В.Павленко,
кандидат политических наук,
директор
Центра прикладных социально-политических и экономических исследований
 
С обытия августа — сентября кардинально перекроили весь по литический ландшафт. Масштабы и динамичность перемен, их внутренние и международные последствия ставят нынешний кризис в один ряд с важнейшими вехами новейшей российской истории.

Ценой этого противостояния является настоящее и будущее российской политической элиты и созданных при ее участии государственных и политических институтов. Решается коренной российский вопрос — О ВЛАСТИ.

Калейдоскопическая смена трех правительств, произошедшая на протяжении двух с половиной недель, во многом указала вектор общественного развития. Неизбежным стал постепенный отход от вконец дискредитированной монетаристской модели, что повлекло усиление роли государства и его институтов. Сложившаяся на этой основе “леволиберальная” коалиция “Яблока” с народно-патриотическим блоком во главе с КПРФ, московскими властями и определенной частью региональных элит похоронила планы В.Черномырдина на “второе пришествие” во власть.

Сильнейший удар был нанесен и по институту президентства. Впервые со времен Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ власть оказалась вынужденной пойти на серьезные кадровые и политические уступки своим оппонентам. Под давлением кризиса раскололось ближайшее окружение Б.Ельцина. В результате ему пришлось уступить в принципиальных вопросах, включая “зеленый свет” переделу действующей Конституции.

На этом фоне все большую актуальность приобретает идея созыва Конституционного Собрания, сторонниками которой выступают самые различные силы — от политиков и ученых до партий и влиятельных корпоративных группировок.

Стало очевидно: максимум, на что может рассчитывать Президент — это “дотянуть” в Кремле до 2000 г. НИ О КАКОМ “ТРЕТЬЕМ СРОКЕ”, КАК И О СОЗДАНИИ “ПОД НЕГО” НОВОГО КОНСТИТУЦИОННО-ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ, РЕЧЬ ПО-ВИДИМОМУ УЖЕ НЕ ИДЕТ.

Единственным выходом из кризиса в сложившихся условиях оказался приход во власть “старых” перестроечных кадров во главе с Е.Примаковым и Ю.Маслюковым. Достигнутый на этой основе компромисс сгладил основные противоречия, позволив удержать ситуацию в конституционном поле. Понятно, что новое Правительство несет на себе сильный отпечаток воздействия со стороны Государственной Думы и региональных лидеров. Влияние и тех, и других в последнее время неизмеримо выросло.

Зато резко ослабились позиции “олигархов”, многие из которых оказались буквально на грани (а то и за гранью) экономического и политического выживания. Затеянная ими перегруппировка сил выглядит естественной реакцией на обвал банковской системы и осложнение ситуации в информационной сфере.

В дополнение ко всему практически исчерпался кредит доверия власти со стороны населения. Кризис поставил крест на главной опоре режима — “среднем классе”. Рухнул ключевой миф “курса реформ” — о том, что лишить наиболее продвинутую часть населения его сбережений может только “коммунистический реванш”, которому противостоят Б.Ельцин и поддерживаемые им “реформаторы”. Оказалось, что это вполне по силам как номенклатурным строителям государственных финансовых пирамид, так и сменившим их “технократам-рыночникам”.

Таким образом, кризис привел к крушению не только финансов, но и всей системы ценностей, навязывавшихся российскому обществу на протяжении последнего десятилетия.

Результатом этих процессов стало возникновение в стране — во второй раз за годы реформ — ситуации фактического ДВОЕВЛАСТИЯ, хотя и достаточно “мягкого”, основанного скорее не на силе, а на слабости сторон.

С одной стороны, основные исполнительные полномочия ДЕ-ФАКТО принадлежат Правительству, опирающемуся на серьезную поддержку оппозиционного большинства Государственной Думы. С некоторыми оговорками можно констатировать наличие у этого Правительства и определенной общественной поддержки (настолько, насколько в обществе вообще сохранилось доверие к государственным институтам и власти в целом).

