На перекрестке мнений

От редакции

Предлагаемые вниманию читателей статьи посвящены взаимоотношениям России и НАТО.
В них, как и положено, имеются спорные моменты, так как авторы стоят на различных позициях. Однако все они имеют право излагать личную точку зрения. И если читателям какие-то положения этих статей кажутся неприемлемыми, то они могут высказать свою точку зрения на страницах нашего журнале.

В.Штоль, главный редактор журнала «Обозреватель - Observer»

На рубеже XX—XXI вв. мир вступил в один из самых сложных и противоречивых периодов своей истории, характеризующийся крайней неопределенностью перспектив развития геополитической обстановки и ожиданием крупных перемен во всей системе мироустройства.

31 марта 1991 г. прекратили свое существование военные структуры Организации Варшавского Договора (ОВД). Была перевернута не страница, а целая эпоха в истории Европейского континента. НАТО лишилась своего «raison d’кtre» — смысла существования. Исчезла внешняя угроза. Развитие геополитической ситуации после 1991 г. подтвердило это. Практически закончилась «холодная война».

Ее итогом стали крупнейшие геополитические последствия, к числу которых можно отнести:

• Развал СССР и уничтожение геополитического потенциала Советского Союза как великой державы.
• Разрушение мировой социалистической системы, ее военно-политической (Организация Варшавского Договора) и экономической (Совет экономической взаимопомощи) организаций.
• Глубокая фрагментация центрально-евразийского пространства и образование на территории СССР независимых государств с суммарным геополитическим потенциалом, намного уступающим соответствующему потенциалу СССР.
• Образование единой Германии и новых государств на территории Европы.

Безусловно, главным следствием «холодной войны» стало разрушение геополитического потенциала Советского Союза. После марта 1991 г. он впервые со времени великой Победы оказался без военных союзников в Европе. Это внесло принципиально важные коррективы в расстановку основных сил на мировой арене и привело к качественно иной глобальной геополитической конфигурации.

Бывший генеральный секретарь НАТО М.Вернер, комментируя решение о роспуске военной организации ОВД, заявил буквально следующее: сегодня все изменилось. Ослабляющаяся советская угроза смягчила бремя обороны нашего союза и повысила наше чувство безопасности. Такие старые несомненные факторы, как конфронтация «холодной войны», ушли в прошлое, и вряд ли на их место придет комплекс новых столь же постоянных несомненных факторов...

Кроме того, провозглашенные в Парижской хартии (1990 г.) для новой Европы принципы недопустимости применения силы или угрозы ее применения против какого-либо из государств — участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) поставили под сомнение идею сохранения одной военной группировки при роспуске другой, ей противостоящей. В перспективе казалось бессмысленным и отстаиваемое НАТО американское военное присутствие в Европе. В совершенно новом свете предстала и проблема американских баз. Но вместе с тем нельзя было не видеть стремления некоторых бывших союзников СССР расширить связи с НАТО.

Роспуск военной организации ОВД повлиял на многие европейские процессы: переговоры в Вене, проходившие в рамках двух блоков, один из которых перестал существовать; влияние роспуска ОВД на судьбу Договора об обычных вооруженных силах в Европе, подписанного в ноябре 1990 г. в Париже.

Официально аргументов в пользу существования НАТО как чисто военного блока не было, так как угроза со стороны ОВД и «советская угроза» в целом отпали. Но Запад не только не поспешил последовать примеру Востока и распустить военную организацию НАТО, но, наоборот, активно и настойчиво стал обосновывать необходимость дальнейшего ее сохранения и даже укрепления в качестве теперь уже единственного гаранта мира и стабильности в Старом Свете. Западный альянс не стремился изменить логику своего поведения. Поэтому все разговоры политиков «о добрых намерениях» и о том, как «приспособить» Североатлантический союз к кардинально изменившимся условиям в Европе, остались лишь «добрыми намерениями» и ничем иным. Так что поводов к натовской кончине не было и нет.

Несмотря на тезисы о «потеплении международного климата» и «укреплении добрососедства» в Европе, Россия и в новых, еще только разрабатывавшихся доктринах Североатлантического альянса фигурировала как основная потенциальная угроза. Правда, делалась оговорка, что угроза эта связана не с «советской агрессивностью», а лишь «с нестабильностью ситуации в стране». Но такая оговорка су-ти дела не меняет.

