Россия, бывшие республики СССР переживают сейчас сложный период. Даже прежний президент Украины Л.Кравчук, гордо отстаивавший свое главное авторство в ликвидации Союза ССР, задолго до переизбрания (вернее, неизбрания) начал понимать, что, полностью освободившись от власти Москвы, ограничивавшей государственный, суверенитет Украины, он вместе с тем вольно или невольно стал рвать все те живые, веками складывавшиеся экономические, социальные, культурные, наконец, семейные и межличностные связи украинцев и русских. Но без этого независимость становится не благом для нации, возвышающим ее в истории, а тяжелым бременем, тянущим назад, на дно общественного развития.

    Та же участь, видимо, рано или поздно постигнет Россию, несмотря на все ее бескрайние просторы и еще не иссякшее сырьевое богатство, если процессы дезинтеграции, распада единого государственного экономического и геополитического пространства, именовавшегося недавно СССР, будут идти в тех же направлениях и с теми же скоростями, как сегодня. Не случайно, по мнению экспертов, разрывом хозяйственных связей вызвано 60% нынешних потерь собственно российского производства, сократившегося только за последние два года не менее чем на треть. И дело, увы, не только в хозяйственных, а тем более социальных и культурных потерях, которые уже несут в результате обвального распада Союза практически все бывшие его республики. Наиболее драматично, и страшно то, что распад СССР пошел пока что по пути формирования моно этнических государственных образований везде, кроме Российской Федерации.

    Однако социокультурное пространство бывшего Советского Союза представляет собой настолько сложную полиэтническую реальность, формировавшуюся столетиями, что расчленить ее на моноэтнические государства мирным путем практически невозможно. Отсюда и разгоревшиеся кровопролитные, с выраженным межэтническим привкусом войны в Нагорном Карабахе и Абхазии, Приднестровье и Таджикистане. Отсюда и та историческая драма, в которую втягивает распад Союза ССР самый крупный, самый многочисленный народ Европы,-драма, которой трудно подыскать другое название, чем геополитическая катастрофа русского этноса.

    И речь здесь идет не только и даже не столько о колоссальных территориальных потерях русского народа, обесценивающих три-четыре последних столетия истории России, стремившейся, говоря словами В.Ключевского, стать и ставшей в начале XIX в. в свои "естественные этнографические и географические границы".

    Хуже другое. В результате неконтролируемого и внезапного распада СССР 25 млн. русских, т.е. свыше 17% русского населения бывшего Союза, вопреки своей воли оказались разделенными границами Новых Независимых Государств. Причем таких государств, в большинстве из которых они оказались в положении дискриминируемого национального меньшинства, граждан второго сорта.

    А что это значит? Давайте, пока не поздно, назовем вещи своими именами. В то время, когда вторая по численности европейская нация - немцы - довольно неожиданно для себя воссоединилась в рамках единого германского государства, самая крупная нация в Европе - русская - стала еще более неожиданно нацией разорванной, разбросанной по всему пространству бывшего Союза ССР, который большинство русских (не только русские) считало своей Родиной. Хорошо это или плохо, но это - факт. И не обязательно быть крупным философом или политиком, чтобы понять, сколь серьезны последствия этого факта, особенно если делать вид, что ничего особенного не произошло.

    Имеется в виду не только угроза обвальной миграции русских, исчисляемой - при любых вариантах - даже не сотнями тысяч, а многими миллионами человек, но и неизбежно возникающее движение за воссоединение с Россией земель, компактно населенных преимущественно русскими. А это движение способно потрясти и хрупкие во многом эфемерные образования типа СНГ, и всю государственную структуру послевоенной Европы, а стало быть, всего мира.

    И все же это лишь видимая небольшая часть айсберга под названием "русский вопрос". Основу же, глубинную основу его определяют положение и перспективы развития русских в самой России.

    С легкой руки одного знаменитого интернационалиста дореволюционную Россию называли, как известно, "тюрьмой народов", а ее главным тюремщиком - русский народ. Да, утверждал этот интернационалист, русские - это великая нация, но великая, прежде всего своими насилиями над другими. Любопытно, что сегодня эту мысль Ленина любят повторять самые закоренелые националисты - демократы из тех, кто пришел или рвется к власти в бывших республиках Союза, именуя его не иначе, как империей, а русскую нацию - имперской.

