Одним из примеров такого заимствования является институт импичмента, о котором сегодня ведется так много дискуссий в политических кругах.

Строго говоря, в российском законодательстве отсутствует и сам термин «импичмент». Под этим термином, заимствованным многими государствами из британской парламентской практики, понимается особая, чем то схожая с судебной, процедура привлечения к ответственности государственных должностных лиц, совершивших определенные предосудительные действия.

В России институт, аналогичный во многом западному импичменту, предусмотрен толь-ко в отношении президента и называется отрешением от должности. Нормы, определяющие основание и процедуру такого отрешения, содержатся в ст. 93 Конституции РФ.

Отсюда следует, что о возможности или невозможности отрешения президента от должности в юридическом смысле можно говорить, как выражаются правоведы, в материальном и в процессуальном смысле. Материальный аспект затрагивает вопрос о том, за какие конкретно действия и поступки президент может быть отрешен от должности.

К таковым Конституция РФ относит государственную измену или совершение иного тяжкого преступления. Это очень любопытная формулировка. Причем она не случайно возникла в тексте президентского проекта Конституции в 1993 г., составители которого зачастую почти дословно заимствовали отдельные нормы из конституций ряда западных государств, в частности Конституции Франции V Республики и США.

Именно этим, по-видимому, объясняется выделение в качестве особого основания импичмента — государственной измены. В США, например, государственная измена — это единственный состав уголовного преступления, признаки которого даются в конституции страны. По американскому праву государственная измена считается тягчайшим преступлением, направленным в ущерб государственному суверенитету и национальной безопасности США. Нечто подобное существует и в законодательстве других стран.

Но здесь нелишне будет отметить один любопытный ка-зус — долгое время: с декабря 1993 г. — момента принятия действующей Конституции РФ по январь 1997 г. в уголовном законодательстве России такого понятия, как «государственная измена» просто не существовало. В действующем тогда Уголовном кодексе РСФСР была статья 64 УК — «измена Родине». А раз не было в законе такого состава преступления, как государственная измена, — то значит не было и ответственности за нее, хотя конституционная формулировка формально провозглашена обладающей прямым действием. Это обозначало, что только по этой причине несколько лет — до введения в действие нового Уголовного кодекса Президент России не мог быть подвергнут процедуре импичмента по этому материальному основанию. Грозная формулировка Конституции «государственная измена» на деле была лишь пустым звуком.

Так, может быть, отрешение президента возможно за «иные тяжкие преступления»? Формально возможно...
Да только далеко не за все те действия, которые ему вменяют в вину его нынешние оппоненты. Уголовное право является той отраслью, которая стремится максимально конкретизировать составы преступлений, детально предусмотреть те деяния, за которые может последовать уголовное наказание. Это, безусловно, правильный подход, ведь речь идет о весьма серьезных вещах, от которых зависит свобода, а иногда и жизнь человека. Здесь недопустимы ни расширительные толкования, ни произвол. Особенно когда речь идет о так называемых «тяжких преступлениях». Далеко не все то, что в обыденном сознании наших граждан расценивается как серьезнейшие грехи конкретного человека, законодатель квалифицирует в качестве преступлений.

Во всем мире президент обычно олицетворяет собой государственную власть, выступает как гарант Конституции — Основного Закона страны. Но вот ведь что интересно: в нашем отечестве сейчас большинство возможных нарушений Конституции РФ со стороны президента ненаказуемы в уголовно-правовом смысле.
Они не образуют не только составов тяжких, а и вообще уголовных преступлений. Вот и получается, что, с одной стороны, в соответствии со ст. 82 Конституции при вступлении в должность Президент РФ приносит народу присягу, в которой, между прочим, клянется «соблюдать и защищать Конституцию», а с другой — за нарушения этой клятвы чаще всего ему грозит, да и то лишь чисто гипотетически, неизбрание на следующий срок, но никак не импичмент и уголовное наказание. Вот, если бы речь шла о разбое, или об изнасиловании, — тогда другое дело — это тяжкие уголовные преступления.