Раз уж НАТО выступила за сохранение своего военного потенциала ради нейтрализации такой «угрозы», то следует проанализировать, а как она собирается на практике ей противостоять.

Ликвидация военной организации ОВД, хотя и внесла определенный дисбаланс в европейское стратегическое уравнение, тем не менее не вызвала у политического и военного руководства России тревоги. Войны в Европе никто не ждал и казалось не желал. Считали, что нарушение военного паритета по линии Восток — Запад можно пережить относительно спокойно. Если, конечно, оно не будет усугубляться милитаристскими усилиями НАТО.

Как заявил бывший генеральный секретарь НАТО М.Вернер, НАТО должна остаться, прежде всего — потому, что она защищает от опасности. Классическая угроза исчезла. Угроза нападения Советского Союза или других государств на Центральную Европу или на Европу в целом, вряд ли возникнет вновь в обозримом будущем. Но никто не нуждается в напоминании о том, что Европа пока не вступила в новый долговременный политический порядок...

Другая же функция Атлантического союза, по его мнению, состоит в том, чтобы обеспечить рамки для североамериканского участия в обеспечении безопасности в Европе на базе обязательств о коллективной обороне. Политические, а также военные обязательства США — это, как сказал один комментатор, умиротворитель Европы, примиряющий бывших противников и формирующий основу для равенства и доверия среди западноевропейцев.

В-третьих, на взгляд руководства блока, НАТО вносит важный вклад в процесс СБСЕ. Использование арбитража и механизма урегулирования конфликтов СБСЕ нуждается в поддержке интегрированной оборонительной структуры НАТО, чтобы успешно решать задачу мирного разрешения кризисов.

Одним словом, союз является и останется основой общей судьбы Европы и Северной Америки, гарантирующей политическое единство и защищающей их общие интересы.

И зменения геополитической обстановки в мире привели глав государств и правительств стран — членов НАТО к принятию военной стратегии блока «Новая стратегическая концепция НАТО» (Рим, ноябрь 1991 г.), хотя начало адаптации блока к новым условиям было положено еще в июле 1990 г., когда была принята «Декларация о преобразовании Североатлантического союза».

Военная стратегия НАТО с 1991 г. строилась во-круг ключевых элементов политического сотрудничества, контроля над вооружениями и оборонной достаточности. Согласно этой стратегии, меры по кон-тролю над вооружениями дополняли и в определенной степени определяли остающиеся в распоряжении НАТО военные возможности и предъявляемые к Объ-единенным Вооруженным Силам (ОВС) блока требования. Более того, режим действия Договора об обычных вооруженных силах в Европе должен был превратить территорию Европы в зону «контролируемой безопасности» с беспрецедентной степенью открытости в военных вопросах, увеличивая тем самым предсказуемость действий друг друга и взаимное доверие.

Безопасность была объявлена неделимой. В связи с этим принципом, нападение на одного члена Североатлантического союза рассматривалось как нападение на всех. Присутствие североамериканских войск и наличие войск, специально предназначенных для использования в Европе, до сих пор остается, по мнению Запада, жизненно важным условием обеспечения европейской безопасности, которая неразрывно связывается с безопасностью Северной Америки. Не удивительно поэтому, что в изменившихся обстоятельствах силы НАТО подверглись существенной модернизации. Им была придана большая мобильность в целях повышения способности быстрого реагирования на любое изменение обстановки.

Осуществлению этих замыслов немало поспособст-вовало бывшее советское, а затем российское руководст-во, уступавшее атлантистам порою с такой легкостью, что удивлялись даже на Западе. Примеров этому много — от данного в конце «холодной войны» поспешного и не оговоренного никакими конкретными обязательствами со стороны НАТО согласия на объединение Германии до непротивления в 1994 г. натовским бомбардировкам в Боснии, а в 1999 г. — в Югославии.

Российская дипломатия фактически констатировала согласие с военно-политическим господством НАТО в Европе. Признала дееспособность идей, вошедших в стратегическую концепцию НАТО, согласилась с ее первенством в разрешении конфликтов в Европе, с правом вмешиваться во внутренние дела в обход международных организаций. Наоборот, считалось, что с ней можно установить отношения сотрудничества, которые будут способствовать закреплению результатов окончания «холодной войны». В частности, в сотрудничестве с блоком НАТО можно было бы решить как общие военные вопросы (контроль за обычными вооружениями в Европе, предотвращение войны на континенте), так и относительно частные политические проблемы — положение в отдельных районах Евроатлантического региона без признания за этим блоком какой-либо полицейской роли.

