М.Голубицкая,
кандидат экономических наук
11. Дальневосточный экономический район1
Реформенные годы тяжело отразились на экономике Дальневосточного района. Потери экономического потенциала превысили средние по стране. Потенциал района в целом к 1998 г. не достигал 40% от уровня 1990 г. Наименьшие потери (25—50%) имели Республика Саха (Якутия), Магаданская и Сахалинская области, наибольшие (70—90%) — Хабаровский край и Амурская область, Еврейская автономная область. Стабилизация не достигнута ни в одном субъекте РФ (табл. 1).
|
Таблица 1 Динамика объемов
промышленного производства  |
Положение Дальнего Востока усложнилось его существованием в течение длительного времени за счет государственного бюджета и обусловленным этим обстоятельством отсутствием особой заинтересованности в развитии дивертифицированной экономики, с одной стороны, и географической удаленностью от основных рынков сбыта продукции — с другой.
Современные транспортные тарифы оказали блокирующее влияние на его связи с западными районами страны. Наличие в районе минерально-сырьевых ресурсов и их экспорт предоставляют району определенные возможности развития, хотя только сырьевая ориентация экономики не является эффективной и долгосрочной.
Сырьевая ориентация района обусловила существенные изменения в структуре основной отрасли экономики — промышленности. Тенденции этих изменений для большинства экономических районов страны носят общий характер. Дальний Восток — не исключение. К 1999 г. в структуре промышленности района в 4 раза увеличилась доля отраслей ТЭК (до 40%), в 2,5 раза уменьшилась доля машиностроения, в 1,5 раза снизилась доля лесной, на 10 %-ных пунктов — доля пищевой промышленности. Незначительно увеличилась (с 14 до 17%) доля цветной металлургии.
Тенденции к «утяжелению» структуры промышленности характерны для большинства регионов Дальнего Востока:
|
Таблица 2 Уровень производства
валового регионального продукта в важнейших сферах экономики  Примечание:
К1 — уровень производства ВРП2 в экономике субъектов РФ; К2 — уровень производства ВДС в материальной сфере в целом; К3 — уровень производства ВДС в промышленности; К4 — уровень производства ВДС в сфере услуг в целом; К5 — уровень производства ВДС в сфере рыночных услуг; К6 — уровень производства ВДС в сельском хозяйстве. |
Таким образом, отрасли ТЭК, цветная металлургия, пищевая промышленность — три «кита», на которых держится (в разных сочетаниях в различных субъектах РФ) экономика Дальнего Востока. Несущественна роль машиностроения и лесной промышенности; почти полностью утеряны позиции легкой промышленности.
В территориальном разделении труда заметную роль играет Республика Саха (в цветной металлургии — более 10% российских объемов продукции), Приморский край (в пищевой промышленности и цветной металлургии), Хабаровский край (в лесной отрасли), Магаданская область (в цветной металлургии).
Общий уровень экономического развития района находится на уровне среднероссийского. При этом, уровень ВДС3, создаваемой в материальной сфере в целом и в сфере услуг, превышает средний по стране.
Более высокий, чем средний по России, общий уровень экономического развития имеет большая часть субъектов — шесть из девяти. При этом, Республика Саха и Магаданская область имеют почти двукратное превышение среднего уровня экономического развития. От среднероссийского уровня экономического развития отстают Хабаровский и Приморский края (на 6—20%) и Еврейская автономная область (табл. 2).
Обращает на себя внимание то, что практически во всех субъектах РФ (кроме Республики Саха) уровень ВДС в сфере услуг значительно превышает уровень ВДС в материальной сфере в целом и в промышленности.
Абсолютное значение стоимости услуг в расчете на душу населения также высоко. Можно предполагать, что и на соотношение уровней ВДС, производимой в сфере услуг и в материальной сфере, и на высокий уровень стоимости самих услуг существенное влияние оказывают «северные» цены. Элиминировать их влияние возможно, однако общепринятой методики для этого нет.