С другой, де-юре сохраняется “президентская” конституционная система, которая в условиях углубляющейся деградации режима может оказаться инструментом сил, готовящих почву для провала Кабинета Е.Примакова и дискредитации поддержавшей его оппозиции.

Именно здесь главная причина непоследовательности его линии, представляющей весьма причудливую смесь либерально-западнических и планово-социалистических начал на фоне усиливающейся державной риторики.

Ситуация одновременно напоминает весну 1917 и осень 1991 гг. Наряду с кризисом обанкротившихся либерально-монетаристских установок, сменой социально-экономических и мировоззренческих приоритетов происходит эрозия политической воли, которая усугубляется отчуждением власти от общества. Власть занята внутренними “разборками”. Она никак не может сформулировать вразумительную программу и приступить к осмысленным действиям.

Исторический опыт свидетельствует, что в России так происходит всякий раз, когда в результате тех или иных событий резко меняется вектор общественных предпочтений. Старая, дискредитированная власть — коммунистическая или либеральная — рушится, погребая под своими обломками не только отживший режим, но и едва сформировавшиеся “точки роста” и позитивные тенденции. А пораженное тотальным духовным, политическим и правовым нигилизмом общество оказывается в вакууме, наедине со своими проблемами.

Если ситуация не будет взята под кон-троль, причем в ближайшее время, единст-венным выходом может стать диктатура, причем, не только как результат бездействия власти в обстановке кризиса, но и как условие его преодоления. Но силы и ресурсы, позволяющие такую диктатуру установить, удержав при этом основные рычаги государственной власти, у нынешних ее соискателей отсутствуют. Поэтому любые попытки узурпировать Кремль неизбежно приведут к хаосу, окончательной деградации политической элиты, прогрессирующему параличу власти и в конечном счете — к распаду страны.

Преодолеть эти тенденции если кто и сможет, то только по-настоящему жесткая, тоталитарная сила, рвущаяся к власти по трупам своих противников. Но при отсутст-вии такой силы — а она пока действительно не просматривается — гораздо более вероятным становится другой вариант — окончательное расчленение страны с вхождением различных ее частей в локальные и региональные межгосударственные объединения и союзы.

Главная опасность подстерегает нынешнее Правительство в том, что оно действует не с “чистого листа”, а в условиях двоевластия и не может хотя бы косвенно не ассоциироваться с каждой из его сторон — деградирующей президентской властью и по-прежнему бессильной думской оппозицией. Если команда Е.Примакова не сформулирует новых идей, дистанцирующих его от обвинений, с одной стороны, в “буржуазном соглашательстве”, а с другой — в стремлении к “коммунистическому реваншу”, общество расколется окончательно.

Возможно, выход может заключаться в попытке консолидации ответственных интеллектуальных сил с целью выработки ОБЩЕРОССИЙСКОЙ ПОВЕСТКИ ДНЯ. Такая инициатива недавно была выдвинута рядом интеллектуальных клубов и ассоциаций¹.

Но состав инициаторов ограничен умеренной левоцентристской оппозицией и не включает сторонников либеральных взглядов, даже таких умеренных, как Г.Явлинский. Кроме того, обнаруживается тесная связь этого “интеллектуального союза” с Ю.Лужковым. А это может оказаться неприемлемым для остальных соискателей президентского кресла.

Но в любом случае реализовывать эту или любую другую подобную инициативу на данном этапе придется команде Е.Примакова, временной ресурс которой достаточно ограничен.
 

Новый премьер привлекает внимание прежде всего неожиданностью и неординарностью событий, связанных с его появлением на политической авансцене.

Уникальность положения Е.Примакова, его наиболее принципиальное отличие от сравнимых с ним по масштабу претендентов, на наш взгляд, заключается в том, что он выступает ЕДИНСТВЕННОЙ ФИГУРОЙ, способной вписаться во все грани сложившегося двоевластия и интегрировать их, не прибегая при этом к обычной для России технологии “чистой” победы какой-либо из сторон.

