В политике не играют, а только без перерыва тасуют карты.
К.Ижиковский

Размышляя о складывающейся политической системе страны, а в более узком аспекте, — о предстоящих избирательных кампаниях 1999—2000 гг., приходишь к весьма неутешительным выводам, которые вытекают из опыта избирательных кампаний в Москве (1997) и Санкт-Петербурге (1998). Эти выводы полностью подтвердились и опытом выборов в Законодательное собрание Санкт-Петербурга в 1998 г.

Первый вывод. Из всех ресурсов важнейшим в Москве оказался ресурс административный, то есть способность исполнительной власти использовать имеющиеся организационные, информационные и иные возможности. Ю.Лужков показал, “кто в доме хозяин”, фактически назначив будущих депутатов Мосгордумы. Способность мэра контролировать ситуацию в Москве доказала, что это качество важнее преимуществ в СМИ (у некоторых оппонентов Лужкова на 1-м, 2-м и 6-м каналах эфира было больше) и даже денег (у некоторых кандидатов денег было столько, что они их не успели истратить). Иначе говоря, в нынешней обстановке жесткий администратор может фактически предрешить результат любых выборов, не стесняясь использовать в этих целях любые средства. Впервые мы столкнулись с таким явлением на президентских выборах 1996 г. Но, похоже, это стало примером и для регионов. В 1997 г. это правило подтвердилось почти на все 100%, в 1999 г., боюсь, ни у кого не будет шансов, если кандидата не поддержит местная административная элита. Может быть, эта модель будет доминировать в будущей политической системе России. Этакая демократически-авторитарная модель выборов, когда и приличия соблюдены (вроде бы международные нормы не нарушены), и власть сохранена.

Выборы в Москве — это битва административных, организационных и финансовых ресурсов сторон. В Москве объемы ресурсов, которыми располагали кандидаты от оппозиции и от московской элиты, различались в 20—50 раз. Это имеет непосредственное отношение и к будущим парламентским и президентским выборам, где следует ожидать резкого (на порядки) увеличения затрат ресурсов и фантастической концентрации организационных возможностей.

Но у этой победы, оговоримся, есть и оборотная сторона: политики из демократического лагеря и от оппозиции увидели “лицо” возможной будущей власти, и оно их отнюдь не порадовало. Думается, что минусы победы Лужкова значительно превышают плюсы “полной победы”, если, конечно, смотреть в долгосрочной перспективе. Во всяком случае, думаю, на своей федеральной карьере мэр сам поставил крест. Этот мой вывод конца 1997 г. был подтвержден в 1998—1999 гг., когда в части элиты начался процесс консолидации антимосковской оппозиции.

Вывод второй, общероссийский, заключается в том, что московские выборы наглядно показали суть политической системы, которая сложилась в стране. Это — административно-финансовая система, где финансовые олигархи входят как составные элементы, но главный финансовый олигарх — “главный администратор”, реально распоряжается финансами страны (региона). Так называемая элита общества как таковая не сформировалась, те силы, которые претендуют на это название, еще очень далеки от предъявляемых к элите требований. Будь она сильна и консолидирована, с ней хотя бы считались, как это было с гвардейцами в период абсолютизма, либо партноменклатурой в период правления КПСС. Но этого нет. Хуже того, эта “элита” готова с легкостью пойти на многие сделки с режимом ради сохранения своих позиций, она не способна и не готова рисковать. При такой системе многопартийность и демократия являются лишь слабыми довесками, не способными в решающей степени влиять на политические процессы.

Необходимое отступление

Надо сказать, что выводы декабря 1997 г. неоднократно подтверждались позже: настороженность к “команде Лужкова” сквозила у многих. Так, на пикете у Госдумы осенью 1998 г. я получил такую листовку:

Выбирай, но проверяй!

