический сценарий военного конфликта не исключал возможности использования химического оружия.

Основными средствами применения в этих условиях ОВ на поле боя являются артиллерия и многоствольные реактивные установки. Залпом американского миномета М91 достигается заражение местности на площади 15—20 га. В одном из гипотетических сценариев, разработанном для «условной 21-й пехотной дивизии США в бою на территории Баварии» указывалось о нанесении ею 14 тыс. выстрелов боеприпасами типа зарин. Принципиально новая ситуация сложилась в Европе после распада Варшавского Договора, вывода советских войск с территории Германии и стран Восточной Европы. Разъединение войск России и НАТО, образование между ними буферной зоны глубиной 650—700 км практически лишили химическое оружие его военного значения на европейском континенте. В новой геостратегической ситуации сложились благоприятные военно-политические условия для запрещения химического оружия и уничтожения его запасов. Поэтому планы расширения НАТО на восток, когда войска этого блока и России вновь придут в непосредственное соприкосновение, в частности, в районе Калининграда, а возможно, и Прибалтики, закономерно приведут к возрождению военной значимости химического оружия. Вряд ли подобные планы окажут благоприятное влияние на процесс химического разоружения. Это еще один серьезный довод против намерений НАТО двигаться на восток.

Весьма актуальной для мирового сообщества остается проблема нераспространения химоружия. Решая эту задачу, Конвенция предусматривает создание таких условий в международном плане, когда обладание химическим оружием становится ненужным и невыгодным. Это обеспечивается, прежде всего, системой контроля, которой должно быть охвачено около 20 тыс. химических объектов, расположенных во всех районах мира. Помимо санкций политического и экономического характера, которые могут быть применены в отношении нарушителей Конвенции, по решению СБ ООН могут быть применены и военные меры.

Оценивая перспективы химического разоружения, можно утверждать, что в настоящее время у России есть политическая воля и решимость навсегда избавиться от химического оружия. К настоящему времени в России созданы основы нормативно-правовой базы процесса ликвидации химоружия. Наиболее полное представление о характере и порядке работ, направленных на достижение этой цели, дает Федеральная программа «Уничтожение запасов химического оружия в РФ», утвержденная правительством в марте 1996 г. В «Программе» четко определены приоритеты этой работы: «опережающее развитие социальной инфраструктуры; обеспечение безопасности процесса уничтожения химоружия; экологическая защита окружающей среды; обеспечение экономической приемлемости процесса разоружения. «Программа» предусматривает уничтожение химоружия непосредственно в районах его хранения на специально созданных для этого объектах. Это позволяет не только устранить затраты на транспортировку химоружия к объектам его ликвидации, но и главное — устранить опасность этого наиболее уязвимого этапа жизненного цикла химического оружия, предотвратить угрозу террористических и несанкционированных действий с ним.

В первую очередь подлежат уничтожению запасы кожно-нарывных ОВ (иприт, люизит и их смеси), которые хранятся вблизи г. Камбарка и п. Горный. Во вторую очередь будут ликвидированы химические боеприпасы, снаряженные ОВ нервно-паралитического действия. Приступить непосредственно к уничтожению химоружия планируется в 2001 г. и завершить его в течение 10 лет со дня вступления Конвенции в силу. Однако эти сроки уже сегодня выглядят довольно нереальными. По мнению экспертов, стоимость полной ликвидации арсенала химического оружия при безусловном обеспечении экологической безопасности оценивается в 6—7 млрд.долл. Выделение таких средств в условиях сложного экономического положения России и больших затрат на ликвидацию стратегического и тактического ядерного оружия является весьма проблематичным.

Учитывая весьма ограниченные возможности России, немаловажное значение приобретает оказание ей международной помощи для ликвидации химического оружия. В соответствии с Программой Нанна-Лугара США же выделили на эти цели 136 млн.долл. В качестве приоритетных США определили два основных объекта: осуществление программы создания системы аналитического контроля за процессом ликвидации химоружия и строительство объекта по ликвидации ОВ в районе г. Щучье. В соответствии с российско-германским соглашением 1992 г. фирмы ФРГ поставляют контрольно-измерительную аппаратуру и лабораторное оборудование для объекта в п. Горный, для чего ФРГ выделила на эти цели около 40 млн. немецких марок. Определенную помощь оказывают также Швейцария, Нидерланды, Швеция, Финляндия. Однако размеры иностранной помощи не соответствуют масштабам решаемых задач и основная тяжесть по ликвидации химвооружения ложится на плечи России.

Весьма ответственным моментом в процессе химического разоружения является выбор оптимальных технологических процессов ликвидации ОВ. Нередко можно слышать утверждения некоторых чиновников, представителей научных организаций, отдельных депутатов Госдумы о том, что в России нет эффективной технологии уничтожения ОВ. Это зачастую свидетельствует либо об их неинформированности, либо о заинтересованности в проталкивании «своих» технологий. Как известно, Академия Наук СССР еще в 1989 г. объявила открытый конкурс на лучшие технологии, в ходе которого были определены наиболее эффективные из них. Среди отобранных проектов была выделена технология, разработанная ведущей научной организацией в области обезвреживания токсичных веществ — Государственным НИИ органической химии и технологии (ГосНИИОХТ).

Для объективной проверки предлагаемой технологии в 1996 г. был проведен совместный российско-американский эксперимент по обезвреживанию с ее помощью ОВ России и США. Проведенная экспертиза подтвердила эффективность и безопасность технологии ГосНИИОХТ. Эта технология основывается на трех базовых принципах:

• дискретности, которая предусматривает одновременное участие в процессе деинтоксикации ограниченного количества ОВ, содержащегося в одном-двух боеприпасах, что обеспечивает его быструю локализацию в случае аварии;
  
• периодичности: подаче в реакционную камеру очередной партии боеприпасов только после окончания обезвреживания ОВ предыдущей партии;
  
• двухстадийности: на первой стадии ОВ практически полностью нейтрализуется химическим путем, на второй — полученная реакционная масса подвергается горячей битуминизации. Полученная на выходе битумно-солевая масса обладает токсичностью на уровне бытовых отходов и подлежит захоронению на специально отведенных полигонах.

В США за основу принят технологический процесс прямого высокотемпературного сжигания. Этот процесс используется на объекте по уничтожению ОВ атолле Джонстон. В ходе ликвидации этим методом было обнаружено выделение в атмосферу образующихся при сжигании ОВ токсичных веществ, в частности диоксинов, обладающих канцерогенными свойствами. В июле 1996 г. в Вашингтоне прошла конференция, посвященная роли общественности в процессе уничтожения химоружия. На ней отмечалось, что в результате наличия серьезных недостатков работа завода на острове Джонстон была приостановлена. Более того, губернатор штата Индиана потребовал также остановки завода в Ньюпорте, работавшего по такой же технологии. На конференции был проявлен большой интерес к российской двухстадийной технологии и довольно высоко оценена его первая стадия. Более осторожный подход был проявлен к стадии битуминизации, вследствие неясности отдаленных последствий в ходе длительного хранения полученных отходов в различных климатических условиях и возможного влияния на животный и растительный мир.
Краткий обзор ситуации, складывающейся в процессе медленно набирающей силу ликвидации химического оружия, показывает, что альтернативы химическому разоружению попросту нет. Уничтожение всего химического оружия в глобальном масштабе явится серьезным шагом на пути устранения угрозы его применения, развязывания экологической катастрофы.

Предыдущая

Оглавление

Следующая