М.КОСЫХ,
   депутат Государственной Думы РФ,
   кандидат политических наук
 
Непродолжительный период современной российской многопартийности уже породнил немало пессимистических прогнозов относительно ее будущности.
Действительно, политическая практика, результаты избирательных кампаний последних лет, многочисленные вопросы общественного мнения показывают устойчивую тенденцию снижения влияния политических партий на ход политического процесса, усиления кланово-корпоративных интересов в обществе.
И все же эту тенденцию нельзя считать необратимой. Последние события, связанные с обострением социально-экономического кризиса в стране, свидетельствуют о пусть медленном, но возрастании социальной солидарности различных групп населения, их способности к самоорганизации. С другой стороны, налицо явная неспособность исполнительной власти найти выход из кризиса, опираясь лишь на элитные группировки, растущее отчуждение власти от массовых слоев населения. Совершенно очевидно, что преодоление этого отчуждения невозможно без учета широких социальных интересов, без конструктивного взаимодействия государства с общественными институтами, агрегирующими и представляющими эти интересы во властных структурах. С этой точки зрения, опыт взаимодействия властных и партийных структур, накопленный за годы реформирования как на федеральном, так и на региональном уровне, представляет не только научный, но и практический интерес. Редакция предлагает вниманию читателей серию статей, посвященных данной проблеме.

 всех политических механизмов взаимодействия партий с государственными институтами, так как они способствуют созданию условий для деятельности самого государства и нормализации взаимоотношений субъектов политической власти и институтов гражданского общества. Это наиболее приемлемый способ отстаивания интересов и выдвижения к управлению представителей тех или иных социальных групп в лице различных самодеятельных организаций, партий, движений. В итоге избирательные кампании способствуют:

• созданию условий для эффективного функционирования институтов гражданского общества;
• нормализации отношений между институтами гражданского общества и государства;
• повышению активности граждан.

Новый характер взаимоотношений партийных и властных структур, возникающий в результате выборов, признается и в официальных документах ряда политических партий и движений.

Так, в политической резолюции IV съезда Всероссийского общественно-политического движения “Наш дом — Россия” говорится, что в тех регионах, где у власти находятся представители НДР, необходимо добиваться ускорения социально-экономического развития, создавать зоны эффективной рыночной экономики и надежной социальной защиты населения, использовать благоприятные условия для организационно-политического укрепления позиций движения.

Там, где у власти находятся представители близких к НДР политических сил, необходимы: конструктивная поддержка мер властей, поиск путей расширения сотрудничества, участие представителей движения в органах исполнительной власти на основе политических соглашений, усиление своего влияния в законодательных органах, конструктивная критика и политическое оппонирование в тех случаях, когда действия властей противоречат программным целям НДР.
В регионах, где организации НДР вынуждены находиться в оппозиции к региональным и местным властям, нужно поддерживать шаги, направленные на сотрудничество с федеральной исполнительной властью, подвергать критике попытки восстановить старые, отжившие порядки, готовить своих кандидатов для будущих выборов.

Аналогичные задачи приходится решать Компартии Российской Федерации, сумевшей обеспечить в ходе губернаторских выборов приход к власти своих представителей в 30 регионах. Новый расклад сил во властных структурах и механизм взаимодействия партий с ними можно проанализировать на примере Тамбовской области, традиционно входящей в так называемый “красный пояс”. В ходе выборов депутатов в органы местного самоуправления в декабре 1996 г. из 28 избранных глав администраций городов и районов области 13 являлись кандидатами от КПРФ. Члены КПРФ и их союзники составили две трети депутатского корпуса вновь избранных городских Советов народных депутатов. Результаты выборов здесь выглядят следующим образом:

Председателями 6 из 7 городских Советов народных депутатов были избраны коммунисты. Результаты выборов, как видно из таблицы, создают качественно иную ситуацию для оппозиционной партии.

В связи с этим ряд исследователей справедливо ставят вопрос о многовариантности взаимоотношений политических партий и движений с органами государственной власти и местного самоуправления. В проекте Федерального закона “О правовых гарантиях оппозиционной деятельности в Российской Федерации”, прошедшем первое чтение в Государственной Думе, этот подход нашел свое отражение. В законопроекте предпринята попытка подразделить организационную деятельность на различные уровни: федеральный, региональный и муниципальный. Тем самым признается ситуация, когда общественное объединение, политическая программа которого принципиально расходится с политическим курсом Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации, может считаться оппозиционным в масштабе страны, но не рассматриваться в качестве оппозиционного в пределах того субъекта Россий-ской Федерации, где его сторонники возглавляют исполнительную власть, или наоборот.