В этом сила Е.Примакова, но в этом — и его слабость. Сохранение статус-кво непосред-ственно зависит от способности нового премьера максимально интегрировать потенциал главных противоборствующих лагерей, в то время как сами они не только по-прежнему руководствуются привычной конфронтационной логикой, но и выражают объективное противостояние крупных групп финансово-информационных и политических интересов.

Насколько по силам Е.Примакову стать общенациональным лидером, выразить позицию и интересы основных социальных групп, оставаясь при этом ВНЕ и НАД клановыми или узкопартийными амбициями, — покажет будущее. Пока же ограничимся анализом объективных характеристик третьего за текущий год руководителя Правительства Российской Федерации.

Во-первых, новый премьер имеет большой международный авторитет и огромный опыт строительства взаимоотношений с лидерами ведущих стран Запада. Причем в отличие от прочно связанного с европейскими кругами (по линии “Газпрома”) В.Черномырдина, он не ассоциируется с каким-либо традиционным направлением международного влияния — американским или европейским. У Е.Примакова стойкий имидж государственника или даже державника, а профессиональное знание им Востока (и прежде всего арабского мира) не исключает в будущем определенной коррекции внешнеполитических приоритетов самой России.

Кроме того, новый премьер недвусмысленно дал понять, что считает главным направлением российской внешней политики укрепление взаимоотношений со странами СНГ, а внутри Содружества — с Белоруссией.
Это объективно сближает его с Ю.Лужковым и, напротив, разъединяет с Б.Березовским и В.Черномырдиным, сделавшими ставку на “связку” Киев — Тбилиси — Баку. (Причем некоторые из маневров Б.Березовского — в частности, его призывы к укреплению двусторонних межгосударственных связей, а также повышенная активность на иранском направлении — позволяют предположить, что речь идет о попытках формирования в СНГ локальных союзов с целью создания вокруг России нового “санитарного кордона” — на случай окончательного поражения здесь прозападных сил.).

Понятно, что единственным союзником России в противодействии этим планам остается Белоруссия.

Во-вторых, Е.Примаков — выраженный “политический премьер”. Он обладает значительно большей, чем его предшественники, свободой маневра, что связано не только с получением соответствующего карт-бланш от Президента, но и с отсутствием зависимости от различных финансово-политических интересов.

Конечно, он независим не ПОЛНОСТЬЮ, а лишь ЧАСТИЧНО. Но, в отличие от любых других кандидатов — В.Черномырдина, А.Лебедя, Ю.Лужкова, Г.Явлинского, А.Чубайса и др., — круг его зависимостей строго ограничивается политической сферой, прежде всего поддержавшими его региональными элитами и депутатским корпусом Государственной Думы. В этот круг не входят изрядно потрепанные кризисом, но сохраняющие часть своего прежнего влияния финансово-политические группировки и возглавляющие их “олигархи”. Отсутствует в нем и ближайшее президентское окружение, разделившееся в своих симпатиях между В.Черномырдиным и Ю.Лужковым.

Выдвижение и рассмотрение кандидатуры Е.Примакова, появившейся спонтанно, нанесло сокрушительный удар по сложившимся традициям и канонам аппаратной политики. Ее сторонники просто не успели сориентироваться и перегруппировать силы, и утверждение премьера прошло в беспрецедентной с начала 90-х годов атмосфере прозрачности и открытости.

Совершенно очевидно, что это обстоятельство нуждается в дополнительном осмыслении и анализе. Если мы имеем дело не с эпизодом, а с действительно устойчивой тенденцией, то это имеет исключительно позитивное значение для перспектив развития политического процесса в целом и может рассматриваться как важнейший самостоятельный итог первой фазы нынешнего политического кризиса.

