Накануне президентских выборов

В ходе внешнеполитических дискуссий в американских политико-административных кругах одно из ведущих мест занимает вопрос о лидерстве Соединенных Штатов как единственной сверхдержавы в эпоху после окончания "холодной войны". Главное, на что предлагают обратить внимание многие американские ученые как либеральной, так и консервативной ориентации, это установление приоритетов лидерства. Практически все они сходятся во мнении, что возможности и ресурсы США не безграничны, что требует от тех, кто разрабатывает и осуществляет внешнюю политику страны, умеренности и разумности.

Умеренные консервативные политологи, хотя и выступают с критикой "либерального интернационализма" администрации Клинтона, высказывают убеждение в том, что наиболее приемлемым для США является вариант лидерства с элементами "интернационализма". Р.Хаас, директор программы в Совете по международным отношениям, обсуждая проблему лидерства, приходит к выводу о том, что перед Соединенными Штатами стоит выбор между унитарным руководством - единовластием и разумным лидерством. Единоличное лидерство, по его мнению, имеет свои преимущества: быстрое принятие решений, соблюдение строгой секретности, когда этого требуют обстоятельства, свобода оперативных действий, что повышает эффективность проводимых операций¹.

Р.Хаас, правда, оговаривается, что главная опасность унитаризма - это соблазн гегемонии и установления сфер влияния для других государств, которые захотят следовать примеру США (например, Китай, Япония, Россия, Германия). Таким образом, по мнению большинства политологов, гегемония США может привести к ослаблению военных союзов, дестабилизации международной обстановки.

Высказывается мысль о том, что мировая гегемония какого-либо одного государства, даже со статусом сверхдержавы, невозможна. По определению Дж.Голдстейна, на которого часто ссылаются в своих работах отдельные политологи, гегемония - "это возможность диктовать или по крайней мере оказывать доминирующее влияние на правила и установки, определяющие развитие международных отношений"².

По мнению многих авторитетных специалистов, на протяжении последних двух столетий мир был свидетелем либо региональной гегемонии (Советского Союза и Соединенных Штатов в их сферах влияния), либо гегемонии, основанной на проведении целенаправленной политики, например: "Pax Britannica" или "Pax Americana".

В многополярном мире наиболее приемлемой может стать региональная или конкретно - политическая гегемония. Так, сейчас можно говорить о гегемонии Запада (issue-specific hegemony), где США отводится лидирующая роль по поддержанию существующего миропорядка, установившегося после распада Советского Союза и Варшавского Договора.

Региональная гегемония будет определяться двумя факторами: военной и экономической мощью отдельных региональных держав. По мнению американских политологов, такими региональными гегемонами могут стать Россия, сохраняющая огромный военный потенциал, Япония, все более проявляющая себя как мировой экономический гигант, Китай. Что касается США, то соотношение военного и экономических факторов, не позволяет им стать мировым гегемоном, однако оставляет значительные возможности для лидерства в западном мире³.

Более умеренная трактовка лидерства США предусматривает готовность США к сотрудничеству с другими странами при планировании и проведении совместных акций, включая материальные затраты и готовность отправки военного контингента.

Эта проблема уже сейчас является камнем преткновения в отношениях США со странами-членами ООН и союзниками по НАТО.

Согласно официальным данным, США стоят на двадцатом месте среди стран, участвующих в акциях ООН после Бангладеш, Ганы, Непала, Иордании. Последняя, при населении, составляющем 2% от населения США, имеет миротворческий контингент в три раза превышающий миротворческие силы США⁴.

Под давлением конгресса президент Клинтон издал Директиву № 25, согласно которой были введены ограничения на участие США в коллективных операциях ООН, на оказание поддержки действующим в зонах конфликтов силам ООН и на отправку американских военных формирований для участия в операциях ООН. По инициативе спикера палаты представителей Н.Гингрича было принято решение о сокращении финансовой поддержки ООН более чем на 1 млрд. долл. (около 25%) от общей суммы финансовой помощи, предоставляемой США). В законе также есть положение, существенно ограничивающее свободу президента на санкционирование миротворческих операций⁵.

Большинство консервативных ученых и политиков в США считают, что ООН не в состоянии осуществлять военные операции по урегулированию конфликтов и наказанию агрессора без поддержки НАТО. В качестве дополнительного аргумента в критике деятельности ООН известный специалист по проблемам национальной безопасности Э.А.Коуэн приводит тот факт, что Китай и Россия могут использовать свое право "вето" для блокирования инициатив США в Совете Безопасности ООН. Поэтому, мол, опора на Организацию Объединенных Наций может привести в будущем лишь к ограничению власти и маневренности США.

