Централизация управления важнейшими аспектами жизнедеятельности мирового сообщества - главная черта формирующегося ныне мироустройства. Основным противоречием этого процесса закономерно становится противоречие между объективной необходимостью такой централизации и национальными интересами государств. Именно Запад в лице "большой семерки" усматривает наиболее полную гармонию своих жизненных интересов с объективной потребностью централизации управления мировым сообществом и, естественно, выступает ныне в качестве наиболее инициативного и напористого пропагандиста идеи нового миропорядка.

Огромное различие в степени совпадения этой потребности с национальными интересами у отдельных государств и групп государств делает упомянутое противоречие чрезвычайно острым по самой его изначальной сути. Пути и средства "снятия" этого противоречия решающим образом определяются соотношением сил, стоящих за центростремительной и центробежной тенденциями мирового развития.

А это соотношение, как оно сложилось к исходу текущего столетия, к сожалению, менее всего способно приблизить человечество именно к справедливому демократическому миропорядку. В раскладке мировых сил возник огромный перевес в пользу Запада, и прежде всего в пользу его лидера - США. Именно это теперь и дает основания влиятельным вашингтонским деятелям вполне откровенно и цинично толковать о праве США диктовать человечеству свою волю.

Однако поскольку от прежнего мощного комплекса международно-политических сил, активно и достаточно эффективно противостоявших стремлению "большой семерки" к возрождению планетарного всевластия капитализма, а главное, реально создававших более адекватную современным мировым условиям альтернативу западному образу жизни, в основном остались руины, постольку неизбежное, по всем объективным данным, возрождение этого комплекса, причем, вероятнее всего, с Китаем в качестве основного ядра, потребует немало времени хотя бы потому, что "социализм с китайской спецификой" нуждается в наращивании своей материальной мощи. Кроме того, самоусиление Китая ныне в немалой степени обеспечивается за счет широкого экономического сотрудничества с Западом. По всем этим причинам в ближайшей обозримой перспективе мировое сообщество явно не сможет создать достаточно весомый международно-политический противовес нацеленному на глобальную гегемонию Западу. Последний же, несомненно, поспешит максимально использовать нынешний, в высшей степени благоприятный для него, исторический момент.

Прежде всего Запад постарается покончить с вредоносными для него последствиями энергичных попыток социализма преодолеть неравномерность экономического прогресса стран и народов.

Соперничество с социализмом побуждало развитые страны Запада к заметному смягчению условий экономического обмена с некоторой частью стран периферии.

Новая глобальная социально-политическая обстановка, похоже, предельно усилит обратные тенденции в политике Запада в отношении периферии, включая ее старую и новую части, т.е. "третий мир" и "латиноамериканизирующуюся" группу постсоциалистических стран. Это тем более неизбежно, что уже в 70-80-е годы условия торговли и обменов с Западом во многих случаях ухудшились для слаборазвитых стран более чем в пять раз.

Конечно, остается "выравнивающее" влияние "социализма с китайской спецификой". Но оно как глобальный фактор еще долгое время будет крайне слабым, поскольку КНР по необходимости сосредоточилась исключительно на самоусилении и избегает соревнования с Западом по части прямого содействия развитию стран Юга. Поэтому новый мировой порядок станет беспрецедентно мощным двигателем процесса углубления пропасти между сверхразвитым Центром и периферией.

Эту перспективу уже в самом начале 90-х годов со знанием дела живописал Жак Атали, являющийся весьма заметной фигурой в мондиалистских кругах: "В мучительном отчаянии, лишенные всякой надежды, живущие на периферии (в основном на юге планеты - А. Я.), народные массы будут лицезреть яркую картину процветания и богатства в другом полушарии"¹.

Все более четко вырисовывающиеся в последние годы контуры нового миропорядка, возводимого Западом, дают основания утверждать, что происходит восстановление в модифицированном виде системы колониализма, являющееся закономерным следствием возрожденного доминирования буржуазно-либеральных сил на мировой арене. Отсюда следует, что объективно обусловленное противоречие между необходимостью централизации управления мировым развитием и национальными интересами суверенных государств будут решаться главным образом в остроконфронтационных, по сути, отношениях этой группы и стран расширяющейся периферии.

В свете этого представляется, что популярные среди политологов мира взгляды относительно неизбежности формирования многополюсности в системе международных отношений после так называемого окончания "холодной войны" реально значимы именно для периферии. В 70-80-е годы фактическая многополюсность начала развиваться внутри мировой социалистической системы в результате конфликта Югославии и особенно Китая с большинством стран этой системы, а также в "третьем мире" как следствие появления региональных центров силы. Понятие "многополюсность" применительно к Западу не имело раньше и не имеет в перспективе сколько-нибудь большого политического смысла. Прежние, нынешние и будущие трения внутри "большой семерки", сколь бы острыми они ни казались и ни были на деле, отражают в конечном счете процесс оптимизации ее единства, диктуемого безусловной необходимостью незыблемого коллективизма ее внешнеполитического поведения перед лицом обреченной ею на порабощение, а потому в целом враждебной ей периферии.