В-третьих, Е.Примаков — авторитетный ученый-экономист, академик, хорошо знакомый с международным опытом реформирования, причем, не в Европе, а в странах, более близких к России по уровню социально-экономического развития, особенностям общественного сознания и менталитета.

В-четвертых, он обладает уникальными источниками максимально достоверной и строго конфиденциальной информации, а также надежной командой, сформировавшейся на предыдущей работе — в академической науке, в спецслужбах и МИДе. Об этом, в частности, свидетельствуют и первые кадровые назначения. Так, аппарат Правительства возглавил Ю.Зубаков, а секретариат премьер-министра — Р.Маркарян. Оба имеют генеральские звания и работают с Е.Примаковым не менее 15 лет.

Немаловажно и то, что у Е.Примакова достаточно влияния, чтобы обеспечить надежный контроль за “силовыми” структурами. А операция по назначению Секретарем Совета Безопасности РФ нейтрального и индифферентного к политическим “играм” Н.Бордюжи говорит о хорошем стратегическом мышлении премьера, заранее обезопасившего себя от попыток превратить это кресло в “разменную монету” в противоборстве ведущих финансово-политических группировок.

Все это увеличивает шансы Е.Примакова на успех, но только при условии быстрого формирования дееспособной команды, объединенной общей программой. А вот с этим пока проблемы — и, по всей видимости, серьезные.

В случае, если они будут преодолены, у Е.Примакова появляется поистине  уникальный шанс стать едва ли не главным претендентом на президентское кресло. Особенно вероятным это становится в случае, если выборы пройдут досрочно. Шансы премьера окажутся тем выше, чем менее откровенными и легко просчитываемыми окажутся его претензии на власть.

Вариант с приходом в президентское кресло Е.Примакова, на наш взгляд, является вполне приемлемым и потому, что тем самым на определенное время будет отложена решающая “разборка” ведущих кланов (на следующих выборах конфигурация политического спектра может оказаться совершенно иной, а уровень противостояния — заметно снизиться).

Впрочем, не исключено, что к президентству Е.Примаков действительно не стремится.
 

Прежде всего, отметим сохраняющуюся нестабильность в верхних эшелонах власти. Внешне это проявляется в непрекращающейся кадровой чехарде, а также в усилении влияния международных факторов на ситуацию в российской политике. Но главное — в отсутствие у Кабинета программы и плана первоочередных действий, которая устроила бы основные заинтересованные стороны:

• президентское окружение;
• крупных собственников-“олигархов”;
• международные финансовые институты и стоящих за ними зарубежных инвесторов;
• значительно усилившиеся в последнее время региональные элиты;
• ощущающее себя главным “триумфатором” думское оппозиционное большинство.

Все это подтверждает правоту экспертов (например Л.Шевцовой), утверждающих, что при формировании Правительства на самом деле использован не партийный или функциональный, а несколько подзабытый бюрократический принцип, предполагающий занятие ключевых постов профессиональными управленцами старой номен-клатурной закваски.

Причем обращает внимание упразднение оставленного А.Шохиным поста вице-премьера по финансовым вопросам, а также то, что “кураторство” этим важнейшим направлением принял на себя сам Е.Примаков.
В новом Кабинете представлены основные и наиболее влиятельные силы, за исключением “олигархов”, а также радикальных либералов. Но ни одна из них, как и предупреждал при утверждении Е.Примаков, не имеет в нем четко очерченных позиций, а располагает лишь отдельными точками опоры.

Так, КПРФ представлена первым вице-премьером Ю.Маслюковым, Аграрная партия России (АПР) — вице-премьером по сельскому хозяйству Г.Куликом. ЛДПР представляет новый министр труда и социального развития С.Калашников. НДР — вице-премьер В.Булгак, глава ГНС Г.Боос и руководитель ФСТР М.Сеславинский. Кстати, никто из перечисленных политиков, в отличие от ушедших в отставку В.Рыжкова и А.Шохина, к числу публичных не относится.