Здесь уместно будет вспомнить, что прежняя Конституция нашего государства, не в пример нынешней, предусматривала возможность отрешения президента от должности «в случае нарушения Конституции РФ, законов РФ, а также данной им присяги». Чувствуете разницу? Это напоминание наиболее уместно тем персонам, которые не так давно вза-хлеб расхваливали новую Конституцию как совершенный образец государственно-правовой мысли, а ныне исторгают вздохи сожаления в связи с нарушениями этого самого образца.

Таким образом, мы имеем ситуацию, когда действия президента, как бы мы их не оценивали с политической или моральной точек зрения, в рамках действующей системы законодательства далеко не всегда могут служить основанием для отрешения главы государства от должности. Для отечественных ревнителей западных моделей демократии замечу, что в тех же Соединенных Штатах основанием для импичмента могут быть, по мнению американских юристов, не только действия, содержащие в себе составы уголовных преступлений (не обязательно только тяжких), но и любые поступки, которые подрывают доверие к федеральному правительству. Вот так.

Вторым моментом, затрудняющим в настоящее время возможность отрешения президента, являются вопросы процедурного характера.

Конституция РФ предусматривает, что инициатива возбуждения процедуры отрешения президента от должности должна исходить от не менее трети депутатов Государственной Думы. Это вполне возможный вариант. Но вот дальше конституционные требования ужесточаются. Государственная Дума должна образовать специальную комиссию, задача которой состоит в вынесении заключения по обвинению президента. Пока при отсутствии у нашего парламента серьезных контрольных полномочий не приходится рассчитывать на то, что подобная комиссия будет работать эффективно — с ней просто могут не считаться те, кто не пожелает этого, так как четких и признанных легитимных процедур и правил на сей счет пока не существует.

Тем не менее предположим, что комиссия вынесет заключение по обвинению президента. Решение по существу проблемы может быть принято Государственной Думой и Советом Федерации только путем раздельного голосования двумя третями голосов от общего числа в каждой из палат. Это трудно, но в принципе достижимо. Хотя сегодня ясно, что верхняя палата нашего парламента — Совет Федерации — слишком уж зависима от «неправовых» форм воздействия на наших «сенаторов» со стороны президентской власти.

Однако основная трудность здесь скрыта в другом. Конституция предусматривает, что такому голосованию палат Федерального Собрания обязательно должно предшествовать получение двух документов: заключения Верховного Суда РФ о наличии в действиях президента признаков преступления и заключения Конституционного Суда РФ о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения. Причем устанавливается трехмесячный срок после выдвижения Государственной Думой обвинения до принятия Федеральным Собранием решения. Последнее вообще весьма любопытно, так как теоретически означает, что совершивший уголовное преступление президент останется на этой должности, если по каким-то причинам срок этот будет пропущен.

Судебная система — это та область, которую в наименьшей степени коснулись качественные изменения последних лет. Я думаю, что не будет преувеличением сказать, что суды у нас есть, а вот настоящей судебной власти пока нет. Более того, ряд последних преобразований в этой отрасли говорит о том, что она не скоро еще будет создана.

Итак, требуется заключение Верховного Суда РФ, именно заключение, а не приговор. Действующее сейчас законодательство о судоустройстве и особенно о судопроизводстве позволяет сомневаться в возможности реализации этого положения Конституции. Кто будет возбуждать уголовное дело? Кто и как будет вести предварительное следст-вие? Каким образом дело попадет в Верховный Суд? На какой правовой основе будет этот орган выносить свое за-ключение? Каковы сроки этой процедуры?

Все эти вопросы далеко не праздные и требуют своего четкого закрепления в нормах процессуального законодательства, чего пока еще не сделано. Это обстоятельство, а также то, что нынешняя Конституция ставит судей высших федеральных судов в большую зависимость от президента, является в настоящее время средством укрепления незыблемости президентского положения.

