Долгие годы главной опасностью у нас и для нас считалась ядерная. После создания ядерного оружия, после того как опыт его военного применения и многочисленные испытания подтвердили катастрофические возможности этого оружия, все государства и даже их вооруженные силы обоснованно стали опасаться его применения. Уж слишком велика была разрушительная мощь! Бывший министр обороны США Роберт Макнамара первым обнародовал считавшиеся секретными "требуемые" уровни поражения: не менее нескольких сотен (до 400) боезарядов представлялось ему необходимым (и достаточным) для того, чтобы экономика любой страны была разгромлена, значительная часть населения уничтожена, а сама страна на долгие-долгие годы отброшена в своем развитии назад.

А поскольку усилиями ученых и инженеров были изобретены, а затем и произведены не только "требуемые" несколько сотен, но и многие десятки тысяч боезарядов, то с каждым годом все реальней становилась опасность, о которой с иронией предупреждал Уинстон Черчилль: "Каменный век может вернуться на сияющих крыльях науки".

Приняв во внимание "требуемые" для "победы" уровни поражения воюющими странами друг друга, посмотрим на происходящее сейчас в России. Ни один ядерный заряд не упал на ее территорию. Ни один завод внешним врагом не уничтожен. Никто из граждан не погиб от поражающих факторов ядерного оружия. А производство упало почти настолько же, насколько это предполагалось в "расчетных" вариантах ядерной войны.

Так что же такое случилось? Что уничтожено в стране, без чего Россия оказалась лишь на 10-м месте в мире по валовому внутреннему продукту (ВВП) и на 64-м по удельному ВВП, приходящемуся на душу населения? Что случилось с Вооруженными Силами, с оборонной промышленностью, если для "усмирения банд-формирований" не хватило сил даже у всех вместе взятых "силовых" структур государства?

Ответ в общем-то известен: в стране разрушена система государственного управления. Чиновники-управленцы есть, их численность не меньше, чем была в СССР, а системы нет.

И для этого, как известно, не понадобилось нескольких сотен ядерных боезарядов. И даже одного. Достаточно было сломать старый механизм управления, не создав новый, допустить к управлению некоторое количество некомпетентных и нечистоплотных говорунов, не позаботясь об эффективном контроле за их действиями, - и все!

Сейчас много говорят об информационной опасности и безопасности, о возможности "информационного поражения" не только в столкновении, но и даже в невоенном противостоянии России с государствами, имеющими развитую информационную структуру, "высокие" информационные технологии. Но не только в информатизации дело. Точнее было бы использовать иной термин. Налицо все признаки нашего "кибернетического поражения" в закончившейся "холодной войне" и продолжения этого состояния в новой "послевоенной" России. Кибернетического потому, что поражена именно система управления, а наука об управлении так и называется - кибернетика.

Каким был механизм управления в СССР? В основе этого механизма, называемого теперь административно-командным, были программы и планы, всевозможные постановления и руководящие указания, а также "перекрестный" контроль: партийный, государственный, народный... Наверное, эта система была не самой лучшей, но она была, она действовала.

Какая система создается взамен? Судя по многочисленным заявлениям руководства, "рыночная". Но в таком случае, какая бы разновидность системы с таким названием ни создавалась, главным инструментом управления в ней должны быть деньги, а не распоряжения. На федеральном уровне - бюджет, а не указы. Но от нормального бюджетного процесса, свойственного цивилизованным странам, мы еще очень далеки.

А ведь как правильно все задумывалось! Одним из самых первых законов РФ, еще в 1991 г., был принят Закон о бюджетном устройстве и бюджетном процессе. Он не затронул в явном виде финансовые проблемы обеспечения безопасности государства, но оставил для их решения все необходимые точки соприкосновения с общегосударственными бюджетными проблемами. Затем в начале 1992 г. был принят Закон о безопасности, вслед за ним Закон об обороне, а в нем сформулировано прямое требование - иметь оборонный бюджет и соответствующий закон о нем.