В стране состоялись дважды выборы Президента Российской Федерации (1991 и 1996 гг.) и Федерального Собрания Российской Федерации (1993 и 1995 гг.).
Анализ показывает возрастание степени участия общественных объединений в избирательных кампаниях. В 1995 г., например, на выборах в Госдуму по сравнению с 1993 г. число общественных объединений, принявших участие в выборах, увеличилось с 58 до 111, то есть почти вдвое. При этом из тех общественных объединений, которые принимали участие в выборах депутатов Государственной Думы второго созыва, 38 именовались партиями.

Если на выборах 1993 г. около двух третей одномандатников было из числа независимых кандидатов, то в 1995 г. их оказалось 80 из 225, да и то некоторые из них тяготели к одной из партий. Большинство же депутатов формально представляли собой корпус партийных выдвиженцев. Уменьшилось число случаев, когда в одном и том же округе избиратели отдавали предпочтение какому-либо партийному списку, одновременно голосуя за одномандатника иного направления.

В 1995—1997 гг. в большинстве регионов страны состоялись выборы глав администраций, представительных органов государственной власти и местного самоуправления. Выборы депутатов законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Россий-ской Федерации проходили, как правило, по одномандатным избирательным округам с использованием мажоритарной избирательной системы большинства и процедуры повторного голосования в случае, если в первом туре ни один из кандидатов не набирал более половины голосов избирателей, участвующих в выборах.

В составе избранных депутатов в региональные представительные органы власти свыше 70% выдвигались непосредственно избирателями, около 7% — путем самовыдвижения, более 18% — партиями и общественными объединениями. Около 5% избранных депутатов представляют партии и общественные движения. Причем наиболее высоким процент выдвинутых в 1996 г. избирательными объединениями и блоками кандидатов был в Свердловской (77%) и Калининградской (51%) областях, где выборы проходили по смешанной избирательной системе с голосованием не только в мажоритарных округах, но и по партийным спискам.

В ходе выборов главы исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации из 270 кандидатов 59 были выдвинуты избирательными объединениями, в том числе 19 лидеров и функционеров общественно-политических организаций и движений. Треть кандидатов была выдвинута региональными отделениями общест-венных объединений (в основном КПРФ, НДР и “Яблоко”) и на выборах в органы местного самоуправления. Из 70 избранных руководителей исполнительных органов государственной власти 10 (14%) являлись кандидатами от избирательных объединений и избирательных блоков.

Все это позволяет сделать вывод о пока еще слабой, неустойчивой, но все-таки достаточно определенной партийной идентификации, особенно значительной на выборах в Госдуму, где партийная принадлежность кандидатов сыграла решающую роль в избрании их депутатами не только в общефедеральном округе, но и в одномандатных округах. Сегодня наиболее влиятельные партии и блоки обладают довольно четкой социально-демографической и социально-культурной определенностью, опираются на свои группы электората, уже явно начинают осуществлять важнейшие для нормальной партийной системы функции: выявление и агрегирование значимых политических интересов, инструмента политической ориентации избирателей и выдвижения политических кадров.

Результаты выборов в органы государственной власти и местного самоуправления субъектов Российской Федерации свидетельствуют об ином подходе. В отличие от парламентских выборов здесь борьба велась главным образом не между избирательными объединениями, а между конкретными личностями. Наиболее низкой активность партий была на выборах в органы местного самоуправления: в 50 регионах страны ими было выдвинуто всего 5% кандидатов.

В состав большинства избирательных объединений, блоков, как свидетельствует опыт парламентских выборов, входили политические партии, движения, а также представители органов государственной власти и местного самоуправления.
Поэтому, правомерно поставить вопрос о взаимодействии политических партий и движений с влас-тными структурами. На первый взгляд такая постановка противоречит самой идее невмешательства органов государственной власти и местного самоуправления в ход избирательной кампании законодательно закрепленной прежде всего в Федеральном законе “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации” (ст. 36, 37).

