В.ШТОЛЬ,
председатель Исполкома ВОПД
«Духовное наследие»
 
Последние события в Югославии сняли с повестки дня Государственной Думы вопрос о ратификации Договора между Российской Федерацией и США о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (Договор СНВ-2) 1993 г. Воздушные удары США и НАТО сделали практически невозможным введение в действие этого международного соглашения. Если же вернуться к прошлому году и к первым месяцам 1999 г., то обстановка вокруг этого документа складывалась непростой.

К середине 1998 г. ситуация с Договором СНВ-2 достигла значительной напряженности:
Во-первых, Конгресс США еще в начале 1996 г. одобрил этот Договор и поэтому США оказывали давление на российское руководство с целью добиться вступления его в силу. Они ставили в зависимость от его ратификации российским парламентом даже приезд в Москву президента Б.Клинтона, а также жестко увязали начало следующего этапа переговоров по сокращению стратегических вооружений (СНВ-3) с вступлением в силу СНВ-2.

Во-вторых, на Государственную Думу осуществлялся соответствующий нажим со стороны главы государства и исполнительной власти. Всеми средствами «проталкивался» этот договор вплоть до индивидуальной работы с каждым депутатом. В ходе полемики, чтобы представить Договор в выгодном для России свете, использовались различного вида подтасовки и откровенная ложь. Далеки от объективности в оценках Договора были и наши «независимые» СМИ. Все шло по очень знакомому нам пропагандистскому сценарию.

Придя к власти, правительство Е.Примакова, судя по всему, имело одной из главных задачу добиться ратификации Договора. О необходимости реализации Договора СНВ-2 неоднократно говорил сам глава правительства. Хорошо известны и заявления Ю.Маслюкова. Чего только стоит его обращение к членам фракции КПРФ в Государственной Думе в отношении ратификации СНВ-2.

Перед намечавшимися на середину марта с.г. слушаниями по Договору СНВ-2 обстановка в Госдуме складывалась скорее  в  пользу его сторонников, чем противников, так как  фракция Жиринов-ского резко изменила свою позицию. Если, начиная с 1993 г., ЛДПР категорически отвергала Договор и считала, что он направлен на подрыв национальной обороны России, то сейчас она является его ярым сторонником. Не исключено, что как только стихнет война на Балканах, вопрос о ратификации может возникнуть снова.

О Договоре СНВ-2 написано много и его сторонниками, и противниками. Однако с учетом того влияния на оборонительный потенциал России, которое может оказать реализация этого документа, возникает необходимость внимательно рассмотреть наиболее важные его аспекты и определиться на что может рассчитывать российская сторона в случае его вступления в силу.
 
Политические
аспекты
 
В политическом плане реализация Договора СНВ-2 удовлетворит давние претензии США на роль единственной в мире великой ядерной державы и их замыслы значительно и в одностороннем порядке сократить ядерные силы бывшего Советского Союза, свести до минимума возможную угрозу со стороны этих сил  территории США. При этом Договор составлен так, что американ-ские стратегические ядерные силы (СЯС) практически сокращениям не подлежат и сохраняют весь свой ядерный потенциал в неприкосновенности.

В то же время реализация Договора поставила бы Россию в крайне тяжелые условия. Необходимо не только физически уничтожить больше половины наших стратегических ядерных сил (СЯС)  в результате ликвидации МБР с РГЧ и их пусковых установок, но и полностью разрушить их основу — РВСН. В этой связи самому руководству  страны необходимо определиться, что делать, если Договор вступит в силу?  Как представляется, возможны три варианта решения:

1. Реструктуризация СЯС по американскому образцу: основу СЯС перенести на подводные лодки, оснащенные БРПЛ. В результате предусматриваемых Договором сокращений доля морских СНВ в составе СЯС России может увеличиться (до 50%). Учитывая тенденцию ядерных держав по переводу базирования СНВ по периферии своей национальной территории и максимальному повышению их выживаемости, перевод основы СЯС на море был бы оправдан. Однако это потребовало бы принятия эффективных  дополнительных мер по повышению оперативной и технической готовности, а также боевой  устойчивости  подводных ракетоносцев, что чревато крупными финансовыми затратами;