Вэтом направлении развивалось сотрудничество между Россией и НАТО вплоть до решения Брюссельской сессии Совета НАТО в начале 1994 г., когда возникли две идеи:

• первая — создать программу сотрудничества ради достижения мира «Партнерство во имя мира» (ПИМ) в качестве дополнения к системе НАТО и одновременно возможности выхода блока за пределы своей компетенции;
• вторая — расширение возможностей реагирования Североатлантического союза на кризисные ситуации, в частности, на конфликт в бывшей Югославии в начале 90-х годов.

Ни то, ни другое в свое время не было оспорено Россией как попытка в одностороннем порядке изменить правила поведения, сложившиеся на момент окончания «холодной войны».

Следует подчеркнуть, что появление инициативы «Партнерство во имя мира» обязано решениям, принятым на Лондонской (май 1990 г.) и Римской (ноябрь 1991 г.) встречах на высшем уровне, посвященных преобразованию НАТО после окончания «холодной войны». Ключевым моментом стало образование 6 декабря 1991 г. Совета североатлантического сотрудничества (ССАС) — специальной структуры, обеспечивающей проведение диалога и организацию сотрудничества между Североатлантическим союзом, странами Центральной и Восточной Европы, Прибалтики и СНГ с целью «укрепления безопасности и стабильности» на всей территории, входящей в сферу действия ССАС, включая регулярные консультации по вопросам политики и безопасности. Для обеспечения максимальной эффективности вся деятельность по программе ПИМ координируется с другими видами деятельности, осуществляемой в рамках ССАС.

Государства, входящие в ССАС, и другие страны СБСЕ, способные и готовые внести свой вклад в эту программу, получили приглашение присоединиться к странам — членам НАТО в рамках «Партнерства...» Североатлантический совет предложил государствам-партнерам принять участие в проводимой в штаб-квартире НАТО работе политических и военных органов в рамках партнерской деятельности. «Партнерство...», как декларировалось, призвано было расширить и активизировать политическое и военное сотрудничество во всей Европе, повысить стабильность, уменьшить масштабы опасностей, угрожающих миру, и построить более прочные отношения, утверждая дух практического сотрудничества и приверженности принципам, лежащим в основе деятельности Североатлантического союза.

При соблюдении темпов и масштабов, определяемых возможностями и желанием принимающих участие в Программе государств, НАТО выразила также намерение вести конкретную работу с партнерами для достижения транспарентности при выделении средств на оборону, содействовать демократическому контролю над министерствами обороны, совместному планированию и проведению военных учений для приобретения навыков взаимодействия с войсками НАТО в операциях по поддержанию мира, при проведении поисково-спасательных и гуманитарных операций и т.д.

Как это имеет место с Францией, формально не участвующей в военной организации блока. Таким образом, документ провозглашал принцип наращивания политического и военного взаимодействия, в том числе при разработке военных доктрин и концепций.

Программа ПИМ играет важную роль в процессе расширения НАТО. Правительства стран Североатлантического союза сразу же заявили, что «ожидают и будут приветствовать его (расширение НАТО. — Авт.) как часть эволюционного процесса, учитывающего развитие событий в области политики и безопасности на всей территории Европы». В статье 10 Вашингтонского договора (1949 г.) не случайно предусматривается подобное расширение с включением в Североатлантический союз других европейских государств, готовых развивать принципы этого договора и вносить свой вклад в обеспечение безопасности Северной Атлантики.

Россия присоединилась к «Партнерству во имя ми-ра» в июне 1994 г., поставив свою подпись под Рамочным документом программы. Североатлантический союз и Россия достигли договоренности о развитии отношений сотрудничества как в рамках программы ПИМ, так и вне ее. Индивидуальная программа партнерства во имя мира была объявлена как широкая, соответст-вующая размерам, значению и потенциалу России.

Вместе с тем, в связи с заявлением на сессии Совета НАТО в декабре 1994 г. о расширении блока, планы контактов на последующие годы с НАТО не составлялись. Однако в целях оперативного решения вопросов двусторонних отношений при штаб-квартире НАТО в Брюсселе и при Посольстве России была сформирована группа связи с НАТО, в которой приняли участие представители Минобороны РФ. При этом контакты с НАТО не сворачивались, но носили более ограниченный характер.

