1. Славянские страны: история политических и культурных связей.

    Этническое родство и языковая близость возникли у славян еще на ранней стадии развития. Одним из первых литературных памятников, свидетельствовавших об этом, является "Повесть временных лет".

    Благодаря этой языковой общности, сравнительной не удаленности территорий культурные и политические связи славянских стран прослеживаются на протяжении всего средневековья. Не прерывается и литературная традиция, обосновывающая наличие этих связей родством всех славян. В русском Хронографе 1512 г. говорилось, что сербы, болгары и другие славяне - "едино суть".

    В XV в. усиливается турецкая экспансия в Европе, главным объектом которой явились славянские народы; и как следствие этого происходит усиление взаимного тяготения славянских народов. Наиболее сильно идея славянской общности зазвучала в это время у южнославянских писателей.

    На протяжении XVI и XVII вв. развитие идеи славянского единства неразрывно связано с пропагандой совместного выступления славянских народов против Оттоманской Порты. Призывы к сплочению сил для борьбы с турками звучат в стихах многих польских поэтов.

    Проживавший в Чехии далматинец Транквил Андрашевич утверждал, что все славяне должны объединиться против турок, потому что поражение Порты послужит благу всех славян. О военном союзе славянских народов говорилось в книгах южнославянских авторов XVI в. и их преемников, писателей XVII в. Турецкая опасность ускорила создание славянской общности.

    Требовалось найти центр объединения славянского мира на борьбу с внешней опасностью. На роль подобного центра объективно претендовали только два славянских государства - Речь Посполитая и Россия. Во всех польских сочинениях по этому вопросу прямо проводилась мысль, что только Польша может стать подобным центром, однако симпатии славянских народов Южной Европы склонялись к Москве. Еще в начале XVI в. болгарские писатели видели в возвышении Московского княжества надежную опору для южных славян.

    Трудно назвать какой-нибудь другой район Европы, с которым в такой степени и с такой непрерывностью, как с Балканским полуостровом, Русь поддерживала культурные связи на протяжении Х-XVII вв.

    Особенно эти контакты возросли в период второго южнославянского влияния, вызванного завоеваниями турок и массовой эмиграцией балканских славян в Московию. После того, как Русь приняла славянскую письменность, с Балкан хлынул поток памятников письменности и искусства. Затем начинается и обратный процесс - литература и произведения церковного искусства идут и из Москвы на Балканы.

    С XV в. Московия, берет на себя роль политической и церковной представительницы восточно-православного мира. На стороне русских оказывается значительный материальный перевес, к которому прибавляется еще высокий авторитет России как единственного славянского государства православного вероисповедания.

    Среди болгар и сербов зарождается убеждение в том, что России дано свыше быть покровителем порабощенных народов и ей предстоит сломить силу турок, как незадолго до этого она победила другую мусульманскую силу - татар.

    Теория, возникшая среди покоренных турками славянских народов о том, что Россия - наследница Византии как единственная могущественная православная страна, также была принята на Руси. Формы укрепления великокняжеской власти выразили тенденцию южнославянских государств к оформлению политической власти по византийскому образцу. Титула тура "царь", "самодержец", которую стал носить в XV в. великий князь Московский, уходит своими корнями к временам расцвета и независимости Болгарского и Сербского государств.

    Русские цари начали проявлять себя защитниками православия и в международных вопросах. Так, Иван Грозный в ответ на просьбу монахов Афонского монастыря Св. Пантелеймона об улучшении их положения написал в 1551 г. турецкому султану, чтобы с монахов дани не брали. А в XVII в. московское правительство выступает уже вполне определенно как защитник подвластных Порте народов, тяготеющих к русскому государству.

    Вообще, необходимо заметить, что в данный период преобладали религиозные связи. Ярким примером подобных отношений, в котором также выразились и идея родственного единства между болгарами и русскими, является заключение в 1466 г. договора между Рыльским монастырем и русским Афонским монастырем. Начиная с XV в. из России в Болгарию в большом количестве идут рукописи и книги, способствующие сохранению этнического самосознания болгар.

    На всем протяжении средневековья существовала литературная и культурная традиция, в которой нашло свое отражение признание всем славянским миром своего родства. С учетом подобных традиций строилась вся совокупность взаимоотношений славянских народов в течение многих веков.