2. Не менять структуру СЯС, но для этого потребовалось бы ликвидировать 90%  (по боезарядам) ядерного потенциала РВСН, а затем его заново создавать за счет строительства нескольких сотен шахтных пусковых установок (ШПУ) и развертывания в них новых  моноблочных ракет, что неизбежно приведет к значительным материальным затратам;

3. Вообще отказаться от СНВ, либо иметь их на уровне Англии или Франции. Это может стать реальностью, если финансирование СЯС будет продолжаться в существующих объемах.

Судя по официальным заявлениям представителей Минобороны и высказываниям Ю.Маслюкова, надо полагать, что решение было принято в пользу дальнейшей гонки вооружений — ракетные войска будут возрождаться за счет развертывания до 1000 стационарных комплексов моноблочных МБР «Тополь-М» с темпом ввода их в боевой состав не менее 35—45 единиц ежегодно.

В этой связи хотелось бы отметить следующее. Вполне вероятно, что американцы на переговорах СНВ-3 (в случае если они состоятся) предложат отказаться от МБР, мотивируя это тем, что, по их мнению, это наиболее уязвимый вид СНВ и следовательно способен в наибольшей степени дестабилизировать стратегическую ситуацию в условиях кризиса. В свое время аналогичным образом они убедили наше руководство отказаться от МБР с РГЧ.

Придание мобильности наземным комплексам ситуацию не меняет, так как в условиях ограничений по СНВ подвижные наземные комплексы  МБР должны находиться в ограниченных районах, т.е. они фактически стационарны.

В политическом плане необходимо также учитывать, что Договор СНВ-2 не ориентирован (как Договор СНВ-1) на уменьшение опасности возникновения ядерной войны, упрочение международного мира и безопасности в результате сокращения СНВ. В нем зафиксирована главная цель — укрепление стратегической стабильности и предсказуемости в дополнение к сокращениям, что (по мнению составителей договора) в конечном итоге будет способствовать созданию прочной основы для мирового порядка, который предотвратил бы опасность возникновения ядерной войны.

Авторы Договора, видимо, рассчитывали, что США, получив в результате его  реализации  подавляющее превосходство в СНВ, «создадут» мировой порядок на основе угрозы применения силы.

Как США посредством вооруженных сил НАТО создают мировой порядок, всем хорошо известно, особенно сейчас в связи с трагической ситуацией в Косово и вокруг Ирака.

Однако в такой ситуации необходимо иметь в виду, что отсутствие примерного паритета в СНВ сторон, а это неизбежно создает реализация Договора СНВ-2, вряд ли будет обеспечиваться стратегическая стабильность, поскольку опасность возникновения ядерной войны при этом может и возрасти. К примеру, у стороны, значительно уступающей в СНВ, в условиях кризиса возникает соблазн первой пойти на применение ядерного оружия в расчете не потерять его в результате  нападения превосходящего в силах агрессора. В условиях отсутствия примерного паритета становится недостижимой и определенная Российской военной доктриной цель в области ядерного оружия — «устранение опасности ядерной войны и применения ядерного оружия путем сдерживания от развертывания агрессии против России и ее союзников».

Указанные факторы безусловно необходимо учитывать при принятии решения о дальнейшей судьбе Договора СНВ-2.

Договорно-правововые
аспекты
 
Любые международные соглашения достигаются, как правило, на основании компромисса, полученного в результате взаимных уступок сторон. Договор СНВ-2 фактически отменяет принципиального плана уступки американской стороны, на которые она пошла в интересах заключения Договора СНВ-1. В этой связи в качестве юридически самостоятельного документа СНВ-2 существовать не может. Действует он только в рамках Договора СНВ-1 и, по существу, вводит изменения, касающиеся количественных уровней сокращаемых вооружений и сроков их осуществления, полного запрета на МБР с РГЧ и тяжелые МБР.