Североатлантический союз и Россия выразили стремление к развитию все более широкого диалога и сотрудничества в областях, в которых Россия может внести уникальный и важный вклад, соответствующий ее положению на международной арене и соразмерный с ее ответственностью крупной европейской и мировой ядерной державы. Они договорились обмениваться информацией по вопросам политики и безопасности, имеющим общеевропейское значение, по мере необходимости проводить политические консультации по тематике, представляющей взаимный интерес, и сотрудничать в решении ряда проблем, касающихся безопасности, включая поддержание мира.

Отношения России с НАТО осуществлялись как на многосторонней (в рамках Совета североатлантического сотрудничества и программы «Партнерство во имя мира»), так и на двусторонней основе. Достаточно четко отлажен механизм как военно-политических, так и собственно военных связей.

В целом имеется договорно-правовая база отношений в военной области с США, Германией, Грецией, Францией, Данией, Норвегией. Предусматривалось также заключить соглашение о сотрудничестве в военной области с министерствами обороны Италии, Португалии, Нидерландов.

В соответствии с существующими соглашениями готовятся и проводятся совместные учения (например, миротворческие учения, учение по ПРО с США), обсуждаются военно-политические проблемы, осуществляются визиты руководящего состава и обмен военными делегациями, заключены и реализуются отдельные соглашения по военно-техническим аспектам сотрудничества.

По линии Совета североатлантического сотрудничества было реализовано более 30 мероприятий, в том числе участие в заседаниях ССАС на уровне минист-ров обороны, а также начальников генеральных штабов, непосредственные контакты главнокомандующих ОВС НАТО на ТВД с командующими округов и флотов России, участие представителей Министерства обороны РФ в качестве наблюдателей на учениях войск НАТО, посещение специальных семинаров НАТО и ССАС, обмен слушателями и лекторами.

Практическим результатом в 1994 г. явилось подписание Плана сотрудничества между Министерством обороны РФ и военным руководством НАТО на 1994 г., который был в основном реализован.

Затем Россией была подготовлена «Программа сотрудничества Россия — НАТО», которая предусматривала участие:

• в работе Координационной ячейки партнерства (Бельгия);
• в заседаниях различных комитетов НАТО, в консультациях, семинарах, конференциях и симпозиумах;
• российских наблюдателей и подразделений миротворцев России в полевых, командно-штабных учениях, командно-штабных тренировках, проводимых по планам НАТО и других партнеров по ПИМ; а также направление российских офицеров на курсы в школы НАТО и подготовка в России военных наблюдателей и офицеров штабов ООН. Кстати, никем не отрицается, что в России создана одна из лучших в Европе систем подготовки военных наблюдателей ООН. Свыше 300 офицеров Вооруженных Сил России и других стран, в том числе Англии, США, Канады и Германии, прошли на базе бывших курсов «Выстрел» специальную подготовку.

В соответствии с решением Совета Безопасности РФ от 24 мая 1995 г. ряду ведущих министерств, включая Минфин, было поручено обеспечить практическую реализацию этой программы. Однако Минфин отказался осуществить целевое выделение финансовых средств даже на минимальное участие Вооруженных Сил России в программе. А за счет средств федерального бюджета (например на 1996 г.) такое участие было просто неприемлемо. Таким образом, в 1995 и 1996 гг. сотрудничество Минобороны РФ с НАТО в рамках программы «Партнерство во имя мира» практически не осуществлялось.

В 1997 г. был подписан «Основополагающий акт об отношениях России и НАТО». Хотя подписание этого акта явилось лишь политической декларативной акцией, оно по существу санкционировало реализацию планов НАТО.

Как утверждалось в то время, развитие отношений Североатлантического союза с Россией должно служить укреплению взаимного доверия и повышению открытости, призвано отражать их общие цели, а также дополнять и укреплять отношения союза со всеми другими государствами. В документах НАТО зафиксировано, что оно не направлено против третьих стран и является транспарентным для других партнеров. И следующее положение на ту же тему: конструктивные, ориентированные на сотрудничество мероприятия Североатлантического союза, нацеленные на взаимодействие с Россией, обязательны, как шаги по укреплению безопасности и стабильности в Европе, отвечающие интересам всех других государств, находящихся в зоне действия СБСЕ/ОБСЕ.