После падения СССР огромная военная машина держав Запада соответствующим образом совершенствуется вовсе не как весомый аргумент в возможных будущих трениях между членами "большой семерки", а как наиважнейшее средство для усмирения периферии. Диктат небольшой кучки держав, который есть альфа и омега насаждаемого Западом миропорядка, требует для своего надежного закрепления постоянного и существенного военного превосходства над периферией. В конце концов именно оно придает дополнительную эффективность тем же финансовым и политическим рычагам давления.

Со своей стороны периферия, сравнительно слабая в экономическом и научно-техническом плане и имеющая все меньше возможностей совершить скачок в состояние комплексной развитости, тем более будет вынуждена для защиты своих жизненных интересов форсированно наращивать военный потенциал. Точно так же как межсистемные стабильность и равноправие во многом держались на военном паритете, движение к демократическому справедливому миропорядку может иметь место лишь в случае, если периферия окажется дееспособной в военном отношении. Вдохновляющим примером для всей периферии от Восточной Европы до Азии, Африки и Латинской Америки могла бы служить независимая и самостоятельная военно-оборонная политика Китая.

Поэтому для Китая, России, Индии наивысшим приоритетом объективно становятся сохранение своей целостности, их тесное взаимодействие с целью защиты своего суверенитета. Мотором стратегии совместного выживания этих трех стран в качестве великих держав глобального значения пока, очевидно, способен выступать именно Китай.

Что касается России, то при своей нынешней социальной и внешнеполитической ориентации как "получлен" этого ареопага она вполне отвечает интересам Запада, хотя фактически уже является частью периферии, но очень специфической частью, ибо Российское государство обладает все еще вторым по мощи ракетно-ядерным потенциалом. "Обласкав" Россию, "большая семерка" нейтрализует наиболее крупную военную силу на периферии. Приобщение России к "семерке" выгодно Западу и в том смысле, что политически противопоставляет ее двум другим периферийным великим державам - Китаю и Индии, препятствует развитию антигегемонистского сотрудничества в китайско-российско-индийском треугольнике.

Приобщение же Китая к "большой семерке" вообще вряд ли состоится. Он фактически превращается в сверхдержаву. Кроме того, по мере развития своего производства КНР будет все более нуждаться в импорте сырья. Следовательно, в отличие от России ресурсные и тем более демографические параметры Китая делают невозможным его использование в качестве дополнительного источника жизнеобеспечения сугубо потребительского западного общества. (Кстати, то же самое относится и к Индии.) И главное, в отличие от России Китай осуществляет реформы, так или иначе подтверждающие жизнеспособность социалистической альтернативы капитализму. При указанных выше параметрах, да еще при такой социальной исторической функции КНР, обретающая сверхдержавный статус, принципиально не подходит для роли полноправного члена мирового руководящего центра, призванного утвердить на планете неоколониальный миропорядок.

Однако ее приняли в организацию Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), а Россию - нет. Не свидетельствует ли это о начале движения Китая "извилистым путем" к парадному подъезду здания "большой семерки"? Едва ли.

Во-первых, АТЭС - организация совершенно иного плана, чем институт совещаний "семерки": функции первой исполнительские, а не директивные, даже на региональном уровне. Быстрый экономический рост Китая проецируется главным образом на региональные экономические и политические процессы. Включение его в АТЭС облегчает Западу контроль за этими процессами и позволяет самой этой организации более эффективно выполнять указанные функции.

Во-вторых, Китай уже широко открыл двери для иностранного капитала и обеспечил ему благоприятные условия для успешного функционирования на своей территории. А это заслуживает определенного морального поощрения.

В-третьих, членством в АТЭС блокируются стимулы, которые могли бы побудить Китай стать инициатором создания чисто восточно-азиатской экономической ассоциации или даже поддержать подобную инициативу сопредельных стран. (Известно, что Пекин не проявил интереса к малайзийскому проекту такой организации.)

В-четвертых, включив Китай в АТЭС, мондиалистские силы, стремящиеся подвести под новый мировой порядок унифицированную общественно-экономическую основу, несомненно, получили больше возможностей для осуществления стратегии размывания "социализма с китайской спецификой".

Совершенно ясно, что Запад не сможет реализовать собственную модель нового миропорядка, если не будет исключена всякая возможность политического китайско-российско-индийского партнерства, способного превратить перестройку международных отношений в дело всего человечества. Следовательно, вопрос о реальном характере грядущего мироустройства будет решаться главным образом в отношениях Запада с великими державами периферии.