Как и прежде официально не присутствует в Кабинете “Яблоко”, но выходец из него — М.Задорнов — сохранил за собой едва ли не ключевой пост министра финансов.

Таким образом, с одной стороны, отсутствие явного лидерства какой-либо из партий расширяет политическую опору нового Правительства, создавая благоприятные условия для быстрого проведения через Государственную Думу законодательных инициатив. А это — как свидетельствует опыт “молодых реформаторов” — очень важно в условиях, когда многое зависит именно от оперативности принимаемых мер.

С другой это же обстоятельство объективно препятствует консолидации Кабинета во-круг единой программы действий, а также вынуждает его действовать осторожно, не нарушая достаточно хрупкого равновесия политических сил, сложившегося по итогам правительственного кризиса.

Кроме того, тем самым существенно повышается уязвимость Правительства для внутренних противоречий, многие из которых берут начало в межфракционных и даже персоналистских разногласиях на уровне Государственной Думы. Это, в частности, было наглядно продемонстрировано обструкцией Е.Примакову со стороны НДР. То, что В.Рыжков, а за ним и А.Шохин — оставили вице-премьерские посты, фактически не приступая к работе, может свидетельствовать о наличии серьезных разногласий Е.Примакова с В.Черномырдиным. Дополнительное подтверждение это получило с предложениями ряда НДР-овцев (например, В.Зорина и С.Петренко) перейти в “конструктивную оппозицию” Правительству.
Формирование Кабинета еще не завершено. Тем не менее некоторые его очертания просматриваются уже достаточно отчетливо.

Прежде всего, отметим, что кроме Е.Примакова в значительной мере “политическими” являются оба первых вице-премьера — Ю.Маслюков и В.Густов.

Назначение первого из них — безусловный реверанс в сторону левого большинства Государственной Думы, выступающего за проведение более активной промышленной политики. Что касается второго, то он своим назначением обязан усилившим свое влияние региональным элитам. Но не всем, а прежде всего ориентирующимся на Ю.Лужкова.

Формирующаяся система сдержек и противовесов в региональной политике, а также ее влияние на общее развитие политической ситуации нуждается в дополнительном прояснении.

Во-первых, подчеркнем, что ключевой фигурой, консолидирующей основные группы региональных интересов, на наш взгляд, выступает новый министр по региональной политике В.Кирпичников — заместитель первого вице-премьера В.Густова в бытность его губернатором Ленинградской области и “правая рука” Ю.Лужкова по Союзу российских городов (СРГ) — общественному объединению, служащему одним из наиболее эффективных инструментов влияния столичного мэра в ре-гионах.

Назначение В.Кирпичникова, как и самого В.Густова, — большая аппаратная победа Ю.Лужкова.

Во-вторых, столичный мэр все более активно поддерживается наиболее влиятельной частью КПРФ и НПСР, где он рассматривается как реальная альтернатива группировке Б.Березовского — В.Черномырдина — А.Лебедя.

В-третьих, левая оппозиция всегда сохраняла конструктивные отношения с В.Густовым, которого она поддерживала еще во время губернаторских выборов в Ленинградской области. Но нынешний первый “вице” не чужд и “Яблоку”, также находящемуся в орбите влияния Ю.Лужкова.

Приведенные факты позволяют выявить не только ключевой центр влияния всей этой комбинации — им, безусловно, является Ю.Лужков, но и приоритетное направление его предвыборной активности. Это РЕГИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА, в рамках которой московский мэр формирует свой имидж “собирателя российских земель”. Не исключено, что он станет основным “слоганом” его будущей избирательной кампании, об участии в которой мэр, наконец, открыто проинформировал общественность.

Отдавая себе отчет в том, что “региональный блок” Правительства в известной мере контролируется коалицией во главе с Ю.Лужковым, премьер Е.Примаков формирует собственный “противовес” этому влиянию в лице Президиума Правительства, членом которого являются лидеры восьми межрегиональных ассоциаций (последние в рамках этих новаций фактически удостаиваются официального статуса).
Этот аппаратный ход позволяет Е.Примакову не только контролировать региональную активность команды Ю.Лужкова, но и способствует “приглушению” в этой среде центробежных настроений.