Безусловно, все перечисленные выше формы участия России не должны противоречить интересам ее национальной безопасности. Однако уже в то время существовал риск, что по мере расширения НАТО, дальнейшее участие ряда стран, прежде всего России, могло оказаться под вопросом. Так оно впоследствии и случилось. Ведь совершенно нелепо говорить о каком-то равенстве или равноправном партнерстве России и НАТО при многократном превосходстве военной и экономической мощи в пользу альянса и при отсутствии у России права «вето» при решении вопросов, касающихся расширения НАТО, в том числе за счет республик бывшего Советского Союза.

В то же время США и НАТО решают сейчас свою основную стратегическую задачу — никогда не допустить в будущем появления в лице России соперника, подобного Советскому Союзу. Не допустить, чтобы бывшие советские республики, в том числе Россия, могли обрести крупный военный потенциал и экономическую независимость. Они пытаются максимально усилить военный потенциал Североатлантического союза, лишить Россию влияния в Восточно-Европейском регионе и взять его под свой контроль.

Расширение НАТО на Восток, война против Югославии рельефно проявили цели стратегии Запада — «завоевание жизненного пространства», распространение военно-экономических интересов США и НАТО на все постсоветское пространство. В военной доктрине США зона жизненно важных интересов включает практически весь мир, в том числе с недавних пор охватывает Прибалтику, Кавказ, Каспийское море и территории Средней Азии.

В 1994 г. президент США Б.Клинтон подписал документ относительно целей стратегии Америки, где говорится о готовности применить силу для получения доступа к сырью: «США весьма заинтересованы в беспрепятственном доступе к сырью за рубежом. Когда на карту могут быть поставлены жизненные интересы нации, применение силы будет решительным, и, если хотите, односторонним».

При этом стратегия США и НАТО не предусматривает обязательное размещение на территориях постсоветского пространства и в России своих «миротворческих войск» и использование крупных группировок сухопутных войск. С приближением к границам России военные цели НАТО могут быть достигнуты с помощью авиации и высокоточного оружия. Причем для сосредоточения крупных группировок ударных сил будет использоваться широкая сеть аэродромов, военных баз и разветвленной инфраструктуры, построенных Советской Армией и оставленных на территориях государств — бывших членов ОВД. Особенно широкой и разветвленной эта военная инфраструктура была в Венгрии, Чехии и Польше — странах, вступивших в НАТО и предоставивших ее в полное распоряжение военного союза и США. В целом расширение НАТО создает новую модель устройства в Европе, по существу означает попытку очередного передела мира.

После приема в НАТО Венгрии, Польши и Чехии, а также в результате тесного военного сотрудничества с альянсом Болгарии и Румынии военная группировка, в том числе авиационная, продвинулась на Восток на 650—750 км. Состав объединенных ВВС НАТО увеличился по тактической авиации на 17—20%. НАТО получила в свое распоряжение 290 передовых аэродромов, созданных Советской Армией. На них можно сосредоточить до 3500 боевых самолетов. Использование этих аэродромов позволяет НАТО наносить ракетно-бомбовые удары вплоть до Волги и Урала, уничтожать позиции стратегических ракет России.

Если после расширения НАТО еще были какие-то сомнения об угрозе России, о характере партнерства с альянсом, то жесточайшие бомбардировки Югославии дали четкую картину целей новой стратегии НАТО. При этом главный урок состоит в том, что никто не будет считаться с вами, если вы слабы. А Россия, несмотря на скоротечную демонстрацию какой-то силы, слаба как никогда, да и еще обременена огромным внешним долгом: следует отметить, что по расчетам специалистов на душу населения в России приходится около 1200 долл. внешней задолженности. Во всем мире, с точки зрения независимости страны, критической величиной считается 1000 долл. на человека. Так что критическую черту мы прошли.

Таким образом, события постсоветского периода привели к глубоким сдвигам в расстановке мировых военно-политических сил, серьезно сказались на всей системе международных отношений, положении и роли многих государств. Распад Советского Союза, создание принципиально нового международного образования — Содружества Независимых Государств (СНГ), война в Персидском заливе, военный конфликт на Балканах и его последствия, многочисленные «горячие точки» в различных регионах мира (особенно на территории бывшего СССР) повлекли за собой перемены глобального масштаба.

