Интеграционные процессы в постсоветском пространстве
 имеют свою историю и логику развития. После распада СССР перед союзными республиками со всей остротой встала проблема определения характера и форм их взаимоотношений в новых условиях. Почти до середины 90-х годов интеграция осуществлялась на основе структур созданного в 1991 г. Содружества Независимых Государств. С 1994 г. начался новый этап в его развитии. В этом году был заключен Центральноазиат-ский «тройственный союз» Казахстана, Киргизии и Узбекистана, а в 1966 г. возникли еще два межгосударственных объединения: «союз четырех» в составе России, Белоруссии, Казахстана и Киргизии и «сообщество двух», участниками которого стали Россия и Белоруссия. В результате на территории бывшего Советского Союза была сформирована многоуровневая интеграционная система, состоявшая из «СНГ-12», «тройственного союза» Казахстана, Киргизии и  Узбекистана, «союза четырех» (России, Белоруссии, Казахстана и Киргизии), «союза двух» (России и Белоруссии) и, кроме того, из ряда  других  многосторонних и двусторонних соглашений между членами СНГ.

В основе этого процесса лежал целый ряд объективных и субъективных факторов. Прежде всего, это  значительно  большие, чем в других существующих ныне международных интеграционных  сообществах (например, в Европейском союзе (ЕС), Североамериканской зоне свободной торговли в составе США, Канады и Мексики (НАФТА), региональном объединении государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН)) различия по географическому расположению, уровню экономического и культурного развития, религиозной  принадлежности. Ни в одном региональном интеграционном союзе его участники не удалены друг от друга на такие огромные расстояния в тысячи километров, как, скажем, Украина и Туркмения, Белоруссия и Киргизия или Армения от Казахстана и Таджикистана.

Другим важным фактором, оказавшим серьезное влияние на создание многоуровневой системы интеграции в СНГ, являются различия в характере и темпах осущест-вляемых в бывших советских республиках преобразований, в понимании механизма и социальной направленности проводимых реформ, в правовых нормах социальной защиты и традициях населения. Кроме того, мотивация их пребывания в Содружестве различна. Шестилетний опыт существования СНГ свидетельствует о том, что интеграция его членов, с одной стороны, различается по глубине и масштабам, а с другой — в значительной мере специализирована, поскольку некоторые из них стремятся к развитию связей прежде всего в экономической и политической областях, тогда как другие заинтересованы в расширении сотрудничества в военной или иных сферах. Необходимо учитывать и то, что исторические, культурные и религиозные ценности народов, проживающих в евроазиатском пространстве, и их менталитет носят на себе отпечаток своего рода промежуточной, полузападной и полуазиатской цивилизации.

Серьезным сдерживающим фактором на пути объединения стран СНГ в эффективно действующий союз являются также различия в их подходе к вопросу о государственном суверенитете. Опасаясь определенного ограничения суверенитета, члены СНГ придерживаются неоднозначных позиций по вопросу создания совместных наднациональных органов Содружества и делегирования им части своих суверенных прав. Например, руководители Украины, Туркмении и Узбекистана выступают против создания жестких координирующих структур, напоминающих, по их мнению, исполнительные органы бывшего Центра, и считают, что решения, принятые в рамках СНГ, должны иметь лишь рекомендательный характер.
Создание многоуровневой системы интеграции в постсоветском пространстве помимо объективных факторов во многом зависело и от субъективных причин. От позиций, настроений, взаимоотношений, амбиций и практических действий лидеров и руководителей влиятельных политических и социально-экономических структур в странах СНГ, от их реализма  и способности адаптироваться к новым реалиям.

Вследствие исторических особенностей, слабой развитости демократических традиций, различий в размере территорий, населения, природных и иных ресурсов, в менталитете Евроазиатского региона бывшего СССР, подражание и простое заимствование интеграционных моделей стран Запада и Востока может серьезно подорвать саму основу развития интеграционных процессов его участников. Трудность решения этой задачи состоит в том, что ни в природе, ни в обществе нет универсальных единообразных моделей, так как ни одна страна не является зеркальным отражением другой. Но также нельзя было полностью полагаться на собственный опыт в период существования единого Союза, так как и политические, и социально-экономические, и иные условия жизни существенно изменились.
Причем эти условия претерпели серьезные изменения за сравнительно короткий период, прошедший после распада Советского Союза. Как подчеркивает Президент Казахстана Н.Назарбаев, когда создавалось СНГ, речь шла об аморфных образованиях, которые лишь символически или исторически имели элементарные атрибуты государства. Сегодня это уже состоявшиеся государства, которые стали на ноги. И теперь для них собственные национальные интересы превыше всего. В этом отличие 1991 от весны 1997 г. Исходя из этой данности и следует строить отношения в Содружестве.