С Конституционным Судом РФ дело обстоит несколько проще в плане наличия законодательной базы для его деятельности. В июле 1994 г. был подписан первый федеральный Конституционный закон «О Конституционном Суде РФ», в котором интересующей нас процедуре посвящена целая отдельная глава, состоящая, впрочем, всего из четырех статей. Но их вполне достаточно, речь ведь идет о заключении по вопросу соблюдения установленного порядка выдвижения обвинения Государственной Думой и не более того. В этом плане проблема здесь состоит в том, чтобы Государственная Дума максимально четко обозначила этот порядок в своем регламенте и не отступала бы от него ни на полшага.

Я сознательно оставляю за скобками соображения, касающиеся возможных действий нашего президента в случае его несогласия с решениями Конституционного Суда РФ. Какими они могут быть, мы все помним по событиям осени 1993 г.

Таким образом, и в процессуальном плане в настоящее время отрешение президента от власти весьма затруднительно.

И здесь, опять-таки, стоит обратиться к опыту США. Дело в том, что само применение термина «импичмент» для обозначения процедуры отрешения президента от должности в РФ не совсем правомерно. В англо-саксонском праве импичмент — это особая, отличная по своим правилам от обычных судов процедура. В этом заключается немалая мудрость и прагматичность американского законодательства.

В США прерогатива обвинения закреплена за палатой представителей, но лишь сенат рассматривает дело в качестве высокого суда импичмента. Таким образом, в роли судей выступают сами сенаторы.
Председательствует при этом в сенате не вице-президент, как обычно, так как он вряд ли может быть беспристрастным как преемник президента по должности, а председатель Верховного суда. Именно сенат заслушивает мнения сторон, допрашивает свидетелей, анализирует доказательства. Обвинительный вердикт выносится тайным голосованием большинством в две трети присутствующих сенаторов. Учитывая, что сенаторы избираются и что речь идет именно об отстранении от должности, а не об конкретной уголовной ответственности, такая процедура выглядит более привлекательной, чем принятая в России.

В России сейчас мы имеем сильную (в смысле предоставленных Конституцией полномочий) президентскую власть при почти полном отсутствии возможностей эффективного контроля за ней как со стороны парламента, так и со стороны судебной власти. Такое положение, конечно, нельзя признать нормальным. Разработчики действующей Конституции сознательно заложили в ее нормы чрезмерный запас прочности в отношении президентской власти. А всякая чрез-мерность и излишество часто идет не на пользу делу.
 

С точки зрения правовой теории импичмент — это необходимый элемент в системе разделения властей. Он обеспечивает определенный баланс ветвей власти. Ведь глава государства, каковым в современном мире часто выступает президент, имеет рычаги влияния (и даже давления) на парламент. Такие, например, как возможность роспуска парламента, возможность оговоренного отказа подписи проектов законов, предложенных парламентом (право «вето») и некоторые другие. Парламент же, в свою очередь, также обладает вполне законным правом в определенных ситуациях отрешить президента от должности. Ничего необычного в таком равновесии прав нет. И уже поэтому некоторые упреки со стороны власти по поводу импичмента несостоятельны.

Процедура импичмента существует во многих странах: США, Великобритании, Японии, Индии, Бразилии, Венесуэле и ряде других. Так что Россия здесь не исключение. Обычно, когда речь заходит об импичменте, граждане чаще всего припоминают случай с американским президентом Р.Никсоном — так называемый «Уотергейт». Между тем этот пример не совсем удачен. Никсон в 1974 г. не прошел до конца процедуру импичмента. Когда скандал, вызванный прослушиванием в отеле переговоров в штаб-квартире конкурирующей с Никсоном на выборах политической партии, получил всеобщую огласку и стал стремительно набирать темп, Никсон, предвидя неминуемую развязку, сам оставил свой пост, не дожидаясь голосования в Конгрессе.

Однако в истории США действительно был случай, когда голосование по импичменту президента в Конгрессе состо-ялось. В отличие от ситуации с Р.Никсоном, речь шла о поводе, непосредственно касающемся разделения власти в государстве. Случилось это в середине прошлого столетия и было связано с противостоянием Конгресса и президента Э.Джонсона.

