В газете "Завтра" в течение многих лет существовала рубрика "Мистика истории", которая в значительной мере характеризовала один из существенных в нашем обществе подходов к истории. Если понимать это название буквально, то речь идет об истории как о чем-то загадочном, необъяснимом, непонятном, сверхъестественном, связанном с неким потусторонним миром.
Я сказал: если принимать буквально. Но "Завтра" - газета писателей, интеллектуалов с художественным мышлением, менее всего склонных к плоскому, чисто буквенному восприятию. И в самом названии рубрики явно угадывалась ирония. Ну а иронии наш менталитет отводит далеко не последнее место в российской жизни. Серьезное отношение к ней, по некоторым оценкам, составляет - ни много ни мало - одно из коренных отличий российской жизни от западной¹.

Газета "Завтра" в конце концов изменила название упомянутой рубрики на вполне научное, академическое - "Философия истории". Но ирония остается. Остается и мистика. Но не только в отношении данной газеты к проблемам прошлого, но и отношении всего общества к истории как таковой. К неудовольствию противников мистического подхода (а точнее - в пику им) реальная действительность время от времени открывает (или подбрасывает) нам такие факты, такие материалы, которые, как сегодня говорят, хотя и не подтверждают, но и не опровергают мистического начала.

Вот один из примеров. В конце 1998 г. в Москве состоялся международный симпозиум "Россия и Европа: в поисках идентичностей". Среди участников был австрийский профессор Михаэль Миттерауэр, который уделил внимание происхождению современных европейских границ и тех их разделительные линий, которые позволяли с древних времен делить Европу на Запад и Восток. Одна из таких - "линия Хантингтона" (по имени Гарвардского политолога). Это "великая историческая разделительная линия, которая столетиями разделяет западно-христианские народы от мусульманских и православных… восходит к разделению Римской империи в IV веке и созданию Священной Римской империи в X веке².

Не мистика ли? Столько эпох, столько веков прогремело над континентом. В сотнях геополитических споров, тысячах войн, стоивших народам море крови, колоссальных материальных потерь, перекраивались, тысячекратно пересматривались, уточнялись границы владений. Какие-то страны и этносы навсегда перестали существовать, другие переродились… А каков совокупный результат, "сухой остаток", как теперь говорят? Но если рассматривать его в рамках глобальных стратегий, то он, как видим, за 16 с лишним столетий остался тем же.

Не менее мистична ещё одна "разделительная линия", открытая венгерским историком Сючем. Речь идет о восточной границе империи Каролингов, которая около 800 г. пролегала по рекам Эльбе, Заале и Бемервальди. Историчность этой границы, пролегающей по германской территории, оказалась в центре внимания общественности спустя десятилетия после крымской конференции лидеров трех великих держав, решавших проблемы и судьбы мира после Второй мировой войны. Намеченная ими демаркационная линия между восточными и западными зонами оккупации стала на долгие годы границей между Западом и Востоком, между странами НАТО и Организацией Варшавского договора, совпадала с восточной границей империи Карла Великого².

Разумеется, лидеры держав-победительниц во Второй мировой войне в своем познании мировой истории не были новичками. Геополитическое наследие Карла Великого не было для них ни вожделенным яблоком раздора, ни аргументом в дискуссиях. Так получилось, что трезвый политический расчет, опыт завершаемого отрезка истории, осмысливаемой на сугубо эмпирическом уровне тремя мировыми лидерами первой половины ХХ столетия, привел к выводу, повторившему ситуацию 1200-летней давности. И это что же - опять госпожа Мистика?

Мистицизм как разновидность интуитивизма и иррационализма - антипод науки. Они взаимодействуют друг с другом как ночь и день. Там, где наука, нет места для мистицизма.

Необъяснимыми известными законами истории, мистическими, а следовательно, и антиисторическими представляются не только события далеких эпох, не оставивших после себя заметных следов, но нередко и те, которые происходят в наше время. Наиболее характерный среди них Беловежский сговор (декабрь 1991 г.). Участников сговора, было трое - политические деятели в критический момент истории, оказавшиеся у государственного руля. Плюс известный ельцинский временщик, сочинитель и редактор подписанных за беловежским столом бумаг³. Так вот эти деятели от политики, переувлажненные горячительными напитками, приняли решение об упразднении великой державы - государства, существующего уже тысячи лет. В их заявлении говорилось уже о "бывшем союзе ССР", развал которого характеризовался как "объективный процесс"⁴.

К этой оценке присоединились практически все политические партии России, имевшие возможность выразить свою позицию (а это были преимущественно партии, объявившие себя демократическими), почти поголовно Верховный совет РСФСР, парламенты других республик, входивших прежде в Советский Союз. Гениальными умами беловежских деятелей из кустов, открывших народам новые законы их бытия, восторгались в странах - конкурентах СССР - на международной арене. Им аплодировали открытые и скрытые недруги и недоброжелатели Советского Союза во всем мире.