Уровень обеспеченности основными фондами во всех субъектах РФ выше среднего по России. Максимальное превышение среднего уровня обеспеченности фондами имеют Магаданская, Сахалинская области и Чукотский автономный округ (табл. 3).
|
Таблица 3 Уровень обеспеченности
основными фондами и образовательный уровень занятых  |
Износ основных фондов не превышает средний по стране практически во всех регионах, кроме Сахалинской области.
Образовательный уровень занятых в экономике относительно высок в большей части регионов Дальнего Востока, куда долгие дореформенные годы не прекращался миграционный поток высококвалифицированных работников. Численность занятых высшим образованием превышает среднероссийский уровень в трех субъектах РФ, численность занятых со средним образованием выше средней по России практически во всех (кроме Магаданской области) регионах Дальнего Востока.
Уровень финансовых ресурсов, создаваемых в районе в расчете на душу населения, превышает среднероссийский (1,08).
В структуре финансовых ресурсов относительно невелика доля средств предприятий; достаточно высока, по сравнению с другими районами, доля средств внебюджетных фондов и, особенно, налоговых поступлений (рис.1). Уровень финансовой обеспеченности большей части субъектов РФ, находящихся на территории Дальнего Востока, также выше среднего по стране.
Исключение составляет Приморский край и Еврейская автономная область, где на душу населения создается финансовых ресурсов меньше, чем в среднем по России, на треть в первом регионе и почти на две трети во втором регионе (табл. 4).
|
Таблица 4 Уровень
финансовых ресурсов, создаваемых на душу населения  |
Негативные тенденции в динамике уровня жизни населения не обошли стороной и регионы Дальнего Востока. Эти тенденции нового времени усилили, кроме всего, миграционный отток населения из района.
|
Таблица 5 Показатели
уровня жизни населения  |
Уровень розничного товарооборота в четырех из девяти субъектах РФ выше, в пяти субъектах РФ — ниже, чем в среднем по стране. Наибольшее отставание в уровне розничного товарооборота имеет Еврейская автономная область и Чукотский автономный округ.
Уровень официальной безработицы дифференцирован по регионам. В четырех из них она ниже среднероссийской, в пяти — выше. Наименьшее число безработных зарегистрировано в Республике Саха (Якутия), наибольшее — в Амурской области, Хабаровском крае, Сахалинской области и Чукотском автономном округе.
Времена дотаций из госбюджета, видимо, уже не вернутся, а региональных средств на развитие дивертифицированной экономики будет недостаточно еще долгие годы.
Дальнейшее развитие Дальнего Востока в значительной мере связано с решением главной проблемы — совершенствованием структуры производства, в котором более двух пятых всех объемов продукции сейчас производится в отраслях ТЭК и около половины — в отраслях с отсталой технологией и техникой (цветной, рыбной, лесной). Неконкурентность продукции не позволяет району выйти на мировой рынок, а чрезмерно высокие транспортные тарифы практически закрыли путь на рынки европейских районов России. С этой главной проблемой связана необходимость более эффективного использования природных ресурсов, развития их более глубокой и комплексной переработки.
Для всего района имеет важнейшее значение преодоление энергетического кризиса.
Общие проблемы специфичны в каждом отдельном регионе Дальнего Востока.
Предложенный методический подход к оценке социально-экономического положения регионов позволяет сопоставить сложившуюся ситуацию в экономике и социальной сфере. Напомним кратко, что социально-экономическое состояние региона предлагается оценивать ограниченным (что важно в практическом плане) количеством показателей:
Все показатели относительны. Они рассчитаны на душу населения и по отношению к аналогичным показателям России, значения которых приняты равными единице.4
Итак, подведем некоторые обобщающие итоги анализа и оценки социально-экономического положения регионов России.
1. Все реформы имели тяжелые последствия для экономики практически всех районов. Если сопоставить уровень промышленного производства экономических районов к началу 1999 г. по сравнению с 1990 г., выстроится следующий ряд, %:
Северо-Кавказский — 32,
Центральный — 35,
Северо-Западный — 35,
Дальневосточный — 40,
Уральский — 41,
Волго-Вятский — 44,
Центрально-Черноземный — 50,
Восточно-Сибирский — 50,
Поволжский — 51,
Западно-Сибирский — 52,
Северный — 59.
