Перспектива вхождения России в НАТО и даже такой промежуточный шаг, как присоединение к программе "Партнерство во имя мира", вызывают тревогу российской общественности. Неприязнь и подозрительность по отношению к этому западному военно-политическому блоку, характерные для значительной части населения наш ей страны, вполне объяснимы. Они вытекают, в частности, из недавнего исторического опыта: Североатлантический альянс несет свою долю ответственности за "холодную войну", за трудности, пережитые народами Советского Союза.

Не находит рационального объяснения и оправдания и тот факт, что НАТО - это чудовищное порождение "холодной войны", военный союз наиболее могущественных государств Запада, предназначенный и приспособленный для войны против восточных соседей, - продолжает существовать и функционировать вопреки тому факту, что Россия, бывшие республики Советского Союза, равно как и восточноевропейские страны перестали значиться противниками альянса.

Это подтверждает существующие представления о НАТО как военной руке Запада, враждебного славянским ценностям, образу жизни и образу мысли русских. Худшие опасения россиян подтверждает также текущая деятельность НАТО: альянс сохраняет свои колоссальные вооруженные силы, манипулирует угрозами, даже ведет боевые действия за пределами своей "зоны ответственности". Наблюдается оживленная политическая активность, которую нельзя понять иначе, как подготовку условий для расширения блока за счет непосредственных соседей России.

Широко распространено понимание того, что НАТО - это прежде всего инструмент защиты американских интересов, которые не обязательно совпадают или будут совпадать с интересами России. В этом альянсе материализована сомнительная "атлантическая идея", концепция так называемого североатлантического пространства - хитроумный продукт интеллектуальных усилий вашингтонской политической элиты, обосновывающая потенциально опасное для России военное присутствие США в Европе и противоестественное доминирование Вашингтона в политике и стратегии этого ключевого региона.

Совершенно очевидно, что в России существует основательно мотивированная оппозиция курсу Кремля на развитие с НАТО тесных ("партнерских", союзнических) отношений, включая присоединение к "Партнерству во имя мира". Очевидно и то, что эта оппозиция настолько широка, что власть, претендующая на всенародность, не имеет права ее игнорировать. Это тем более относится к службам нынешней российской государственной машины, особенно Министерству обороны и Министерству иностранных дел.

Полезно вспомнить, что при сходных обстоятельствах правительство Филлипе Гонсалеса, столкнувшись в 1982 г. с протестами населения против вступления Испании в НАТО, сочло для себя необходимым поставить решение этого вопроса на всенародное голосование.

Между тем подписанный А.Козыревым "рамочный документ", подготовленный главами государств и правительств стран - членов альянса, является по своему содержанию международным соглашением между Россией и НАТО.

Определяя условия присоединения к программе "Партнерство во имя мира", он к тому же накладывает на российскую сторону односторонние обязательства военного и политического свойства. Неравноправие, впрочем, заложено не только в тексте документа, но и в самом факте вхождения в договорные отношения отдельно взятого государства с межгосударственной структурой, где неофиту будут предложены к исполнению уже готовые правила и процедуры: в чужой монастырь, как известно со своим уставом не ходят.

Не трудно прийти к заключению, что в контексте внешнеполитического курса кремлевской администрации присоединение к программе "Партнерство во имя мира" - это всего лишь первый шаг в широком процессе "атлантизации" России, ее интеграции в стратегическую, геополитическую, ценностную систему Североатлантического альянса. Обращает на себя внимание в этой связи молчание Государственной Думы: она до сих пор не дала оценку этого принципиального по своему значению, спорного по характеру и опасного по возможным результатам шага кремлевской дипломатии.

Было бы легкомысленно сводить противоречия в нашем обществе по поводу отношения к НАТО только к различиям в подходе к второстепенным (военным, финансовым, престижным) аспектам проблемы. Думается, что ближе к истине те, кто призывает принимать во внимание глубину культурно-исторической, цивилизационной, ценностной, социально-психологической пропасти, отделяющей Россию от Запада. Спор о присоединении России к программе "Партнерство во имя мира" отражает существующий в российском обществе социально-политический раскол между сравнительно узкой, но находящейся у власти группой сторонников прозападного развития страны и большинством, отвергающим "атлантизацию" России.