В то же время формируется и третий центр региональной политики, призванный уравновесить как Ю.Лужкова, так и самого Е.Примакова. Речь идет о последних назначениях в Администрации Президента, в которых явно просматривается почерк команды Березовского — Черномырдина. Так, новый заместитель руководителя этого органа О.Сысуев скорее всего призван обеспечить главе государства необходимое влияние и контроль за ситуацией на региональном уровне. А за назначением Б.Немцова явно просматривается стремление “уравновесить” Ю.Лужкова. Известно, что Совет по местному самоуправлению при Президенте, куда бывший вице-премьер назначен заместителем председателя, “курирует” то же самое направление — местное и муниципальное самоуправление, — что и упомянутый СРГ.

Система сдержек и противовесов действует и на уровне “простых” вице-премьеров, а также части министров.
Так, назначение главным “куратором” аграрного сектора Г.Кулика “уравновешивается” сохранением поста в Минсельхозпроде за вполне либеральным В.Семеновым, приглашенным еще в Правительство С.Кириенко.
“Социальный” вице-премьер В.Матвиенко, в функции которой входит столь ответственный участок как работа со СМИ, — явная ставленница самого Е.Примакова. А “куратор” науки и технологий В.Булгак, известный как “человек Березовского”, контролирует электронный сигнал, а стало быть, и всю тарифную политику на радио и телевидении.

Третьей заинтересованной стороной в сфере СМИ выступает руководство фракции КПРФ в лице Г.Зюганова, который на днях заключил соглашение с директором ВГТРК-холдинга М.Швыдким о создании на канале Наблюдательного совета с участием оппозиции.

Имеются основания полагать, что на ОРТ влиянию Б.Березовского будет противопоставлено усиление роли Коллегии государственных представителей — органа, управляющего контрольным пакетом акций, принадлежащим государству.

Показательно, что другое ключевое направление правительственного курса — ПРОМЫШЛЕННАЯ ПОЛИТИКА — подобного внимания к себе явно не испытывает.

Разразившийся в конце лета кризис максимально ускорил ход политического процесса. Решения от 17 августа нанесли тяжелейший удар по всем государственным институтам и органам  власти, включая Президента. Под вопросом оказалась жизнеспособность политической системы и государства в целом.

С отставкой Правительства С.Кириенко кризис перешел из социально-экономической плоскости в политическую, вызвав жесткое столкновение противоборствующих группировок. Взаимно ослабленные борьбой за власть, они понесли ощутимые политические и финансовые потери, допустили ряд промахов и утратили прежнее политическое влияние. Новая расстановка сил, сложившаяся под воздействием событий последних недель, отражает хрупкий и временный компромисс, заключенный политической элитой в интересах ее корпоративного выживания.

В стране происходит самая серьезная, начиная с 1991 г., переоценка путей исторического развития. С разорением “нового среднего класса” полный крах потерпела попытка замещения коммунизма системой либеральных ценностей западного толка, с присущим ей индивидуализмом и стремлением к вытеснению государства из большинства сфер общественной жизни.

Общество и его интеллектуальная элита пребывают в кризисном состоянии и как всегда озабочены разными проблемами. Находящееся “у последней черты” население, в полном соответствии с патерналистскими представлениями о социальной справедливости, ненавидит власть, считает себя брошенным на произвол судьбы и занято решением вопросов физического выживания. Элита находится в интеллектуальном поиске, пытаясь сформулировать хоть какую-то основу для приемлемого общественного консенсуса, но не встречает понимания.