Россия в целом потеряла за это время около 54% объемов промышленного производства и его уровень к началу 1999 г. немного превосходил 46% от уровня 1990 г.
Ситуация резко дифференцирована по субъектам РФ. В наиболее тяжелом состоянии оказались Ивановская, Московская, Брянская, Ярославская области, г. Санкт-Петербург, Чувашская Республика, Республика Мордовия, Воронежская, Пензенская, Ростовская области, Алтайский край и Республика Алтай, Читинская и Калининградская области, а также национальные республики Северного Кавказа. В перечисленных регионах потери физических объемов промышленной продукции составили более двух третей от уровня 1990 г.
Если проанализировать полученные данные, то можно увидеть, что от одномоментной ликвидации плановой экономики, разрушения кооперированных межрегиональных связей, ухода государства из экономики и неконтролируемого рынка больше всего и в первую очередь пострадали регионы, специализировавшиеся ранее на оборонном и тяжелом машиностроении, обслуживавшем государственные нужды и финансировавшимся в основном за счет государственных заказов; легкой промышленности, потерявшей сырьевые рынки; районы, где производство было размещено из стратегических соображений, потерявших свое значение в реформенные годы, или жившие раньше за счет дотаций из госбюджета. Географически удаленные районы, из-за чрезмерных транспортных тарифов оказавшиеся отрезанными от европейских рынков, также пополнили этот ряд депрессивных и кризисных регионов.
В лучшем положении оказались районы, располагавшие возможностями экспорта сырьевых ресурсов: топливно-энергетических, лесных, продуктов начальных переделов черной и цветной металлургии, некоторых видов продукции химической и нефтехимической промышленности5. Воспользовавшись возможностями либерализованной внешней торговли, они сумели, в основном за счет валютной выручки, сохранить более половины (по сравнению с уровнем 1990 г.) объемов промышленного производства.
Это Вологодская, Мурманская, Архангельская области, Республика Коми, Белгородская, Курская и Липецкая области, Республика Татарстан, Астраханская, Ульяновская и Самарская области, Республика Башкортостан, Пермская, Томская и Тюменская области, Республика Хакасия и Красноярский край, Республика Саха (Якутия), Магаданская область.
Следует отметить, что погоне за валютой, как важнейшему источнику выживания в реформенные годы, сопутствовало разрушение каркаса экономики. Она приобрела сырьевой характер, ориентированный на спрос развитых стран в минерально-сырьевых ресурсах. Среди негативных последствий сырьевой ориентации экономики на первое место следует поставить невозможность ее качественной перестройки с приоритетным развитием современных направлений, обеспечивающих научно-технический прогресс и интенсификацию всего производства в ближайшие годы. Нельзя сбрасывать со счетов и социальные последствия депрессии или полной деградации тех территорий, развитие которых не связано с добывающей промышленностью.
Трансформация промышленности в сторону увеличения в ее структуре сырьевых отраслей произошло практически во всех регионах России — даже тех, которые в дореформенное время никогда не были сколько-нибудь значительными производителями продукции этих отраслей. В целом по России доля отраслей ТЭК увеличилась по сравнению с 1990 г. на 22%-ных пункта; доля машиностроения и легкой промышленности за этой время сократилась более чем на 12 и 10%-ных пунктов соответственно.
Во многих регионах увеличение роли отраслей ТЭК и металлургии многократно.6
2. Общий уровень экономического развития, как результат всей хозяйственной деятельности субъектов РФ, определяется в значительной мере тем, как регион «вписался» в «рыночные условия». Поэтому регионы, специализирующиеся на добыче минерально-сырьевых ресурсов и первых переделах, имеют, как правило, наиболее высокий общий уровень экономического развития. Они составляют 1 группу регионов с уровнем экономического развития, превышающим средний по России. Это Тюменская область, Республика Саха (Якутия), Магаданская область, Москва, Камчатская область, Республика Коми, Мурманская, Самарская области, Красноярский край, Сахалинская, Вологодская, Пермская, Кемеровская, Иркутская области, Республика Карелия, Свердловская, Томская и Амурская области. Уровень их экономического развития изменяется от 2,56 в первом субъекте РФ до 1 — в последнем (по порядку).
