В многочисленных комментариях по поводу американской трагедии 11 сентября настойчиво проводится мысль о том, что эти события радикально изменили мир, и что наутро после них человечество проснулось не только в опасном, но в мире качественно ином.

Невольно встает вопрос: могло ли такое произойти в одночасье?

Конечно, нет. Взрывы лишь продемонстрировали конфликтный потенциал тех процессов, которые либо не были очевидными и понятными, либо умышленно замалчивались и игнорировались мировым сообществом, вступившим на путь глобализации по неолиберальной модели. 11 сентября может считаться переломным моментом, новой точкой отсчета более глубокого осмысления механизмов и последствий действующего мирового порядка, поиска путей выхода из его очевидного кризиса.

В этой связи необходимо различать терроризм как форму выражения конфликтного потенциала глобализации от самих противоречий глобального процесса. Любой терроризм имеет ту или иную идейную подоплеку, а также объективные процессы, его питающие и поддерживающие. Думается, можно выделить несколько блоков проблем.

Абсолютно ясно, что объектом нападения стали США не как отдельная страна, а как держава, управляющая миром. Свой проект, названный глобализацией, Соединенные Штаты предложили человечеству на рубеже 60-70 годов. Его объективная основа - интернационализация производства и хозяйственной жизни, а привлекательность гуманитарной составляющей - потенциальная возможность консолидации усилий стран и народов в достижении всеобщего благосостояния и процветания. Однако уже в конце 90-х годов Дж. Сорос, анализируя причины мировых финансовых кризисов, вынужден был признать¹: "Система глобального капитализма, которой мы обязаны необыкновенным процветанием нашей страны, в последнее десятилетие трещит по швам".

После 11 сентября мир снова заговорил о глобализации, точнее, о ее новом этапе. Обострение международных противоречий поставило под вопрос саму возможность дальнейшего развития глобального интеграционного процесса в его прежних формах. Что же происходит?

После крушения социализма мир принял неолиберальный вариант глобализации, который включил:

• открытие экономических границ;
• торговлю по единым правилам;
• неконтролируемое перемещение капитала, в том числе спекулятивного;
• структурные преобразования под жестким финансовым контролем МВФ;

а вследствие этого:

• увеличение внешней задолженности развивающихся стран,
• рост в них безработицы из-за закрытия нерентабельных по мировым меркам предприятий и т.д.

Единые правила соревнования и конкуренции - это всегда победа сильнейших. Атака на таможенные барьеры и протекционистскую политику государств проводится под эгидой "вашингтонского консенсуса" - согласованной политики МВФ, Всемирного банка и Министерства финансов США.

Глобализация сегодня - это реальная интеграция и тесное взаимодействие в основном стран "золотого миллиарда". В отношении же остальных стран происходит такое жесткое структурирование их положения в системе международного разделения труда, когда сама идея "догоняющего развития", успешно апробированная ранее в странах региона АСЕАН, то есть идея национально ориентированной экономической политики, становится затруднительной даже для стран среднего индустриального звена.

Отставание стран периферии приобретает фактически необратимый характер.

В мире сейчас ежедневно от голода умирает немногим меньше людей, чем погибло 11 сентября.

У 80 государств доходы стали меньше чем 10-15 лет назад.

Появилась новая сила - движение антиглобализма, которое всего 2 года назад насчитывало несколько десятков демонстрантов, а сейчас перевалило за 200 тыс.

По своей сути, это протест не против глобализации, а против дискредитировавшей себя формы ее американоцентричной неолиберальной модели, углубляющей дифференциацию стран.

Усиливается технологическая монополия США и других индустриальных держав. Новые информационные технологии и сфера high - Hume по самой своей природе недоступны для многих стран, не обладающих требуемыми капиталовложениями, научно-образовательным потенциалом, необходимой инфраструктурой, культурой производства и т.п. Таким образом, общемировое финансово-информационное пространство - это новое международное разделение труда между теми, кто управляет мировым производством и финансами на основе новых технологий, получая дивиденды от самого прибыльного ныне бизнеса, и теми, кто в лучшем случае довольствуется "сборочным" производством или экспортирует традиционные товары. Взаимный оборот высокотехнологичной продукции фактически не выходит за рамки мирового индустриального и постиндустриального центра. Периферия и Центр, таким образом, не соприкасаются в конкурентной борьбе, еще более отдаляясь друг от друга.