    В XVIII в. взаимосвязи русского и других славянских народов в значительной степени расширяются, становятся заметным фактором духовного развития родственных по происхождению и языку народов. Это находит свое объяснение и в том, что "век осьмнадцатый", век просвещения, был переломным в истории народов Европы. "Конец средних веков и начало нового времени есть собственно 18 век", - писал в марте 1842 г. В.Г.Белинскому известный русский литератор В.П.Бокин.

    Для всех славянских народов - для некоторых чуть раньше, для некоторых чуть позже - XVIII в. означен переходом от феодализма к капитализму, становлением наций и национальных культур. Большинство славянских народов - как южных, так и западных, -лишившись в предшествующие периоды своей истории государственной независимости, подверглось национальному угнетению. Это приводило к зарождению и подъему национально-освободительных движений. Недаром в истории болгарского, чешского, словацкого, сербского и других порабощенных славянских народов период от середины XVIII в. до середины следующего получил название "эпохи национального Возрождения".

    Значительные перемены произошли в XVIII в. и во внешнеполитическом положении России, вошедшей после победы в многолетней Северной войне в число ведущих мировых держав. По-прежнему в ее лице южнославянский мир видел своего защитника в борьбе против завоевателей.

    Начиная с первых десятилетий XVIII в. значительные группы болгар, сербов и других южных славян переселяются в Россию. Еще в годы правления Петра I этот процесс принял настолько широкий характер, что вызвал появление специального указа 1715 г. о предоставлении в Киевской и Азовской губерниях земель для южнославянских, а также молдавских и валашских военнослужащих, пожелавших поступить на русскую службу. При этом лицам семейным было обещано предоставить "для жития их земли и угодья".

    В 1752 г. правительство Елизаветы Петровны определило основы военной организации южнославянских поселенцев в России.

    Правительство предоставляло поселенцам право строить церкви и школы, что было особенно важно для славян, чьи права в области культуры на родине нещадно попирались. Для размещения военнослужащих и их семей были выделены территории в округе Новомиргорода и Бахмута.

    В эти годы и началось массовое переселение сербов и других южных славян: сперва из Воеводины и прилегающих областей Австрийской империи, затем из империи Османской.

    После манифестов Екатерины II 1762-1763 гг. начинается новая волна переселений. Согласно этим манифестам иностранным колонистам, прежде всего ремесленникам и крестьянам, преимущественно из немецких земель, гарантировались определенные льготы. Этими законами воспользовались и выходцы из Болгарии, пожелавшие переселиться в Россию, чаще всего, направляясь в Херсонскую и Таврическую губернии.

    В развитие меж славянских культурных связей со своей стороны внесли вклад и русские люди, в разные годы оказавшееся в землях западных и южных славян.

    Уже при Петре I этот процесс приобрел активный двусторонний характер.

    Из поколения в поколение росло стремление избавиться от угрозы татарских нашествий, вернуть древнерусские земли в лоно Российского государства, добиться освобождения славянских народов из-под гнета завоевателей.

    Борьба с турками за национальную независимость не прекращалась славянскими народами с момента завоевания Портой Балкан. В XV в. начали организовываться отряды смельчаков (юнаков), которые, скрываясь в горах и лесах, вели партизанскую борьбу. Резкое усиление освободительной борьбы наблюдается в конце XVI - начале XVII вв. В это время происходят восстание северной части болгарских земель (знаменитое Тырновское восстание 1598 г.), антитурецкие выступления в Южной Сербии, Далмации, Черногории, Герцеговине. Усиливается и гайдуцкое движение. И в последующие годы сопротивление завоевателям не утихало, однако только совместное выступление с русскими войсками, оказание всяческой помощи и поддержки могло принести освобождение от порабощения. Энтузиазм балканских славян вызывали вести о боевых действиях русской армии в ХVIII-ХIХ столетиях против турок.

    Еще в начале известной русско-турецкой войны XVIII столетия, воины 1768-1774 гг., с Балкан стали доходить вести о готовности жителей полуострова подняться на борьбу против осман.