Проведенные в последнее время социологические исследования показывают катастрофическое нарастание отчуждения общества от власти и ее институтов. Все более очевидно, что выход из кризиса в общественном представлении не связывается с действующей политической элитой. На местах нарастает враждебность московской “тусовке”, известные представители которой потерпели ряд унизительных поражений на выборах в “глубинке” от местных кандидатов. Другой весьма показательной тенденцией является стремительный рост количества голосующих “против всех” и увеличивающаяся популярность откровенно нигилистских лозунгов (вроде “Все начальники — сволочи!”).

Страна ощущает потребность в новых идеях и лидерах. Выиграют те, кто уловит эти тенденции, обратится к реальным проблемам реальных людей, попытается наладить равноправный и доверительный диалог с обществом.

На передний план вновь, как и в периоды революционных потрясений, выходят факторы публичной политики, эпицентр которой сначала из Кремля и штаб-квартир ведущих “олигархов” переместился в Государственную Думу и Совет Федерации, а в настоящее время, в связи с акцией 7 октября, угрожает перекинуться на улицы. Одно это наглядно демонстрирует остроту переживаемого момента, судьбоносный характер сегодняшнего выбора.

Поражение радикальных “западников” резко ослабило их позиции, вызвав перегруппировку политических сил. Сложились внутренние условия для новых подходов к формированию социально-экономического курса, которые дополняются внешними. Под воздействием кризиса, все более приобретающего всемирный характер, происходит переоценка роли и влияния международных финансовых институтов. Резко упал авторитет МВФ. На смену ему выдвигаются новые центры, прежде всего Европейский союз. Это позволяет  российскому Правительству использовать усиливающиеся противоречия между мировыми центрами влияния.

С приходом на пост премьера независимого от основных финансовых группировок Е.Примакова обозначился отход исполнительной власти от тактики “реформистского” натиска, уступившей место более сложному и гибкому политическому и аппаратному  маневрированию. Ключевые посты в новом Правительстве отведены номенклатурным бюрократам-управленцам, тесно связанным с периодом “позд-ней перестройки”.

Совершенно очевидно, что в условиях фактического двоевластия этот Кабинет — временный. Его положение обусловлено многими факторами, но прежде всего — устойчивостью вновь созданной системы сдержек и противовесов и способностью хотя бы временно примирить основные группы противоречий.

Что касается степени выживаемости и перспектив самого Е.Примакова, то они зависят не столько от ситуации в стране, которая в ближайшее время вряд ли улучшится, сколько от аппаратных интриг и способности противостоять давлению как справа, так и слева.
Наибольшую опасность для Кабинета представляют обвальное ухудшение социально-экономической ситуации, задержки с выплатами долгов по зарплатам и пенсиям, отсутствие внятного курса. Исключительно важны банковская сфера и особенно СМИ. Проигрыш на этих направлениях чреват не только изоляцией от крупного и среднего бизнеса, но и неспособностью противостоять развязанной против Правительства информационной войне.

Углубление негативных в экономике тенденций способно в ближайшее время привести к дистанцированию от него ряда депутатских фракций и групп Государственной Думы. Такой процесс уже идет, но с нарастанием кризисных тенденций он может принять обвальный характер. И тогда Правительству не устоять.
На этом, кстати, строится основной расчет оппонентов нового Кабинета, особенно либералов-западников, безудержно критикующих его “реставраторские замашки”.

Одновременно скорее всего еще более ослабятся позиции Президента и его ближайшего окружения, все более выпускающих ситуацию из-под контроля. Затягивание с разрешением нынешнего двоевластия объективно увеличивает вероятность “срыва” в хаос и распада страны или появления реальной силы, способной узурпировать власть и установить диктатуру.

Так будет продолжаться до тех пор, пока не решен исторически ключевой российский вопрос — О ВЛАСТИ. Как и в каких формах это будет происходить — покажет будущее.

¹ См. «Ответственность интеллекта». Меморандум со-вместного заседания интеллектуальных клубов и ассоциаций // «Обозреватель-Observer» № 10. 1998 г. С. 67.