Точка зрения

Культурное наследие и современная художественная культура для каждой нации, каждого государства составляют весьма значительную часть национального богатства, являясь обязательным условием существования и развития данной нации, государства.

Закономерно, что каждая нация проходит свой путь исторического развития. Одни начинают его из глубины веков, впитывая наследие предшествующих культур, другие вступают на этот путь позже и создают свою культуру, отчасти заимствуя культурные ценности соседей-современников.

Как правило, государства, их правительства хорошо представляют значимость национальной культуры в судьбе нации, народа и принимают соответствующие меры по обеспечению oее сохранности и продуктивного использования. Мы помним известные указы Петра I, городскую реформу Екатерины II, указы Николая I 1838-1839 гг. "О доставлении сведений об остатках древних зданий и воспрещении разрушать оные". Нельзя забыть и о Русском археологическом обществе, созданном в начале второй половины девятнадцатого века, - авторитетном учреждении в вопросах сохранения культурного наследия, имевшем многие административные права.

Патриотической гордостью за национальное культурное достояние исполнены первые документы Советского периода, которые призывали к сохранению этого наследия. "Граждане, - говорилось в воззвании Совета рабочих и солдатских депутатов, - берегите... картины, статуи, здания - это воплощение духовной силы вашей и предков ваших. Граждане, не трогайте ни одного камня, охраняйте памятники, здания, старые вещи, документы - все это ваша история, ваша гордость. Помните, что все это почва, на которой вырастает ваше новое народное искусство" (ноябрь, 1917).

19 сентября 1918 г. Совет Народных Комиссаров публикует декрет "О запрещении вывоза за границу предметов искусства и старины". В октябре 1918 г. в России был принят декрет "О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений", в котором четко сформулирована триединая задача охраны культурного наследия - "... в целях сохранения, изучения и возможно более полного ознакомления широких масс с сокровищами искусства и старины".

В течение пяти лет после издания этого декрета более двух тысяч архитектурных и исторических памятников и свыше пятисот усадеб было принято на государственный учет. С удовлетворением патриоты России встретили объявление музеями Троице-Сергиевской лавры, мест, связанных с именами А.С.Пушкина и Л.Н.Толстого (Декрет СНК от 20 апреля 1920 г.. Постановление Малого СНК от 17 марта 1922 г., Декрет ВЦИК от 13 июня 1921 г.).

В изданном в 1968 г. сборнике "Охрана памятников истории и культуры. Декреты, Постановления, Распоряжения Правительства СССР и Правительства РСФСР" представлены официальные документы, с очевидностью свидетельствующие, что они готовились знающими, мыслящими по государственному профессионалами, досконально изучившими проблемы сохранения культурного наследия и возможности их практического применения. Так, Постановлением Совета Министров СССР от 14 октября 1948 г. № 3898 было утверждено "Положение об охране памятников культуры" - четкий и гибкий документ, определяющий основы охраны и использования памятников истории и культуры.

К сожалению, начиная с первых лет так называемой перестройки, дело охраны, реставрации и популяризации памятников истории и культуры серьезно ухудшилось и к настоящему времени приняло угрожающие национальной культуре размеры.

Примером политики новых российских властей в области культуры может служить президентский указ, по которому в долговременное пользование - по существу, в собственность - патриархии были переданы церковные здания, церковная утварь: иконы, культовые и бытовые предметы - произведения декоративно-прикладного искусства. Церковь стала владельцем всего того, что по декрету СНК начала 20-х годов являлось собственностью государства, находилось на государственном учете и передавалось церковным общинам только в аренду.

Казалось бы, сделано благое дело: миллионы прихожан благодарят Президента, довольны и церковные власти. Но это лишь на поверхности. В действительности, этим указом церковь стала единоличным собственником многих тысяч церковных зданий, являющихся выдающими памятниками архитектуры, часто весьма древних, и сотен тысяч различных произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства - музейных памятников, лучшего достояния своего народа.

До этого указа церковь выплачивала арендную плату за пользование церковными зданиями-памятниками, выделяла ежегодные средства на реставрационные работы по их содержанию и, самое главное, не могла самостоятельно, без согласования с органами охраны памятников, проводить какие-либо работы по обновлению памятников, то есть изменять его внешний вид, интерьер, убранство.