    В январе 1769 г. - еще до фактического начала военных действий - в России было напечатано воззвание на славянском и греческом языках, призывавших балканские народы к восстанию. Болгарин Каразин - подполковник русской службы, переодевшись нищим, распространял это воззвание среди жителей полуострова, спрятав его в посох и корешок псалтыри. Призыв был поддержан: начавшись в Черногории, восстание перекинулось в Албанию, Боснию, Герцеговину и Македонию.

    Кучук-Кайнарджийский мирный договор 1774 г. стал политическим итогом разгрома Оттоманской Порты в этой войне.

    В XIX в. Западная Европа очень настороженно, если не сказать враждебно, следила за пробуждением славянского мира и его единением вокруг России. На Западе все чаще раздавались голоса об угрозе русского "панславизма". Разоблачая подобные измышления западноевропейских дипломатов, болгарский поэт и публицист Христо Ботев писал в 1874г.: "Русский" "панславизм", имеющий источником, конечно, простое сострадание русского народа к своим угнетенным единоплеменникам, но вызывавший и, к сожалению, даже теперь вызывающий постоянные страхи в воображении дипломатов, уже перестал пугать людей здравомыслящих".

    Через сто лет после Кучук-Кайнарджи, в 1875г., в славянских областях Боснии и Герцеговины вспыхнуло антитурецкое восстание. Вскоре восстала Болгария. Турки подавляли протест штыками. Османская империя никак не желала признать историческую бесперспективность своего чрезмерно затянувшегося европейского владычества и наотрез отказывалась предоставить автономию Болгарии, Боснии и Герцеговине. Война становилась неизбежной. И она разразилась - 12 апреля 1877 г., исчерпав все дипломатические средства, Россия объявила Турции войну.

    В этой войне болгарские ополченцы оказывали значительное содействие русской армии. Уже к лету 1877 г. из болгарских добровольцев было сформировано 3 бригады по 2 дружины (7500 человек).

    Все их снаряжение и вооружение было закуплено за счет пожертвований в "славянские комитеты". Купцы Петербурга пожертвовали 500 тыс. руб. Русское биржевое купечество предложило в самом начале войны своим сочленам оценить по совести свое движимое и недвижимое имущество и, начиная с 1% всего капитала, дать столько процентов, сколько потребуется для военных расходов. Ряды болгарских ополченцев умножались по мере продвижения русской армии в глубь Болгарии, общего подъема национально-освободительной борьбы.

    Особое значение имела эта война для Болгарии. После долгих веков гнета было положено начало национальной независимости и самостоятельности.

2. История и будущее России как геополитическая проблема

    Рискнем предположить: суть происходящего в России еще далеко не понята, и на наших глазах свершаются настолько грандиозные изменения, что к ним впору взять эпиграфом название нашумевшей недавно на Западе статьи: "Конец истории". Неужели, мы действительно свидетели завершения истории Московской Руси? Ведь по своему масштабу события последних лет напоминают скорее не октябрь или февраль 1917 года, не отмену крепостного права, столыпинские, александровские, екатерининские или петровские реформы и даже не Смутное время, а эпохальные изменения XIII века - крах одного "суперэтноса" (Киевской Руси) и зарождение нового народа, страны, цивилизации с новыми национальными устремлениями. Таким образом, переживаемый сейчас кризис - не столько экономический, финансовый или кризис политических партий, СКОЛЬКО КРИЗИС НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ - ЭТНИЧЕСКИЙ И ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ. Его причины намного глубже, чем ошибки прежнего или настоящего руководства страны: взаимоотношения между партиями и течениями, и пути выхода из кризиса - в первую очередь в геополитической сфере.

    Попробуем обосновать эти утверждения. В последние годы мы были свидетелями кризиса марксистской (или того, что называлось марксистской) науки, которая пыталась объяснить историю и закономерности развития общества и страны.

    Действительно, многие прогнозы, особенно позднего Маркса, не оправдались, и роль классовой борьбы в судьбах народов оказалась преувеличенной.

    Однако на смену этой официальной доктрине не пришло ни одно общепризнанное, глубоко продуманное учение, которое убедительно объясняло бы основные события последнего века русской истории.