    Союз ССР можно, конечно, называть империей, если не забывать при этом, что имперская нация была здесь весьма своеобразной. Ведь именно русские как нация больше всего пострадала от того режима, который существовал у нас в течение 70 лет. Она потеряла в период гражданской войны и сталинских репрессий почти всю интеллигенцию, культурой которой гордился мир. Она лишилась в годы коллективизации значительной части, причем наиболее трудолюбивой и предприимчивой, своего крестьянства. Она отдала миллионы жизней в годы великой войны с фашизмом, а до и после нее постоянно, с русской щедростью разбрасывала свои лучшие кадры по национальным окраинам, поднимая их до уровня центра, который, естественно, опускался все ниже и ниже.

    И сегодня бесстрастная статистика говорит, что русские, если судить по демографическим тенденциям, - это вымирающая нация, причем не только в отдаленном будущем, но и сегодня. Ибо уже в 80-е годы началась де популяция, иначе говоря, вымирание русских, по меньшей мере, на 27 исконно русских территориях. Русские как нация оказались неподготовленными и внутри России к тому национально-этническому взрыву, который произошел.

    Посмотрите, в чем сегодня уникальность России как государства? В том, что русские, составляющие более 80% населения РФ, - это чуть ли не единственная нация, которая не имеет собственной национальной государственности, в то время, когда представители так называемых коренных нерусских народов в 21 республике России объявили себя суверенными государствами, провозгласили свою независимость. Неясно, правда, независимость - от кого?

    Кстати, неплохо вспомнить, что нерусское население этих республик составляет, по данным последней переписи населения 1989 г., всего лишь 7% жителей Российской Федерации, да к тому же в большинстве из них (15 из 21) русские - либо преобладающая, либо самая значительная в этническом плане группа населения. Выходит, что именно это меньшинство навязывает нам такую формулу национально-государственного устройства, которая, по сути дела, уже давно доказала свою нежизнеспособность применительно к любому типу единого государства, будь то государство унитарное или федеративное. Имеется в виду формула: суверенное государство в составе другого суверенного государства.

    Складывается впечатление, что наши отечественные борцы за государственную независимость непременно своей нации просто не понимают, что произойдет на громадных пространствах России и бывшего Союза, на территориях их собственных республик, если националистические и сепаратистские настроения захлестнут и победят в набирающем силу русском национальном движении; если русская нация тоже провозгласит и начнет осуществлять свое право на самоопределение вплоть до отделения, то есть вплоть до создания "своего" национального государства.

    Ну, для начала, скажем, попробует создать еще одну, двадцать вторую в составе Российской Федерации Русскую республику!

    Вряд ли надо доказывать, что это был бы губительный путь для всех, прежде всего - для нерусских народов России. Где же выход? Он - в умном и умелом проведении в нашем государственном устройстве и в сфере многосложных межнациональных отношений принципа равноправия всех национальных групп, независимо от их численности. Причем везде: от Российской Федерации как целостного единого государства до каждой республики, края, области, каждой автономии. Другого выхода у нас просто нет, если мы хотим сохраниться и развиваться как сильная, демократическая, цивилизованная великая держава.

    Некоторые наши политики, апеллирующие к этому принципу, полагают, руководствуясь порой самыми благими пожеланиями, что для проведения его в жизнь надо вообще отбросить любые проявления национально-территориального принципа жизни в многонациональном государстве. Это не просто утопия, это - очень опасная утопия.

    Достигнутый с подписанием Федеративного договора и включением его в Конституцию баланс интересов (пусть и хрупкий) федерального Центра и республик, Центра и мест, нарушать нельзя. И хотя Федеративный договор - не панацея, а всего лишь компромисс, но это - компромисс исторический, остановивший или хотя бы задержавший начавшийся вслед за обвальным распадом СССР развал Российской Федерации.

