СОДРУЖЕСТВО НЕЗАВИСИМЫХ ГОСУДАРСТВ

Уход из Кремля первого президента России совпал с одним весьма примечательным изменением во внешней политике страны. Сегодня в российских ведомствах, имеющих отношение к дипломатии в рамках СНГ, царит необычное возбуждение. Чиновники разного ранга неожиданно воспылали непонятной любовью к одному из государств Центральной Азии - Узбекистану. Странным это влечение является потому, что Узбекистан все годы независимости последовательно и твердо демонстрировал самую откровенную среди своих соседей по региону политику, направленную на отдаление от России.

Президент Ислам Каримов всегда придерживался иной линии в общении с Москвой, нежели Нурсултан Назарбаев. Он не лебезил перед Ельциным, не скрывал своих особых взглядов на необходимость свертывания сотрудничества с Россией при одновременной переориентации на Запад, не стеснялся упреков в диктаторских замашках и всегда был готов решительно применить военную силу для подавления любых проявлений недовольства своей политикой внутри страны. Социологические опросы, полуподпольно проводимые в Республике, неизменно фиксируют, что оставшееся здесь русскоязычное население не питает никаких иллюзий в отношении своего будущего: подавляющее большинство из них его просто не видит. И тем не менее, зная все это, новое руководство России раскрывает свои объятия главе суверенного Узбекистана.

Что же произошло, что заставило Москву и Ташкент столь радикально изменить свои взгляды?

И произошло ли это изменение вообще?

На первый взгляд все кажется просто. 16 февраля 1999 г. Ташкент сотрясли ряд мощных взрывов, направленных на физическое устранение президента Узбекистана. Затем летом и осенью на востоке Республики, а также в сопредельной Киргизии свои зубы показали узбекские боевики из отрядов исламских моджахедов. Их целью было, как минимум, создание исламского государства на отвоеванной территории, амбиции же их предводителей распространялись куда дальше. Тем грезились бирюзовые минареты и белые чалмы правителей Самарканда, Коканда и Бухары, украшенные жемчугом и яхонтами, гаремы с пышнобедрыми невольницами, дворцы с павлинами и фонтанами.

Надо сказать, что киргизская армия показала свою полную неспособность справиться с заурядной бандой боевиков, захвативших власть в Баткентском районе Киргизии. Одно дело закупать мотоциклы для роты почетного эскорта и с помпой встречать разных чужеземных гостей, и совсем другое - рисковать своей жизнью на поле сражения, где звучит не бравурный марш духового оркестра, а совсем другие звуки. Узбекские военные, впрочем, на сей раз помогли соседям. Именно их самолеты, хотя и без опознавательных знаков, бомбили позиции боевиков, заодно, правда, случалось, что при этом доставалось и мирным кишлакам.

В 2000 г. события повторились. Более того, теперь исламские боевики прорвались уже в Ферганскую долину не только через территорию Киргизии, но и через Сурхандарьинскую область Узбекистана. Помимо этих фронтов, которые, впрочем, были весьма специфичны, что связано с особенностями ведения военных действий в высокогорье против партизанских формирований, Узбекистан в одночасье ощутил, что существует и другой - невидимый фронт, зона охвата которого - фактически вся территория Республики. Во многих городах, и даже отдаленных кишлаках, Республики в массовом порядке появлились листовки с призывами к гражданам встать на борьбу с правящим режимом.

Большинство листовок, как полагают, исходили от подпольной исламской религиозной организации "Хизб ат-Тахрир ал-ислами" (Партия освобождения). Эта организация была основана в 1952 г. известным религиозным деятелем, выпускником университета Аль-Азхар, судьей шариатского апелляционного суда в Иерусалиме шейхом Таки ад-дин Набхани ал-Фаластини. В тот период на Ближнем Востоке подобные организации множились в огромных количествах. "Хизб ат-Тахрир ал-ислами" декларировала себя как суннитскую политическую партию, стремящуюся к возрождению порядков, существовавших во времена пророка Мухамеда.

