2. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ, АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
И ПЕРСПЕКТИВЫ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Я.Пляйс

В течение всех лет независимости внешнеполитическая практика новой России складывалась так же непросто и противоречиво, как и доктрины, о которых говорилось в 1-й части данной статьи.
Настроившись с самого возникновения на особые, или, точнее говоря, — партнерские и даже союзнические отношения с государствами Запада и в первую очередь США, российская дипломатия, возглавляемая А.Козыревым, стала относиться к другим направлениям внешней политики, в частности, дальне- и ближневосточному (не говоря уже об африканском и латиноамериканском) как к золушкам. Но жизнь довольно быстро убедила российское руководство, что для страны с таким геостратегическим положением на карте мира, с традиционно высокой ролью в глобальных международных отношениях, являющейся постоянным членом СБ ООН, не устававшей к тому же повторять, что она была, есть и будет великой державой, такая политика совершенно неприемлема, порочна и ущербна. В результате уже в декабре 1992 г. зазвучали заявления, что «двуглавый российский орел должен смотреть и на Запад и на Восток», что в силу объективных причин внешняя политика России «обязана быть разновекторной», что «восточному и другим направлениям внешней политики следует уделять не меньше внимания, чем западному» и т.д. и т.п. Несмотря на такие декларации в практике внешней политики мало что менялось. Так длилось вплоть до 1994 г. Прозападная политика оставалась у российских руководителей на приоритетном положении принцессы. (Замечу на полях, что такая идеологически зацикленная позиция вполне могла спровоцировать, и в конце концов действительно это сделала, не только расширение НАТО на Восток, но и породить иллюзию у некоторых западных лидеров, что со временем Россия также вступит в этот альянс.)

Начиная с 1994 г. в практике нашей внешней политики стали происходить заметные изменения. Убедившись в эгоистичной политике Запада, стал менять свои взгляды и Козырев, хотя в душе он, безусловно, оставался атлантистом. Серьезные ошибки, перекосы, однобокая ориентированность, столь характерные для России времен А.Козырева, сделали этого деятеля столь непопулярным, что Б.Ельцину ничего не оставалось, как заменить его на этом посту.
С приходом на пост министра иностранных дел России Е.Примакова во внешней политике страны наступил новый этап, который, если говорить коротко, можно охарактеризовать как этап последовательной защиты национально-государственных интересов России на международной арене, этап разновекторной дипломатии, этап прагматизма.
Но несмотря на заметное упрочение позиций России в мире и определенные позитивные результаты, достигнутые за последние два года, во внешнеполитической сфере Российского государства сохранилось немало крупных проблем, объективных и субъективных трудностей. Речь о них пойдет в заключительном разделе данной работы. А в первом и втором разделах представлен анализ отношений с дальним и ближним зарубежьем.

Раздел 1. РОССИЯ И ДАЛЬНЕЕ ЗАРУБЕЖЬЕ

В соответствии с официальными доктринами, речь о которых шла в 1-й части данной статьи, наиболее интенсивным направлением внешней политики России до конца 1995 г. было западное: Западная Европа и США. Именно в такой последовательности выстроились приоритеты России на этом направлении в отличие от 1992—1993 гг., когда на первом месте были США, а затем уже следовал Старый Свет. Основные усилия внешней политики России на западном направлении сосредоточивались в тот период времени на том, чтобы перевести отношения с этими странами на партнерские рельсы. Частично это удалось осуществить. Прежде всего в отношениях с такими странами, как Германия, Франция, Великобритания и Италия. Именно с этими западными странами наши отношения развивались и динамичнее и конструктивнее.
Помимо двусторонних отношений с этими и другими европейскими государствами, Россия развивала сотрудничество с международными европейскими организациями.
Важное значение для установления новых отношений с Западом имело подписание в декабре 1993 г. совместной Декларации о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Европейским Сообществом, состоявшееся во время визита Б.Ельцина в Брюссель. Хотя эта Декларация не обеспечила вступление России в ЕС — что можно считать важной внешнеполитической целью России — она тем не менее формально подняла отношения с этой организацией до уровня отношений с США и Японией.