В эпоху классического колониализма ведущие" всячески попирали национальное и человеческое достоинство закабаленных народов, но не создавали, как правило, угрозы самому их существованию. И тем не менее история становления и функционирования колониальной системы оказалась чрезвычайно жестокой и кровавой. Теперь Запад воссоздает некую модификацию этой системы под видом нового мирового порядка. Причем он возрождает ее в условиях, когда во весь рост стоит вопрос о самом выживании человечества. А он может быть решен весьма по-разному, в частности в виде выживания народов "сверхразвитого центра". Реально это значит, что многие другие народы поставлены перед дилеммой; быть или не быть. Запад однозначно стремится присвоить себе право решать эту дилемму по своему усмотрению. Отсюда неизбежность утверждения небывало жесткого типа взаимоотношений между "сверхразвитым центром" и периферией.

Эта неизбежность вытекает не только из сущности противоречий между ними, но и из реального соотношения их сил. При всем очевидном перевесе материальной мощи первого последняя ныне обладает немалым научно-техническим и военным потенциалом, включая ядерный. Кроме того, ставшая перед периферией дилемма - быть или не быть - многократно увеличивает роль морально-психологического фактора в комплексе ее сил: одно дело отстаивать национальное достоинство, и совсем другое дело - право на саму жизнь. Поэтому второе "исправленное издание" колониализма, которое намерен осуществить Запад и которое неизбежно обернется вторым расширенным изданием международного национально-освободительного движения, не предвещает мира на Земле в духе иллюзий, посеянных пропагандистами "нового политического мышления".

Напротив, вырисовывается перспектива обоюдоактивной конфронтации Центра и периферии в таких жестких формах, каких не знала эпоха "классического" колониализма. Дело в том, что помимо наличия у сторон арсеналов оружия массового уничтожения небывало возросла "убойная сила" чисто экономических и финансовых средств давления, которые в условиях мирового рыночного хозяйства могут обеспечить "тихое" истребление целых народов.

Упомянутая конфронтационность отношений между Центром и периферией будет все более подпитываться неизбежным подъемом борьбы по проблемам социального выбора. И опять же силы социальной справедливости будут возрождаться и крепнуть прежде всего в странах периферии, пространство которой теперь расширяется за счет постсоциалистических государств. В конце концов требование установить именно демократический справедливый международный политический и экономический порядок неразрывно связано с пониманием того, что несправедливые основы общежития людей в национально-государственных рамках неизбежно проецируются на представления о так называемом "естественном" типе отношений между этносами и странами, который абсолютизирует права сильного, хотя он далеко не всегда лучший с точки зрения его роли в прогрессе человечества.

Новый мировой порядок, как он видится Западу, предполагает жесткую систему централизованного управления мировым сообществом, особенно использованием природных ресурсов планеты, именно со стороны "сверхразвитого центра". Для создания такой системы необходим ряд предпосылок, которые он будет стремиться обеспечить во что бы то ни стало. Среди них главными являются собственное единство и сплоченность "большой семерки", поддержание и увеличение ее военного превосходства над периферией, дезинтеграция, максимальная парцелляция великих периферийных держав, недопущение какого-либо антизападного партнерства, а тем более союза между ними, разрушение обществ, продолжающих 'идти по социалистическому пути, предельное ослабление роли государственного суверенитета стран периферии в международных отношениях.

Соответственно новый международный порядок, к которому стремится периферия, нуждается в иных, по сути противоположных, предпосылках, в первую очередь в организации солидарного отпора стран периферии коллективному гегемонистскому напору "большой семерки". Причем в этом деле неоценимо значение тесного взаимодействия периферийных великих держав.

В обозримой перспективе именно борьба между двумя тенденциями в строительстве нового мирового порядка - демократической и гегемонистско-колониалистской - будет определять и формировать международно-политический климат на планете. И нет никаких надежных оснований считать, что в ходе указанной борьбы неизбежно будут преобладать невоенные, несиловые способы и средства регулирования отношений между государствами, как полагали творцы "нового политического мышления".

Уже упоминавшийся Жак Атали, обвинив "доминировавшую в XX веке идеологию марксизма" в большинстве варварских явлений истекающего столетия, вынужден все же признать, что грядущий жесточайший век своим характером будет целиком обязан первородной сути рыночной экономики и "законов, диктуемых деньгами". "Конфликт, - пишет он, - наиболее вероятен именно сейчас, когда завершилась "холодная война", а идея рынка одержала триумф²...