Жизнь мусульман, под которыми понимались граждане стран, где ислам был традиционной религией, должна основываться исключительно на нормах шариата. Распространение исламской веры предполагалось путем джихада, одной из конкретных целей члены организации выдвигали создание Халифата, объединяющего весь исламский мир.

Другими словами, "Хизб ат-Тахрир ал-ислами" не скрывала, что ставит своей целью завоевание власти ради преобразования светских государств в теократические.

На родном Ближнем Востоке организация так и не стала существенной силой, однако, после распада СССР, когда открылись возможности для деятельности различных исламских сил в ряде бывших союзных республик, этим не преминули воспользоваться. Государства Центральной Азии, где формирование новых политических элит и режимов шло под несомненным влиянием лозунгов о необходимости избавления от "имперского колониализма России", на первых порах были рады вниманию к себе со стороны всех кого угодно. Здесь с радостью принимали любую помощь со стороны стран Запада и Востока. Однако вместе с этой помощью в регион проникли и гости, которые, естественно, преследовали свои интересы.

Идеи исламских радикалов были брошены в благодатную почву. Во многих республиках Центральной Азии становление суверенитета оказалось связанным с резким падением жизненного уровня значительных слоев населения, прежде всего в сельских районах. Ислам в своем вероучении имеет мощный пласт из многочисленных постулатов, которые касаются идеи установления исламской справедливости на базе устранения резкого социального неравенства внутри уммы (исламского сообщества).

Социальные стороны учения ислама вполне успешно были использованы членами радикальных организаций для критики правящих режимов. Последние представлялись виновниками всех бед и несчастий населения.

Столь же примитивными были и рецепты избавления от тягот. С точки зрения исламистов, достаточно вернуться к "истинному учению пророка", установить исламские порядки, - как все станет на свои места.

В регионе Центральной Азии традиционно был распространен ханафитский вариант ислама. Радикальные идеи, пришедшие с Ближнего Востока, представляли собой другой вариант - ханбалитский ислам. Он был более жестким и бескомпромиссным.

Вариант же ислама, который в наших СМИ именуют как ваххабизм, вообще отличается откровенным ригоризмом.

Поэтому, несмотря на то что в Узбекистане при президенте Каримове довольно много было сделано для поддержки традиционного для этих мест ислама, например, открыт Ташкентский Исламский университет, режим Каримова, с точки зрения радикальных исламистов, является светским, а потому подлежит насильственному устранению. Отсюда и проистекают все эти события.

Возвращаясь к теме российско-узбекских отношений, стоит отметить, что, возможно, эти обстоятельства и сыграли определенную роль в отрезвлении ташкентской элиты. Однако существуют и другие причины, в частности, экономического плана. Узбекистан за годы реформ не наделал столько глупостей, как некоторые его соседи. Здесь сумели сохранить промышленность и сельское хозяйство, доставшееся в наследство от Союза. Более того, Узбекистан уже несколько лет по многим принципиальным макроэкономическим показателям (ВВП, объем промышленного производства и т.д.) превзошел тот уровень, который был на момент распада СССР. Правда, план совершить стремительный рывок в круг технологически развитых государств не удался.

В ряде случае подвели "коварные" иностранные партнеры. Чего только стоил проект создания из Узбекистана новой автомобильной державы. Одно дело экспортировать во внешний мир хлопок и дыни, и совсем другое - легковые автомобили современных моделей.

Тут весьма удачно "подвернулись" корейцы из "Дэу", которые быстренько убедили ташкентское руководство построить на базе бывшего предприятия в Асаке новый автогигант. Асакский завод, по официальной версии выпускавший ранее тракторные прицепы, те самые, от которых у генералов НАТО проходила оторопь по всему телу, в короткий срок перепрофилировали.

Но вскоре выяснилось, что "коварные" корейцы схитрили. Они ведь убеждали простодушных узбеков, что за продукцией завода прямо-таки выстроится очередь из страждущих приобрести заветное авто. Но на деле точно такие заводы по выпуску аналогичных моделей они одновременно открыли и на Украине, и в России (Ростов-на-Дону). Да и модели, на которые был рассчитан завод, как выяснилось, оказались устаревшими, уже 10 лет назад снятыми с производства на предприятиях Европы. А тут еще и сама корпорация "Дэу" обанкротилась. Было от чего пригорюниться Ташкенту.