    Нельзя же считать серьезными попытки объяснить грандиозные изменения в жизни страны тем, что Николай II был слишком интеллигентен (или, как считает противоположный лагерь, кровав), Ленин - коварен (мудр), Сталин - садист (гениальный вождь), Хрущев необразован (слишком либерален), Горбачев и Ельцин - парт аппаратчики (предатели дела КПСС). Мы уже не говорим здесь об иррациональных объяснениях, включающих дьявола, козни зловредных малых народов, космических пришельцев и пр. Таким образом, на смену историческому материализму пришел полный сумбур в головах, а основные события нашей давней и недавней истории все еще остаются загадкой.

    Как здесь не вспомнить великого мирового писателя, глубокого знатока русской жизни Антона Павловича Чехова. Вот что вынужден был написать о нем даже убежденный марксист В.А.Поссе: "В политических разногласиях Чехов... не хотел разбираться. Улучшения жизни он ждал оттого, что лежит глубже этих разногласий". Что же "лежит глубже этих разногласий"? Да, народ (или "этнос")!

    Территория - та часть материка, которую он населяет, с ее особенностями и богатствами. Способы приспособления (в том числе технические и научные) этноса к территории со сложившимися в результате этого приспособления стереотипами поведения и национальным характером, взаимоотношениями с другими народами, развитие этого сложного "геоэтнического комплекса. Не случайно, наверное, что при всех режимах и политических партиях северные страны в среднем развиты больше, чем тропические. Трудно найти чисто политическое объяснение и тому, например, что первое индустриальное государство в Европе и первое индустриальное государство в Азии возникли именно на островах в Англии и Японии. Наконец, разве не географические, скорее, чем политические, причины лежат в основе того, что два наиболее устойчивых социалистических режима возникли и развивались в двух самых больших странах мира и Евразии - в России (СССР) и Китае?

    Перечень таких разительных примеров предопределения судьбы страны ее географическим положением можно продолжить.

    В спорах последних лет ученые и широкая публика как-то забыли о том, что основы изучающей все эти проблемы науки имеются: это "география людей" (школа Элизе Реклю и других французских ученых), много раз обруганный советской официальной наукой дореволюционный российский "географический детерминизм" (М.А.Боголепов и др.), история цивилизаций английского ученого А. Тойнби, зарубежная геополитика.

    Естественно, что эти теории в "готовом виде" трудно применить к нашей современной ситуации и имеющемуся сейчас опыту русской истории.

    В чем суть проблемы?

    Начать следует с главного, с того, о чем говорит вся история человечества: столкновения, борьба и войны между этносами (народами) были неизбежны и происходили постоянно (во всяком случае, что касается великих стран, до появления ядерного оружия). Как всегда точно, сказано об этом А.П.Чеховым: "Человечество понимало историю как ряд битв, потому что до сих пор борьбу считало оно главным в жизни" (выделено нами). Сказано это более 100 лет назад, но думается, что и последующая история России только подтвердила этот вывод: прошли четыре войны плюс гражданская, афганская и "холодная" (итого, семь), а также иностранная интервенция и фактически - отдельная война с Польшей в 1920 году.

    Интенсивность борьбы между народами и ее роль в истории разных стран была различна. Великий английский историк А.Тоинби в своем монументальном 12-томном труде "Постижение истории" разделил страны на три группы: одни страны и народы в процессе конкуренции утрачивают свою оригинальность, другие "достигают совершенства, строя жизнь на новых путях", а третьи "продолжают борьбу в сверхъестественном напряжении и тщетных ухищрениях". Нетрудно заметить, что Россия принадлежит к третьему типу стран: "сверхъестественное напряжение и ухищрения" - пока тщетные, в прошлом - более удачные, но сверхъестественное напряжение было всегда.

    Почему же именно нашей стране была уготована такая участь? Ответ таков: из-за ее географического положения и размеров - в центре Евразии, без естественных преград, которые защищали бы ее с запада и востока, в пределах досягаемости для военных вторжений как из Западной Европы, так и из Восточной Азии. Причем размеры тех частей Евразии, которые оставались к западу и востоку от первоначальной территории Руси, позволяли образовываться в их пределах гигантским коалициям, военные силы которых вторгались на территорию страны.