С вопросом о сотрудничестве с ЕС напрямую связано сотрудничество России в Совете Европы, авторитетной международной межправительственной организацией, созданной в 1949 г. Заявку о приеме в эту организацию Россия подала еще в 1992 г., но вопрос был решен лишь три с лишним года спустя. В конце января 1996 г. Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) после долгих колебаний, усилившихся с началом войны в Чечне, приняла решение о приеме России в эту организацию. В результате Россия стала 39 членом ПАСЕ. 8 февраля того же года решение ПАСЕ было одобрено Комитетом министров иностранных дел 38 стран-членов, являющимся высшей инстанцией Совета Европы. 21 февраля свое «да» вступлению России в СЕ сказала Госдума Российской Федерации, ратифицировав документы, необходимые для того, чтобы Россия стала полноправным членом Совета Европы. После одобрения этих документов Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Б.Ельцин подписал 23 февраля 1996 г. Закон о присоединении России к Уставу Совета Европы. Через несколько дней, 28 февраля, в Страсбурге состоялась торжественная церемония вступления Российской Федерации в Совет Европы. В апреле 1996 г. депутаты Госдумы России впервые участвовали в работе ПАСЕ как полноправные члены. В первый же день ее работы одним из 17 заместителей председателя этой организации стал Владимир Лукин.
Значительно более сложным делом для России является вступление в Европейский Союз. Заявив о своем намерении вступить в эту организацию, Россия начала движение по этому пути еще в 1994 г., когда после трехлетней подготовки, Б.Ельцин подписал на Корфу Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между РФ и ЕС.
В середине октября 1996 г. Госдума ратифицировала это соглашение. На 90% состоящий из экономических статей и на 10% — из политических, этот документ создает правовую базу для всестороннего экономического, политического и торгового сотрудничества по крайней мере на 10 лет вперед. Соглашение с ЕС не только закрепляет равенство РФ в торговых отношениях, но и дает ей возможность поэтапно интегрироваться в единое экономическое пространство ЕС и облегчает ее вступление в будущем во Всемирную торговую организацию (ВТО).
В конце ноября 1996 г. процедура ратификации СПС была формально закончена. Но потребуется еще не менее года, чтобы его ратифицировали те страны, которые не сделали этого раньше, в частности, Австрия, Швеция, Финляндия. После вступления соглашения в силу отношения между Россией и ЕС должны стать формально такими же, как между ЕС и США, ЕС и Японией. Не дожидаясь вступления соглашения в силу, Москва и Брюссель подписали Временное соглашение о торговле, состоящее из таких статей, которые не требуют ратификации парламентами стран — членов ЕС. Оно вступило в силу 1 февраля 1997 г. и охватывает режим торговли товарами, ряд областей таможенного дела, стандартизации, конкуренции и обеспечения прав интеллектуальной собственности.
Снятие дискриминационных барьеров в торговле со странами ЕС, на долю которых приходится более 40% российской внешней торговли, обещает принести нам снижение потерь, которые, по оценкам экспертов МВЭС, составляют сотни миллионов долларов в год.
Важным шагом на европейском направлении российской внешней политики было решение проблемы возмещения Франции «русских займов», которые после Октябрьской революции 1917 г. советское правительство отказалось возвращать. По соглашению, подписанному 26 ноября 1996 г. в Париже, Россия обязалась выплатить Франции 400 млн. долл. По сравнению с общей суммой русского долга на 3 февраля 1918 г., когда большевики отказались выплачивать царские долги (французские акционеры оценивали царские векселя в 8 млрд. долл. и еще 24 млрд. — это набежавшие по ним проценты), 400 млн. — небольшая сумма.