Как показали события осени 1995 г. в бывшей Югославии, ООН все сильнее утрачивает свой прошлый статус. Ее деятельность по поддержанию мира в зонах конфликтов почти полностью определяется позицией стран НАТО, готовностью вооруженных сил североатлантического блока поддержать акции ООН.

Трудно сказать, как решится вопрос о материальных и человеческих затратах США на миротворческую деятельность в будущем, так как исторически тенденция против существенных людских и финансовых потерь весьма сильна в американском обществе и продолжает усиливаться. Согласно последним, опросам общественного мнения, проведенным Чикагским Комитетом по международным отношениям и Службой Гэллапа, число американцев, считающих важной защиту безопасности союзников США, упало с 61% в 1990 г. до 41% - в 1995.

Общественная поддержка действий США, направленная на защиту слабых стран против внешней агрессии, также снизилась: с 57% в 1990 г. до 24% - в 1995. На 24% снизилось число сторонников политики по защите и утверждению гражданских прав, на 19% стало меньше американцев, желающих, чтобы США помогали слаборазвитым странам в повышении уровня жизни их граждан. Руководство и общественность США хотят видеть свою страну лидером, хотя не склонны поддерживать политику, которая обходилась бы ей слишком дорого⁶.

Поддержание мирового порядка объявлено частью национальных интересов США

Важной миссией, стоящей перед Соединенными Штатами, объявляется "поддержание существующего мирового порядка".

Многие ученые и политики соглашаются с позицией старейшего дипломата и политолога Дж.Кеннана и убеждены, что на Соединенных Штатах лежит ответственность за сохранение положения в международном сообществе, при котором нет конфликта между крупнейшими мировыми державами. Для поддержания существующего баланса, по мнению умеренных политологов, Соединенным Штатам не следует прибегать к диктату и демонстрации своего могущества, особенно военного, исключать Россию из числа своих партнеров в разрешении международных проблем.

Более консервативная часть политологов считает, что для США главным критерием в отношениях с другими странами должно быть поддержание авторитета сверхдержавы и проведение политики с учетом американских национальных интересов. Сторонники такой линии поведения включают поддержание мирового порядка в число задач политики национальной безопасности страны.

Э.А.Коуэн так формулирует эти задачи: оборона страны; обеспечение гарантий союзникам; поддержание мирового порядка; поддержка и использование существующих блоков и союзов.

При обсуждении методов наказания агрессора или страны, которая вносит элементы нестабильности в тот или иной регион, дебатируется вопрос о будущей роли НАТО, об отношениях США со своими союзниками по этому блоку, об использовании силовых методов, включая военные, в международных отношениях.

Широко обсуждаются в США перспективы расширения НАТО. Позиции по вопросу о необходимости такого шага весьма различны. Одни, как, например, Г.Киссинджер, требуют скорейшего принятия восточноевропейских стран в члены североатлантического блока. Значительная же часть консерваторов, в том числе известный своими антироссийскими взглядами З.Бжезинский, как это ни парадоксально, не поддерживает идею быстрого расширения блока без учета интересов России.

Большинство либеральных аналитиков ставят под сомнение целесообразность идеи расширения НАТО вообще. Высказывается мнение, которое находит поддержку среди определенной части военных и политиков США, что НАТО несомненно остается самым прочным и важным военным союзом, однако только в случае возрождения "агрессивного российского государства", которое будет угрожать стабильности и безопасности в Европе. Только в этом случае сохранение статуса НАТО, а тем более его расширение и усиление роли в нем США, может быть оправдано.

Чтобы избежать зависимости от международных организаций, в том числе от ООН и НАТО, ряд специалистов поддерживают идею о том, что в будущем для США было бы удобнее при возникновении конфликтных ситуаций, а также вооруженных конфликтов в регионах, где у Соединенных Штатов есть определенные интересы, создание неформальных коалиций стран, которые готовы сотрудничать для решения определенной задачи. Неформальные коалиции могут быть созданы для военных целей, что имело место при проведении операции "Буря в пустыне"; для осуществления мер, способствующих нераспространению ядерного и других видов оружия массового уничтожения; в области торговли и т.д.

Для Соединенных Штатов такие союзы выгодны еще и потому, указывают сторонники временных и региональных коалиций, что позиция лидера предоставляет США возможность направлять их деятельность в соответствии с американскими интересами. По их мнению, это позволит снять некоторые спорные вопросы относительно будущего статуса НАТО, сохранить его престиж и жизнеспособность не как мировой командной военной структуры, а как организации, осуществляющей координацию стратегии вооруженных сил своих членов в мирное время на суше, на море и в воздухе.

При обсуждении вопроса об использовании военной силы американские аналитики обращают внимание на следующие аспекты этой проблемы.