В этих условия российскому руководству надо иметь в виду, что процесс этот будет развиваться. Поэтому следует более жестко политическими средствами препятствовать расширению НАТО на Восток, добиваться его трансформации в политический альянс и установления стабильного баланса сил между Российской Федерацией и НАТО, исключающее силовое давление на Россию со стороны Североатлантического союза. Это вызвано:

Во-первых, тем обстоятельством, что новый баланс сил в Европе, сложившийся в результате расширения НАТО за счет Польши, Венгрии, Чехии, а в перспективе и Прибалтийских стран, создает прямую угрозу России. Существуют и другие угрозы по ее периметру. Между тем наши обычные вооруженные силы по своим боевым качествам не способны противостоять многообразию этих угроз. И пока они не выйдут из состояния деградации, до тех пор ядерное оружие, стратегические ядерные силы должны оставаться главным средством обеспечения безопасности путем ядерного сдерживания.

В 1993 г. Россия была физически не в состоянии восстановить нарушенный баланс сил по обычным во-оружениям и поддерживать его с блоком НАТО. На день подписания Венского Договора (19 ноября 1990 г.) СССР имел в Европе суммарно больше обычных вооружений и боевой техники, чем все страны НАТО (126 010:115 496). По Венскому Договору он обладал 60% обычных вооружений по отношению к НАТО. Россия (преемница СССР) такого соотношения не имеет. По Ташкентскому соглашению (1992 г.) о разделе советской квоты у Российской Федерации осталось на конец 1995 г. около 15% вооружений, а в настоящее время, возможно, и того меньше. В связи с расширением НАТО на Восток отсутствие паритета еще больше возрастает и достижение приемлемого для нас баланса сил становится просто необходимым.

На закрепление дисбаланса сил сориентирована и новая военно-стратегическая концепция НАТО, принятая на Вашингтонской сессии (апрель 1999 г.), которая подается руководством союза как ответ НАТО на принципиально изменившуюся ситуацию в Европе и мире в целом; выдвижение на первый план задачи урегулирования региональных и локальных конфликтов в Евроатлантическом регионе и вокруг него, возникающих вследствие кризисов «на периферии альянса» в результате «этнической и политической вражды, территориальных споров, не адекватных или неудачных попыток реформ, нарушения прав человека и распада государств».

О России в новой концепции сказано очень мало. В части, касающейся «Партнерства...», отмечено, что «Россия играет уникальную роль в евроатлантической безопасности» и что необходимы стабильные отношения между ней и НАТО. Однако несмотря на все заявления военно-политического руководства НАТО о том, что оно не рассматривает в настоящее время Россию в качестве своего противника, на практике ОВС альянса нацеливаются на возможное противоборство именно с Российской Федерацией. И обусловливается это тем, что Россия в современном мировом сообществе — это единственная сила, имеющая потенциал, в том числе ядерный, достаточный для уничтожения любой страны альянса, включая США. Поэтому она, по взглядам НАТО, — основной источник так называемого «риска». В этой связи интересам НАТО отвечало бы максимальное ослабление и развал России, овладение ее ресурсами, установление контроля над ее ядерным потенциалом. Заявления о том, что Запад заинтересован в сильной и богатой России, — просто риторика. Финансовым кругам Запада удалось сделать Россию полностью зависимой от кредитов МВФ. Это положение России, видимо, принималось во внимание при выработке новой стратегии НАТО.

В штаб-квартире НАТО (декабрь 1999 г.) проходила зимняя сессия Североатлантического совета на уровне министров обороны, в рамках которой состоялось заседание Группы ядерного планирования НАТО.

Министры обороны выразили готовность возобновить обмен мнениями с Россией по ядерной тематике, призвали ее провести дальнейшую инвентаризацию арсеналов тактического ядерного оружия, провести его сокращение, подчеркнув, что ядерный арсенал НАТО в Европе с 1991 г. сократился на 85%. При этом было отмечено, что Россия в обеспечении европейской безопасности «движется в сторону большего акцента на ядерные силы», что не может не вызывать озабоченность в НАТО.

Возникает вопрос: почему в условиях, когда в НАТО считали, что СССР имеет над ними преимущество в обычных силах, они имели право делать акцент на ядерные силы, а сейчас, когда ситуация изменилась, натовцы лишают Россию этого права?