Помимо меморандума по долгам Россия и Франция подписали и новую конвенцию об избежании двойного налогообложения, которая, кроме всего прочего, устраняет препятствия на пути французских инвестиций в Россию. Урегулирование вопроса долгов снимает важное препятствие к вступлению России в Парижский клуб, с помощью которого она может попытаться вернуть долги должников бывшего СССР.
Этапным для внешней политики России было и участие ее делегации во главе с В.Черномырдиным в начале декабря 1996 г. в Лиссабонской встрече в верхах ОБСЕ. Основным вопросом встречи было обсуждение новой модели европейской безопасности с определенной системой координат, которая делала бы эту систему всеевропейской и всеобъемлющей, единой и неделимой, без новых разграничительных линий.
В связи с этой моделью особую актуальность и остроту приобрели отношения между Россией и НАТО. Подходы сторон к этой проблеме оказались диаметрально противоположными. В то время как США и их партнеры по НАТО видят в этом блоке важнейшую опору всей структуры европейской безопасности и, исходя из этого, трактуют ее расширение на Восток как действие, направленное на укрепление этой безопасности, Россия относится к восточному дрейфу НАТО как к серьезной для себя опасности.
На пути достижения взаимоприемлемого компромисса между Россией и НАТО важную роль сыграла встреча между Б.Ельциным и Б.Клинтоном, состоявшаяся в Хельсинки 21—22 марта 1997 г. Основная цель, которую преследовал российский Президент на этой встрече, заключалась в том, чтобы «минимизировать негативные последствия» натовских шагов, связанных, в частности, с нераспространением на Восток ядерного оружия и др.
На встрече была также достигнута договоренность о продвижении по пути дальнейшего сокращения оружия массового поражения. Стороны договорились, в частности, что после вступления в силу Договора СНВ-2 Россия и США незамедлительно приступят к переговорам по Договору СНВ-3, который предусматривает установление к 31 декабря 2007 г. для каждой из сторон пониженных суммарных уровней: 2000—2500 стратегических боезарядов. Это означает — по сравнению с 1997 г. понижение уровня стратегических ядерных вооружений США и России на 80—85% по сравнению с их пиковым состоянием в годы «холодной войны».
Б.Клинтон обещал Б.Ельцину содействие в интеграции России в мировую экономику, в частности, со вступлением в ВТО, Парижский клуб, в «семерку». После трудных, длительных переговоров между Россией и НАТО 27 мая 1997 г. в Париже Б.Ельцин и главы государств и правительств — членов Североатлантического альянса подписали «Основополагающий акт Россия—НАТО», документ, над которым дипломаты интенсивно работали в течение почти пяти месяцев.
В этом документе зафиксировано, что союзники по НАТО не имеют ни намерений, ни планов, ни причин размещать ядерное оружие на территориях новых членов ни сейчас, ни в будущем. Кроме этого, НАТО не будет использовать в своих целях никакие виды хранилищ и устройств, в том числе мобильных, для ядерного оружия.
«Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора» усиливает политический, миротворческий и европей-ский аспекты деятельности этого альянса и делает акцент на ОБСЕ как универсальной организации общеевропейской безопасности. Кроме этого, в нем ставится задача разработки хартии общеевропейской безопасности и полностью снимаются фланговые ограничения, связанные с Договором ОВСЕ, сковывавшие Россию в течение многих лет.
Первая глава этого документа посвящена принципам взаимоотношений между Россией и НАТО; вторая — механизму консультаций и сотрудничества и совместному постоянному совету Россия — НАТО; третья — областям консультаций и сотрудничества и, наконец, четвертая — военно-политическим вопросам.
Хотя отношение к подписанному в Париже документу далеко неоднозначное, как за рубежом, так особенно у нас в стране, следует признать, что в сложившейся ситуации у России не было иного рационального выхода, кроме как пойти на этот шаг.