    Но, претворяя в жизнь в комплексе все положения Федеративного договора, а точнее - договора о разграничении полномочий между федеральными органами власти и органами власти всех субъектов РФ, надо идти дальше. И не по линии ослабления федеративного Центра, а по пути декретирования в новой Конституции и воплощения на практике полного равноправия национальных групп так называемого коренного и некоренного населения во всех нынешних национально-государственных, национально-территориальных и административно-территориальных образованьях. И, разумеется, наделения этих групп равными правами на участие в формировании органов власти и управления на местах и соответствующего представительства а центральных органах власти и управления РФ. Без этого нельзя рассчитывать на справедливое разрешение национальных проблем в таком государстве, как наше. Альтернатива этому, к сожалению, как показывают достаточно аргументированные исследования и прогнозы, лишь одна - создание бесконечного множества национально-государственных образований, "очищение" этих образований от инородцев или уготовление им участи "второсортных" граждан; что в наших- условиях приведет к расколу, межэтническим войнам. Балансировать между названными вариантами вряд ли кому удастся. А значит, надо не спеша, но и без политических колебаний, продуманно, правовым, культурным путем идти к Полному национальному равноправию и на местах, и в масштабе всей страны. Другого цивилизованного и исторически выстраданного пути нет ни у русских в России, ни у других геополитически и культурно связанных с ними народов.

    Нравится это или не нравится некоторым русским патриотам, но "единая и неделимая Россия" возможна сегодня лишь как Российская Федерация с самой широкой, в том числе с национально-государственной, а тем более с национально-культурной автономией народов, федерацией, дающей им все права и возможности для национального возрождения и свободного развития. Но сама Россия как Федерация, в свою очередь, немыслима без мощного федеративного Центра, который питался бы силой входящих в РФ республик, краев, областей. То, есть без такой государственной власти, которая обеспечивает мир, безопасность, согласие и благополучие всех своих граждан. Обеспечивает мудростью своих законов, подлежащих неукоснительному соблюдению, силой права, а когда надо -и неотвратимой силой всех институтов государства, чтобы пресекать преступность, гасить межнациональные конфликты, если они вспыхивают, останавливать кровопролитие, если оно, не дай Бог, возникнет.

    При всей важности межнациональных отношений как особой сферы общественных отношений, которую мы игнорировали, от Ленина до Горбачева, она не является самодовлеющей сферой. Урегулирование существующих сегодня и предупреждение возможных завтра межэтнических конфликтов, невозможно без радикальной экономической реформы, плоды которой могут вкусить все добропорядочные и добросовестные граждане, а не только бывшие "теневики". Это невозможно и без демократизации политической системы, основанной на испытанных мировой практикой и вместе с тем адаптированных применительно к России как к своеобычному миру цивилизации принципах разделения властей, а точнее - разделения ветвей единой, сильной, демократической государственной власти, власти народов Государства Российского.

    Отсюда, кстати, вытекает еще один важнейший принцип государственной национальной политики Российской Федерации, осуществляемой, прежде всего через ее сильную внешнюю политику. Россия - признанная мировым сообществом правопреемницей бывшего СССР (а значит, и бывшей Российской империи) - вправе считать сферой своих естественных национальных интересов всю его территорию, особенно в том, что касается защиты законных интересов русских и других этнических россиян, прав и свобод человека независимо от его национальности. А стало быть, в своих взаимоотношениях с соседними государствами, она как демократическая держава, призвана органически сочетать общепризнанные в международном праве принципы территориальной целостности, равноправия и самоопределения народов в их единстве. И с моральной, и с политической точки зрения нетерпимо и, во всяком случае, опасно такое положение, когда около 18 млн. нерусского населения РФ имеют собственную "титульную" государственность, а 25 млн. русских за пределами России не только лишены такой возможности, но и оказываются во многих новых государствах гражданами второго сорта.

    Защита прав и законных интересов российской диаспоры в новом зарубежье - не только линия, определяемая злобой дня. Это и единственная дальновидная политика на перспективу. Сохранение собственного государственного лица - вопрос не только человеческого достоинства, но и политической мудрости.

1. Демократия или автократия?