Речь, следовательно, идет о полярной противоположности представлений о национальных интересах, что, в свою очередь, имеет прямое отношение к определению внешнеполитического курса на долгие годы. Разобраться в этом вопросе невозможно без учета особенностей переживаемого нами времени: изменений на мировой арене и внутри российского общества. По своему происхождению эти особенности связаны с "холодной войной" и ее исходом.

Под влиянием антиимпериалистической пропаганды в догорбачевском Советском Союзе и с легкой руки вашингтонских борцов против коммунизма в общественном создании и в России, и на Западе утвердилось ложное представление о "холодной войне" как идеологическом (социальном) противостоянии в чисто! виде. В действительности же Запад одержал победу не столько над коммунизмом, сколько над своим извечным антагонистом - российской государственностью, олицетворенной в Советском Союзе. За идеологической конфронтацией между Западом и Востоком лежало геополитическое соперничество, выражавшееся в таких компонентах, как борьба за стратегическое превосходство и геополитические позиции в различных частях планеты, экономическая война, борьба за ресурсы и др.

Североатлантический альянс даже в годы "холодной войны" был не столько бастионом антикоммунизма, сколько геополитическим субъектом. Он был создан для защиты и продвижения геополитических интересов объединившихся государств Запада, и прежде всего Соединенных Штатов: аномальное присутствие США в Западной Европе после второй мировой войны отразило переход американских геополитических интересов в глобальное измерение.

В свою очередь, Россия остается для Североатлантического альянса страной с колоссальным потенциалом, которая всегда была (и может статься, еще будет) препятствием для исторической экспансии Запада в славянские земли. Другими словами, геополитическая мотивировка восточной политики НАТО не исчезла с окончанием идеологического противостояния и остается жестким фактом современной международной жизни.

Что касается завершения идеологического противостояния, то об этом можно говорить лишь в том узком смысле, что Россия, вернее, власти России, присоединились к Западу. Естественно, что вместе с тем ушло в прошлое и идеологическое противостояние между западным блоком и Россией.

Однако дело обстоит по-другому, если иметь в виду мировую политику в целом.

Пропагандистское наступление Запада, экономическое давление, всякого рода ограничения и санкции, военные угрозы, "права человека" - вот далеко не полный перечень средств борьбы с неугодным ему социальным строем в ряде стран. В Китае, на Кубе, в КНДР и СРВ эта политика воспринимается как попытка покончить с социализмом, не прибегая пока к оружию.

Новая колониальная экспансия

С окончанием "холодной войны" изменилась также архитектоника международных отношений, структура противоречий, определяющих международный климат. Параллельно с ослаблением идеологического противостояния между капитализмом и социализмом наблюдается обострение отношений между индустриальными и развивающимися странами, Севером и Югом. Этот застарелый и устойчивый конфликт между колонизаторами и их жертвами в недалеком прошлом поглощался противостоянием между Западом и миром социализма, составляя лишь один из аспектов этого противостояния. Сейчас он приобрел самостоятельное значение, его интенсивность и вес в мировой политике повышаются. Мир стоит перед перспективой нового социального противостояния. Это напрямую связано с промышленным гиперразвитием и консъюмеризмом (гиперпотреблением) западных стран, с оскудением невозобновляемых ресурсов в освоенной части планеты, с ускоряющимся процессом разрушения среды обитания.

Только в США при 5% населения Земли потребляют 40% добываемых ресурсов и сбрасывают 70% мировых индустриальных отходов. В менее развитых и развивающихся странах, в бывших колониях Запад ищет резервы для поддержания темпов развития и уровня потребления, залог социальной стабильности в своих обществах. Этим, наряду с классическими стимулами колониализма, объясняется новая волна колониальной экспансии - возвращение современного "социального" капитализма к колониальному политическому мышлению и наиболее грубым формам колониализма вроде колониальных войн, которые почти непрерывно ведутся то там то здесь бывшими метрополиями.

Видимо, нельзя отнести к случайностям тот факт, что война в Персидском заливе - первая после достижения в Европе идеологического мира, война блока индустриальных государств против страны третьего мира - стала поводом для ревизии американской военной доктрины. Теперь, как объявлено, американская стратегия исходит в первую очередь из вероятности участия американских вооруженных сил в коалиционных войнах регионального масштаба, сходных с операцией "щит в пустыне", причем к числу военно-политических задач на 90-е годы отнесено обеспечение свободного доступа США к рынкам, ресурсам, океану и космосу.