Вскоре после подписания Парижского договора последовали и другие акции Запада, также связанные с расширением НАТО, на которые российскому руководству на-до было, на мой взгляд, отреагировать значительно жестче, чем это было сделано. Речь идет о том, что если до подписания Парижского договора российские лидеры довольно твердо заявляли, что в случае вовлечения в НАТО стран Прибалтики — Латвии, Эстонии и Литвы, подпись России под Парижским договором будет отозвана, то потом, когда в июле и на Западе, в частности, в США и Германии, и в самой Прибалтике открыто заговорили о таких планах, протесты России звучали уже глухо и невразумительно.
В качестве определенной компенсации за ущерб, нанесенный России расширением НАТО на Восток, наиболее развитые страны мира, или «большая семерка», приняли решение трансформировать «семерку» в «восьмерку», включив в нее Россию. Процесс такой трансформации начался еще в 1992 г. в Мюнхене, был продолжен в Неаполе в 1994 г. и вступил в свою завершающую стадию на встрече в верхах в Денвере (штат Колорадо, США), состоявшейся 20—22 июня 1997 г.
В отличие от предыдущих лет, когда на саммитах «семерки» Россию допускали лишь к обсуждению некоторых, в основном политических проблем, в 1997 г. она была привлечена ко всем ключевым общемировым вопросам кроме финансовых. Более того, в Денвере Президенту России была оказана честь открыть встречи «восьмерки».
Вхождение в состав «большой семерки» весьма выгодно для России, как и для других стран развитого мира. У нее появляется больше возможностей развития сотрудничества с ведущими индустриальными державами мира, повышения своего международного престижа. Предполагается также, что включение России в «семерку» облегчит ей вступление в Парижский клуб, Всемирную торговую организацию (ВТО) и Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).
При всей важности состоявшегося в Денвере события едва ли можно считать, что в обозримом будущем Россия будет играть в «восьмерке» такую же роль, как другие государства этого объединения. Объясняется это прежде всего глубоко кризисным состоянием российской экономики. Так, если говорить кратко и о главном, обстоят дела российской внешней политики на западном направлении.

Восточному направлению внешней политики Россия уделяет сегодня значительно больше внимания, чем в первые несколько лет своей независимости. Традиционно активная и сильная восточная политика России оказалась в те годы, как уже говорилось выше, на положении падчерицы. Лишь в конце 1992 г. во время своего декабрьского визита в Китай Президент России Б.Ельцин заявил, что «отныне двуглавый российский орел будет смотреть и на Запад и на Восток» и что перекос во внешней политике России в пользу Запада будет устранен. Однако следующий 1993 г. был больше посвящен внутриполитической борьбе, в результате чего оживление внешнеполитической деятельности России на восточном направлении началось лишь в 1994 г., что подтверждается интенсивными контактами между государственными деятелями России и целого ряда азиатских государств: Китая, Индии, Кореи, Вьетнама и других.
Изменить свое отношение к азиатским странам и в целом к АТР Россию обязывало несколько важных обстоятельств и в том числе быстровозрастающее внимание к этому региону со стороны западных государств, в первую очередь — США, для чего у них были и есть очень веские основания. Уже сейчас Восточная Азия производит 62% мирового производства автомобилей, 82% телекоммуникационного и 81% компьютерного оборудования. Заслуживает внимания и тот факт, что ни одно из государств региона не снизило свои оборонные расходы.
На азиатском направлении, которому мир обоснованно уделяет все больше внимания и на котором положение Советского Союза в его бытность было довольно прочным, Россия занимает пока весьма скромные и шаткие позиции. Настолько шаткие, что ее даже не пригласили на саммит «Азия—Европа», который прошел в Бангкоке 1—2 марта 1996 г. В нем приняли участие 25 президентов и премьеров. Это главы 15 государств и правительств Европейского Союза, 7 стран Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), а также Японии, Китая и Южной Кореи. (В 1997 г. АСЕАН расширилась до 9 стран с общим населением 500 млн. чел., валовым внутренним продуктом 632 млрд. долл. и суммарным экспортом 340 млрд. долл.)