В 1867 г. американский парламент принял специальный закон, коим президент обязан был не только назначать, но и увольнять высших должностных лиц только с согласия сената. Президент Э.Джонсон расценил это как явное покушение на его неотъемлемое право увольнять членов своей администрации и демонстративно отказался следовать данному закону. В том же году он в нарушение положений данного закона о продолжительности пребывания в должности уволил военного министра Э.Стентона, в результате чего возникла острая конфронтация между президентом и Конгрессом. Тогда впервые в истории США в Конгрессе была задействована процедура импичмента в отношении президента. При состоявшемся в сенате голосовании не хватило всего одного голоса для того, чтобы отстранить Э.Джонсона. В итоге тогда президенту США удалось отстоять свое право главы исполнительной власти на увольнение назначенных им министров. Примечательно, что спустя более полувека — в 1926 г. Верховный суд США признает закон 1867 г., ставший поводом к импичменту, противоречащим конституции США. Полностью задействованная процедура импичмента таким образом, хотя и не достигла цели, на которую рассчитывали депутаты, но, очевидно, способствовала цивилизованному разрешению возникшего конфликта. И мир от этого не перевернулся.

Век нынешний принес в практику два очень характерных примера успешного проведения импичмента. Оба эти примера — из жизни латиноамериканских государств. Это обстоятельство может кого-то и покоробить. В том смысле, можно ли сравнивать Россию с «банановыми республиками». Смею утверждать: можно, еще как можно! В смысле демократии мы сегодня страшно далеки от стандартов правового государства.

Первый пример — это Венесуэла. Год 1993. Президент Венесуэлы Карлос Андрес Перес запятнал себя коррупцией. Только за год до этого страна пережила две попытки военного переворота. Очередной масштабный кризис постиг страну в период президентства Переса. В основе кризиса лежали ряд факторов: падение цен на нефть вызвало резкое сокращение доходов от ее продажи, внутриполитическое положение страны ухудшалось день ото дня — жесткая неолиберальная программа модернизации, проводимая кабинетом Переса, привела к резкому падению уровня жизни венесуэльцев. На этом фоне коррумпированность политической элиты и ее очевидная неспособность разрешить назревшие социально-экономические проблемы, вызывала ненависть не только у рядовых граждан, но и у депутатов. В таких условиях механизм импичмента сработал — Перес лишился своего поста.

Второй пример из этой серии — Бразилия 1992 г. Причина та же — коррупция президента Фернандо Коллора. Коллор действовал осторожно, прибегал к услугам в этом деликатном деле только проверенных людей.
Таковым был прежде всего бразильский предприниматель Пауло Сезар Фариас, назначенный казначеем избирательной кампании президента. Когда «процесс пошел» и маховик импичмента начал набирать свои первые обороты, бразильцы за помощью в расследовании обратились даже к американской сыскной компании «Кролл ассошиэйтс», специализирующейся на поисках незаконно припрятанных за рубежом капиталов. Эта компания в свое время занималась поисками миллиардов президента Филиппин Ф.Маркоса, иракского президента Саддама Хусейна, гаитянского диктатора Дювалье.

В ходе расследования сотрудники компании установили, что всего за два года через своих представителей в США, Франции и Карибских странах подручный президента Бразилии — Фариас умудрился переправить за рубеж в общей сложности миллиард долларов! Специальная комиссия парламента установила также, что Фариас через подставных лиц оплачивал содержание частной резиденции Коллора и расходы его ближайших родственников, что уже прямо говорило о причастности к коррупции главы государства. Были найдены документы, из которых явствовало, что первая леди Розани Коллор получила через сеть Фариаса более полумиллиона долларов, ее личный секретарь — 965 тыс. долл. Были обнаружены переводы на имя бывшей супруги Коллора Лилибет Монтейру в общей сложности на сумму 42 тыс. долл. Одним из посредников взяток был брат президента — Леопольдо Коллор. Многое из содеянного подпадало под ст. 137 уголовного кодекса Бразилии — «пассивная коррупция».