Он изменяет в пользу США процедуры уменьшения количества боезарядов, числящихся за МБР и БРПЛ, и процедуры исключения из состава СНВ тяжелых бомбардировщиков. Так как Договор СНВ-2 был подписан не дожидаясь ратификации Договора СНВ-1, а точнее за два года до ратификации, есть все основания рассматривать его в качестве свода поправок к Договору СНВ-1, в которых была очень заинтересована американская сторона.

Положения Договора СНВ-2 (как они изложены в его тексте) предусматривают формально равные права и одинаковые обязательства сторон. Однако, ввиду значительных различий в составе и структуре  стратегических сил сторон и особенностей самих СНВ, не  на все их вооружения распространяются содержащиеся в Договоре ограничения, а также не каждая из сторон может в полной мере воспользоваться положениями Договора.

Например, в Договоре имеется положение о том, что каждая из сторон сокращает свои СНВ таким образом, чтобы... в пределах ограничений  суммарные количества для каждой из сторон не превышали... «ноль единиц для боезарядов, которые числятся за развернутыми тяжелыми МБР». В составе СНВ Соединенных Штатов тяжелых МБР нет, а у России их 180 единиц (1800 боезарядов). Следовательно, сокращает тяжелые МБР только российская сторона и это надо рассматривать не иначе как ее одностороннее разоружение.

Или, например, по Договору каждая из сторон имеет право «переориентировать для выполнения неядерных задач» до 100 тяжелых бомбардировщиков-носителей ядерных бомб и ядерных ракет с дальностью менее 600 км. Такие самолеты исключаются из количественных уровней (по боезарядам), ограничиваемых СНВ, но при этом не требуется выполнения процедур их переоборудования в неядерные, т.е. они полностью сохраняют способность применять ядерное оружие.

В составе СНВ России таких самолетов едва ли наберется с десяток, следовательно выводить из засчета практически нечего. США же имеют примерно 100 современных самолетов  «В-1В», каждый из которых, как указано в Договоре, «реально» оснащен 16 (фактически 24-я) боезарядами. Таким образом, они могут, не прибегая к сокращениям, вывести из зачета в среднем 2000 ядерных боезарядов.

Эта ситуация должна рассматриваться не иначе как обход основных положений Договора, касающихся количественных ограничений СНВ.

Имеются и другие положения, которые при декларируемом равенстве прав и обязанностей позволяют американцам получить односторонние военные преимущества, в результате чего  они могли бы, например, не сокращать  500 МБР с РГЧ, которые по Договору подлежат полному запрету, а также оставить в неприкосновенности основу своих СЯС — подводные лодки, оснащенные самыми современными ракетами «Трайдент -2».
 
Военно-технические
аспекты
 
По Договору должен ликвидироваться целый класс наиболее современных и эффективных наземных межконтинентальных баллистических ракет, оснащенных разделяющимися головными частями с боеголовками индивидуального наведения (МБР с РГЧ) и их пусковые установки, а также все тяжелые МБР и их пусковые установки. Однако Соединенные Штаты ликвидируют (в полном смысле этого слова) лишь 50 МБР с РГЧ «МХ» — что уменьшит их ядерный потенциал только на 500 единиц. «Сокращения» остальных СНВ они могут осуществить не прибегая к их демонтажу или переоборудованию, а за счет снятия и складирования боеголовок МБР и БРПЛ и вывода из зачета ядерных боезарядов тяжелых бомбардировщиков. В результате все 500 МБР с РГЧ «Минитмен 3» остаются неприкосновенными. В итоге количество стратегических носителей, а точнее средств доставки ядерного оружия, у США практически не изменится. Не изменится и их способность по доставке ядерного оружия.

Фактически их ядерный потенциал СНВ будет составлять не 3500 боезарядов, как это предусмотрено договором, а примерно  8500, из них:

• 1000 боезарядов —  за счет разрешенного договором снятия боеголовок при переводе в моноблочные 500 МБР с РГЧ  «Минитмен 3»;
• 1728 боезарядов —  за счет разрешенного договором снятия боеголовок с БРПЛ «Трайдент»;
• 2000 боезарядов —  за счет «переориентирования», например, бомбардировщиков  «В-1В» для выполнения неядерных задач.