    Непримиримое противостояние представительной и исполнительной властей подвела страну к дилемме: демократия или автократия? Задолго до нынешнего кризиса Горбачев-Фонд совместно с клубом " Свободное слово " провел дискуссию на эту тему. Результат обсуждения в самом сжатом виде можно передать так: ни демократия, ни автократия России в ближайшее время не грозят. Для демократии нет необходимых исторических, социокультурных предпосылок, самого элементарного опыта и подлинных демократов по образу мыслей и поведения. Все известные ныне демократы и либералы - сплошь радикалы, зараженные нетерпением и нетерпимостью, настаивающие на своих излюбленных идеях, не желающие и не умеющие слушать и слышать кого-либо, кроме себя. Но невозможна сейчас и автократия - ни просвещенная, либеральная, в силу недостатка просвещенности и либерального духа, ни в виде "твердой власти", способной навести порядок и дисциплину. Скажем, никто в регионах не будет уже смотреть в рот Центру, ожидая от него команд, решений и разрешений, и силовые структуры (в частности и прежде всего армия), как показали последние события, вряд ли выдержат еще одно испытание типа "взятие Белого дома".

    Внешне устройство "новой государственности" напоминает автократию в форме президентского правления.

    Но реально на самом деле нам грозит не автократия, а олигархия, причем криминально-мафиозного содержания, которая до сих пор держалась в тени, а теперь, видимо, решила легализоваться. Мы явно недооценили то обстоятельство, что ситуация "мутной воды" смуты, неразберихи, правовой неопределенности, бесконечных разборок "кто прав - кто виноват" устраивала многих "рыбаков" из обоих лагерей и ветвей власти. Пока на авансцене разыгрывались "петушиные бои " между президентской и парламентской командами, и обыватель решал, насколько Ельцин с Гайдаром лучше Руцкого с Хасбулатовым, в глубине сцены и за кулисами происходило сращивание беспартийных, наиболее удачливых нуворишей-компрадоров с тысячепалым и разномастным чиновничеством, которое вот-вот получит наименование "новой номенклатуры". Когда трогательный союз этих реальных властителей страны обретет зримые черты и получит легитимацию, нам в один прекрасный день объявят, что демократия в России победила полностью и окончательно (подобно тому, как Сталин в 1937 г. объявил на весь мир, что в СССР победил полностью социализм). Какую форму правления предпочтут новые власть имущие - тоталитарную демократию или либеральную автократию - решит и узаконит Федеральное Собрание (нынешнего или будущего созыва и состава). Ясно одно: из плохого положения, в котором мы очутились, нет хорошего выхода. В деле демократизации общества мы отброшены к началу перестройки.

    Вывод, конечно, пессимистический. Но это не значит, что с ним надо смириться. Что бы ни случилось, всем, заинтересованным в победе подлинной демократии, необходимо объединиться в борьбе за правократию, отстаивать приоритет и власть закона, перед которым равны и обязательны все - от рядового гражданина до Президента.

    Разумеется, после того, как первое лицо государства - Президент - нарушил Конституцию, которой он присягал на верность, сделать правопорядок господствующей нормой жизни будет нелегко. Но это единственный путь к реальной и полноценной демократии в России. Иначе мы никогда не перейдем из царства вседозволенности в царство свободы. Нам нужен Парламент, который будет стоять на страже закона и Конституции, утверждая правопорядок как непреложную и высшую ценность демократического общества - высшую потому, что права человека и гражданина ничего не стоят, если их некому защитить. Иначе кровь и жертвы октября 93-го года можно считать напрасными.

    Понятно, что главнейший вопрос момента заключается в том, каким путем пойдет государственное, державное строительство России в ближайшем будущем. В обществе, изживающем многолетние догмы "классовой борьбы", "пролетарского интернационализма" и отрицания частной собственности, вопрос этот не может иметь легкого, сиюминутного решения. Если мы хотим уцелеть, то строить новое надо не за страх, а за совесть, рассчитывая на века, а не на срок личной политической карьеры. Наше государство должно быть способно в кратчайшее время преодолеть разруху и экономический хаос, разгул преступности и падение уровня жизни, разобщенность русского народа и угрозу целостности страны. Одновременно оно должно обеспечить свободное, естественное и цивилизованное развитие общества в рамках общепринятых ценностей, религиозных идеалов, нравственных, моральных и этических норм.

    Как ни парадоксально, но сегодня Россия, по сути, переживает возврат в первобытный, "догосударственный" период своей истории. Об этом периоде знаменитый русский государствовед, историк и философ Борис Чичерин еще сто лет назад писал: "Личность во всей ее случайности, свобода (произвол) во всей ее необузданности лежат в основании общественного быта и должны привести к господству силы, к неравенству, междоусобиям и анархии".