Комиссия парламента обнаружила также, что буквально за два месяца до дня «великой конфискации», когда в рамках программы «шоковой терапии» Коллор неожиданно объявил о замораживании всех банковских счетов бразильцев размером свыше 2 тыс. долл., тем самым выведя из обращения сумму, эквивалентную 85 млрд. долл., с банковского счета президента были сняты все средства, составлявшие на тот момент 63 тыс. долл. Подручный Фариас в тот же день также снял со счета 300 тыс. долл.

Президент Коллор в ответ гневно клеймил «синдикат путчистов», добивающихся его отставки. Однако постепенно он терял поддержку даже со стороны партий, составлявших правительственную коалицию.
Требования импичмента стали выдвигать губернаторы бразильских штатов. Даже военные сочли нецелесообразным участие президента в ежегодном параде по случаю дня провозглашения независимости. Бразилию охватили массовые манифестации в поддержку требования отставки президента. По традиции даже на лицах многих манифестантов краской были выведены слова «импичмент» и «долой Коллора». Импичемент приближался. Его не могли остановить ни сообщения о готовящихся взрывах в парламенте, когда там должно было проходить голосование по докладу комиссии, ни компьютерный вирус «Микеланжело», запущенный кем-то в систему, где хранились материалы депутатского расследования, ни телеобращения президента Коллора, уверявшего, что он даже не знаком с Фариасом.

«Глава государства проявил халатность при выполнении своих функциональных обязанностей, заключающихся в том, чтобы следить за соблюдением общественной морали и не допускать использования своего имени третьими сторонами в целях противозаконного обогащения», — такой вердикт значился в заключительной части 350-страничного доклада комиссии парламента. Все это время на площади перед парламентом проходила «вмжиа», что в переводе с португальского означает «вахта бдения» — акция в поддержку импичмента.

Еще до голосования в парламенте свое мнение высказал генеральный прокурор Бразилии — Аристидис Жункейра, который направил в Федеральный верховный суд страны документ, квалифицирующий действия президента как противозаконные. Демонстрации набирали сторонников. В Сан-Паулу в них приняло участие 700 тыс. жителей. 29 сентября 1992 г. открылась чрезвычайная сессия палаты депутатов национального конгресса Бразилии, которая должна была решить судьбу президента. По закону для утверждения импичмента достаточно было 336 голосов 503 депутатов нижней палаты. Подавляющим большинством — 441 «за» и 38 «против» при одном воздержавшемся и 23 отсутствующих палата депутатов проголосовала за импичмент президента Коллора. Затем документы были переданы в сенат, который обязан был автоматически отстранить президента от власти на 180 дней и окончательно решить вопрос о его виновности. 3 декабря сенат 67 голосами «за» и 3 «против» при 11 отсутствующих признал временно отстраненного президента виновным. С этого момента согласно бразильскому законодательству Коллор перешел из разряда обвиняемых в подсудимые и подвергся суду федерального сената. 31 декабря 77 сенаторов проголосовали за его осуждение, против — только трое.

Парламент запретил бывшему президенту занимать какие-либо государственные должности до 2001 г. Импичмент состоялся. Фариас позднее также был приговорен судом к 4 годам тюрьмы. Однако бразильской судебной машине потребовалось два года, для того чтобы вынести решение по существу уголовных обвинений экс-президента. 14 декабря 1994 г. Федеральный верховный суд Бразилии неожиданно... оправдал Коллора, сочтя обвинения в пассивной коррупции бездоказательными. Тем самым Коллор избежал мер уголовного наказания, но импичмент остался в силе. В Бразилии уже давно был другой президент.

Как видим, импичмент — это всего лишь одно из средств демократии. Это не волшебная палочка. Он не решает всех проблем общества. Но это и не нечто абсолютно недопустимое. Импичмент — это всего лишь способ корректировки ошибок власти, которые были, есть, и, будем откровенны, будут совершаться, пока есть на этом свете государственная власть.