В настоящее время интересы церковной общины по наведению благолепия в храме нередко приходят в определенное противоречие с долговременной, генеральной задачей сохранения памятника на века в его первоначальном виде. Органы охраны памятников утратили возможность контролировать обеспечение этой задачи и, естественно, потеряли значительные средства для проведения специализированными реставрационными организациями профилактических и капитальных реставрационных работ по сбережению архитектурного памятника - церковного здания.

Памятник же архитектуры, как и человек, иной раз "болеет", на первый раз незаметно.

Церковь же в силу сложившихся обстоятельств просто не имеет в настоящий момент достаточного количества квалифицированных профессионалов, способных определить степень сохранности того или иного памятника, а тем более провести специализированные реставрационные работы. Мало того, в настоящий момент часто проявляется нежелание церкви сотрудничать с такими профессионалами.

Еще одна очевидная опасность грозит произведениям живописи и прикладного искусства - музейным памятникам, хранящимся в церкви. Ранее на них распространялись все правила учета и хранения, принятые в государственных музеях, т.е. они регулярно подвергались профилактическому осмотру и необходимой реставрации, не могли перемещаться от пользователя к другому пользователю без разрешения государственных органов, которые были обязаны и обеспечивать меры по их охране.

Сейчас же, когда владелец - церковная община сама распоряжается предметами церковной утвари, в том числе и музейными памятниками, возможность государственного учета за их перемещением, состоянием сохранности существенно сузилась, что при нынешней криминальной ситуации грозит серьезной опасностью утраты такого рода памятников. Сведения о многочисленных случаях краж и контрабанды подтверждают реальность этой угрозы.

Понятно, что Президент, подписывая этот непрофессионально подготовленный указ, преследовал прежде всего политические цели - укрепление собственной репутации в глазах церковных властей и миллионов прихожан. Но разве нельзя было передать церковным общинам здания - памятники архитектуры, а также отнесенные к числу музейных памятников иконы и церковную утварь в долгосрочную аренду, сохранив таким образом обязательное условие: государственный контроль компетентных органов охраны памятников за состоянием сохранности, реставрационными работами, учетом и возможными перемещениями памятников культурного наследия, являющихся национальным, общенародным достоянием, а во многих случаях - и достоянием общечеловеческой культуры.

Может ли судьба таких памятников решаться одним человеком, пусть даже временно наделенным президентской властью?

Последний вопрос, возможно, покажется риторическим, поскольку и другие президентские указы в области сохранения культурного наследия подтверждают, что политика разбазаривания национальных памятников истории и культуры продолжается.

В частности, указом № 2121 от 26 ноября 1994 г. "О приватизации в Российской Федерации недвижимых памятников истории и культуры местного значения" устанавливается некоторое принципиально новое в деле охраны памятников положение, которое не встречается ни в наших законах, ни в законах большинства цивилизованных стран, ни в соответствующих конвенциях и рекомендациях ЮНЕСКО: недвижимый памятник истории и культуры, находящийся в собственности государства, может быть приватизирован, т.е. продан частному лицу.

Удивительна также преамбула данного указа: "В целях активизации экономических преобразований... (это наверняка от Чубайса) и привлечения инвестиций в сферу реставрации объектов исторического и культурного наследия..." - это от полного непонимания сути дела и какого-то ханжества: мы, мол, тоже радеем за памятники. На самом же деле разовая, да еще по чубайсовским меркам, продажа памятников принесет государству значительно меньше денег, чем уже предусмотренная Законом РСФСР от 15.12.1978 г. передача того или 'иного памятника в пользование (ст. 22), когда ежегодная арендная плата за пользование памятником дополняется также ежегодным выделением средств пользователем на поддержание и реставрацию памятника в соответствии с арендно-охранным обязательством.

Стоит напомнить, что из 250 млн. руб., которые ежегодно получали органы охраны памятников в 1970-х годах, 60-70% составляли именно доходы от аренды памятников пользователями и их взносы по арендно-охранным обязательствам. Неужели сказка о курице, которая несла золотые яйца, неизвестна тем, кто готовил проект Указа?

По степени безграмотности и одновременно по безразличию к самому смыслу задач сохранения национального культурного наследия этот указ вполне сравним с печальной памяти решением руководителей республик СНГ в феврале 1992 г., когда они подписали соглашение о возвращении культурных ценностей - музейных памятников в "страны происхождения".

Вредоносность этого соглашения была настолько очевидна, что вызвала решительное и массовое осуждение со стороны деятелей культуры и подлинно интеллигентных людей. Соглашение тихо и бесследно "скончалось".

20 февраля 1995 г. Президент подписал Указ № 176 "Об утверждении Перечня объектов исторического и культурного значения федерального (общероссийского) значения".