    "Государство, - определял он, - есть высшая форма общежития, высшее проявление народности в общественной сфере. В нем неопределенная народность собирается в единое тело, получает единое Отечество, становится Народом".

    Какой же должна стать форма Российского государства, удовлетворяющая всем предъявляемым требованиям? В рамках какой концепции возможно гармоничное н непротиворечивое ее развитие, с одной стороны - гарантирующее граждан от возрождения бездушного тоталитарного монстра, подавляющего человеческую личность, но с другой - обеспечивающее историческую преемственность от Киевской Руси до Союза ССР, творческое применение огромного державного опыта, накопленного нашими предками за весь этот период? Сегодня окончательно прояснилось, что проблема конструктивного совмещения передовых социальных технологий современного Запада с тысячелетней русской исторической традицией- ключевая на пути построения великой и процветающей России.

2. Просвещенный патриотизм

    История науки о государственном устройстве уходит в седую древность. Еще Аристотель выделил три основные государственные формы: монархию, аристократию и демократию. Другой античный мыслитель, Полибий, сформулировал учение о последовательной смене этих форм, причина которой заключается в том, что люди в своих корыстных интересах искажают фундаментальные законы функционирования государственной власти.

    Согласно этому учению монархия, являющая собой власть религиозно-нравственного (на Руси: Царь - Помазанник Божий) начала в обществе, теряя свое духовное содержание, может выродиться в тиранию. Тирана, как правило, свергает политическая элита общества, что в идеале означает правление аристократии (власть качественного начала, "лучших" людей), которая, в свою очередь, вырождается в олигархию - власть узкой, ограниченной группы "ближайшего окружения" - самых сильных, наглых или богатых. Демократия с этой точки зрения являет собой протест широких народных масс против всевластия "олигархической номенклатуры", но и она, будучи воплощением и торжеством количественного начала в политике, превращается в охлократию, означающую господство толпы, ввергающей общество в хаос и смуту. Спасением из них является восстановление монархического единовластия, и таким образом круг замыкается.

    Каждый волен сделать самостоятельно вывод о том, в какой точке этого государственного круговорота находится сегодня Россия. Но с практической точки зрения ныне чрезвычайно важно совместить в российском государственном устройстве все лучшее, что предлагает нам исторический опыт. А он говорит, что по большому счету история знает две традиции государственного устройства - демократическую и авторитарную, которые как бы включают в себя все известные человечеству формы правления: от монархии фараонов в Древнем Египте до республики Соединенных Штатов с президентом во главе.

    Совместить сегодня их лучшие черты с учетом российской специфики может и должна новая доктрина державного строительства России - назовем ее условно доктриной просвещенного патриотизма, предполагающая устойчивое и непротиворечивое сочетание идей соборной демократии и личной свободы с сильной и ответственной государственной властью.

3. Традиция и современность

    В историческом опыте Российского государства и русского народа существуют глубокие устойчивые традиции как демократического, так и авторитарного правления. Расхожее утверждение, будто все наши беды происходят не оттого, что русский народ чужд демократии, а опыт демократических институтов в России скуден и поверхностен, не соответствует действительности и не выдерживает в серьезной критики. Элементы соборной и сословной демократии всегда существовали в нашей стране.

    Достаточно вспомнить традиции вечевого самоуправления Древней Руси, опыт сословной демократической самоорганизации в Российской Империи. Да и в советский период определенные демократические элементы - пусть ограниченные и стесненные - все же действовали на всей территории СССР. Более того, русская история свидетельствует, что к развитию самобытных форм демократии стремились многие российские самодержцы. Реформы Иоанна Грозного, городовое и дворянское самоуправление, введенное императрицей Екатериной Великой, земская судебная реформы царя-освободителя Александра II - все это неоспоримые факты нашего прошлого.

    Стоит припомнить и глубокую, до конца еще не исследованную во всей своей духовной полноте традицию Земских Соборов, в XVI-XVII веках неоднократно определявших важнейшие решения государственной власти; и возрожденную уже в XX столетии традицию соборного самоуправления Русской Православной Церкви; никогда так до конца и не исчезавшую крестьянскую общину. Не зря ведь, например, устоявшейся, многовековой нормой российской политики в отношении присоединявшихся к России "инородцев" было безусловное сохранение традиционных форм их внутреннего самоуправления.