Причем такие соблазны будут тем более сильны, что вопрос о закате капитализма лишь временно потерял остроту, и межсистемная борьба со временем неизбежно окажется в центре мирового развития.

Возвращение к межсистемной борьбе ключевого места в мировом развитии, уход капитализма как господствующей на Земле социальной системы совершенно неизбежны, ибо без этого невозможно решить обширный комплекс глобальных проблем, который поставил под вопрос само существование человечества.

Китай благополучно пережил планетарный антикоммунистический шторм конца 80-х-начала 90-х годов, своевременно провел подлинную экономическую перестройку задействованной с начала 20-х годов модели социализма и ныне ярко демонстрирует присущую социализму способность обеспечивать высокие темпы наращивания комплексной мощи государства. По всем своим нынешним, а тем более будущим, параметрам, он может стать главным двигателем процесса консолидации международных сил социальной и национальной справедливости, единственно способных вынудить Запад (именно вынудить, а не выпросить у него, выторговать и пр.) отказаться от крайностей конструируемого им нового мирового порядка, убийственных для всей периферии, включая входящие в нее великие державы.

Неизбежность превращения Китая в такой двигатель объективно обусловлена тем, что при всех нынешних экономических и политических авансах со стороны "большой семерки" у него нет никакой надежды стать частью "сверхразвитого центра". Между тем XX век пробудил огромное большинство народов периферии, превратил их в активных субъектов мировой политики, и Китай давно уже связывает свою роль в мире именно с многоплановым взаимодействием с "третьим миром", частью которого считает и себя.

Острейшая и актуальнейшая проблема цивилизационного перехода состоит в определении оптимальных масштабов и номенклатуры производства средств жизнеобеспечения человечества. Дело в том, что, по данным науки, из природного сырья, запасы которого катастрофически убывают, в полезный продукт превращается лишь 2%, а 98% - в отходы, отравляющие среду обитания людей³. В связи с указанной проблемой А.Д.Сахаров писал, что "перестройка производства, всего образа жизни на экологически безопасный путь требует большого самоограничения, отказа от форсированного развития"⁴.

Высокоразвитые государства Запада делают и будут делать все, чтобы даже увеличить свое производство. Развивающиеся страны тоже явно не намерены отказываться от законного права по крайней мере вплотную приблизиться к уровню жизни Запада. При этом они считают справедливым требование к последнему взять на себя львиную долю расходов по охране природной среды в глобальном масштабе. Следовательно, раньше или позже вопрос о национальных квотах производства товаров и экологической защите мира станет самым большим яблоком раздора между "сверхразвитым центром" и периферией. И роль Китая в этом раздоре, в том числе лидерская в отношении периферии, не может не быть ключевой хотя бы вследствие выдающегося динамизма его экономического роста.

Представляется, что Китай с его многочисленными и сложными проблемами, в миниатюре представляющими всю совокупность глобальных проблем, обладает наибольшими способностями и соответствующим внешнеполитическим опытом, чтобы служить своего рода связующим конструктивным звеном между периферией и Западом.

Предельная тактическая прагматичность и смелая компромиссность наряду со столь же жесткой неуступчивостью в стратегических вопросах, отличающие его поведение на международной арене, продвигают Китай в ряд тех держав, которые в состоянии наложить наиболее глубокий отпечаток на ход и исход процесса становления нового мирового порядка.

В этом процессе он призван (или обречен) в силу своих социальных, демографических, ресурсных, военно-стратегических характеристик и параметров представлять и отстаивать то видение будущего мира, которое объективно противостоит видению этого мира со стороны Запада, стремящегося продлить жизни потребительской индустриальной цивилизации буквально за счет сживания со света большей части населения неуклонно расширяющейся периферии.

Несомненно, уже само по себе существование КНР, продолжающей олицетворять альтернативу в современном общественном развитии человечества, является крупным фактором, препятствующим все более активным попыткам Запада превратить весь остальной мир в свою бесправную вотчину. Однако Китай сможет успешно сыграть свою новую глобальную роль и выполнить гуманистическую миссию, возложенную на него ходом истории, если будет не только уверенно наращивать комплексную мощь, рационально совершенствовать хозяйственную систему и общественно-политическое устройство, но и соответствующими внешнеполитическими позициями и акциями всемерно повышать свой международный престиж именно как лидирующего представителя подлинно демократической альтернативы выживания человечества в целом сугубо эгоцентрическому, гегемонистскому подходу Запада к строительству нового миропорядка.

В противном случае Китай не избежит печальной и, возможно, даже более трагической судьбы, которую уготовила для себя и многих своих союзников Советская сверхдержава, позволившая себе расслабиться и впасть в беспечное самодовольство, в новомышленический идеализм перед лицом Запада, открывшего ей свои якобы "партнерские" объятия.

__________