Расчет на привлечение туристов также не оправдался. Кто же поедет в страну, на границах которой уже не один десяток лет идет кровавая резня афганских кланов. Социальные проблемы между тем давали о себе знать. Безработица в Ферганской долине достигла, по неофициальным данным, 80% трудоспособного населения. Никакие программы снижения рождаемости не срабатывали. Кстати, с точки зрения радикального ислама сами эти программы интерпретируются как антиисламские действия светских властей, нарушающие нормы шариата.

Ситуация давно бы вылилась в экономический кризис, сопровождаемый социальными потрясениями, но на счастье, у Узбекистана был один серьезный козырь - золото. В Узбекистане благородного металла всегда было предостаточно, в бытность Союза республика стояла на втором месте после России по его добыче. Новейшие технологии его извлечения позволили Республике увеличить добычу до фантастических объемов - 87 т ежегодно. Но и это богатство не принесло народу Узбекистана обещанного процветания. А как хотелось быть региональным лидером! Вроде и население в стране самое большое в Центральной Азии, и армия - самая боеспособная. Американские союзники, правда, подкачали, не хотят помогать на всю катушку, помнят, вероятно, печальный иранский опыт.

Вероятно, взвесив все это, в Ташкенте решили изменить партитуру внешней политики. Здесь решили: "Почему бы не сыграть с Россией партию в четыре руки?" Но сначала Узбекистан вышел из Ташкентского договора о коллективной безопасности. Тем самым был подан сигнал Западу: сближение с Россией не будет обозначать усиления СНГ, беспокоиться не о чем. Двустороннее же сотрудничество будет предполагать реализацию принципа "ты - мне, я - тебе", но каждый при этом - сам себе хозяин. В принципе для России такая позиция в реально существующих условиях приемлема, если она, конечно, будет выдерживаться.

Нам давно пора понять, что ряд государств СНГ никогда не пойдут на такой тесный союз, который сейчас, пусть и не без проблем, формируется у России с Белоруссией. Этого не хотят не только властные элиты в суверенных государствах. Вопреки наивным рассуждениям наших ура-патриотов значительная часть населения в этих странах также не жаждет воссоединения с нынешней Россией.

Чему тут удивляться. Разве мы можем явить пример всеобщего достатка и благополучия?

Всегда и всюду уважают сильного, к нему стремятся.

Или, может быть, мы надеемся, что наши "забавы", такие, как пальба из танков по собственному парламенту, поток цинковых гробов из Чечни могут привлечь к нам симпатии и желание в этом поучаствовать? Совсем наоборот. Наши соседи умело обыгрывают наши же промахи.

Но и печалится по этому поводу не стоит. В этой ситуации как раз подходит цитата забытых ныне классиков о том, что "лучше меньше, да лучше". В конце концов, пусть лучше мы будем иметь нормальные партнерские отношения с независимым Узбекистаном, чем тешить себя напрасными иллюзиями о стройной железной когорте идущих бок о бок государств - членов СНГ. Не готовы они к этому, не хотят шагать с нами в том направлении, какое нам кажется единственно верным. Не надо делать из этого трагедию. Пусть не стреляют нам в спину и не ставят подножки. Вот этого прощать не надо. Никогда и никому. А как управимся со своими проблемами, так видно будет: кто действительно желает жить с нами в дружбе, а кто против нас.

Открытый прагматизм Каримова лучше, чем елейные уверения в дружеском отношении к нам со стороны некоторых других глав государств СНГ. В том и состоит искусство дипломатии, чтобы из любой позиции суметь извлечь пользу для своего Отечества. Мы можем и должны идти на контакт с любыми лидерами и силами в современном мире, кто не держит против нас камня за пазухой. Если сегодня президент Узбекистана готов сотрудничать по реальным проектам, способным приносить выгоду России, надо развивать такое сотрудничество, а не вставать в третью позицию и не строить иллюзии относительно большего.