    Однако наряду с этим прочные корни в духовном складе российского общества и основах его государственного самосознания имеют традиции авторитаризма. Девять столетий из десяти Русь развивалась как держава монархическая, превращалась на этом пути последовательно из раздробленного союза княжеств в Московское царство и Российскую Империю. При этом последние четыре века самодержавие представлялось нашим предкам единственно достойной формой реализации государственной власти. В искаженном и окарикатуренном виде та же традиция благополучно перекочевала в "советский период", когда политическая воля генсека, материализовавшись в очередной "линии партии", служила единственным источником общественного развития.

    Все это может соответствовать или не соответствовать тем или иным партийным идеалам и групповым пристрастиям, но было бы нелепым рассчитывать на то, что управлять такой огромной и разнохарактерной, сложной и загадочной страной, как Россия, можно, игнорируя ее огромную историческую инерцию и закономерности внутреннего развития.

    Коммунисты сумели удержаться у власти целых семьдесят лет потому, что довольно быстро поняли это и в значительной мере привели свою идейную платформу в соответствие с характерными особенностями русского самосознания. Нынешний режим и на это вряд ли способен. Нам же, думая о возрождении разоренной страны, необходимо считаться с реальностью. Без тезисов о "возрождении русского самосознания", "социальной справедливости", "государственном патриотизме", "национальных интересах" и "собрании земель" сегодня в России не удержится у власти ни один политик.

4. Рецепт "эликсира жизни"

    Станет ли концепция просвещенного патриотизма основой для форсированного преодоления сегодняшней смуты, очередной нереализованной идеей или стартовой площадкой для неототалитаризма, - зависит от взвешенного и точного сочетания ее демократических и авторитарных элементов, от тщательно рассчитанных пропорций ее самобытности, "русифицированности" и вселенской "общечеловечности". Для того, чтобы квалифицированно и безошибочно составить подробный рецепт, надо отдавать себе ясный отчет в преимуществах и недостатках как демократических, так и авторитарных механизмов.

    Демократия. Ее признанными и неоспоримыми достоинствами являются: широкое развитие начал самоуправления, гласная выборность руководителей на всех уровнях власти, выработка различных форм общественного контроля за деятельностью чиновничества, стимулирование политической самодеятельности граждан. Но наряду с этим демократическая государственность имеет ряд не менее серьезных недостатков и изъянов, являющихся, в полном соответствии с пословицей, "продолжением достоинств".

    Так, скажем, самоуправление, благодетельное и полезное на уровне административно-территориальной единицы, сословия, компактно проживающей этнической группы, становится источником бесконечных споров и разногласий, будучи механически приложено к такой территориально-огромной, хозяйственно-неоднородной и социально-расслоенной стране, какой является современная Россия, выборность, необходимая и уместная там, где она обеспечивает выдвижение на государственной службе наиболее достойных граждан, становится пагубной, когда, прикрываясь ее мнимой универсальностью, политиканы превращают избирательные кампании во всенародный балаган.

    Неизбежный в таких случаях формализм уравнивает голоса трудяги и лентяя, добродетельного человека и злодея, патриота и предателя, честного и обманщика.

    Более того, избиратель, зачастую совершенно некомпетентный в тех вопросах, которые ему предлагают решать (вспомним бесконечное "одобряете ли вы", "согласны ли вы", "доверяете ли вы"... в многочисленных российских референдумах), становится легкой добычей политиканов, манипулирующих общественным мнением с помощью средств массовой информации.

    Иван Ильин сказал как-то: "Демократия заслуживает признания и поддержки лишь постольку, поскольку она осуществляет подлинную аристократию (т.е. выделяет кверху лучших людей); а аристократия не вырождается и не вредит государству именно постольку, поскольку в ее состав вступают подлинно лучшие силы народа".

    Авторитаризм. Прежде чем говорить о его достоинствах и недостатках, следует четко и недвусмысленно определить, что авторитарные формы правления не имеют никакой обязательной связи с тоталитаризмом.

    Тоталитаризм - такой политический строй, который стремится принудительно регулировать все сферы жизни общества, всякую самодеятельность его граждан, включая их мировоззрение, идеологические пристрастия и религиозные верования. Это понятие применимо скорее к сфере государственного управления, чем к форме государственного устройства.