    Напомним, что до XIII века развитие Киевской Руси примерно напоминало развитие Европы и проходило те же стадии: образование небольших языческих государств, затем принятие христианства и объединение в крупное раннефеодальное государство (типа Франкского королевства), затем распад на мелкие княжества, развитие хозяйственной и гражданской жизни в пределах небольших территориальных образований. Но в XIII веке именно из-за своего географического положения Русь испытала на себе то, что не испытывала в такой степени ни одна другая европейская страна: небывалое вторжение самой крупной в истории коалиции азиатских военных сил, объединенных татаро-монголами, и одновременное наступление крестоносцев, находившихся на самом острие экспансии со стороны Западной Европы. Возник мучительный выбор: смириться с потерей независимости и раствориться в западноевропейском и монгольском суперэтносах или "сверхъестественным напряжением" воссоздать свой народ, порвав с европейским путем развития, который показал свою геополитическую несостоятельность в условиях Руси того времени.

    Как мы знаем, семь с лишним веков назад был начат и затем пройден второй путь. Что для этого требовалось? Единственный для нашего этноса способ выжить заключался в том, чтобы занять, возможно, большую территорию, где могла увязнуть любая коалиционная армия противника, и развить на этой территории возможно больший военный потенциал. Впоследствии, как известно, эта стратегия много раз показала свою эффективность.

    Здесь мы подошли к исключительно важному моменту, истоку всех последующих важнейших событий и особенностей русской жизни вплоть до настоящего времени.

    Мы имеем смелость утверждать: на протяжении семи с лишним веков (с небольшими перерывами и временными отступлениями) - начиная с разрушения Владимира татаро-монголами и до 1985 года - русской сверхзадачей, подчинившей себе все устремления, все силы и всю энергию нации, стало расширение территории страны, освоение и удержание этих громадных пространств, и дальнейшее территориальное распространение своего влияния. А что, в свою очередь, требовалось для заселения и удержания обширнейших пространств, частое суровым климатом? Понятно, что чрезвычайно устойчивый, но решительный в критические моменты национальный психологический тип; неприхотливость и непритязательность в быту, сверх централизация всей государственной, политической, религиозной, экономической жизни, общинный и коллективистский образ мышления, патернализм на государственном, региональном, хозяйственном и семейном уровнях, и как следствие всего этого особый духовный склад.

    Итак, программа на века сформулирована предельно четко еще на заре развития Московии: надо сделать все, чтобы Москва стала "Третьим Римом", а Четвертому Риму не бывать". Говоря современным языком, Московская Русь должна была стать, по идее своих основателей, самым влиятельным и мощным в политическом и военном отношении (после исчезновения Второго Рима - Византии) государством цивилизованного мира. Напомним, что в географических условиях Руси это неизбежно означало территориальную экспансию. Подчеркнем, что слово "экспансия" мы употребляем здесь совсем не в отрицательном смысле: в центре Евразии, на самой большой в мире Русской равнине объективно мог сохранить независимость только тот народ, который путем естественного отбора между этносами стал великой срединной державой Евразии. Если бы это обширное пространство не заселил русский этнос, "экологическую нишу" срединного евразийского государства занял бы другой народ, ведь претендентов было достаточно: татаро-монголы, литовцы, поляки, французы, немцы, японцы.

    С удивительным упорством, из века в век, продолжалось продвижение россиян на восток, запад, север и юг. Поразительно сходство событий, разделенных полутысячей лет, но направленных на одну-единственную цель - расширение пространственного влияния: в восьмидесятых годах нашего века последние корабли с зерном посылаются Москвой "передовому отряду" советской экспансии - на Кубу - точно так же, как в XVI веке корабли с зерном и хлебом отправлялись Москвой по Дону казакам, передовому тогда отряду русского наступления. Лишь бы они не растрачивали воинственный пыл на мирное сельское хозяйство (казаки карались за занятия сельским хозяйством в самом плодородном районе тогдашней Руси смертной казнью!).

    В первой половине прошлого века российская мечта о Третьем Риме, казалось, осуществилась. Наконец-то Россия - не только самая большая, но и самая мощная в военном и политическом отношении страна мира. К 1814 году русские войска стоят от Парижа на западе до Аляски и Калифорнии на востоке (собственно говоря, это уже настолько "дальний" восток, что он уже и запад!). Идет наступление на Кавказе и в Азии на юг и юго-восток.