Правда, за пределами саммита оказались не только Россия, но и Индия, Австралия и Новая Зеландия. Не получили приглашения и США. В четвертой встрече лидеров 18 государств АТЭС, состоявшейся в ноябре 1996 г. в Субик-Бэй (Филиппины), Россия также не участвовала. По мнению аналитиков, такая ситуация продлится, очевидно, до 1999 г., а, может быть, и дольше. Вместе с Индией, Пакистаном, Монголией, Колумбией и другими странами, Россия стоит в очереди пока не истечет мораторий на прием новых членов. До конца века будут вырабатываться критерии членства, обновленные с учетом достижения АТЭС. Но цель остается прежней — к 2020 г. создать зону, свободную для перемещения товаров и капиталов на всем пространстве, где проживает половина человечества и где темпы экономического роста самые высокие в мире. В Китае, по прогнозам на 1997 г., он составит 9,3%, во Вьетнаме — 8,5, Малайзии — 8%.
В 20-х числах июля 1996 г. Е.Примаков принял участие в официальной встрече министров иностранных дел, проведенной в рамках третьей конференции стран АСЕАН, состоявшейся в столице Индонезии Джакарте. В конференции участвовали 21 делегация из стран Азии и Океании, Европы и Америки. Россия, получившая в 1996 г. вместе с Китаем и Индией статус равного партнера АСЕАН по диалогу, участвовала в нем впервые. Наряду с другими темами в Джакарте обсуждалась перспектива создания в ЮВА безъядерной зоны. В своем выступлении на конференции Е.Примаков подчеркнул, что на АТР-ском направлении Россия стремится к развитию взаимовыгодных, а где возможно и партнерских отношений со всеми странами региона, обеспечению надежной безопасности на дальневосточных рубежах РФ, созданию благоприятных условий для экономических преобразований в России, особенно ускорению экономического развития Дальнего Востока.
Хотя никаких эпохальных документов принято не было, обмен мнениями на конференции в Джакарте был полезен.
В ноябре 1996 г. Е. Примаков совершил большое азиатское турне, посетив сначала Ашхабад, где он принял участие во встрече глав внешнеполитических ведомств прикаспийских государств, чтобы определиться с международно-правовым статусом Каспийского моря, а затем Улан-Батор, Токио, Шанхай и Пекин.

В Монголии были подписаны два документа — совместное Российско-Монгольское коммюнике, определяющее основу двусторонних отношений и взгляды обеих сторон на международные проблемы, а также протокол о сотрудничестве между внешнеполитическими ведомствами России и Монголии. На повестке дня стоит и вопрос о создании российско-монгольской свободной экономической зоны.
В конце июля—начале августа нынешнего года Е.Примаков совершил 10-дневное турне по странам Юго-Восточной Азии, по окончании которого принял участие в Азиатском региональном форуме (АРФ) АСЕАН по вопросам безопасности, проходившем в Куала-Лумпуре, на котором были представлены министры иностранных дел 20 стран. В этом году Россия уже в третий раз участвовала в работе этого форума, но всего лишь в качестве страны-партнера по диалогу.
Выступая во время своего турне с лекцией в Ханъянском университете в Сеуле, Е.Примаков отметил, что «развитие международной многополярности не приобрело пока устойчивого характера, инерция прошлого еще велика. Не изжиты попытки вернуться к моноцентризму. Наблюдаются рецидивы политики односторонних действий». Остановившись на приоритетах России на азиатско-тихоокеанском направлении, Е.Примаков выстроил их в следующем порядке: содействие урегулированию ситуации на Корейском полуострове, развитие отношений с Китаем и Японией, углубление сотрудничества со странами АСЕАН, предпринятие дальнейших мер по укреплению политики разоружения в АТР.