В русле этих тенденций лежит идея о наделении "большой семерки" (восьмерки?) жандармскими ("антикризисными") функциями, высказанная накануне встречи в Неаполе в июле 1994 г. Реализация этой идеи утвердила бы диктатуру Запада в международных отношениях в обход Совета Безопасности ООН и превратила бы НАТО в меч колониальной политики.

Еще одну особенность "посткоммунистического" безвременья составляет крушение послевоенной уравновешенной системы международных отношений, вызванное изъятием из глобального геополитического уравнения такой величины, как Советский Союз. Из многих последствий этой катастрофы выделяется высвобождение Соединенных Штатов из системы факторов стратегического сдерживания и обретение ими на какое-то время уникального положения единственной сверхдержавы, обладающей перевесом сил над любым государством и даже мыслимой в данное время международной комбинацией.

В Вашингтоне во всеуслышание заявлено, что Соединенные Штаты более никогда не допустят появления соперника, подобного Советскому Союзу. Предпринимая меры по контролю над потенциальными соперниками (в их число входит Россия), Вашингтоне помощью НАТО активно включается в освоение советского наследства, используя, в частности, благоприятные экономические и социально-политические условия, сложившиеся для США в России, в целях распространения американского влияния на ставшие "ничейными" геополитические пространства.

К числу благоприятных для США условий относится и то обстоятельство, что нынешняя Россия, оставаясь по своим параметрам и географическому положению первостепенной геополитической величиной, тем не менее отказывается в пользу Запада от своих глобальных интересов и демонтирует систему геополитических связей бывшего Советского Союза. Соединенные Штаты, со своей стороны, занимая оставленные позиции и активно внедряясь при содействии федеральных военных и цивильных властей в Россию, занимаются заблаговременной мобилизацией геополитических резервов на случай, если нынешний режим в России не удержится у власти или просто проявит строптивость и попытается слишком далеко отклониться от заданного Западом курса.

О деятельности такого рода достаточно красноречиво свидетельствует подготовка к созданию "санитарного кордона" вдоль западных границ России, ведущаяся НАТО, а также активность США в государствах, граничащих с Россией , где Вашингтон поддерживает антирусские настроения и антироссийские мероприятия местных правительств, в том числе по существу расистских режимов некоторых Прибалтийских государств.

Соединенные Штаты, геополитические интересы которых много шире, чем у союзников по альянсу, стремятся расширить пресловутую "зону ответственности" НАТО за счет вербовки новых членов НАТО. С присоединением России к программе "Партнерство во имя мира" начинается процесс превращения этого европейского блока в величину глобального масштаба. Россия, вопреки ее интересам и традиционной политике, подключается к идеологическим и функциональным операциям НАТО против соседствующих с ней стран: Китая - важнейшего и далеко не безопасного партнера и КНДР, с которыми она состоит в договорных союзнических отношениях.

Еще один аспект "атлантизации" России - ее неизбежная привязка к колонизаторской политике, набирающей силу в подходе Запада к развивающимся странам. Интеграция России в его военную структуру вывела бы оперативное пространство НАТО на линию непосредственного соприкосновения альянса с его вероятными противниками в Восточной, Южной и Юго-Западной Азии и позволила привлекать российский военный потенциал для решения задач НАТО в "третьем мире".

Наконец, добившись сотрудничества России с НАТО, Соединенные Штаты получают возможность определять место России в стратегии альянса. В соответствии с геополитическими догмами американского внешнеполитического мышления, Вашингтон постарается изолировать Россию от Мирового океана. Ее стратегические возможности будут реализованы на континенте, где в мирное время она будет сковывать силы Китая и исламских противников США. В случае же конфликтов индустриальных стран с "третьим миром " Россия, вероятно, не сможет избежать участия в рискованных колониальных авантюрах Запада. Другими словами, военно-политическое сближение с альянсом, какими бы мотивами оно ни объяснялось, несет в себе момент противостояния социалистическим странам и странам антиколониальной зоны мировой политики.