Но практика свидетельствует о повсеместном нарушении этих норм, о реальном участии властных структур в избирательном процессе, подтверждая тем самым громадный разрыв между нормативной и реальной моделью политической жизни. Губернаторские выборы в Ростовской, Нижегородской, Саратовской областях, последние выборы депутатов Московской городской Думы наглядно это подтвердили. На то, что “из всех ресурсов, определяющих победу на выборах, важнейшим в Москве оказался ресурс административный (или способность исполнительной власти добиваться на выборах желательного для себя результата, используя имеющиеся организационные, информационные и иные возможности)”, — обращает, в частности, внимание в “Независимой газете” лидер ВОПД “Духовного наследия” А.Подберезкин.

Взаимодействие партийных и властных структур является политической реальностью, имеющей глубокие корни, связанные с особенностями перехода от монополии одной партии к многопартийности в российском обществе.

Ряд исследователей в связи с этим обращают внимание на то, что КПСС фактически выполняла не только роль высшего института государства, но и единственной организации гражданского общества (вместе с контролируемыми его дочерними организациями). Поэтому в ходе этого перехода происходило не отделение “партии” от “государства” с превращением первой в многопартийную систему, а распад единой “партии-государства” на множество организованных групп, одновременно принадлежащих и к государству, и к гражданскому обществу (к “партии”).

Структурирование “беспартийных партий” власти в политические объединения активно начало проводиться после консолидации административной элиты, успешно адаптировавшейся к условиям формирующихся рыночных отношений, в основном с 1995 г. Основной организационной базой создания таких объединений стали сами институты государственной власти.

В начале кампании по выборам в Государственную Думу в 1995 г. была сделана попытка напрямую институализировать “партию власти” в виде двухблоковой конструкции. Однако реально удалось выстроить лишь правое крыло — “Наш дом — Россию”, которое объединило в основном представителей различных структур исполнительной власти, хозяйственные и предпринимательские слои. Созданное прежде всего как электоральная машина, оно открыто соединило в себе элементы как властного, так и общественного представительства. Более того, по своим целям, кадровому подбору, средствам и методам действий, как обоснованно отмечали В.Тимошенко и С.Заславский, движение — является партией исполнительной власти.

Появление его закономерно. Осуществление политической модернизации курса экономических реформ, сопровождавшееся усилением роли исполнительной власти, привело к складыванию на местном уровне “партии власти” — устойчивых политико-экономических группировок, консолидированных, как правило, вокруг главы местной исполнительной власти.

Единство подобной структуры в основном достигалось через механизмы жесткой функциональной зависимости и должностной соподчиненности в иерархии исполнительной власти в регионе, а также благодаря комплексу неформальных связей и совпадающих интересов на личном уровне. Тем не менее получение представителями региональных элит статуса депутата местных законодательных собраний также остается важным и одним из основных каналов формирования “партии власти”.

В целом данный процесс имеет целью не только установление контроля над представительными органами, но и служит весьма эффективным способом консолидации местной правящей элиты. Таким образом, “партия власти” — понятие совершенно неравнозначное “правящей партии” или “партии у власти”. В сущности, российская “партия власти” представляет собой неформальную политическую структуру, завязанную на органы управления и ориентированную по преимуществу, как правило, на защиту местных интересов.

Первые попытки создания избирательных блоков, напрямую отражающих интересы таких групп, были предприняты в ряде регионов еще в ходе парламентских и областных выборов 1993 г. Отличительной чертой их была подчеркнутая дистанцированность от ведущих общефедеральных партий и движений, неопределенная идеологическая окраска, ориентация на прагматические подходы к решению задач обустройства местной жизни.

Так, по инициативе администрации Тамбовской области было создано областное объединение промышленников, предпринимателей, товаропроизводителей и интеллигенции “За обновленную Россию”, назвавшее себя центристским. В него вошли многие представители исполнительной власти, директорского корпуса, руководители сельскохозяйственных предприятий. Тогда из-за отсутствия единства в самой “партии власти” эта попытка консолидации местной элиты не имела успеха. Большая часть хозяйственной номенклатуры поддержала в тот момент опального председателя областного Совета народных депутатов А.Рябова. Результаты выборов для вновь созданного движения оказались неудачными. Все четыре места в Федеральном Собрании получили представители коммунистической оппозиции.