Исключением в этом списке является Москва, живущая в основном за счет банковского капитала и услуг. Во вторую группу регионов с уровнем экономического развития, не превыющим средний по России и составляющим 0,99—0,75 от его величины, вошли районы, в структуре хозяйства которых также значительную роль играют экспорториентированные производства, связанные с первичной переработкой минерально-сырьевых ресурсов: лесных, железной руды, руд цветных металлов, продуктов нефтехимической промышленности и др. Это Республика Хакасия, Нижегородская, Архангельская области, Хабаровский край, Челябинская, Липецкая области, Республика Бурятия, Оренбургская область, г.Санкт-Петербург, Республика Башкортостан, Читинская область, Примор-ский край, Республика Татарстан, Новосибирская, Рязанская, Волгоградская области, Удмуртская Республика, Омская и Ульяновская области.
В составе третьей группы регионов, самой многочисленной, с уровнем экономического развития ниже среднероссийского и составляющим 0,75—0,5 его величины, — в основном старопромышленные районы, ранее служившие опорой государства, а сейчас пребывающие в депрессивном или кризисном состоянии. Это — Ленинградская, Московская, Саратовская, Тверская, Смоленская, Костромская, Белгородская, Курская, Калужская, Тульская, Киров-ская, Владимирская, Калининградская, Курганская, Новгородская области, Ставропольский край, Орловская, Воронежская, Брянская области, Алтайский край, Республика Марий Эл, Краснодарский край, Чувашская Республика, Псковская, Тамбовская, Ростовская, Астраханская и Ивановская области.
В немногочисленную четвертую группу регионов с наинизшим общим уровнем развития (меньше половины от среднего по России) вошли: Пензенская область, республики Мордовия, Алтай, Тыва, республики Северного Кавказа, и раньше жившие в значительной мере за счет дотаций из госбюджета.
3. Следует обратить внимание на некоторые методические особенности расчета общего уровня экономического развития регионов. Он может быть рассчитан относительно полной величины ВВП или относительно ВВП как суммы ВРП всей совокупности субъектов РФ. В данных об общем уровне экономического развития субъектов РФ, расчет осуществлялся относительно полной величины ВВП.7
При расчете общего уровня экономического развития относительно ВВП как суммы ВРП субъектов РФ этот уровень будет выше на 12—13%. Этой особенностью обусловлена некоторая противоречивость в значениях общего уровня экономического развития (К1) и уровней производства ВДС в материальной сфере (К2), промышленности (К3), сельском хозяйстве (К6) и сфере услуг (К4 и К5), которая однозначно равна сумме региональных ВДС в соответствующих сферах хозяйственной деятельности.
4. Реформенные годы обострили проблемы в социальной сфере районов. Уровень жизни снизился до предельных норм поддержания существования.
Практически каждому району присущи основные проявления кризиса:
Общий результат всех этих негативных процессов — ухудшение демографической ситуации. Численность населения абсолютного большинства районов уменьшается, смертность превышает рождаемость.
В 50 субъектах РФ численность населения с доходами ниже прожиточного минимума выше среднего по России. В 16 субъектах РФ отклонение от среднероссийского уровня превышает 1,5 раза. Это — национальные республики Северного Кавказа, республики Тыва, Бурятия, Калмыкия, Читинская, Амурская области, Республика Марий Эл, Курганская, Кемеров-ская, Новосибирская области, Ставропольский край.
Официальный уровень безработицы в 35 субъектах существенно (до 1,5—3,9 раз) превышает среднероссийский. В наихудшем положении находятся Ивановская, Костромская, Ярославская, Архангельская, Ленинградская, Мурманская, Республики Коми и Карелия, Чувашская Республика, Республика Мордовия, Кировская, Тамбовская области, Республика Калмыкия, Пензенская, Курганская области, Удмуртская Республика, Амурская область, Хабаровский край, республики Дагестан и Ингушская.