Характеристика последствий присоединения к НАТО не была бы полной без учета возможного его влияния на внутреннее положение России. Как известно, стратегия Запада в этом смысле состоит в морально-политической и материальной поддержке (капиталистических) преобразований, внедрении западных стандартов политической жизни, утверждении прозападной внешнеполитической ориентации. Интеграция России в международные западные политические и экономические организации значительно расширяет набор средств реализации этой стратегии. Присоединение же к военной структуре выглядит как гарантия необратимости процессов, начатых в России после августа 1991 г. и продолженных в октябре 1993 г.: договор о создании НАТО включает статьи, устанавливающие право членов альянса на вооруженную интервенцию в любой из стран - участниц пакта.

В подходе время к отношениям с НАТО проглядывает надежда обеспечить выживание режима в условиях вероятных социальных и этнических неурядиц и военных угроз, которые при нынешней прозападной ориентации России возникают на восточном и южном направлениях. Не этим ли объясняется тот факт, что нынешнее политическое руководство России проявляет готовность присоединиться к альянсу и поставить российские Вооруженные Силы с их пока еще неперевоспитанным и поэтому не очень надежным офицерским корпусом под командование заморских полководцев, увенчанных лаврами за поражение во Вьетнаме и "победы" в Персидском заливе и Сомали?

В свете этих обстоятельств военно-технические детали сотрудничества России с НАТО, доминирующие в дискуссиях по этому вопросу, не кажутся столь уж существенными. Россия делает свои первые шаги как независимое государство. Она вступает на мировую арену-с расшатанной экономикой, в условиях незавершенной социально-политической борьбы внутри страны, с тяжелым внешнеполитическим наследием "нового политического мышления", без друзей и союзников, без твердых, национально признанных ориентиров и приоритетов, с полуразрушенным оборонным комплексом.

Вместе с тем внешний мир, выведенный из равновесия, переживает время глубоких, непредсказуемых, опасных перемен. Он заполнен конфликтами, пылает с очагами войн. На планете насчитываются миллионы беженцев. Богатые страны богатеют, бедные беднеют, идет пауперизация громадных масс населения Земли, копится горючий материал для новых социальных потрясений и национальных конфликтов, а "большая семерка" обсуждает на своих встречах вопрос о том, как бы половчее вырвать долги с нищающего "третьего мира" и не допустить при этом проявлений нарастающего сопротивления новой волне колониализма, которое в "атлантическом" лексиконе именуется "терроризмом".

В этих зыбких международных условиях, под стать которым социальная и идейная неустроенность в нашем собственном доме, вряд ли оправдана торопливость в присоединении к отживающим идеологизированным международным структурам или заимствование сомнительных моделей развития.

Проблема безопасности России обострилась

Поскольку наше Правительство аргументирует необходимость тесных отношений с НАТО соображениями внешней безопасности, необходимо хотя бы коротко остановиться на этом вопросе. Действительно, несмотря на видимое отсутствие в данный момент угрозы прямого нападения, проблема безопасности страны стоит острее, чем когда-либо с конца второй мировой войны. Никогда еще наша страна не была в такой степени уязвима и не подготовлена к отражению внешней агрессии, принципиальная возможность которой не только сохраняется, но и возрастает. Вопрос в том, устранит ли эту возможность капитуляция России перед вероятным агрессором?

России, ослабленной в морально-политическом отношении, лишенной своими правителями права на сопротивление наиболее вероятным противникам, потерявшей вместе с Советским Союзом целостную систему обороны, противостоит монолитный, мощный в военном отношении, отмобилизованный, не желающий разоружаться военно-политический союз исторически недоброжелательных западных государств.