В связи с этим перед новыми независимыми государствами возникла реальная проблема выбора организационной модели, в рамках которой могли бы получить развитие интеграционные процессы, в наибольшей мере адекватные современным национальным интересам этих стран. В новых условиях они стали опираться на субрегиональные интеграционные модели, учитывающие в первую очередь географическую близость и сложившиеся за многие десятилетия взаимовыгодные экономические и иные связи. Так, например, более 90% экспорта и импорта Белоруссии приходится на Россию и Украину. Иначе говоря, в постсоветском пространстве в последние годы отчетливо наметились контуры европейского (Россия, Белоруссия, Украина и Молдавия), южного (Россия, Украина, Грузия, Армения, Азербайджан, Туркмения) и азиатского (Россия, Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан) регионов интеграции, которые в совокупности образовали многоуровневую систему интеграции.

Однако в ходе развития СНГ выявились серьезные различия в подходе его участников к вопросам о характере, функциях, приоритетных направлениях деятельности Содружества. Хотя за время существования СНГ по март 1998 г. включительно Совет глав государств принял 368 и Совет глав правительств 518 документов, но эффективно из них действует лишь примерно десятая часть. Большинство же подписанных документов, даже ратифицированных парламентами своих стран, не претворяются в жизнь вследствие отсутствия политической воли и соответствующего механизма их реализации.

Движение новых независимых государств к интеграции с разными скоростями и неудовлетворенность их лидеров низкой эффективностью деятельности СНГ привели к тому, что Содружество стало дробиться на отдельные группировки. Это привело к тому, что интеграционные процессы в постсоветском пространстве стали осуществляться в большей мере не по разработанному в Беловежье сценарию, а в рамках четырех,  трех и двух государств, а также целого ряда других структур. Сложившиеся таким образом новые интеграционные структуры превращаются в своего рода локальные организации по интересам, в которых их участники сами определяют свои права и обязанности, независимо от общих решений, принятых в рамках «СНГ-12».

Первым таким региональным межгосударственным объединением, возникшим наряду с СНГ в 1994 г., стал Центральноазиатский «союз трех» в составе Казахстана, Киргизии и Узбекистана. В основу его деятельности были положены проблемы экономического сотрудничества, в том числе вопросы взаиморасчетов и взаимообмена валют, без чего невозможно успешное развитие связей в самых различных областях хозяйственной жизни. Стороны договорились о взаимном поощрении и защите инвестиций, свободной торговле, обмене правовой информацией и разработали программу дальнейшей экономической интеграции трех стран.

Участники Центральноазиатского союза координируют свои действия и в сфере внешней политики, что имеет особенно важное для них значение в связи с нестабильной обстановкой в Афганистане и необходимостью не допустить эскалации военных действий за его пределы. В этой связи не исключена возможность превращения Центральноазиатского союза в военно-политический блок. Обращают в этой связи на себя внимание проведенные Казахстаном, Киргизией и Узбекистаном в 1997 г. совместные учения с военными подразделениями США и предстоящие осенью этого года новые совместные учения «Центразбат-98». На состоявшейся в апреле 1998 г. в Ташкенте встрече президентов этих стран  к договору «союза трех» о создании единого экономического пространства присоединился Таджикистан.