Вызывает серьезную настороженность п. 4 этого Указа, в котором делается попытка соединения двух принципиально разных, не совпадающих методов оценки значимости памятника: его исторической, научной, художественной, мемориальной или иной культурной ценности и, с другой стороны, его имущественной, материальной стоимости.

Вопрос о возможности установления какого-либо материального эквивалента памятникам истории и культуры не раз рассматривался нашими специалистами, комиссиями экспертов ЮНЕСКО при подготовке "Конвенции по охране культурного и природного наследия" 1972 г. Всякий раз специалисты приходили к выводу: имущественная, материальная оценка памятника истории и культуры не может отражать историко-культурную, научную значимость объекта культурного наследия, тем более если такого рода памятник является частью общечеловеческой культуры.

Памятники истории и культуры балансовой стоимости не имеют: такое правило действовало до сих пор по отношению ко всем музейным (движимым) и недвижимым памятникам.

Очевидно, что оба указа Президента, будучи приведенными в действие, могут ухудшить ситуацию в организации дела охраны памятников истории и культуры: объекты культурного наследия (пока только - недвижимые, местного значения) могут продаваться частным лицам (фирмам и т.п.) по ценам, устанавливаемым органами местной власти по согласованию с Госкомимуществом. Продажа памятников существенно ослабит позиции государственных органов охраны памятников в деле их учета и контроля за состоянием сохранности, уменьшит возможности доступа к этим памятникам широких слоев общественности, их пропаганды.

Более того, имущественный, коммерческий подход может создать определенные противоречия, путаницу в представлении о значении и роли в нашей жизни культурного наследия - национального достояния. Мы прилично и вполне обоснованно говорим: "Бесценный памятник архитектуры - Иван Великий" или - "Уникальный ансамбль Петергофа", и нам не приходит в голову, что уникальность и неповторимая красота этих памятников может быть выражена в каких-либо суммах, цифрах и т.д.

Не лучше обстоит дело и в области изобразительного искусства. До развала СССР министерства культуры Союза и Союзных республик, действуя, как правило, в тесном контакте с Союзом художников СССР и республиканскими Союзами, были основными заказчиками художников на создание произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства. Государственный заказ, заказы Союза художников при всех своих недостатках были, тем не менее, основой программы создания произведений современных художников. Причем, закупки производились не только у членов Союза художников, но и так называемых художников "андеграунда". Например, Министерством культуры СССР закупались работы А.3верева, И.Кабакова и других "неофициальных" мастеров.

Стоит вспомнить историю искусства. Во все времена большинство произведений, которые остались в сокровищнице художественного наследия, создавались по заказу той власти, которая на данный момент определяла развитие общества.

В наши дни этой государственной программы практически нет. Вместо мецената-государства с большими средствами, государственным уровнем понимания задач и возможностей современного искусства появились случайные, мелкие заказчики с такими же случайными потребностями.

Да, наличие частных галерей в стране, несомненно, полезно. Но, во-первых, в цивилизованных странах Запада художественная жизнь не замыкается только на галереях, во-вторых, там также существует система государственных закупок и государственных дотаций различным учреждениям культуры. Большинство крупнейших музеев пользуются государственной поддержкой, а это значит, что государство в определенной мере определяет и их художественную политику. И наконец, в-третьих, система арт-рынка на Западе существенно отличается от той, которая к настоящему времени сложилась у нас в стране. Отечественный владелец галереи, будь то юридическое или физическое лицо, в большинстве случаев действуют с целью как можно быстрее получить возможно большую прибыль. О долговременной программе, о стиле или о репутации галереи думать при этом уже не приходится. Художник получает тот же самый заказ, только теперь от других заказчиков, которые к тому же зачастую непрофессионально стремятся диктовать свои условия.

В результате русская культура в наши дни оказалась на голодном пайке и не только по причине нищенских ассигнований, выделяемых правительством, но и полного отсутствия гуманистических принципов в государственной политике, если таковая существует как сколько-нибудь разработанная целостная программа.

В 1945 г. победное завершение тяжелейшей в нашей истории войны с немецким фашизмом символизировали не только брошенные на июньском параде к подножию Мавзолея фашистские знамена, но, может быть, в большей степени этим символом был новый бюджет страны, когда Верховный Совет еще в начале года проголосовал за увеличение ассигнований на нужды культуры с 53 до 67 млрд. руб. - убедительное свидетельство торжества идей гуманизма.