5. Выход из кризиса и дальнейшее развитие районов России связаны с необходимостью перехода к модели экономики, рост которой обеспечивается за счет мобилизации всех источников повышения ее эффективности — структурных, технологических, организационных. Структурные и технологические изменения в экономике должны быть направлены на преодоление сложившейся в последние годы сырьевой ориентации, ускорение развития обрабатывающей промышленности, опирающейся на современные технологии мирового уровня, эффективное использование научного и кадрового потенциала.
На пути к формированию такой модели экономики предстоит решить много сложных проблем. К числу важнейших относятся:
Степень износа оборудования в промышленности достигла 70%, а его средний возраст — 16 лет. Срок службы оборудования по мировым стандартам — 8—9 лет. Сейчас надвигается новая волна выбытия основных фондов, которая наложится на ранее накопленный арсенал изношенных фондов и резко усугубит ситуацию;
6. Возможности и степень решения этих вопросов обусловливают ту или иную динамику развития. Сейчас чаще всего рассматриваются два полярных варианта выхода на траекторию устойчивого развития экономики.
Один из них — инерционный, ориентируется на сохранение сырьевой ориентации и дальнейшее приоритетное развитие топливно-энергетического и металлургического комплексов, являющихся практически единственным источником валютных поступлений. В условиях этого варианта возможности инвестирования отраслей обрабатывающей промышленности и решения их многочисленных проблем в условиях острого недостатка финансовых средств окажутся очень ограниченными, тем более, что для поддержания необходимых уровней экспорта сырьевых отраслей, работающих на дорогом импортном оборудовании и новых, также покупаемых технологиях, потребуются огромные средства.
Груз экономических, технологических и управленческих проблем, имеющих место в каждой сырьевой отрасли — высокая степень износа оборудования, высокая капиталоемкость реконструкции действующих и строительства новых предприятий, устаревшие неэффективные технологии, отставание геологоразведочных работ и т.д. не позволит, несмотря на приоритеты, добиться большого ускорения в развитии этих отраслей и тем более всей промышленности.
Теперь уже многие понимают, что путь сохранения сырьевой ориентации экономики — не только бесперспективен; он просто тупиковый. Он ставит в зависимость всю экономику России от спроса развитых стран на сырьевые ресурсы, от цен на ресурсы, устанавливаемые по воле этих стран. Это еще раз подтверждает сегодняшняя ситуация с ценами на нефть.
Другой путь возможного развития — так называемый постиндустриальный. Он предусматривает структурную перестройку экономики, в первую очередь, промышленности, создание условий для приоритетного развития экономически эффективных производств обрабатывающих отраслей, особенно машиностроения, повышение конкурентоспособности отечественной продукции, а также обеспечение устойчивого роста уровня жизни населения.
Решение этих задач потребует огромных финансовых затрат и усиления инвестиционной активности как на федеральном, так и региональном уровнях. Без этого нельзя будет одновременно решать задачи повышения благосостояния общества, развития социальной сферы, обновления производственного аппарата, повышения эффективности производства, обороноспособности и выплаты государственных долгов.
Таким образом, полнота решения основных задач будет обусловливаться в первую очередь финансовыми возможностями государства. Если исходить из сегодняшней ситуации в экономике и сегодняшнего состояния финансов страны, трудно предполагать успешное и полное решение задач, предусматриваемых постиндустриальным сценарием развития в ближайшие 10—15 лет.
Скорее всего сценарий развития экономики будет некоторой комбинацией этих полярных вариантов: от приоритетов в развитии сырьевых экспорториентированных отраслей к приоритетам высокотехнологичных, некапиталоемких и быстро окупающихся производств пищевой, легкой, лесообрабатывающей, химической промышленности и обслуживающего их машиностроения и далее — к ускоренному развитию машиностроения и других отраслей, обеспечивающих научно-технический прогресс во всех сферах хозяйства.