    Однако из географической этнологии Гумилева, изучившего историю сорока суперэтносов, и из математики известно, что сложная и громоздкая индивидуальная система - Российская Империя, развивающаяся преимущественно в одном аспекте (территориальном) и встречающая в этом жесткие ограничения, обречена рано или поздно на деградацию. В 1854 году это отрезвление произошло - Крымская война. Эта странная, "Восточная", как ее называли в Европе, война была для своего времени аналогом холодной войны XX века. Коалиция всех крупнейших стран Запада: Англия, Франция, Италия (Сардинское Королевство), - по существу, и Пруссия и Австрийская Империя, грозившие вступить в войну на стороне коалиции, вместе с Оттоманской Империей не вторгались в глубину России, а ограничившись локальным конфликтом в мусульманском Крыму, организовали стратегическое, позиционное противостояние России. Россия тогда проиграла военное, экономическое, дипломатическое и геополитическое соревнование и вынуждена была искать новое направление развития, новую экономическую систему точно так же и по той же причине, что и СССР в 1985 году, проиграв геополитическое, позиционное противостояние Западу.

    Как показала история, изменения 1861-1914 годов, трансформация в направлении капитализма западного образца потерпели неудачу в геополитической ситуации того времени. При частной собственности, рыночной экономике, "добром царе", а затем конституционной монархии, Думе и уже совершенно прозападном Временном правительстве страна не выдержала испытания ни русско-японской, ни первой мировой войной. Она проиграла и своему основному сопернику на востоке - Японии и, даже будучи в союзе с Англией, Францией и Италией, своему основному в тот период и, в потенциале, будущему сопернику в Евразии - Германии. Перед нацией в очередной раз встал мучительный выбор: продолжать ли развитие в духе 1861-1917 годов, которое привело к проигрышу в войне с Европой и скорее всего приведет в будущем к еще большему краху в еще более жестокой мировой войне, или провести поистине экстраординарные реформы - осуществить то самое "сверхъестественное напряжение"?

    Каков был геополитический результат всех этих драматических событий? Как мы теперь понимаем, почти в точности повторились этапы истории первой половины прошлого века. Как и в 1812 году, в 1945-м была выиграна война против коалиции почти всех европейских стран, что сделало СССР (а раньше - Россию) мощнейшей в политическом и военном отношении страной Евразии. Как и в прошлом веке, победа укрепила сверхцентрализованный политический режим, что привело впоследствии к отставанию в технике, затем к проигрышу холодной (в прошлом веке - Восточной) войны Запада с нами и в конечном итоге к реформам "сверху" с западно-рыночным уклоном. Опять речь идет о земле и воле для крестьян, о правовом государстве и конституции.

    Однако на этом сходство современного витка отечественной истории с тем, который наблюдался в прошлом веке, закончилось. Принципиальное различие реформ 1861 года и перестройки в том, что последняя со временем стала неуправляемой и привела к распаду российского (советского) суперэтноса и государства. Почему ход реформ оказался столь принципиально различен? Один из вариантов может быть следующим. Анализ географической истории страны привел нас к убеждению: события 1991 года в СССР - во многом - конечное следствие возникновения такого геополитического фактора, как ядерное оружие. Появление этого средства массового уничтожения означало коренное изменение геополитической ситуации, действительно "конец истории" - такой, какой она была многие тысячи лет, истории вооруженной борьбы этносов и стран друг с другом. И в самом деле, обладание ядерным оружием сделало крупные, ядерные страны неуязвимыми для военных вторжений, исчезла опасность завоевания страны потенциальным противником. Возникает вопрос: для какой из стран этот коренной поворот истории был наиболее чувствительным и в какой стране должен был вызвать наибольшие перемены? Исходя из всех предыдущих рассуждений ответ один: для России (СССР) - самой чувствительной к геополитическим вопросам страны, лозунгом и национальной сверхзадачей которой на протяжении веков было выживание через занятие и удержание возможно большей территории.

    Естественно, эти изменения были важны и для субэтносов - сравнительно малых народов, вошедших я российский (советский) суперэтнос под влиянием военной силы или более менее добровольно, выбрав из двух зол меньшее. Часть из этих народов в свое время предпочла существование в пределах российского суперэтноса, сравнительно терпимого к своим малым народам из-за опасности уничтожения другими, менее терпимыми этносами.