В самом факте разрушения Советского Союза и нынешнего ослабления России этот союз видит сигнал для введения в действие давних намерений устранить раз и навсегда опасного противника: низвести Россию до положения третьестепенной, зависимой от Запада страны. Разумеется, нет какой-либо информации, что кто-то и где-то обсуждал и формулировал такие намерения. Однако совокупность действий Запада хотя бы с 1917 по 1994 г. свидетельствует, что они существуют де-факто. Признаки их реализации в наше время проявляются в стремлении направить развитие экономики России по западной модели, а выход из экономического кризиса осуществить по западной технологии. Отчетливо видны неизменные попытки навязывать России западные решения в сфере внешней политики: в Вашингтоне определили и дату вывода российских войск из Эстонии, и то, как голосовать в Совете Безопасности ООН по вопросу о вторжении американских войск на Гаити. Очевидна и общая цель "позитивного" аспекта в подходе Запада к России: полная интеграция нашей страны в орбиту западных социально-политических, геополитических, стратегических интересов. Параллельно проводится в неприкрытом виде линия на физическое ослабление России путем ее разоружения, деиндустриализации, сокращения территориально-демографических габаритов. Последняя тенденция особенно очевидна. По всем азимутам российской границы возникли претенденты на участки ее территории. В одних случаях эта проблема еще только прорабатывается на общественном и академическом уровнях (Финляндия, Германия, Литва), в других, при благосклонном внимании или даже поддержке со стороны иных лидеров Запада, территориальные претензии выражаются в прямых, едва ли не ультимативных требованиях (Япония, Латвия, Эстония). А в американской прессе запущен пробный шар по поводу покупки у России ни много ни мало Сибири - от Урала до Владивостока. На Кавказе за турецкой активностью легко угадываются сепаратистские тенденции.

Однако вызовы безопасности страны, повторяемые в заявлениях западных лидеров, тиражируемые западными средствами массовой информации, поступающие в фактах международной жизни, игнорируются руководством России.

Представляется настоятельно необходимым подвергнуть "рамочный документ", фиксирующий факт и условия присоединения России к программе "Партнерство во имя мира", процедуре ратификации в Государственной Думе. Более того, хотелось бы надеяться, что депутаты, взвесив неблагоприятные для России последствия, денонсируют заключенное Правительством соглашение. Вместе с тем изучение в процессе ратификации самого соглашения и обстоятельств его заключения должно побудить представительные органы и широкую общественность повысить внимание к российской внешней и оборонной политике.

Россия остро нуждается в восстановлении сознания уникальности своей государственности и необходимости ее сбережения. Только на этой основе можно строить дальновидный внешнеполитический курс, обеспечивающий сохранение национальных ценностей и государственных интересов от их растворения в чуждой России, враждебной ее евразийским началам "атлантической" среде.

В этом контексте может быть построен алгоритм достижения безопасности России. Он включит восстановление в полном объеме оборонительного комплекса страны путем формирования вокруг России с ее сдерживающим стратегическим арсеналом военно-политического оборонительного союза стран СНГ с рациональным размещением по всей его территории необходимых комплексов оружия, систем предупреждения, управления и связи. На этой основе будет восстановлен стратегический паритет и паритет в вооруженных силах общего назначения с вероятными противниками. Будет восстановлено также и геополитическое равновесие, возникнут реальные условия для перехода России и ее союзников к борьбе за конструктивное развитие мировой политики.

Вряд ли реалистично ожидать каких-либо перемен такого характера в поведении России на международной арене при нынешнем положении дел в стране. Но в этом, несомненно, возникнет острая необходимость, когда "продающие и покупающие", менялы, продавцы голубей, фарисеи и книжники и просто христопродавцы будут изгнаны из храмов российской государственности. Тогда появится потребность в разработке национальной, независимой внешней политики, основанной на признании императивов морали и справедливости.

В числе приоритетов такой политики будет не присоединение России к военному альянсу, а борьба за демилитаризацию международных отношений: роспуск военных блоков и прежде всего НАТО, запрет военного присутствия за пределами национальных границ и прежде всего американского военного присутствия в Европе, Японии, Южной Корее, демонтаж военных баз на чужих территориях, строжайшая кодификация международных миротворческих операций, исключающая возможность их использования в интересах какой-либо одной державы или международной группировки, как это имеет место в настоящее время. Для этого потребуется реформирование Совета Безопасности ООН и изменение процедуры принятия решений (по некоторым вопросам голосование должно быть заменено принципом консенсуса). Состав СБ ООН должен быть расширен, но не за счет усиления в нем представительства Запада, включения в число постоянных членов Германии и Японии, запятнавших себя неоднократными агрессивными действиями против соседей, а путем справедливого (с правом вето) представительства развивающихся, а также малых стран.

В уравновешенном и демилитаризованном мире всеобщая равная безопасность будет гарантироваться объективными международными факторами. Возникнут вместе с тем благоприятные условия для развития равноправных, конструктивных, подлинно партнерских взаимоотношений России с США и западным миром в целом для совместного решения стоящих перед человечеством социальных и экологических проблем.