Бывшее Центральное финансовое управление МО СССР было преобразовано в Главное управление военного бюджета и финансирования МО РФ. На игру эпитетов "оборонный" - "военный", вроде бы случайную, многие поначалу не обратили внимания. И как выяснилось, зря! Вскоре в "Красной Звезде" появились рассуждения о том, что военного бюджета как такового вообще нет, что в МО разрабатывается и исполняется нечто иное, называемое "сметой", но это, мол, вовсе не бюджет. Хотя, заглянув в словарь С.И.Ожегова, мы обнаружим, что "смета" - это "исчисление предстоящих расходов и доходов", а слово "бюджет" - это "смета доходов и расходов государства, предприятия или отдельного лица на определенный срок". Всего лишь французский синоним русского слова. Но наших финансистов-лингвистов это мало волновало.

Околобюджетная полемика только с виду носила невинный терминологический характер. Но за ней скрывались действия, в итоге которых закон об оборонном бюджете так и не был разработан, наказания за это никто не понес, а в Основные положения военной доктрины РФ слово "бюджет" и вовсе не попало - ни с эпитетом "военный", ни с эпитетом "оборонный", хотя с обоими звучало в посланиях Президента РФ (а ведь он еще и Верховный Главнокомандующий!) и в 1994, и в 1995 гг. Но послание - это не закон. А вот закон об оборонном бюджете, судя по всему, для каких-то властных структур - явно ненужная вещь.

С чего бы это? Ведь если бюджет сделать достаточно подробным и недвусмысленным, научно обоснованным, то его проще отстоять перед парламентариями. Да, это так, но только с одной стороны. А с другой - подробный бюджет становится подконтрольным. Всем ли этого хочется? Вот и получилось, что в Основных положениях военной доктрины России все атрибуты недействующей командно-административной системы (программы, планы, госзаказ) перечислены, а призванного действовать бюджета нет!

Не будем повторять факты, которые прорываются на страницы печати, о разбазаривании военного имущества, о неправомочном размещении средств, выделенных на социальную поддержку военнослужащих, в коммерческих банках, о других позорных явлениях. Не наше дело обвинять в преступлениях. Для этого есть компетентные органы. Отметим лишь очевидное: существование без бюджета и без вневедомственного контроля за его исполнением способствует преступлениям.

И пока дела идут таким образом, кибернетическая опасность для России сохраняется!

Хотелось бы отмежеваться от двух крайностей в понимании опасности с эпитетом "кибернетическая". Первая, исходящая от фантастов, предполагает вымышленную (пока) угрозу Человечеству со стороны вышедших из-под контроля машин-" киберов". Вторая соответствует простой замене этим интеллигентным эпитетом словосочетания "реальная опасность от принятия и претворения в жизнь дурацких решений, усугубляемых обстановкой безответственности".

В рассматриваемом нами случае речь идет об опасности "поражения" государственных структур неким "системным заболеванием", при котором ни естественный интеллект отдельных добросовестных и умных управленцев, ни искусственный интеллект ЭВМ не в состоянии преодолеть пороки СИСТЕМЫ. Особенно важна эта опасность в сфере и в структурах "безопасности", включая военную вообще и оборонную в частности. Именно здесь пороки СИСТЕМЫ особенно болезненны и для государства, и для общества, и для отдельных граждан.

Понимая необходимость создания правового механизма государственного управления обороноспособностью страны, осознавая, что в этом механизме бюджет и контроль за военными расходами - центральные звенья, Комитет по обороне Госдумы подготовил проект закона о военных расходах. Особо отметим редкий случай: в коллективе разработчиков проекта дружно трудились не только "думцы", но и представители Аналитического центра при Президенте РФ, МО, оборонной промышленности, независимые эксперты.

Проект был рекомендован Советом Думы к рассмотрению, но с первой попытки не прошел. Готовится вторая. Казалось, ухватятся за него руководители МО, ежегодно выступающие с настойчивыми требованиями увеличить ассигнования на оборону. Но не все так просто.

Рассказ о сути этого проекта - отдельная тема. Здесь же отметим, что хуже всего воспринимаются в нем статьи именно об открытости для вневедомственного и общественного контроля. И аргументы против "излишней" детализации бюджета выдвигаются самые неожиданные. Например, такой: новая структура бюджета потребует реорганизации МО, а это дорого. Как будто реформировать МО в любом случае не придется.

Вопрос стоит иначе: как реформировать? Устраняя или не устраняя "кибернетическую" опасность?

В связи с этим обратимся к рекомендациям науки и к опыту стран, в которых управление (в частности, оборонным строительством) эффективнее нашего.

Теория управления сложными системами доказала, что оценка качества, эффективности работы управляемой системы не должна быть внутренним делом этой системы. Правильность работы системы можно оценить только извне, в рамках более сложной метасистемы, по ее комплексным показателям.