России Договор позволяет иметь около 4000 боезарядов (примерно на 500 боезарядов больше, чем предусмотрено Договором), а фактически, с учетом крайне недостаточного финансирования, ее ядерный потенциал СНВ составит не более 1500—2000 боезарядов.

Таким образом, превосходство США будет оцениваться примерно как 1 к 10. Поэтому вполне объяснимо, почему Конгресс США так поспешно ратифицировали  Договор в одностороннем порядке — случай беспрецедентный в области разоружения, — и добиваются его ратификации от российской стороны. Можно ли упустить такую возможность, чтобы обеспечить себе в рамках межгосударственного соглашения односторонние военные преимущества на длительную перспективу!

Сейчас все понимают, что ядерная война — самоубийство для человечества и решиться на  применение ядерного оружия вряд ли кто сможет. Спрашивается, с какой  целью США пытаются обеспечить себе такой колоссальный перевес в стратегических ядерных средствах?

Ядерное оружие в наш век трансформировалось в инструмент сдерживания и достижения внешнеполитических целей.

Видимо, американцы и рассчитывают  располагать  этим инструментом сполна. В таком случаи, как  это согласуется с предложенной США  так называемой концепцией «партнерства» или «партнерства ради мира»?

В ходе полемики в связи с Договором СНВ-2  используется термин «возвратный потенциал». Это, как представляется, создает иллюзию в отношении реальных сокращений, осуществляемых американской стороной. Ядерный потенциал США как бы разделяется на две части: 3500 боезарядов — количество которое будет числиться по Договору, и еще 5000 боезарядов, находящихся на складском хранении, — «возвратный потенциал». Эти боезаряды без труда и каких-либо материальных затрат в любой удобный момент возвращаются на свои штатные места — достаточно заявить, что Договор больше не отвечает национальным интересам Соединенных Штатов. Прецеденты уже были — США таким путем отказались от действующего Временного соглашения по СНВ 1972 г. и Договора ОСВ-2 1979 г.

Кроме того, в основу модернизации СЯС США положен принцип «воссоздания», который назван «страховкой на случай резких изменений политической обстановки в России». Принцип предусматривает наращивание ядерного арсенала США в случае резкого ухудшения отношений с Россией в результате прихода к власти правительства, враждебного Соединенным Штатам, или невыполнения российской стороной обязательств по соглашениям СНВ. Оно может быть осуществлено за счет доведения количества ядерных боезарядов до полной комплектации на МБР «Минитмен -3» (три заряда) и БРПЛ «Трайдент -2» (восемь и более зарядов) и обратного перевода в ядерные тяжелых бомбардировщиков В-1В.

Таким образом,   американские СЯС  (за исключением 50 МБР) по Договору практически не подлежат сокращениям и полностью сохраняют свой потенциал — способность доставлять определенное количество боезарядов к назначенным целям. И в этой связи использование термина «возвратный потенциал» не обосновано. Вместе с тем все аналитики признают этот серь-езный недостаток Договора СНВ-2, но при этом сторонники договора (А.Арбатов и др.) считают, что ликвидации «возвратного потенциала» можно будет достичь только с помощью нового соглашения (СНВ-3). Признано это и на высшем уровне.

Читаем российско-американское хельсинкское «Совместное заявление о параметрах будущих сокращений ядерных вооружений» от 21 марта 1997 г., где в качестве одного из базовых элементов нового соглашения по СНВ-3 указываются «технические и организационные меры с тем, чтобы способствовать необратимости глубоких сокращений, включая предотвращение быстрого наращивания количества боезарядов». Но чтобы приступить к новым переговорам необходимо ратифицировать Договор СНВ-2. Это является условием американ-ской стороны.