Тем не менее значимость ядерного оружия для обеспечения военной безопасности России не только не снижается, но, напротив, возрастает. Положения по реализации ядерного сдерживания в новой военной доктрине Российской Федерации раскрыты и усилены, определены условия применения Россий-ской Федерацией ядерного оружия. В частности, заявлено, что Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее или ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности РФ ситуациях.

Необходимость ориентации России на расширенное ядерное сдерживание, на что по сути указывает данное положение, вызвана рядом объективных причин:

Во-первых, в условиях сокращения сил общего назначения и невозможности их переоснащения новейшими образцами вооружения и военной техники в обозримом будущем Россия объективно вынуждена снижать порог применения ядерного оружия, распространять ядерное сдерживание на конфликты меньших масштабов и гласно об этом предупреждать потенциальных противников.

Во-вторых, реальностью сегодняшнего дня являются тенденция распространения ядерного оружия и ракетных технологий, наращивание ракетных группировок, повышение дальности стрельбы ракетных систем в странах так называемого третьего мира.

Невысокая точность стрельбы этих ракет и невозможность быстрого их оснащения ядерными боезарядами вследствие высокой стоимости, сложности создания и действия международных ограничений на оборот делящихся материалов делают химическое и биологическое оружие едва ли не самым доступным и эффективным вариантом снаряжения. Данное положение определяет необходимость декларации для России угрозы применения ядерного оружия в ответ на использование против нее или ее союзников химических, биологических и других средств массового поражения.

Сегодня надо очень крепко «зажмуриться», чтобы не видеть быстрого усиления военной угрозы для России. То, что НАТО натворило в отношении Югославии, это лишь репетиция... США и их союзники создают вокруг России пояс враждебных государств. Пока у нас шумят о стремлении Прибалтики вступить в НАТО, тихой сапой идет создание антироссийского военно-политического блока на юге России. Это так называемый ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия). Там вовсю идут натовские военные учения, их армии переоснащаются на стандарты НАТО, офицеры обучаются в странах Запада. Кое-кто уже заявил о готовности предоставить НАТО базы на своей территории. После странной гибели нескольких пророссийских лидеров Армении нельзя исключать возможности, что в слове «ГУУАМ» появится и еще одно буква — «А».

Если добавить к этому, что американские атомные лодки позволяют себе разгуливать по Северному морскому пути, плавать в Черном море, заходить в территориальные воды на Дальнем Востоке, а сверху нам угрожают не только авиация НАТО, но и американские космические группировки, то становится совершенно ясно, что расширение НАТО и его новая концепция будут представлять самую серьезную угрозу для России в начале XXI в.

Расширение НАТО и попытка МВФ навязать России свои «правила игры» являются звеньями одной цепи.

Мадлен Олбрайт высказалась вполне откровенно и цинично: «Управлять последствиями распада Советской империи — вот задача НАТО!». На примере Югославии видно, как будет осуществляться это «управление». В этой связи противодействие напору НАТО в России должно усиливаться.

Россия по своим ресурсным возможностям является одной из немногих самодостаточных стран мира и поэтому имеет все необходимое для успешного противостояния НАТО.

Однако в последнее время со стороны НАТО проявляется заинтересованность в нормализации отношений с Россией. Как заявил генсек НАТО Дж.Робертсон (февраль 2000 г.) в Москве: «НАТО и Россия должны вместе решать вопросы европейской безопасности. Россия — важный игрок в мировой политике, и с этим нельзя не считаться».

Комментируя итоги визита Дж.Робертсона в Москву, наши СМИ сделали далеко идущий вывод о том, что в отношениях между Россией и Западом наступила оттепель. Однако в таком выводе можно усомниться. Как недавно заявил секретарь Совета Безопасности РФ С.Иванов: «После того, что произошло в Косово, и несмотря на все увещевания, что расширение НАТО на Восток не несет никакой военной угрозы России, согласиться с этим очень трудно. Надо иметь богатейшую фантазию, чтобы принять эти аргументы за чистую монету». Кроме этого, он справедливо отметил, что «пока у России не будет сильной армии и сильной обороны, с нами мало кто будет говорить с большим уважением».

Тем не менее ледок в отношениях России и НАТО начал размораживаться. С чего бы это?