Практика преуспевающих стран показала: за ведомствами нужен вневедомственный контроль, за военными - гражданский, за государственными структурами - общественный, а то и личностный. Будем считать, что не случайно в нашей Конституции субъекты безопасности перечислены именно в таком порядке: личности, общества и лишь потом государства!

Такой подход к безопасности для нас пока непривычен. Но главное, он затрагивает интересы руководителей высокого ранга и их "аппарат", который далеко не всегда уверен в безукоризненности осуществляемого управления. Поэтому и препятствует реализации этого подхода.

И общество к осуществлению своей кибернетической, управленческой роли тоже не готово. Дальше уровня кухарки, которую В.И.Ленин рекомендовал для выполнения управленческих функций в государстве, в смысле реальной готовности участвовать в таком управлении граждане России заметно не продвинулись.

Для удобства дальнейших рассуждений воспользуемся следующей схемой, условно изображающей управление военно-политической (в-п) ситуацией и парирование угроз, возникающих в том или ином регионе, примыкающем к России.

В верхнем левом углу этой схемы символом А условно обозначены страны, относящиеся к рассматриваемому региону (среди них и РФ), а символом О - страны, расположенные вне региона, но имеющие в нем свои геополитические интересы. Система сложившихся между всеми этими странами отношений, интересов, экономических и военных потенциалов, а также многих других факторов, включая личные отношения между лидерами (правящими группировками) государств, определяет фактическую военно-политическую ситуацию в регионе.

Отметим, что эта ситуация непрерывно изменяется и, кроме того, что точно она неизвестна НИКОМУ.

С еще большей неопределенностью можно судить о вариантах возможного развития военно-политической ситуации в будущем. Примем как постулат, что вариантов действительно много и что сами люди определяющим образом влияют на протекающие в их мире процессы. Для этого они вырабатывают те или иные решения и действуют или стараются действовать в соответствии с ними. На схеме реально существующая и предстоящая действительность изображены верхним "слоем".

Ниже условно показан "слой" отображения реальной ситуации в правительственных структурах: в умах государственных служащих, готовящих проекты решений; в представлениях о мире государственных деятелей, принимающих решения; наконец, в официальных документах, отнюдь не всегда откровенных и открытых для "посторонних". На эту часть информационного обеспечения государственных служащих и направлены сейчас главные усилия радетелей информатизации. На ней и информационная безопасность проверяется.

Но получение информации - не самоцель. Именно на информационной основе, а также на учете интересов и целей управления (явно выраженных или скрываемых) вырабатываются решения государственных органов всех стран, в том числе и России. Безусловно, не обходится и без взаимного влияния извне, со стороны других государств. Так что воздействие на ход дальнейшего развития событий - результат сложения многих противоречивых сил, многих факторов. И здесь также имеется очень важное направление работ в области информатизации и автоматизации управленческого труда, выражающееся в разработке и внедрении систем "искусственного интеллекта" для помощи руководителям в выработке управленческих решений. Ну что ж, шахматисты тоже, даже на чемпионском уровне, прибегают к помощи компьютерных помощников. Но это не избавляет их на практике от обязанности думать самим. Так и при управлении государством.

Но во всех государствах существовал, а в цивилизованных даже поощрялся еще один "слой" оценок и прогнозов или, выражаясь языком кибернетики, еще один контур управления. На схеме он изображен внизу. Это отображение реальной ситуации в умах и настроениях людей, находящихся за пределами правительственной сферы. Причем не навязанное "сверху", а выработанное самостоятельно. Оно и служит зачастую мерой политической культуры общества, а также механизмом самозащиты общества от вредных для него действий руководства.

Что же отличает оценки и прогнозы этого "слоя" от вышестоящего? Во-первых, совсем иная "запитка" информацией. Значительная часть официальных сведений скрыта, но зато в силу многочисленности и "вездесущности" представителей этого "слоя" его представители компенсируют нехватку прямой информации возможностью получать ее из огромного числа разнообразных источников, сопоставлять противоречивые данные и вырабатывать так называемое общественное мнение, которое тоже не застраховано от ошибок, но часто бывает точнее официальных воззрений. Во-вторых, мнение государственных служащих практически любого уровня подвластно сложившейся государственной СИСТЕМЕ. Это относится даже к научным сотрудникам официальных государственных институтов и вузов. Неугодные СИСТЕМЕ рекомендации блокируются, а их "генераторы" отторгаются. В своей массе государственные служащие руководствуются именно государственными интересами (а они не всегда совпадают с интересами народа), либо даже корыстными (как и многие люди из неправительственной сферы). Но те ведь безвластны, а потому и вред от их корысти для общества не столь значителен.