В последнее время в средствах массовой информации упорно муссируется слух о выдвижении кандидатом в Президенты России мэра Москвы Ю.М.Лужкова. При этом подчеркивается его деловая хватка, порядочность и т.д. и т.п. Любит Юрий Михайлович козырнуть своими заслугами в поддержке столичных автогигантов ЗИЛа и АО “Москвич”. Мы, работники ЗИЛа и АО “Москвич”, не отрицая заслуг мэра в ведении городского хозяйства, вполне можем судить о нем по его конкретным делам на наших заводах...

И на ЗИЛе, и на АЗЛК постоянно нарушаются элементарные права работников, о чем “самый добрый и человечный мэр РФ”, конечно, “не догадывается”. На наших заводах давно входят в систему такие пережитки “дикого” капитализма, как работа по 13 часов в день, работа по всем субботам, отказ платить отпускные, работа в условиях труда, подрывающих здоровье без какой бы то ни было компенсации, не говоря о хамстве начальников, не считающих работников за людей. То, что творится с распределением жилья в бывших общежитиях, тема для отдельного, криминального романа. Не имеющие возможности давать взятки работники безжалостно выкидываются из общежитий. Наши обращения лично к Ю.М.Лужкову и в подконтрольную ему прокуратуру, кроме формальных отписок, не дали никакого результата. Поэтому мы и вынуждены проводить пикетирования сначала мэрии, а теперь здесь, на Пушкинской площади (стоять перед мэрией нам г-н Лужков не позволяет). Россиянам, как избирателям, неплохо бы усвоить, что наша страна — это не только овощные базы, дворники и вечно ремонтируемая Московская кольцевая дорога. Это еще и права человека — право на труд, право на жилье, в том числе и для людей, которые отдали свою молодость, здоровье на производстве.
Выбирая в не очень далеком будущем нового Президента России, подумайте: где Вы будете жить и работать, не будут ли за Вас трудиться солдаты и заключенные, и не придется ли Вам поменять свою теплую квартиру в Москве на нары в трудовом лагере.

Тем опаснее любые идеи о выборах исключительно по мажоритарным округам. Прежде всего для федерального Центра, который окончательно потеряет контроль над регионами и Федеральным Собранием. Хуже того, выборы по мажоритарной системе не только похоронят остатки демократии, но и ускорят процессы криминализации политической элиты страны.

Есть два пласта политики: публичный, о котором говорят СМИ, когда видны дебаты в Федеральном Собрании, пишутся рейтинги и произносятся речи. И скрытый, где принимаются реальные решения. Эти пласты есть в любом обществе. Беда в том, что у нас второй, невидимый пласт полностью предопределяет жизнь страны. Это означает, что и в СМИ, и в публичной политике мы говорим о тех процессах, которые на самом деле не имеют ничего общего с реальной политикой, с теми людьми, в руках которых незаметно оказалась сосредоточена вся власть. Эта власть — теневая. Это означает, что мы не видим истинной реальности, существуя как бы в виртуальной, выдуманной политической картинке. Скрытые процессы могут “неожиданно” преподнести нам сюрприз, когда кто-то вдруг, “враз” решится продемонстрировать обществу не виртуальный, а реальный мир. В этом случае, проснувшись, мы в очередной раз окажемся в новой стране, политические, экономические и культурные основы которой опять изменили, поставив нас перед свершившимся фактом.
Необходимо сказать и о собственных ошибках.

Прежде всего, мне так и не удалось убедить руководство НПСР и КПРФ в важности московских выборов. Никакой поддержки кандидатам от оппозиции оказано не было. Может быть потому, что на выборы “наверху” махнули рукой. В Москве у левопатриотического блока, за редким исключением, не оказалось сильных кандидатов. Сам процесс выдвижения кандидатов был компромиссом в интересах создания блока, а не компромиссом, направленным на достижение блоком победы. В объединенном штабе под моим руководством было несколько десятков организаций. Хорошо уж то, что их удалось объединить. Плохо, что у большинства из них не было организационной базы и даже воли к победе. Все опросы показывали, что максимальный процент “узнаваемости” кандидата в округе не превышал 7—8%. Для того, чтобы “сделать” его узнаваемым, необходимо много времени и огромные средства: по некоторым оценкам средняя стоимость кампании одного кандидата по Москве превышала 150 тыс. долл. (хотя во многих случаях расходы были значительно выше).