Учитывая, что АТР является традиционно важным партнером России в торгово-экономическом сотрудничестве (в 1995 г. на страны этого региона приходилось 26% российского товарооборота), а также высокие темпы роста их ВВП (5—6% в год) и внешней торговли (9—11% в год), развитие сотрудничества с этим регионом позволило бы России решить целый ряд экономических и других проблем, в частности на Дальнем Востоке и в Сибири. Особое значение в восточной политике России имеет Китай, который, по оценкам некоторых экспертов, может стать в будущем столетии для России инвестором номер один. Поэтому «стратегическое взаимодействие» с этой страной приобретает, как в настоящем, так и в будущем, особое значение. Важно и то, что Китай воспринимает Россию ХХI в. как мировую державу. Примечательно также, что так считают не только официальные государственные деятели этой страны, но и китайские предприниматели. Сошлюсь для иллюстрации на мнение Моу Цичжуна —«китайского Форда», основателя корпорации «Наньдэ». Он считает, что после «холодной войны» формируется трехполюсный мир: «полюс рынка» — Китай с небывалым потребительским и инвестиционным потенциалом; «полюс ресурсов» — Россия — с ее богатыми недрами и образованным населением и «полюс капиталов» — США, где сосредоточена большая часть свободных средств мира. По мнению Моу Цичжуна, китайско-российско-американский треугольник может стать локомотивом мирового экономического роста. В мировой цивилизации интеллекта, идущей на смену индустриальной, в свое время заменившей аграрную, главным капиталом будет человеческий разум, считает «китайский Форд», и Россия с ее интеллектуальным потенциалом может занять в будущем мире достойное место.

Сотрудничество с Китаем в самых различных областях может быть для России весьма полезным и выгодным, в том числе в реализации крупномасштабных проектов. Во время визита премьер-министра КНР Ли Пэна в Москву в конце декабря 1996 г. обсуждалось, в частности, участие России в сооружении крупнейшего в мире гидроузла «Санься» — «Три ущелья» на реке Янцзы. (В августе 1997 г. в печати появились сообщения о том, что первый международный конкурс на поставку оборудования «Санься» выиграли две группы западноевропейских фирм, хотя у России сохранились шансы победить в следующих двух тендерах — на оборудование для шлюзов и на строительную технику.) В него планируют вложить 26 млрд. долл., и он считается самым крупным в мире проектом в области энергетики. Если учесть, что объем российско-китайской торговли в 1996 г. составлял 7 млрд. долл., развитие экономических и иных отношений может заметно увеличить эту цифру. Стороны, во всяком случае, намерены довести ее до 20 млрд. В ходе встречи В.Черномырдина и Ли Пэна 27 декабря 1996 г. были подписаны также Протокол о принципах рамочного контракта на сооружение Ляньюньганской АЭС и Соглашение между Центральным Банком РФ и Народным банком Китая. Были поставлены подписи также под протоколом по сооружению в Китае газоцентрифужного завода и поставкам Пекину Су-27. Были обсуждены вопросы обменов между двумя странами в военно-технической области. Речь шла и о развитии сотрудничества в таких областях, как энергетика, машиностроение, авиация и космос, транспорт, сельское хозяйство, высокие технологии. Все эти темы, а также некоторые новые были в центре внимания и во время ответного визита российского премьера В.Черномырдина в Пекин, состоявшегося 26—28 июня 1997 г. Основная задача его турне состояла в продвижении конкретных проектов двустороннего экономического сотрудничества с целью доведения ежегодного объема взаимной торговли к 2000 г. до 20 млрд. долл. Один из крупнейших проектов связан с освоением газовых и газоконденсатных месторождений на территории Китая, другой — со строительством газопровода Иркутская область — провинция Шаньдун, третий — с нефтепроводом и т.д. Если не забывать, что в 1996 г. объем российско-китайской торговли был равен 6,84 млрд. долл. (это составляло 4,7% от общего товарооборота России), то легко будет представить, насколько грандиозной и трудноосуществимой является задача его утроения за три года. Сложность задачи возрастает еще и потому, что она предполагает изменение структуры экспорта в пользу машин и оборудования.