Вопрос о том, надо ли оценивать ситуацию на государственном уровне и управлять военно-политическими процессами, в последнее время даже не обсуждается. Положительный ответ очевиден, а разговоры о том, что "государство отомрет", и раньше всерьез не принимались, а теперь вовсе выдохлись. Что же касается общественного контроля за деятельностью администрации, то он приветствуется лишь по отношению к зарубежным странам. По отношению к собственным правительственным структурам в их составе сторонников такого контроля мало. Чиновника можно понять: зачем ему контроль над собой со стороны "невежд"? Он профессионал, о государстве радеет. И от государства берет за это.

Такая позиция СИСТЕМЫ делает возможным лишь один способ противостояния ей общественности - тоже системно. Совершенно очевидно, что и общественный контроль не может быть только стихийным; он также должен быть организован, но вне государственных структур. Иначе можно скатиться до уровня некоторых из ныне действующих центров изучения общественного мнения, зачастую подгоняющих его под результаты, нравящиеся руководству или иному заказчику опроса.

В разных странах сложились свои традиции, .свои подходы к этой проблеме. У нас их нет. И даже в новейшей Конституции Российской Федерации об Администрации написано с большой буквы, а об общественном контроле за ее деятельностью - ни слова. Эту систему придется создавать "с нуля". А значит, делать основательно, на высоком научном уровне, с привлечением самых совершенных средств и технологий, включая информационные и кибернетические.

Кибернетику не любили высокопоставленные лица в СССР. Не в чести она и в России. Да и за что ее любить? Эта наука, в отличие от информатики, вмешивается в процесс выработки управленческих решений. Она доказывает, что срыв многих мероприятий и планов зачастую происходит не от нехватки информации или информационного противодействия извне, а от плохих решений и бездарной их реализации.

Кибернетика оттачивает некоторые свои идеи на примере шахмат. Это игра с абсолютно доступной партнерам и неискаженной информацией о состоянии дел (фигур на доске) обеих противостоящих сторон, со строгими, однозначно трактуемыми правилами игры, с равным ресурсом времени и сил. И тем не менее в этих условиях, идеальных с точки зрения информатизации, один выигрывает, другой проигрывает. Значит, не все зависит от обеспеченности информацией. Нужно еще и умение играть!

Когда представители российских силовых структур говорят, что они проиграли "информационную войну" в Чечне, они просто уводят внимание общественности от других своих проигрышей. И в этом смысле ориентированы не на шахматы как модель умелого государственного управления, а на некоторые карточные игры, ще недостаток информации и желание ее получить толкают нечистоплотных игроков на шулерские дела: крапление карт, подглядывание, сговор и т.п.

Как отмечал один из классиков, отсутствие ума, особенно у лиц, принимающих решения, - одна из двух главных бед России. Именно ума, а не информированности. Именно умения и владения искусством управлять, а не вооруженности технологиями управления. В наше время это компьютеры, пакеты прикладных программ, средства оргтехники и иной антураж информатизации.

Хотя в то же время те же шахматы и другие интеллектуальные сферы человеческой деятельности доказали высочайшее умение россиян справляться с решением управленческих задач. В чем же тогда дело?

Правильный ответ на этот вопрос, конечно же, является многоаспектным. Но один из главных аспектов ответа дает кибернетика. Мастерство управленца поддерживается на высоком уровне и совершенствуется тогда, когда четко работает "обратная связь". Не только успехи, но и промахи должны отражаться непосредственно на том, кто принимал решение. Шахматист, снизивший класс игры, ощущает это на результатах в каждой партии, на положении в шахматном мире, а профессионал и на материальном благополучии. А достопамятный Л.И.Брежнев, например, так и ушел в мир иной, не ощутив ни на себе, ни за речами окруживших его льстецов, что управляемое им государство приближается к краху. Впрочем, в таком неведении на его посту пребывали многие. Значит, дело в СИСТЕМЕ, которая отвергла действенную обратную связь. И тем подписала себе приговор.