В феврале 1994 г., за месяц до выборов в областную Думу, координационный комитет объединения “За обновленную Россию” обратился ко всем политическим силам области с предложением организовать “круглый стол”, на котором обсудить политическую и социально-экономическую обстановку на Тамбовщине, найти взаимосогласованный курс развития реформ, а возможно, и взаимоприемлемые кандидатуры будущих депутатов областной Думы. Координационный комитет просил архиепископа Тамбовского и Мичуринского Евгения выступить посредником в проведении этого “круглого стола”.

Однако тогда этому объединению, как и другим региональным “партиям власти”, так и не удалось ни расширить свою социальную базу, ни создать сеть организационных структур, ведущих повседневную работу среди населения. В большинстве случаев они остались на уровне организаций, главная цель которых состояла в том, чтобы мобилизовать избирателей, поддерживающих местную элиту, а после выборов создать в законодательном органе власти субъекта Федерации влиятельную фракцию, отражающую интересы региональной администрации.

Одной из немногих успешных попыток было создание в марте 1994 г.
общественно-политического движения “За возрождение Урала”. Оно объединило в своем составе политические партии и общественные движения региона. Движение включало в себя 73 региональных отделения. Число участников движения составляло от 80 до 100 тыс. чел. В состав движения в свое время входили три депутата Государственной Думы, два члена Совета Федерации РФ и третья часть депутатов Челябинской областной Думы. Руководит движением Совет, в состав которого входят ученые, депутаты, лидеры партий, представители науки и культуры. Возглавляет Совет глава администрации Челябинской области П.Сумин. На местных выборах органов власти в декабре 1996 г. движение “За возрождение Урала” одержало убедительную победу: лидер движения П.Сумин большинством голосов избирателей избран главой администрации Челябинской области; в Законодательное собрание избрано 15 депутатов от движения, большое количество сторонников движения избрано в органы местного самоуправления. Глава правительства Челябинской области и большинство его заместителей являются членами областного Совета движения. Предвыборная платформа движения стала программой возрождения Урала для администрации Челябинской области и всех ее подразделений.

Подход к созданию “Нашего дома — России” в 1995 г. был, конечно, иным и во многом был основан на заинтересованности региональных элит в поддержке федерального Центра, что привлекало подавляющую часть хозяйственного актива, причем различной политической ориентации. По сути дела, Всероссийское общественно-политическое движение “Наш дом — Россия”, как справедливо указывает М.Афанасьев, было предвыборным соглашением Правительства с региональными властями (действия которых зачастую прямо противоречили и программным установкам Правительства, и интересам политического обеспечения реформ).

Учредительная конференция Тамбовского регионального отделения движения “Наш дом — Россия”, например, прямо заявила, что в рамках движения будут получены дополнительные возможности для расширения и упрочения контактов с Правительством Черномырдина в интересах жителей Тамбовщины. “Это обстоятельство еще раз подтверждает практическую целесообразность участия нашей области в движении “Наш дом — Россия”, — говорилось в принятом на конференции заявлении. Социальный состав участников конференции указывал, что это действительно “партия власти”. Почти 70% ее участников — чиновники исполнительных органов, а остальные 30% — представители директорского корпуса, банков и других коммерческих и финансовых структур. На конференции не было ни одного рабочего, ни одного крестьянина.

На момент выборов движение “Наш дом — Россия” насчитывало более 80 региональных организаций, объединяющих до 100 тыс. чел. Уязвимость вновь созданного движения была в ограниченности его социальной базы, так как движение напрямую связывалось с непопулярной политикой Правительства В.Черномырдина.

На местах это хорошо понимали, не случайно в своем выступлении на областной учредительной конференции НДР глава администрации Тамбовской области О.Бетин постоянно подчеркивал, что НДР и Правительство — не одно и то же. Но на приглашение к сотрудничеству откликнулись немногие. Коллективными членами движения НДР в области стали лишь объединение “За обновленную Россию” и областные организации промышленников и фермеров.