Российско-китайские контакты и переговоры продолжались и в последующие летние месяцы 1997 г., когда обычно наблюдается затишье. В августе, например, в Москве состоялось шестое заседание смешанной межправительственной комиссии по военно-техническому сотрудничеству, на котором обсуждались проблемы поставок в Китай комплектующих для самолетов Су-30, а также ход реализации соглашения по передаче Китаю российских лицензионных документов на производство Су-27. В ходе переговоров обсуждались и вопросы строительства в России эсминца для КНР, а также пути погашения российской задолженности Китаю поставками вооружения.
Прямое отношение к развитию экономических связей между Россией и Китаем, как и рядом других азиатских стран, имело и совещание Организации азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества на уровне министров, состоявшееся 26—27 августа 1997 г. в канадском городе Эдмонтон. На нем обсуждался проект создания региональной сети газопроводов, предполагающий использование наряду с газом Туркмении и Узбекистана также российского газа из Якутии и Иркутской области. Проект стоимостью 20—30 млрд. долл. предусматривает прокладку 8000 км. магистральных труб. В его реализации готовы участвовать компании целой группы азиатских государств, в том числе около десятка японских.
Если не забывать, что к 2010 г., по подсчетам специалистов, потребность дальневосточных стран, прежде всего Японии, Китая и Кореи в импорте газа значительно вырастет и составит 150 млрд. кубометров в год и сравнится (если не превзойдет) с западноевропейской, то неизбежно напрашивается вывод, насколько важно для России развивать восточное направление внешнеэкономических связей.
Весьма важное значение для развития российско-китайских отношений имел и визит в Москву в 20-х числах апреля 1997 г. Председателя КНР Цзян Цзэмина, во время которого 24 апреля стороны подписали «Российско-китайскую совместную декларацию о многополярном мире и формировании нового международного порядка». В ней они сформулировали свое стремление развивать между двумя странами отношения равноправного доверительного партнерства, «направленное на стратегическое взаимодействие в ХХI веке» (пункт 6).
В свете принципиальной позиции Китая, выступающего, подобно России, за многополярный мир и против стремления США к однополюсному миру, развитие отношений с Китаем представляет для России особое значение. Не менее важной для России является твердая негативная позиция Китая по вопросу о расширении НАТО на Восток.

Анализируя состояние и развитие связей России с Азиатскими государствами, нельзя пройти мимо российско-индийских и российско-японских отношений. Сначала коротко о российско-индийских связях. После нескольких лет спада в них наметился подъем с перспективой их развития до уровня стратегического партнерства. «Сегодня, — отметил в своем интервью «Независимой газете» 15 августа 1997 г. премьер-министр Индии Индер Кумар Гуджрал, — Дели имеет тесные, дружественные отношения с Москвой, и они основаны на преемственности, доверии и искренности между двумя сторонами. Нам удалось в последние годы восстановить здоровые экономические и торговые отношения в контексте свободной рыночной экономики. Трудности, связанные с переходом к новым формам экономических отношений, существовавшие в начале 90-х годов, сейчас полностью преодолены».
Новый аспект и даже, пожалуй, поворот был найден в отношениях с Японией. Касается он застарелой проблемы Южных Курил. Во время своего визита в Японию в середине ноября 1996 г. Е.Примаков выдвинул идею совместного, т.е. российско-японского ведения хозяйственной деятельности на островах Южно-Курильской гряды. Речь идет о рыболовстве и переработке морепродуктов, создании инфраструктуры для развития туризма, транспортной сферы. Международный опыт подобного рода деятельности уже имеется. В частности, у Великобритании и Аргентины, которые договорились о совместной разработке нефтяного шельфа в зоне Фолклендских (Мальвинских) островов. Хотя официальной реакции на российское предложение не последовало, интерес оно вызвало.