В целях дальнейшего углубления интеграционных процессов в экономической и гуманитарной сферах в марте 1996 г. был заключен «договор четырех»: России, Белоруссии, Казахстана и Киргизии. Он положил начало оформлению Таможенного союза, в результате чего достигнута договоренность о порядке регулирования внешнеэкономической деятельности, в частности, о переносе таможенного контроля на внешние границы участников союза. Разработанный Казахстаном проект договора о создании в рамках «четверки» единого экономического пространства и оформлении на этой основе полноценного общего рынка со свободным передвижением капиталов и трудовых ресурсов призван значительно усилить экономический аспект интеграции. С этой целью участники «союза четырех» достигли соглашения о сближении их торговых режимов, о взаимодействии налоговых служб, о формировании транспортного союза. На состоявшейся в конце апреля 1998 г. в Москве встрече глав государств «четверки» стороны приняли предложенную Президентом Казахстана Н.Назарбаевым программу «Десять шагов навстречу простым людям» и на ее основе в настоящее время разрабатываются конкретные документы.

Однако созданный «четверкой» Таможенный союз, несмотря на то, что интеграционные процессы в нем продвинулись дальше, чем в СНГ в целом, возлагавшихся на него надежд пока не оправдал, так как стороны не выполнили все принятые ими на себя обязательства, и соединить Россию, Белоруссию, Казахстан и Киргизию в единое эффективно действующее Сообщество пока так и не удалось.
Важным этапом на пути углубления интеграционных процессов в постсоветском пространстве должен, по мнению руководителей России и Белоруссии, стать двусторонний союз этих двух государств. На многовековом пути их развития сложилась общность исторических судеб их народов, уклада хозяйственной жизни, культур, родственность менталитета. Среди бывших советских республик вряд ли можно найти более близкий народу России генетически и лингвистически, чем народ Белоруссии. И даже название Республики Бела Русь является наглядным отражением их близости.

Одним из важнейших объективных факторов, содействовавших осознанию Россией и Белоруссией пагубных последствий их разъединения, явился подрыв созданного в прежние годы единого военно-стратегического потенциала. После распада СССР и Варшавского Договора их геополитическое и военно-стратегическое положение значительно осложнилось. Если в начале 90-х годов западная граница нашей страны проходила от Москвы на расстоянии 2000 км, то после создания новых независимых стран она стала находиться в 300 км от нашей столицы.

Что касается Белоруссии, то после расширения НАТО на Восток инфраструктура этого военного блока приблизилась непосредственно к ее границам. Вместе с тем стратегические интересы России и Белоруссии непосредственно связаны и с тем, что получило название «Большой экспортной трубы». Исходя из того, что Белоруссия — кратчайший путь транзита нефте- и газопродуктов из Центральной России на Запад, особое значение приобретает сооружение нового газопровода по территории Белоруссии, что делает этот транзит на 20% дешевле украинского. К тому же транзит через Украину и Прибалтийские республики связан с целым рядом проблем, в частности, с воровством направляемого из России в страны Западной Европы газа.

Другой важнейший «фактор сближения» России и Белоруссии — их взаимная заинтересованность в восстановлении и дальнейшем развитии торгово-экономических связей. После подписания союзного договора только за по-следний год товарооборот между Россией и Белоруссией увеличился на 40%. Появилась реальная возможность создать десятки тысяч новых рабочих мест. В рамках «союза двух» установлены равные права граждан России и Белоруссии на трудоустройство и оплату труда, получение образования и другие трудовые и социальные льготы.

Таким образом, учитывая многонациональный и многоконфессиональный состав России и других стран СНГ, сложность их исторического развития, различия в социально-экономическом уровне, в психологии и политической позиции элит и разных групп населения, они изби-рают собственную (естественно с учетом мирового опыта) модель развития интеграционных процессов, адекватную своеобразию и специфическим особенностям национальных интересов. Отражением этой тенденции и стала сформировавшаяся в постсоветском пространстве в 90-е годы многоступенчатая интеграционная система.

Переходный период от одного типа интеграции, связанный с формированием СНГ, к другому, когда в постсоветском пространстве возникла сложная многоуровневая интеграционная система, таит в себе как определенные угрозы, так и новые возможности для самореализации стран Содружества и, в частности, приобретения новых союзников не только в рамках, но и за пределами СНГ.