Региональные приоритеты будут меняться в зависимости от того, какой путь развития будет избран для России в целом.
От редакции:
В этом номере журнала мы заканчиваем публикацию серии статей о социально-экономическом положении регионов России.
В каждом субъекте Российской Федерации существует множество фактов, говорящих об отрицательных последствиях «либеральных реформ» для социально-экономического положения как конкретного региона, так и страны в целом. Разрушено и утрачено много, приобретено несопоставимо мало. Для иллюстрации того, к каким последствиям приводят экономически и политически безграмотные решения, мы даем подборку материалов из СМИ по нефтегазовому комплексу Сахалинской области.
Сахалинская область занимает 2-е место после Москвы по объемам привлечения инвестиций. На каждого жителя, включая грудных детей, приходится почти по 2 тыс. долл. А уровень жизни один из самых низких в России.
Вопрос есть, но есть и ответ, почему так получается: вся добываемая на шельфе нефть прямо с платформы загружается в танкеры и выводится за границу, что не требует создания какой-либо инфраструктуры на острове.
На что же потрачены инвес-тиции, выделенные на освоение шельфа?
Платформу «Моликпак» купили в Канаде за 29,7 млн. долл., отбуксировали в Южную Корею и за 70 с лишним млн. ее отремонтировали, из японского металла за 53 млн. долл. сделали подставку, затем группа иностранных компаний во главе с «Ван Оорд» привела ее в Охотское море и поставила на точку. Это еще 50 млн. долл. Кроме того, еще около 200 млн. долл. на строительство плавучего нефтехранилища «Оха», специально построенного для вывоза нефти. Нам же оставлено «право» возместить затраты инвестора с процентами за кредит. От заказа на строительство получили доходы и новые рабочие места не российские предприятия, а фирмы Южной Кореи (корпус), США (узел замера нефти), Швеции (заказчик) и даже княжество Монако (субподрядчик). Неплохо заработали на проекте Сахалин-2 фирмы «Хьюстон инжиниринг» и «Сандвелл», а также «Дэу», «Нобл Дентон», «Глобал Маритайм», «Канмар», «Смит» и многие другие. Среди десятков иностранных компаний кое-что перепало и нашим геофизикам, морским буровикам, строителям и другим российским участникам шельфовых проектов.
Примерный анализ того, сколько заработали конкретные сахалинские предприятия, сколько налогов заплатили в бюджеты всех уровней и как это отразилось на состоянии экономики области, сделать можно. Например, стоимость жилого комплекса для иностранных специалистов «Сахалинской энергии» — оценивается в 60 млн. долл. Известно, что абсолютно все материалы и конструкции для этого объекта изготовлены в США. На Сахалин завозились не только какие-нибудь дефицитные половые покрытия, светильники или дверные ручки, но и ДСП, фанера, цементно-песчаная смесь и даже песок в мешках.
Нам же оплачивавлась только дешевая, но квалифицированная рабочая сила.
Известно, что существует определенная специализация прямых иностранных инвестиций. Так, для Москвы наиболее важна сервисно ориентированная деятельность, дающая огромное количество рабочих мест, а на Сахалине они носят явно выраженный ресурсоэкспортирующий характер. А в том случае эффективность инвестиций зависит от доли экспортных доходов, которые возвращаются в экспортирующий регион.
Основными составляющими доходов России являются: доля нефти и газа от раздела продукции, а также налог с прибыли. Все это Россия, возможно, будет получать, но только с началом получения прибыли инвестором, который, может быть, покажет эту прибыль, но после погашения многомиллиардных кредитов, большую часть которых инвестор направляет на развитие экономики своей страны, и только после этого наступит этап разделения продукции. Те-оретически такой инвестиционный процесс может продолжаться сколько угодно долго, а мы должны получать от инвестора роялти и бонус.
Роялти — это плата за пользование недрами.
В США минимальная плата, с которой начинают рассматривать проекты, — 12,5%. Средняя ставка в мире — около 18%, а в Германии — до 40%. Плата за пользование нашими недрами самая низкая в мире — 6% в год от объема добываемых ресурсов.