Возникает парадоксальная ситуация: в Договоре СНВ-1 возможный возвратный потенциал сведен к минимуму — до 400 единиц в пользу США (за счет ядерных вооружений на части тяжелых бомбардировщиков), а огромный «возвратный потенциал», который мы намерены ликвидировать в следующем соглашении по СНВ-3, создает исключительно Договор СНВ-2. В соответствии с логикой здравого смысла возникает вопрос — надо ли в таком случае вводить в действие Договор СНВ-2?

Существует мнение, что при нынешних объемах финансирования расходов на закупки вооружения и военной техники и поддержание их технической готовности уровень российских СЯС опустится значительно ниже уровня СНВ, определенного Договором СНВ-2. В этой связи возникает вопрос, почему бы не ратифицировать Договор? Ведь он все же  будет сдерживать США и, кроме того, внесет элемент предсказуемости в область развития их  СНВ.

На  этот счет можно сказать следующее:

• во-первых, Договор СНВ-2 американскую сторону не сдерживает. Об этом свидетельствуют приведенные выше аргументы.
• во-вторых, идя на ратификацию Договора СНВ-2, мы соглашаемся со всеми его пороками и недостатками, которые, в соответствии со здравым смыслом, недопустимо вводить в дальнейшую практику сокращения и ограничения ядерных вооружений.

Если речь идет о реальном (а не условном, как в Договоре СНВ-2) сокращении СНВ, то этот процесс должен отвечать следующим критериям:
• сокращение СНВ должно иметь необратимый характер и с этой целью должно осуществляться путем их демонтажа, переоборудования или физического  уничтожения, а процедуры ликвидации СНВ не должны допускать их быстрого восстановления;
• количество ядерных боезарядов на существующих стратегических носителях (средствах доставки) — МБР, БРПЛ, ТБ — должно определяться по тому их максимальному количеству, которое носители способны доставить к цели, а не по тому числу, которое какая-либо из сторон намерена в данный момент разместить на носителе. Другие подходы («реальное оснащение» и др.) не исключают получение дополнительного ядерного потенциала;

Примечание. Перед заключением Договора СНВ-1, по данным Лондонского института стратегических исследований, количество ядерных зарядов на стратегических носителях  СССР и США оценивалось, как 11 694 и 146 637 соответственно. Эти цифры отражали потенциальные возможности сторон по доставке ядерных боезарядов в одном пуске (вылете). После согласования правил засчета в договоре были указаны следующие количества: СССР — 10 271, а  США — 10 563 боезаряда. Таким образом, США произвели «сокращения» почти на 3000 боезарядов еще фактически не приступая к ним.

• при подсчете ядерных боезарядов целесообразно использовать «правило типа», что позволит упростить процедуры зачета боезарядов в ограничиваемые уровни вооружений.

 Не оправдано также деление СНВ на «дестабилизирующие» и «не дестабилизирующие» стратегическую ситуацию. Результат такого подхода — ликвидация наших МБР с РГЧ и тяжелых МБР.
 
Экономические
аспекты
 
Полемика на страницах печати не прояснила вопрос о стоимости Договора СНВ-2 для России. Сколько стоит реализация этого Договора — вопрос не праздный. В соответствии с Федеральным законом РФ «О международных договорах Российской Федерации» 1995 г. предложение о ратификации Договора должно содержать оценку возможных финансово-экономических последствий вступления Договора в силу.

Как представляется, необходимо определить, во сколько обойдется нам ликвидация всего класса МБР с РГЧ и всех тяжелых ракет, атомных подводных лодок, оснащенных баллистическими ракетами, которые подлежали бы сокращениям, ликвидация соответствующей инфраструктуры и т.д., а также подсчитать, сколько будет стоить развертывание дополнительных наземных стартов МБР «Тополь-М» (1200 — 1300 единиц), чтобы восстановить ядерный потенциал наших РВСН.

Примечание. Учитывая предусмотренные Договором СНВ-2 ограничения  на количество разрешенных для переоборудования под моноблочные ракеты шахтных ПУ (90 и 105 ПУ) нам потребуется дополнительно построить, как минимум, 800—900 шахтных ПУ.