Вывод третий: модель выборов в Москве, будь она распространена на всю Россию, лишает оппозицию любой возможности честной победы на выборах. Вскоре, менее, чем через год, этот вывод подтвердился в Санкт-Петербурге, в ходе самой грязной избирательной кампании 1998 г. Можно сколько угодно сейчас анализировать статистические данные, но правда заключается в том, что эти данные ничего общего с реальностью не имеют. Ни явка (очевидно, завышенная), ни другие количественные показатели, выданные городской избирательной комиссией, не вызывают доверия. Никто, подчеркиваю, никто из моих знакомых и собеседников еще до выборов не ставил даже под сомнение тот факт, что их результат предрешен позицией Ю.Лужкова. Тем более никто сейчас даже не верит в возможность честных выборов в Москве. Поэтому нормальный политологический анализ не представляет интереса — грязные выборы не являются предметом политологии. В этом смысле московские выборы повторили выборы президентские 1996 г. и дали нам модель выборов 2000 г. Поражает другое: “команда Лужкова” совершенно не делает вывода из допущенных прежде ошибок. Это можно объяснить двумя причинами: либо политической недальновидностью, либо тем, что ничего улучшать и не нужно — и так сойдет. Это — признак политики, в которой цель оправдывает средства.

Необходимое отступление

Осенью 1998 г. в связи с очередным заболеванием Б. Ельцина активность политиков резко возросла. В том числе и активность Ю. Лужкова: им было сделано заявление, которое немедленно расценили как заявку на президентские выборы; кроме того, им создан оргкомитет собственного движения — “Отечества”. И вот тут-то многие вспомнили как при Ю. Лужкове проходили выборы в Московскую городскую думу годом раньше. Бизнес и политики (в том числе и московские) насторожились. Многие просто испугались. Во всяком случае, организация московских выборов в 1997 г. ему, очевидно, популярности не добавила. Понятно, что на фоне аналогичных выборов в Санкт-Петербурге, проходивших в декабре 1998 г. (их так и назвали — бандитскими), “управляемые” выборы 1997 г. в Москве выглядели так же, как авторитаризм выглядит на фоне диктатуры. И все-таки их помнили. Помнили даже на фоне убийства Г. Старовойтовой! Именно в то время появился анекдот. Встречаются два новых русских. Целуются два раза в щеки и третий — контрольный — в лоб.

Все вышесказанное в конечном счете означает, что будущие результаты выборов — парламентских и президентских — могут быть предрешены заранее, если кандидату от партии власти удастся не только консолидировать верхушку элиты, но и жестко, авторитарно провести избирательную кампанию, обеспечив нужный результат до выборов.
Осенью 1998 г. Ю.Лужков начал процесс стремительного формирования своего движения “Отечество”. Это стало вызовом администрации Президента, оппозиции и отчасти Правительству. В данной работе, однако, для меня является принципиально важным иное — удивительное совпадение программы “Отечества” и движения “Духовное наследие”. Приведу лишь часть программного выступления Ю.Лужкова:

Своей программой мы ставим задачу нового курса реформ. Основные его принципы заложены в этом документе. Мы считаем необходимым отразить в программе и проблемы партийного строительства в части профессионализма и ответственности деятельности рождающейся политической организации.
Мы предлагаем основным критерием деятельности “Отечества” считать национальную безопасность страны, национальные интересы страны и уровень жизни большинства граждан страны.
Основным типом развития, который мы считаем допустимым, является эволюционный, защищающий общество и государство от потрясений, потерь и издержек.
Основными критериями политических и государственных решений мы считаем рост уровня жизни большинства граждан страны как основного критерия, основной целевой установки.
Мы признаем как основополагающие ценности и гарантируем своей деятельностью свободу и права человека, незыблемость законных оснований всех форм собственности, защиту интересов и достоинства людей наемного труда.
Государственный патриотизм мы формулируем как приверженность общенародным и государственным интересам России. Профессионализм, или антидогматизм, — как приверженность не заранее заданным схемам решения проблем, а творческому, сегодняшнему решению по их существу, во имя объявленных нами целей и критериев.
Наконец, под политическим центризмом мы понимаем решение любых проблем в режиме компромисса во имя баланса интересов всех.
Мы объявляем о понимании общности и неразрывности путей развития России и мирового сообщества.
Мы считаем наиболее ответственным признание неотъемлемых и самобытных культурных, исторических и традиционных национальных ценностей, специфической исторически сложившейся многонациональной общественной и внутригосударственной структуры, системы, жизни в России, специфически ответственной государственно-образующей роли русского народа и предначертанности совместного жития в единой государственности всех российских народов.
Мы считаем недопустимым насилие, в том числе в социально-экономических реформах. Недопустимы любые формы социальной, религиозной, этнической розни или представления о превосходстве, исключительности, о действиях для достижения группового, кланового или личного превосходства.
Идейное кредо “Отечества” — это защита прав большинства на гарантии достойной жизни и права меньшинства на свободу самореализации.
Мы считаем нужным провозгласить принцип равенства стартовых условий в жизни для вступающих в нее молодых граждан страны.
Мы считаем, что необходимо в наших решениях и действиях взять все позитивное, созидательное и прогрессивное из всех периодов прошлого, не страдая при этом идеологической зашоренностью”.
Думаю, что такие совпадения не случайны. Они — следствие объективной тенденции развития общества и государства, когда наиболее восприимчивы к ним оказываются наименее идеологизированные по партийному признаку круги, те движения и партии, которые в наименьшей степени зациклены на борьбе партийных идеологий. Во многом такая схожесть в позициях и оценках — это схожесть здравого смысла, прагматизма, приоритета государственных интересов над партийными. Это не конъюнктура, это — схожесть мировоззренческая.

А 12 января 1999 г. мы провели по сути первую конференцию московской организации ВОПД “Духовное наследие”. Цель была проста: попытаться силами только московской организации собрать качественно новую аудиторию, способную привлечь сторонников из других, нетрадиционно оппозиционных кругов. Затея удалась, хотя сессия и зимние каникулы — не лучшее время для проведения подобных мероприятий. На этой же встрече я высказал несколько новых идей 1999 г., в особенности применительно к Москве:

Идея первая: 1999 г. — это не только год парламентских и региональных выборов, но и... последний год второго тысячелетия христианства. Начало новой эры. Поэтому идеи Движения не случайно созвучны нынешнему времени. Эта специфика сегодня, как ни странно, не учитывается ни одной политической силой (позже, через 2 месяца, эта идея была изложена в обращении Пленума).

Идея вторая: Роль Москвы, до конца не осознанная нашими современниками, это роль духовного центра России, более того, всей Евразии начала нового столетия. И эта роль будет стремительно повышаться не только в России, но и в мире.

17 августа обанкротилось не только правительство, но и окончательно обанкротился антигуманный курс, курс бездуховности и наживы. Разорившийся “третий класс” — это еще и разорившиеся интеллектуалы, которые ушли от политики, но которых она заставила к ней вернуться. С кем они будут? Уже ясно, что не с либералами, но и не с коммунистами.

Идея третья. Фантастическая концентрация финансовых, интеллектуальных и иных ресурсов в Москве, делает роль Москвы в политической жизни страны еще более значимой, чем даже та огромная роль, которая была ей присуща в истории России.

Предыдущая

Оглавление

Следующая