    Итак, исчезла видимая опасность уничтожения народа, угрожавшая с многих сторон и заставлявшая русских и ряд других народов объединяться, породившая российскую сверхзадачу и сверхцель. Потускнел и никак не реанимировался образ врага (одна из задач афганской авантюры - возродить этот образ). Исчезновение смертельной угрозы не могло не ослабить централизацию управления, жесткость идеологии, связи между субэтносами СССР. Не было уже необходимости в громадной армии и оборонной промышленности. Реформы перестройки, собственно, и были отражением этой ситуации. Причем первыми шагами реформы сознательно или интуитивно были как раз поиски новых доминант национальных устремлений; правда, эти шаги оказались недостаточными, причем не по вине инициаторов.

    Естественный вопрос: почему все это началось только в 1985 году, а не раньше - с появлением атомной бомбы или стратегических ядерных ракет? Причин несколько: одна из них-психологическая инерция. Необходимо было, чтобы от активной деятельности отошло поколение, во взрослом состоянии видевшее ужасы мировой войны или участвовавшее в ней. Были причины и военно-стратегического свойства: нужно было время, чтобы убедиться на практике в невозможности ядерной (пусть ограниченной) или неядерной войны между ядерными странами. Наконец, нужно было время, чтобы США и СССР поняли, что не могут выиграть войну даже против малой страны, что расширение зоны их влияния экстенсивным методом окончательно зашло в тупик. Начался поиск новых способов расширения своего влияния.

    Итак, следствиями утраты того начала, которое объединяло российский (советский) суперэтнос, стало: отделение бывших союзных республик и ослабление этнического чувства среди самих русских. Признаков этого ослабления множество: предпочтение со стороны многих русских ближнего зарубежья жизни независимых государств и их голосование на соответствующих референдумах, во многих случаях их пассивность по отношению к последовавшим дискриминационным мерам ближнего зарубежья; сепаратистские тенденции национальных образований в составе самой России, не встречающие энергичного отпора со стороны их русского населения; угроза возникновения на этот раз чисто русских Уральской, Дальневосточной, Калининградской и других республик; иммиграционные настроения, как национальных меньшинств России, так и русских, и т.п. Границы России вернулись к границам примерно XVII века, да и те настолько "прозрачны", что практически не существуют. В пределах России имеются незаконные воинские формирования и ведутся военные действия. Перед страной, может быть, впервые со времен Александра Невского, Дмитрия Донского и Сергия Радонежского с такой же остротой встал вопрос: что делать для возрождения российского народа и государства?

    Итак, мы вернулись к вопросу, который был сформулирован в самом начале раздела: какие меры надо предпринимать, чтобы вывести страну из кризиса? По нашему мнению, первоначально необходимо решить самый главный вопрос: какую именно страну мы хотим выводить из кризиса? Иными словами, каковы фактические границы страны сейчас? Каков оптимальный вариант географического положения этих границ и их режима в будущем? На каких началах должны строиться взаимоотношения с теми странами, которые оказались сейчас или окажутся в перспективе вне этих границ? Каково должно быть внутреннее национально-государственное устройство России? Как показал предыдущий анализ, эти геополитические и этнические проблемы лежат в основе современного кризиса, и именно их необходимо ставить и решать в первую очередь.

    Начнем с наиболее очевидного: мечты о возрождении Союза на прежних или слегка модифицированных основах, скорее всего, несбыточны. Отделившиеся республики тяготеют не просто, к примеру, зарубежных стран, а к странам совершенно иного типа, нежели срединно-евразийская Россия - к малым и средним странам Евразии, утратившим, по Тойнби, в геополитическом смысле слова свою индивидуальность. Причем многие бывшие республики имеют перед собой пример более сходных с ними, зачастую с более высоким уровнем жизни, чем Россия, государств. Громадную роль может сыграть религиозная общность мусульманских республик и соседних мусульманских государств: опыт показывает, что в процессе образования и трансформации этносов религиозный признак может играть даже большую роль, чем генетический (биологический).