Вместе с тем, по оценкам специалистов,  на демонтаж и утилизацию сокращаемых в связи с Договором СНВ-2 вооружений потребуется около 35 млрд. деноменированных руб., а расходы на перевооружение наших стратегических ядерных сил моноблочными МБР достигнут сотни млрд. руб.

Существует мнение, что без договора СНВ-2 Россия должна будет тратить дополнительные средства на поддержание больших количеств старых стратегических вооружений, и меньше средств останется на их модернизацию и развитие новых систем  СНВ. Например, главком РВСН считает, что существуют политические силы, которые призывают держаться на уровне Договора СНВ-1, т.е. сохранить в составе СЯС 6000 боеголовок. Как следует из его рассуждений, эти силы выступают против якобы выгодного нам Договора СНВ-2.С этим нельзя согласиться.

Во-первых, существующие по действующему Договору СНВ-1 количественные ограничения (6000 боезарядов на 1600 носителях) вовсе не означают, что их необходимо поддерживать. Их нельзя превышать, а иметь меньшее количество — внутреннее дело каждой из сторон. Достаточно нам определиться, сколько необходимо иметь СЯС для целей сдерживания.

Во-вторых, с экономической точки зрения России более выгодно оставаться в рамках Договора СНВ-1, так как это позволит вывести из боевого состава и законсервировать необходимое количество вооружений, не прибегая к их ликвидации и, таким образом, исключить губительные для нас расходы на ликвидацию СНВ. А по мере поступления новых комплексов — приступать к ликвидации старых СНВ в соответствии с предусмотренными договором процедурами.

С учетом того, что в последние два года финансирование мероприятий по выполнению международных договоров из Государственного бюджета России в среднем находилось на уровне 10%, затраты на Договор СНВ-2 были бы неприемлемыми для нашей экономики.
 
Выводы
 
Заключение Договора СНВ-2 следует рассматривать не иначе, как серьезный провал российской стороны во внешней политике. Для России Договор СНВ-2 — несправедливое, неоправданное в экономическом отношении,  кабальное  соглашение, направленное на получение США односторонних военных преимуществ,  лишающее Россию статуса  великой державы и не отвечающее целям обеспечения ее национальной безопасности.

Договор в том виде, в каком он представлен на ратификацию российской стороной, не может быть ратифицирован.

Необходимо устранить его недостатки и тем самым не допустить получения США односторонних военных преимуществ. Они должны быть обязаны по Договору  ликвидировать соответствующее количество МБР, подводных лодок с БРПЛ и стратегических бомбардировщиков, и в итоге фактически (а не условно) радикально сократить свой ядерный арсенал. Но для достижения этого (так же как и для внесения в текст Договора поправок, о которых говорил Ю.Маслюков) надо вести переговоры и пересматривать договор. В итоге должен быть новый документ, подготовленный на новой основе интересов национальной безопасности каждой из сторон. Он не должен предоставлять какой-либо из сторон односторонние военные преимущества.
Если американцы не пойдут на  это, — следовало бы поступить точно так же, как поступили США с «Договором об ограничении стратегических наступательных вооружений» 1979 г. (Договор ОСВ-2).
 

Справочно. Этот  Договор был подготовлен в результате почти 7-летних трудных переговоров и подписан руководителями государств в 1979 г. Поскольку Договор сохранял за советской стороной право иметь тяжелые МБР и, к тому же, некоторые стратегические программы США (в частности, программа строительства стратегических бомбардировщиков «B-1B» и «В-2») не вписывались в его рамки, американская сторона  сразу же взяла курс на его провал. Вначале США отказ от его ратификации связали с вступлением  советских войск в  Афганистан, а позже — в 1986 г., — когда договор стал сдерживать ввод в боевой состав американских бомбардировщиков «В-1В», администрация Р.Рейгана заявила об отказе от этого Договора, так как он, будто бы, не отвечает национальным интересам Соединенных Штатов.