Но действительно ли идет речь об объективном и закономерном процессе? Если да, то в какой мере, в какой пропорции закономерность дополняется случайностью, сочетается с нею? Если систематизировать мнения, то наряду с названными, надо выделить и другие, противоположные им.

Так, позицию огромного числа россиян выразил афоризм академика Жореса Алферова, оценивший события 1991 г. и последующих лет, сформулированный ясно и лаконично, он, безусловно войдет в антологию политического афоризма рубежа ХХ и ХХI вв. и в качестве такового уже используется в прессе: "Сделать то, что было сделано с нашей страной, можно было от полной глупости, либо с коварными и злыми намерениями.⁵"

Что же здесь соответствовало законам истории, а что не соответствовало? Вопрос не простой. И не потому, что на него нет ответа, а потому, что ответов может оказаться слишком много.

Однако один ответ академика Алферова, наверное, можно принять всем. Он состоит в том, что общество не только делает, развивает само себя. Есть и другой вид субъектов, которые тоже что-то делают с обществом, с народом. И делают либо с гениальным умом, если это выдающиеся, гениальные личности, либо "от полной глупости" и "с коварным и злым намерением". Кто это? Те, кому волею судеб довелось оказаться над народом, над обществом.

В России, многие столетия прожившей под царем, отношение к таким персонам никогда не было равнодушным. Один из лидеров отечественного монархического движения князь Зураб Чавчавадзе, выступая однажды перед студентами исторического факультета МГПУ, обратил внимание на живучесть монархических институтов: даже в советское время отношение народа к руководителям партии и государства - Ленину, Сталину, Хрущеву и другим было таким же, как к царям. Их наделяли сверхчеловеческими качествами, способностью видеть и слушать всех, а главное - за всех думать. Эту функцию - думать - многие охотно уступают своим руководителям и начальникам.

В.В. Маяковский в свое время пытался бороться с этим самоуничижением язвительными строчками:

Нам, мол, с вами думать неча,
Если думают вожди.

Когда в 60-е годы в театре "На Таганке" готовился спектакль "Послушайте, Маяковский!", названному моменту был придан дополнительный, усиливающий смысл: вторая из приведенных строк повторялась и в такой интонации, которая выражала сомнения в том, что думают вожди. Это был камень в огород брежневского руководства партией и страной.

А между тем выраженный всего в одной строке Маяковского, усиленной режиссерской трактовкой, вопрос был поставлен: а думают ли вожди? За ним абсолютно неконтролируемые, в режиме цепной реакции следуют другие вопросы: а как они думают? На основе исторических законов или как Бог на душу положит? Когда? Где? Как? На основе каких-то знаний или вообще без оных? Как много? Во имя чего?

Думал ли, скажем, Ельцин после перебора с Биллом Клинтоном и на подлете к Шеннону, где охрана не выпустила его из самолета на встречу с премьер-министром Ирландии? А Борис Николаевич обиженный сидел на пуфике в трусах и рубахе и плакал. А как во время дирижерского дебюта с оркестром берлинской полиции?6 Думается ли ему в состоянии похмелья? Вероятно не очень. Во всяком случае Партия любителей пива однажды сочла необходимым провести ерническую акцию - посылку средства для снятия похмельного синдрома после дня рождения президента.

А думал ли и.о. премьера розовощекий Егор Гайдар, обрекая на эксперимент выживания десятки миллионов российских граждан, оставив их без питания, тепла, без лекарств, без пенсий и зарплаты - эксперимент, который стоил многим жизни.

Что это все - исторически закономерно, неизбежно, объективно необходимо? Реальная жизнь и впредь будет такой, пока все общество, весь народ не станет ориентироваться в перипетиях политического процесса, пока последний не перестанет для него быть загадкой.

У истории как науки, конечно, есть свои тайны, есть таинства. Михаил Погодин, один из корифеев русской исторической мысли, считал таким таинством связь законов необходимости и законов свободы. В переводе на современный язык его можно понимать как единство существующих объективного и субъективного факторов в историческом процессе, необходимых для совершения каждого исторически значимого события или действия. Формула, известная каждому, кто прошел элементарный курс социальной философии. Однако знакомство с ней отнюдь не упрощает возможности ее применения в общественно-политической практике народов. Сложности обусловлены множеством дополнительных вопросов, которые остаются не ясными:

• во-первых, в каких пропорциях и дозах в каждый конкретный момент должны сочетаться эти две части формулы?
• во-вторых, существует понятие степени зрелости и объективного, и субъективного факторов - как, по каким критериям ее выявлять?
• в-третьих, кто стоит на вершине субъективного фактора, облеченный давать оценку ситуации, принимать стратегические решения? Что это за личности - гении, друзья общества и народа или - еще раз воспользуемся терминологией академика Алферова - деятели, исполненные "полной глупости", "с коварными и злыми намерениями"?