В перспективе Япония может быть очень выгодным партнером России. На ее долю приходится 40% мировых банковских активов, объем ее прямых зарубежных инвестиций превышает 300 млрд. долл. Располагая 0,3% земной суши и 2,4% мирового населения, Япония дает 14,3% мирового ВНП. Но на нынешнем этапе развитие Японии натолкнулось на ряд трудностей внутреннего и внешнего свойства, в частности возросшую конкуренцию со стороны США и в перспективе — со стороны Китая. В этих условиях не только Японии, но и Китаю и России потребуется новая система сдержек и противовесов.
По мнению главы российского МИДа, Япония хотела бы дебютировать в качестве великой державы, причем в тот момент, когда у нее возникают проблемы с Китаем. Важное значение для развития российско-японских отношений имел и первый за всю полуторавековую историю отношений между двумя странами визит в Японию министра обороны России И.Родионова, состоявшийся в мае 1997 г., незадолго до его отставки.
Определенное положительное воздействие на позицию Японии в отношении новой России имело и введение последней в «большую семерку», на что потребовалось и согласие Токио.
В результате действия различных причин и прежде всего, очевидно, из-за экономической целесообразности, на свет родилась «доктрина Хасимото». Сформулированная вскоре после встречи в Денвере, концепция «евразийской дипломатии» преду-сматривает пересмотр внешнеполитических приоритетов Японии с учетом новых международных реалий.
Новая концепция премьер-министра Японии, о которой было заявлено как о новой внешнеполитической стратегии этой страны, была изложена Хасимото в Обществе экономических единомышленников (Кэйдзай доюкай) 24 июля 1997 г. Отдав дань значению такого известного фундамента японской внешней политики и военной стратегии, как Пакт о безопасности с США, и подтвердив его незыблемость, призвав не упускать из виду основную сферу японских экономических интересов — АТР, Хасимото в то же время обрисовал перспективы нового стратегического направления Страны восходящего солнца, связанные с Евразией. Цель новой «евразийской дипломатии», по словам самого Хасимото, состоит в том, чтобы раздвинуть горизонты внешней политики Японии в направлении соседних стран АТР. В отношениях между США, Китаем, Японией и Россией, по мнению японского премьера, наиболее отстающим звеном являются японо-российские связи. С учетом этого улучшение двусторонних отношений между Японией и Россией становится приоритетной задачей правительств обеих стран в преддверии ХХI в. Предложив в специальном разделе своей речи — «Политика по отношению к России» — положить в основу отношений с нашей страной три принципа — доверия, взаимных интересов и долгосрочной перспективы — Хасимото немало внимания уделил экономической проблеме российско-япон-ских взаимоотношений. В центре этих отношений, по его словам, «лежит проблема энергетики, в частности, в районах Сибири и Дальнего Востока». Речь идет, уточнил ниже Хасимото, о сотрудничестве, направленном на развитие энергетической отрасли в Сибири и на Дальнем Востоке. Конкретизируя такую весьма общую постановку вопроса, японский премьер отметил, что «это касается, например, проекта добычи сахалинской нефти и природного газа, который уже находится в стадии реализации», «проектов освоения месторождений природного газа, строительства газопроводов в Иркутске, Якутске и т.д.», содействия в деле подготовки управленческих кадров высшего и среднего звена для российских предприятий.
В своей речи Хасимото не мог обойти и столь острую для Японии проблему северных территорий, уделив ей специальный раздел. «Благодаря принципу доверия, — отметил премьер, — удалось продвинуть одну из самых трудных проблем — проблему переговоров по выработке рамок по договоренности о промысле японскими рыболовными судами в районах четырех островов». Шагами к решению проблемы Хасимото назвал также «развитие мер взаимного доверия в этом районе, например, посещение захоронений на северных территориях, безвизовые обмены посещениями с четырьмя островами и переговоры о рамках договоренности о промысле рыбаков в районе этих островов» и пр.
Развитию отношений между Россией и Японией, безусловно, способствуют, участившиеся контакты между государственными деятелями двух стран. Предполагается их сделать регулярными, в том числе на самом высоком уровне.