1. Значение фактора силы в новых международных условиях

В конце 80-х годов и сразу после распада Советского Союза ряд американских ученых выдвигали в своих работах тезис о том, что фактор силы уходит из межгосударственных отношений, и военный потенциал также утратит первостепенное значение при оценке мощи и статуса государства. Будет повышаться значение экономического и информационного факторов, так как современный мир - это, в значительной степени, уже мир с транснациональной, взаимозависимой экономикой, основанной на едином информационном пространстве.

По утверждению известного политолога Дж.Ная мл. происходит процесс трансформации фактора силы, сужаются рамки для демонстрации силы, ее использования в политике, в отношениях с другими государствами. В XXI веке продолжится рост информационных и институциональных факторов власти, однако военная мощь... будет учитываться при оценке могущества государства и его международного статуса⁷.

Конфликты начала 90-х годов подтвердили справедливость вывода Дж.Ная мл., показав, что фактор силы, в особенности военная сила, сохраняет свою весомость и действенность.

2. Возможности использования военной силы

Политика "жесткого интернационализма" оставляет весьма широкие возможности для использования военной силы. Об этом позволяет судить, например, выступление представителя США в Организации Объединенных Наций М.Олбрайт в сентябре 1995 г. "Использование силы в мире после окончания холодной войны". Она выделила четыре проблемы, которые могут потребовать использования военной силы: распространение оружия массового уничтожения, терроризм, этнические конфликты, свержение демократического режима⁸.

США располагают ресурсами и достаточным влиянием в мировом сообществе для проведения военных акций по всем четырем направлениям, сформулированным для администрации Клинтона. Демонстрацией "жесткого интернационализма" были операции в Ираке, Югославии, Гаити, Сомали. Не все эти операции увенчались успехом, вызвали неоднозначную реакцию в США. Американская общественность не поддерживает рискованных действий за пределами страны, сопряженных с существенными материальными затратами и человеческими жертвами. Консервативный парламент и большое число политологов как либеральной, так и консервативной ориентации выступают за то, чтобы США использовали свою силу, в том числе военную, только в тех регионах, где они имеют жизненно важные интересы.

Высказывается и еще один важный аргумент в защиту ограниченного использования военной силы: возможное противодействие региональных держав действиям США в случаях, когда американские притязания вступают в противоречие с интересами этих стран.

Один из самых последовательных оппонентов политики "крестовых походов" и любых "силовых" действий по внедрению и поддержанию демократии в других странах Ч.Мейнс указывает на возможность противоречия действий США интересам, например, России, которая будет стремиться сохранить свое влияние в соседних с ней государствах: Северной Корее, Китае, Индии в Южной Азии, может быть, Германии в будущем. По мнению главного редактора влиятельного журнала "Форин полиси" Ч.Мейнса, факторов, сдерживающих свободу действий США в использовании военной силы достаточно, и следует с ними считаться. Эту позицию поддерживают многие аналитики, политические деятели и военные, поэтому корректировка подходов к использованию военной силы и участию американских вооруженных сил в миротворческих акциях еще впереди.

3. Формы использования военной силы

• Интервенция. Предполагается, что американские вооруженные силы могут участвовать в трех типах интервенции:
• гуманитарная: проведение гуманитарных акций в основном по защите населения, созданию зон безопасности;
• государственное демократическое строительство: создание новых институтов власти;
• миротворчество: достижение мира путем изменения военного баланса между воюющими сторонами в пользу одного из участников конфликта.

Наибольшие разногласия возникают при обсуждении методов создания демократических институтов. Оппоненты считают эту задачу достаточно сложной и амбициозной, требуют учесть следующие факторы:

• побудительные причины подобных действий: угроза политического режима в стране для населения и соседних государств;
• благоприятные возможности для внедрения демократических институтов: культурный уровень развития общества и его готовность поддержать строительство нового государства;
• затраты: объем затрат, готовность союзников разделить их с США;
• альтернативы интервенции: поиск других путей урегулирования конфликта или выхода из сложившейся ситуации в стране.

Тот же Р.Хаас, например, указывает, что успех строительства нового государства в той или иной стране при прямой поддержке иностранной интервенции будет определяться, во-первых, готовностью США и его союзников понести затраты, связанные с этой акцией, а также от того, существуют ли в самом обществе, которое они хотят трансформировать, реальные предпосылки для "прорастания" и последующего развития привнесенной извне демократической системы. Этот фактор, не получивший пока должной проработки и не всегда учитывающийся при планировании военных операций по урегулированию конфликтов, по мнению Р.Хааса, является "ключевым", так как постоянное военное присутствие вооруженных сил и поддержание порядка в стране могут стать дорогостоящим и рискованным делом⁹.