В официальных документах ООН ("Доклад о мировом развитии") приводятся такие цифры: за три последних десятилетия ХХ в. доход на душу населения в богатой трети стран ежегодно рос на 1,9%, в срединной трети государств - на 0,7%, а в беднейшей трети не рос вообще.

Кризис глобализации находит выражение и в том, что свобода и демократия как абсолютная ценность неолиберализма деформируются самой практикой международных экономических и политических отношений. Неолиберальный экстремизм на деле вполне мирно уживается с "двойными стандартами", например, в вопросе о роли государства, "не замечая" широкого использования в США и странах Западной Европы разных видов субсидий отечественным производителям, мер нетарифной защиты и т.д. Ограничивая государственную самостоятельность зависимых стран, "двойные стандарты" обеспечивают:

• продвижение политических интересов развитых государств по экономическому освоению зависимых долговых экономик,
• недопущению их выхода в качестве новых "игроков" на мировую конкурентную арену,
• по закреплению монопольных преимуществ стран "индустриального ядра" в распределение мирового дохода.

Вполне вписывается в такую идеологию миропорядка объявление "изгоями" стран с авторитарными режимами, проводящих изоляционистскую политику. Смысл угрозы глобализации от возможного распространения таких режимов в виде эффекта "расходящихся кругов" описывает идеолог неолиберализма М.Фридмен в книге "Лексус и оливы".

Таким образом, в рамках действующей модели глобализации складывается жесткая система управления, которая имеет своим объектом как территории, так и мировые экономические процессы.

Неолиберализм же, трансформируясь в своей основе, продолжает тем не менее использоваться как идеологическое обеспечение этой системы.

Вторая группа проблем современного этапа глобализации связана с подавлением национально-государственной идентичности стран, то есть угрозой сложившейся цивилизационной структуре мира. Стремление к объединению стран и народов, с одной стороны, и к сохранению своей идентичности, укреплению государственности, с другой, - это основное противоречие эпохи, находящее свое выражение в разных формах.

И, наконец, третья группа проблем, усиливающих конфликтный потенциал глобализации, лежит в морально-этической, нравственной неготовности человеческой цивилизации использовать модель сетевой организации современного глобального общества, допускающую широкую свободу индивидуального выбора. Люди, вооружившись новой техникой, стали сильнее, но не мудрее. А свобода выбора и сетевые структуры дают возможность использовать новые технологии, в том числе в противоправных коммерческих, криминальных и террористических целях.

Если обратиться к экономике, то здесь в форме сетевой организации действует транснациональный капитал, который, как принято считать, не имеет отечества, противостоит национально-государственной форме организации общественной жизни и может действовать вопреки интересам того или иного государства. А экономическая природа транснационального капитала - это тоже свобода: свобода движения факторов производства (товаров, капиталов, рабочей силы, технологий) минуя государственные границы и уводя от налогообложения триллионные суммы внутрифирменного оборота.

Характерно, что папа Иоанн Павел II уже в 1995 г. предупреждал о надвигающейся угрозе: "Поскольку глобализация руководствуется только законами рынка в интересах наиболее могущественных, ее последствия могут быть только негативными. Таковы, к примеру: подход к экономике как к абсолютной ценности, безработица… разрыв между бедными и богатыми, несправедливая конкуренция, которая ставит бедные нации в положение все большей униженности".

Новая точка отсчета мирового развития, которую поставил теракт, неизбежно вызовет существенные изменения сложившейся модели глобализации. Эти изменения, по сути, уже начались.

Во-первых. Наказание виновных и боевые действия против суверенных государств неизбежно вызовут новую волну терроризма, а также консолидацию мусульманского мира. Не случайно лейтмотив выступления бен Ладена по телевидению - это настойчивое повторение, что современная война - это война Запада против Ислама. И тем настойчивее Дж. Буш подчеркивает, что США и союзники воюют не против Ислама, а против террористов. Но поскольку враг неизвестен, то бороться с анонимными террористами, которые организованы глобально, необходимо тоже глобально. А это будет означать необходимость создания новой национальной безопасности, тоже тотальной. Уже сейчас вводятся ограничения на миграцию, усиливается информационный контроль, контроль за финансовыми операциями и т.д.