В ходе интеграционного процесса новые независимые государства превратились в зону своеобразного соперничества России и стран дальнего зарубежья (прежде всего США, Турции и Ирана) за влияние в этом регионе. В геополитических планах Вашингтона на XXI столетие Центральная Азия и Закавказье уже включены в сферу жизненных интересов США. И в этом контексте приходится с сожалением констатировать, что Россия, в силу ее кризисного экономического и политического положения и усилившихся противоречий в СНГ, оказалась не в состоянии на равных конкурировать с ведущими странами дальнего зарубежья не только в мире в целом, но даже в регионах, где ее влияние, по сравнению с другими странами, в последние десятилетия было значительно большим. Ослаблению позиций России содействует, с одной стороны, стремление многих бывших советских республик отдалиться от нее, а с другой — политика стран Запада, направленная на размывание ее влияния и ее выдавливание из новых независимых государств.

Перед лицом этих тенденций крайне важно, очевидно, не столько анализировать предысторию и выискивать виновников их возникновения, сколько строить отношения стран СНГ, исходя из перспектив их более глубокой, взаимовыгодной интеграции. С этой целью необходимо выработать краткосрочную и рассчитанную на более длительный период согласованную программу приоритетных направлений сотрудничества и механизм ее реализации.

Что касается ближайших и более отдаленных перспектив дальнейшего развития интеграционных процессов в постсоветском пространстве, то, несмотря на то, что в настоящее время в наибольшей мере по пути интеграции продвинулись Россия и Белоруссия, ядром модели формирования единого экономического и иного пространства в рамках СНГ мог бы стать, очевидно, не «союз двух», а скорее «союз четырех» в составе России, Белоруссии, Казахстана и Киргизии, к которому присоединился Таджикистан, а в ближайшее время его членом, возможно, станет и Армения.

Дело в том, что создание такого «союза пяти», а возможно и «шести», будет во многом олицетворять многонациональный и многоконфессиональный состав СНГ. И решение многих интеграционных проблем в рамках такого союза могло бы лечь в основу для выработки стратегии интеграции с участием остальных стран Содружества.

Что касается двустороннего Договора о Сою-зе России и Белоруссии, то наши партнеры по СНГ, даже партнеры по «союзу четырех» — Казахстан и Киргизия — не готовы присоединиться к нему, тогда как остальные страны Содружества пока не готовы присоединиться и к «договору четырех» (за исключением Таджикистана). Так, например, Президент Киргизии А.Акаев, говоря о том, что интеграционный процесс не может быть скоропалительным и требует серьезной подготовки, усматривает в двустороннем договоре России и Белоруссии некоторое «забегание вперед», а президенты Украины, Казахстана и Узбекистана считают, что он не только тормозит интеграционные процессы, но и ставит под угрозу само существование СНГ.

Учитывая, что многие страны Содружества не готовы еще присоединиться ни к «союзу двух», ни к «союзу четырех», продуктивной на нынешнем этапе является более гибкая в рамках многоуровневой системы интеграции формула участия стран СНГ в дальнейшей координации их политики. Речь идет о том, что одни члены Содружества могли бы участвовать в создании совместных органов и в их деятельности на правах ассоциированных членов, а другие, в случае одобрения, руководствовались бы одними статьями и в то же время не подчинялись рекомендациям других статей договора, которые по каким-либо причинам не соответствуют их интересам.

Мировой опыт развития интеграционных процессов свидетельствует о том, что даже при объединении однотипных государств, как в случае Европейского союза (ЕС), на его превращение из «Сообщества-6» в «Союз-15» ушло почти 40 лет. К началу XXI в. в состав ЕС войдут уже 21 государство, а в перспективе еще больше. Иначе говоря, речь идет о разноскоростной, поэтапной интеграции, связанной с выработкой предварительных исходных условий для преодоления взаимного недоверия и сближения позиций сторон.

Что касается дальнейшей судьбы интеграционных процессов в постсоветском пространстве, то они находятся сейчас на переломном этапе. И если в ближайшее время не будут предприняты неординарные меры по преодолению создавшейся кризисной ситуации в СНГ и его коренному реформированию, то вряд ли удастся выйти из фазы вялотекущего распада Содружества. И неконструктивная политика России в отношении стран ближнего зарубежья будет все больше подталкивать их к поиску иных союзников. Можно без всякого преувеличения констатировать, что от того, как сложатся взаимоотношения России с другими странами СНГ, будет зависеть их геополитическая и социально-экономическая среда не только в конце XX, но и в XXI веке.

           

[ СОДЕРЖАНИЕ ]     [ СЛЕДУЮЩАЯ СТАТЬЯ ]