Результаты выборов в декабре 1995 г. в Государственную Думу показали, что властной элите не удалось за счет создания нового движения ни серьезно расширить свою политическую базу, ни преодолеть высокий процент недоверия к различным структурам власти. Получив 10,13% голосов избирателей, движение провело в Госдуму 45 депутатов, а также смогло обеспечить победу лишь 10 кандидатам в одномандатных округах, причем как раз там, где исполнительная власть считала себя хозяином положения. Выборы глав администраций регионов, прошедшие в 1995—1996 гг., лишь подтвердили реальность, которая заставила многих руководителей регионов в борьбе за сохранение власти прибегать к бюрократическим методам проведения избирательной кампании, к административному давлению, что нередко давало обратный результат.

Таким образом, попытки создать “партию власти” как инструмент долгосрочной политики не удались. По сути дела, это вынужден был признать в апреле 1997 г. и IV съезд НДР, где было заявлено, что движение “Наш дом — Россия” из избирательной машины должно превратиться в постоянно действующую политическую организацию. А председатель Совета движения НДР В.Черномырдин обратился ко всем демо-кратическим и реформаторским образованиям с призывом создать широкое объединение демократических сил. Создание Союза прогрессивных сил, объединившего “Наш дом — Россию” с движением “Реформы — новый курс” В.Шумейко и Всероссийским союзом Народных домов С.Филатова, стало конкретным делом по реализации этого призыва.

Неудача с созданием “партии власти” в общероссийском масштабе существенно повлияла на характер процесса политической консолидации административной и финансово-хозяйственной элиты на местах. В ряде регионов в преддверии губернаторских и парламентских выборов вновь предпринимаются попытки создания политических объединений, которые как и движения 1993—1994 гг. делают главный акцент на региональных проблемах. “Пора осознать, — говорится, например, в заявлении созданного в июне 1998 г. общественно-политического движения ”За возрождение Тамбовщины“, — что благосостояние тамбовчан в большей степени зависит не только от Центра, но и от того, как будут проводиться в жизнь социально-экономические решения на Тамбовщине”.

В составе нового движения оказалось немало тех, кто создавал и местное отделение НДР. Но ведущую скрипку на этот раз играли уже представители новых предпринимательских кругов. Председателем исполкома движения был избран президент областной торгово-промышленной палаты Н.Калинов.
За коалиционное взаимодействие с властными структурами активно выступали и другие избирательные объединения: “Демократический выбор России — Объединенные демократы”, “Блок “89 регионов”, ПРЕС, “Памфилова — Гуров — Владимир Лысенко”, ПЭС, “Стабильная Россия” и ряд других. Правда, их намерения и действия в этом направлении часто были довольно противоречивыми.

Следует подчеркнуть, что органы государственной власти, представители властных структур довольно энергично участвовали в создании и ряда других избирательных блоков и объединений. Наибольшую активность в этом отношении проявили депутаты Государственной Думы, входившие в качестве лидеров или рядовых членов в большинство избирательных объединений и блоков.

Процесс создания коалиций партийных и властных структур достаточно полно проявился в период президентских выборов.

В организационном плане победа Б.Ельцина была обеспечена усилиями многоэлементной коалиции, выстроенной в значительной степени на импровизации участников специально к данным выборам. После выборов многими представителями российского политического истеблишмента поднимался вопрос о придании данной структуре более устойчивого характера и, в частности, о сохранении основных ее элементов хотя бы на период региональных избирательных кампаний в текущем году. В принципе речь шла о создании своего рода “президентской партии”, то есть об окончательной институализации “партии власти” с полным охватом ее структурами всего электорального пространства соответствующей ориентации.

Однако в дальнейшем эта идея не получила своего развития. Проведение же региональных выборов показало дальнейшую тенденцию к партийному регионализму, или самостоятельности региональных структур от центральных органов, которая нарушает сложившуюся систему партийного функционирования. Расклад политических сил, а следовательно, состав политических партий и движений, участвовавших во взаимодействии с властными структурами на региональных выборах, зачастую резко отличались от общефедеральных.
Показательна ситуация в Тамбове и Саратове, где в поддержку кандидата “партии власти” выступили и организации Аграрной партии. В Ставропольском крае кандидатуру бывшего главы администрации П.Марченко выдвинутого региональным отделением НДР, поддерживали ЛДПР, казачество, движение “Яблоко”, “Демократический выбор России”, общероссийское движение “Честь и Родина”, краевая организация Христианско-демократического союза России, Радикальная партия Ставрополья. В Белгородской области нынешнего главу администрации Е.Савченко кроме НДР активно поддерживали областные организации демократической, республиканской и аграрной партий России.