Очевидно также, что такая система безопасности возможна, если под постоянное наблюдение будет поставлена деятельность каждого гражданина. А для этих целей наиболее эффективны тоталитарные режимы. Пока трудно представить себе такую трансформацию западной демократии. Но симптомы смены умонастроений уже налицо. Так, по данным социологических опросов, сегодня более трети американцев считают, что всех арабов надо сажать в концлагеря.

Следует поставить и такой вопрос: "А может ли "психология бункера", психология "осажденных крепостей" вообще остановить интеграционные процессы в мире?

Видимо, вряд ли. Однако пока разрешение накопившихся здесь противоречий переходит из сферы финансово-экономической в сферу военно-политическую, с непредсказуемыми последствиями.

В этих условиях стоит переосмыслить некоторые аспекты регионального интеграционного процесса. Многие исследователи до сих пор рассматривали его как ступень, или этап, на пути к глобальной интеграции. Хотя бурный рост различных форм региональных объединений, которых уже насчитывается свыше 60, - это также своеобразная защитная реакция государств, их стремление укрепить свои позиции в глобальной экономике за счет коллективного членства. Поэтому вторая тенденция, как ни странно, может обозначиться в том, что на фоне общего ослабления глобальных интеграционных процессов произойдет усиление консолидации государств на региональном уровне.

Но каков будет характер региональных союзов? И как они будут взаимодействовать?

Совершенно очевидно, что происходит усиление политической мотивации региональных объединений. Геополитическая доминанта становится ведущей даже в рамках Европейского союза, который расширяется за счет новых членов с более низким уровнем развития, чем не только у его основных стран-"локомотивов". Еще более экономически неоднородна структура двух других основных торгово-экономических блока - Азиатско-тихоокеанского и Американо-карибского.

Для новой модели региональных экономических союзов характерно и "перекрестное" членство входящих в них государств, когда одна и та же страна входит не в один, а в разные интеграционные союзы.

В такой структуре региональных объединений возрастает роль лидеров, то есть одной страны или нескольких стран, берущих на себя ответственность за политическую и экономическую стабильность в регионах.

В Содружестве Независимых Государств таким лидером на правах "естественного доминирования" выступает Россия. Возрастание роли России на постсоветском пространстве как региональной державы будет означать одновременно укрепление ее позиций в мире. Это вытекает из складывающегося нового, фактически иерархично-блокового устройства современного мира, постепенно отходящего от неустойчивой американоцентричной модели миропорядка. Объединяющиеся на региональной основе государства смогут более эффективно взаимодействовать во всех сферах производства и общественной жизни, опираясь на региональных лидеров.

Возможно, однако, и другое. Региональные процессы будут протекать по известной схеме центро-периферийного устройства, где национально-государственные интересы слабых членов будут игнорироваться в процессе внутрирегиональной конкуренции и обострения конкуренции ведущих индустриальных держав.

Что же касается транснационального капитала и его влияния на размывание "национальных границ, то он в новой модели мироустройства будет иметь дело не с отдельными государствами, а с крупными торгово-экономическими блоками, способными если не регулировать, то существенно смягчать отрицательные последствия его движения.

Регионализация и новый характер взаимодействия торгово-экономических блоков - это, по сути, возможная альтернатива глобализации по единой модели либеральной экономики.

Итак, переосмыслить процессы глобализации - это значит обезопасить мир от возможных кризисных потрясений в будущем, то есть выстроить системы национальной, региональной и общей безопасности мирового сообщества в экономической, политической, социальной и экологической сферах. Создать и контролировать такую безопасность на коллективистских основах в состоянии только одна международная структура - ООН, специально созданная для предотвращения в будущем возможной новой мировой войны, для борьбы с намерениями отдельных стран и групп людей осуществлять агрессию и другие опасные для мира действия.

На место силового противостояния двух мировых общественных систем, которое до распада СССР поддерживало определенное глобальное равновесие, должна прийти новая система коллективной международной безопасности, система международного порядка, политически и организационно выстроенная в соответствии с принципами суверенного равенства и сотрудничества.

__________________