    Тоталитарный режим может существовать как в султанате, так и в республике.

    Важнейший признак авторитарного государства заключается в том, что на его территории ограничена (зачастую правовыми методами) область действия выборных механизмов. При этом его безусловным достоинством является единство властной воли, четкий механизм исполнительной вертикали, персонификация ответственности за решения и действия руководителей, широкие возможности по пресечению сепаратизма, стремление к созданию четкой социальной иерархии общества.

    В то же время ахиллесовой пятой такого государственного устройства является неизбежный рост чиновничества, проблемы его контроля и вообще - постоянная oопасность бюрократизации всей общественной жизни…

    Как бы то ни было, гармоничный баланс демократических и авторитарных принципов руководства страной давно занимал русских государствоведов. Даже известный теоретик самодержавной монархии Лев Тихомиров (бывший бомбист-народоволец, раскаявшийся и прощенный Александром III) еще в начале XX писал о необходимости совмещения в сфере государственного строительства всех трех принципов власти: монархического, аристократического и демократического.

    Сегодня это превратилось в жизненную необходимость, насущную потребность нашей жизни, не разрешив которой, Россия не сможет двигаться вперед. Проще говоря, речь идет о необходимости сильной (даже жесткой) государственной власти, действующей строго в рамках закона.

НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ

1. Современное российское общество - сложный соборный организм, с присущими ему самобытными особенностями и характеристиками, коренящимися в древней исторической традиции.

    Сегодня этот организм серьезно болея, н причина болезни - непрекращающиеся попытки насильственными, механическими приемами загнать Россию в "цивилизованный рай", понятия о котором нынешних властителей страны весьма умозрительны. Самое печальное - что результатом такого дикого "реформаторства" может стать длительная аллергия общества к тому действительно ценному западному опыту, который вполне стоит осторожно использовать в наших условиях ко всеобщей пользе.

2. Правящий режим сгнил. Это стало особенно очевидным после того, как радикальные "демократы" прошлых лет принялись с остервенением крушить те демократические общественные институты, которым сами же вчера присягали на верность. Агония может еще продолжаться какое-то время, но ее результат - смена самоубийственного курса - неизбежен.

    Для того чтобы это произошло наименее болезненным путем, все здоровые силы общества, все политики должны найти в себе силы к объединению на платформе просвещенного государственного патриотизма, предполагающей совместную работу по возрождению великой и процветающей России.

    В то же время призывы к объединению должны сочетаться и с радикальной способностью к размежеванию. Тот, кто неспособен подняться над собственными амбициями или закосневшими идеологическими догмами, - тот не сможет быть и конструктивным строителем здоровой российской государственности.

3. Концепция государственного, державного строительства России, в рамках которой могли бы объединить свои силы те, кому действительно дорога судьба нашего Отечества, требует немедленной, тщательной и всесторонней разработки. Нынешнее увлечение исключительно политической тактикой понятно и объяснимо в условиях царящей напряженности и неразберихи, но пагубно в долгосрочной перспективе. Не отдавая себе ясного и осмысленного отчета в том, - какой "в идеале" она хочет видеть свою родину, политическая элита страны рискует завести общество в такой тупик, выход из которого будет уже неминуемо сопряжен с массовым насилием и ожесточенными социальными конфликтами.

4. Платформа просвещенного патриотизма, на которой представляется возможным гармоничное совмещение разнородных политических, идеологических и хозяйственных элементов капитализма и социализма, традиции и современности, демократии и авторитаризма, национальной самобытности и общечеловеческих ценностей, является наиболее перспективной основой для идеологии российского возрождения. При этом приоритетами практической деятельность власти должны стать немедленные жесткие меры по восстановлению законности и порядка, по предотвращению коллапса экономики, разгула преступности, дискриминации русских в странах СНГ, пресечение сепаратистских тенденций, грозящих целостности Российского государства.

5. Для реализации подобных мер важно во что бы то ни стало удержать развитие ситуации в предсказуемых, мирных, эволюционных рамках.

    Не сумеем достигнуть этого - обречем страну на череду беспрерывных катаклизмов и дворцовых переворотов, в хаосе которых может быть утеряна последняя возможность на возрождение.