    Во многом по этим же соображениям мы скептически смотрим и на сколько-нибудь значительные перспективы в ближайшем будущем для СНГ. Маловероятно, чтобы попытки создать СНГ на старых, экстенсивных началах (присутствие войск, продажа российских природных богатств по заниженным ценам) увенчались большим успехом.

    Эти методы показали уже свою неэффективность по отношению к странам бывшего социалистического лагеря.

    Можно ли надеяться на создание прочного союза на иных началах, наподобие Европейского экономического сообщества? Напомним, что такие объединения создавались и расширялись вокруг стран, имевших более высокий уровень жизни и намного более здоровую экономику. Первые страны ЕЭС как бы говорили своим потенциальным союзникам: "Если будете с нами дружить, то будете жить так же хорошо, как мы". Тактика СССР по отношению к соцстранам была экстенсивной и прямо противоположной.

    Поддерживая эти европейские страны на более высоком (в большинстве случаев) уровне жизни за счет собственных ресурсов, мы давали им понять: "Если не будете с нами дружить, будете жить хуже". Для создания эффективного союза на интенсивных началах Россия, следовательно, сама должна первоначально пережить существенный экономический рост, что невозможно сделать, перекачивая ресурсы в бывшие республики.

    Итак, оптимальная политика по отношению к бывшим республикам, на наш взгляд, - рассматривать их как иностранные государства со всеми вытекающими последствиями: непроницаемой границей по всему периметру, выводом войск, разделением денежного обращения. Естественно, возможны и желательны разнообразные соглашения на двух- и многостороннем уровне, но пока как объединения полностью независимых государств.

    Что касается русских меньшинств в этих странах, то инициатива возможного образования соответствующих федеративных структур или последующего отделения федеративных русских образований от бывших союзных республик должна принадлежать только самим русским общинам этих стран. В недавнем прошлом имеются международно признанные аналоги - образование новых федеративных государств (Бельгия), новых субъектов федераций (новый франкоязычный кантон Юра в Швейцарии, кстати сказать, завоевавший независимость от другого кантона путем, в том числе вооруженной борьбы в 70-е годы) или новых независимых государств (например, Эритрея).

    Другая важнейшая комплексная геополитическая проблема - национальное устройство территорий, которые сейчас находятся в границах России. Основной принцип политики и в этих вопросах, на наш взгляд, должен быть таков: необходимо дать возможность компактно проживающим вблизи границы России малым народам выбрать между полной независимостью и вхождением в состав России со всеми вытекающими последствиями (основное - полное соблюдение федеральных законов и Конституции России).

    Сложнее проблема национальных образований, окруженных со всех сторон русскими областями и краями. Для тех из них, где население соответствующей национальности составляет большинство, может быть, нельзя в будущем избежать особых договорных отношений с Россией, и чисто русские области должны понять эту ситуацию. В отношении образований, где соответствующая национальность в меньшинстве, теоретически предпочтительнее национально-культурная автономия.

    Что касается сепаратистских тенденций русских частей страны, то, за исключением Калининградской области, которая представляет особый случай, такой опасности можно избежать при разумной экономической, финансовой и административной политике Центра. Ссылки при этом русских областей на Татарстан неубедительны: даже такая высокоразвитая страна, как Канада, вынуждена обсуждать вопросы привилегированного, в определенных отношениях, положения национальных меньшинств.

    Спору нет, русский этнос находится в критической ситуации, и борьба за его выживание-важный фактор общенационального дела. Принятие национальной, а не этнократической формулы для России обеспечило бы сохранение пространства традиционно российских территорий, спасло бы этнос от расщепления на субэтнические компоненты. Русский этнос уязвим в этом смысле как никакой другой, и его распадение на казаков, туляков, сибиряков, пермяков - вот та реальность, которая моделируется нашими противниками и которая имеет объективные основания. В заключение заметим, что опыт зарубежных стран в геополитических и национальных вопросах очень важен. Но иногда вследствие все той же неосведомленности он не только недооценивается, но и переоценивается у нас. Так, в последнее время часто можно слышать дифирамбы якобы самой совершенной в мире американской конституции. При этом умудряются забывать, что эта, действительно удивительно стабильная конституция в течение многих десятков лет при всех разделениях властей допускала существование ни много ни мало... рабства, а затем на протяжении столетия - расовой дискриминации.