Признавая активную роль государства на первоначальном этапе становления многопартийности в российском обществе как необходимую и в целом положительную, можно в настоящее время поставить вопрос о пределах вмешательства властных структур в этот процесс, о связанных с ним последствиях, о необходимости корректировки этой роли государства.

Анализ проведения избирательных кампаний последних лет показывает ряд тревожных тенденций, связанных с недопустимым влиянием на ход и результаты выборов как финансово-промышленных, так и чиновничьих кланов. Использование властными структурами административных рычагов давления на избирателей, избирательные комиссии, вовлечение в избирательную кампанию на местах милиции, армии, духовенства, как это было, например, на выборах главы администрации Тамбовской области в 1995 г., использование крупных капиталов для подкупа избирателей — все это обесценивает один из важнейших механизмов обеспечения народовластия, превращает его в свою противоположность, что в свою очередь увеличивает отчуждение между народом и властью, усиливает политическую апатию населения. В конечном счете, все это ведет к утверждению политической системы, при которой многопартийность и демократия — лишь слабые довески, неспособные в решающей степени влиять на формирование политических процессов.

Объективно эти негативные тенденции прежде всего связаны с особенностями переходного периода, с процессом трансформации социальной структуры российского общества, с отсутствием пока в нем сколько-нибудь экономически и политически значимого среднего класса, с чрезмерным усилением в связи с этим крупного финансового капитала и бюрократии.

В этих условиях очевидна необходимость минимизировать опасные последствия этих процессов. Существует ряд направлений, которые могли бы способствовать этому. Прежде всего — это повышение роли политических объединений в избирательном процессе.

Далее это:

• усиление общественного контроля за выборами;
• изменение принципов финансирования избирательных кампаний;
• ужесточение наказанием за нарушение законодательства о выборах;
• выработка соответствующих правовых механизмов, гарантирующих невмешательство государственных органов в деятельность общественных объединений.

Одной из самых острых проблем является преодоление несоответствия регионального законодательства федеральному. Это одно из основных направлений совершенствования избирательного процесса в Российской Федерации.

В ходе избирательных кампаний 1993—1997 гг. Накоплен определенный опыт взаимодействия политических партий и движений с избирательными комиссиями, являющимися, по мнению многих исследователей, особой разновидностью государственных органов и занимающими особое место в системе государственной власти и местного самоуправления. Это взаимодействие было существенно обогащено новыми формами в связи с принятием в декабре 1994 г. Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации”, где были определены полномочия избирательных объединений (блоков) в процессе формирования комиссий и осуществления контроля за их работой, обязанности избирательных комиссий по обеспечению избирательным объединениям и кандидатам равных правовых условий для проведения предвыборной агитации.

В большинстве регионов представители общественных объединений привлекались к разработке проектов законов (положений) о выборах в представительные органы государственной власти, законов и положений об избирательных комиссиях.
Использовались и такие формы взаимодействия, как “круглые столы”, семинары-совещания, консультации по выработке согласованных подходов к решению актуальных проблем реализации избирательных прав, осуществлению избирательных технологий, участие членов избирательных комиссий в мероприятиях общественных объединений и так далее.

Взаимодействие политических партий и движений с представительными и исполнительными органами государственной власти, местного самоуправления осуществляется и в ходе формирования самих избирательных комиссий. В большинстве субъектов Российской Федерации они формируются с учетом предложений общественных объединений. А в соответствии с Законом Тамбовской области от 1 августа 1995 г. № 30-3 “Об областной избирательной комиссии Тамбовской области” формирование областной избирательной комиссии осуществляется на основе предложений общественных объединений (ст. 8), что подчеркивает более высокий уровень императивности предложений общественных объединений по вопросам формирования избирательных комиссий.

В ходе выборов в составе практически всех избирательных комиссий: комиссий субъектов Российской Федерации и окружных комиссий — работали представители избирательных объединений в качестве членов комиссий с правом совещательного голоса.
Таким образом, практически везде складывается региональная система организации работы избирательных комиссий с общественными объединениями с опорой на определенные организационные структуры, которые необходимо овершенствовать.