Стратегические проблемы общества решаются через множество тактических задач, которые меняются на ходу, переходят друг в друга. Найти оптимальные ответы на весь этот сонм задач и вопросов, соединить их в нечто единое очень трудно, если невозможно. Тот же М.П. Погодин, историк XIX столетия, с недоверием и даже подозрением смотрел на тех, кто слишком смело, нарочито уверенно подходил к определенному им таинству. Это опасение правдиво звучит и сегодня, когда на столах у политика и ученого-исследователя уверенно обосновались компьютеры, касается ли это истории как процесса, или истории как науки, призванной формировать у общества, у народа сознание, соответствующее пройденному им пути, его настоящим задачам и будущему, к которому себя готовят.

Конечно, тем, кто сам конструирует исторический процесс, сложнее, поскольку ни история, обогащающая опытом прошлых поколений, ни социология, несущая информацию о сегодняшнем дне, ни поставляющая прогнозы футурология не дают готовых рецептов. И вообще одних знаний не хватает для деятельного участия в историческом творчестве. Многие клетки, камешки в мозаике эпохи попросту отсутствуют. Политику кроме знаний необходимо воображение, интуиция, способность к импровизации. Уже давно признано: политика не только наука, но и искусство. А у искусства еще и свои законы: если нет настоящего дара, то знания и навыки, какими бы они ни были, дадут в лучшем случае ремесленника, но не художника.

На крутых поворотах истории, на ее изломах течение выносит на отмели много всякого мусора, в том числе и человеческого. В современной России, пережившей август 91-го, сентябрь - октябрь 93-го, перенесшей на ногах ельцинское десятилетие, претенденты на роль субъектов исторического процесса лезли буквально из всех дверей, окон и щелей. Сотни тысяч различных объединений с выведенными наспех лидерами претендовали на роль представителей и выразителей интересов каких-то групп населения. Сотни партий берутся защищать народ в сфере власти. Десятки тысяч кандидатов на депутатские места в федеральных и региональных парламентах чувствуют себя народными трибунами, политическими вождями, творящими историю. И они творят ее не зная ни прошлого, ни настоящего, не представляя будущего. И натворили столько, что, как утверждает статистика, ущерб, нанесенный нашей стране гитлеровской Германией за четыре года Великой Отечественной войны, был значительно меньше.

Да, профессия народного представителя, политика большого или невысокого ранга становится массовой - как слесарь или штукатур, маляр. Профессиональный уровень их низок. Многими движет сиюминутный интерес, нередко - сугубо личный или групповой. Ничего интересного предложить народу они не могут, да и не собираются. Даже добравшись до верхних ступенек своей карьеры, они остаются в своем деле ремесленниками, нередко лишь имитируя деятельность, создавая иллюзию ее, нежели реально действуя. Имитируя опять-таки как ремесленники. Если, к примеру, иллюзионист - профессионал способен на глазах у зрительного зала распилить женщину пополам и сразу же представить ее в целости и невредимости, то у наших иллюзионистов-ремесленников, оперирующих живой Россией, получается лишь первая часть фокуса. У России за последние десять лет всегда что-то урезается.

Общество, народ как субъекты, творцы исторического процесса, всегда нуждались в науке, отражающей, раскрывающей этот процесс, которая тоже называется историей. Помимо того, что она помогает лидерам, интеллектуальной, духовной элите в поиске верных политических решений, данная наука формирует (если не целиком, то в значительной мере) общественное сознание, определяет то, что называют историческим сознанием. На крутых поворотах истории, в критические периоды жизни народов, человечества в целом, роль исторических знаний возрастает необыкновенно.

Современное российское общество находится в глубоком кризисе, который называют системным, поскольку возник в недрах господствующей экономической и социально-политической системы, привел ее к краху и вот уже второе десятилетие лихорадит страну, удерживая в состоянии неопределенности, оставляя нерешенной проблему выбора пути, выбора новой системы.

Кризис в обществе вскрыл глубокие деформации в общественном сознании, в восприятии народом своей истории. Сказались односторонность в подходе к историческому образованию в школе - от начальной до высшей, - в постановке исторических исследований, превращении исторической науки в послушную служанку политики. Идея выдающихся российских историков-патриотов Н.М. Карамзина, Н.П. Погодина, С.М. Соловьева, рассматривающих историю как науку народного самопознания (каковой она могла стать, лишь соединившись с народом, став его достоянием, частью его сознания), - эта идея актуальна и поныне. Народ должен, обязан знать свою историю. Ибо именно знание делает массу разнородных людей единым целым, народом. Чем история богаче, древнее, тем выше самосознание. Неспроста существует понятие "историческая нация", которое, как нимб, отличает данный народ от других народов и народностей, менее известных, не имеющих яркой истории.

Знать свою историю - значит знать себе истинную цену. Народ, обладающий развитым чувством национального самосознания, историческим мышлением, не каждому правителю даст помыкать собой. Да и сама история на правителей действует.

И это будет тем сильнее, чем осознаннее будет относиться к истории народ.

__________________