Бонус — премия, которую выплачивает инвестор на различных этапах проекта по сложившейся международной практике.
Сумма всех бонусов для Сахалина должна составлять 0,002 части стоимости запасов, а вот как и кем она используется — это надо выяснять.
Кроме того, на пополнение районных и областного бюджетов могли бы пойти местные на-логи от текущей деятельности предприятий-инвесторов и их подрядчиков.
Но областная Дума 27 мая 1997 г. приняла закон, ст. 1 которого гласит: «На срок действия Соглашения Инвестор освобождается от любых применимых налогов, сборов и других обязательных платежей, вводимых на областном уровне и (или) взимаемых в областной бюджет...» А срок действия Соглашения 25—30 лет.
Следует также отметить, что капвложения в проекты Сахалин-1 и 2 осуществляются не за счет собственных средств инвесторов, а за счет привлечения кредитов мировых финансовых структур. Эти кредиты с учетом процентов, стоимости страхования и управления России предстоит возместить нефтью и газом. В ТЭО проектов предусмотрены все виды налогов, а Сахалинская область просто отказалась от обоснованной части уже выданного кредита, оставив инвесторам возможность расходовать ее по собственному усмотрению.
Итак, вся наша доля состоит из долгов. Из-за неразберихи с налогом на добавленную стоимость сегодня Россия должна выплатить инвесторам 36 млн. долл. по обоим проектам.
Сырьевая база Сахалина оценивается в 325 млн. т. нефти и конденсата и более трлн. куб. м природного газа. Это доказанные извлекаемые запасы, которые, по оценкам специалистов, составляют не более 30% от потенциала участка северовосточного шельфа Сахалина.
Столь существенные энергетические ресурсы должны были стать основой экономического развития всего Дальневосточного региона страны и России в целом.
В результате подписанных соглашений по проектам Сахалин-1, Сахалин-2 отданы 5 из 7 разведанных месторождений.
В случае подписания соглашения Сахалин-3 Россия лишается подготовленной ресурсной базы на шельфе Сахалина. Все открытые сахалинскими специалистами нефтегазовые месторождения будут принадлежать иностранцам. Кроме того, все перспективные нефте- и газоносные структуры уже подготовлены к распродаже в соглашениях Сахалин-4, 5, 6. Но за последние 7 лет не открыто ни одного месторождения на шельфе Сахалина при наличии массы подготовленных структур. На демпинговых условиях продавились открытые еще до 90-х годов богатства острова.
Сейчас надо получить хотя бы первую прибыль от проекта Сахалин-2, а для этого надо начать реализацию проекта Сахалин-1, что будет не ранее 2004 г. Надо проанализировать результаты и дать рекомендации по дальнейшему направлению работ.
Только в этом случае могли бы быть решены социально-экономические проблемы Сахалина и не только для нашего поколения, но и для наших внуков. Вся Россия от этого бы выиграла.
И не надо было бы прибегать к гуманитарной помощи (международному подаянию) от Японии, Кореи и т.д. Мы были бы вполне способны сами решать свои энергетические проблемы. Но для этого нужна всего-навсего политическая воля Центра.
По материалам прессы
1. Окончание. Начало см.: «Обозреватель - Observer», № 12, 1999; № 1—6, 2000.
2. ВРП — валовой региональный продукт.
3. ВДС — валовая добавленная стоимость, как часть ВРП, создаваемая в различных сферах экономики: в материальной сфере в целом, в промышленности, строительстве и др., а также в сфере услуг, в том числе рыночных.
4. Подробнее см.: «Обозреватель - Observer», № 12, 1999 г.
5. Доля сырьевых ресурсов в экспорте в 1995 г. превысила 85% вместо 60% в 1990 г. Экспорт наукоемкой продукции за это время сократился почти в семь раз.
6. Подробнее см.: «Обозреватель - Observer», № 7 и № 12, 1999 г.; № 1, 2000 г.
7. См.: «Обозреватель - Observer» № 12, 1999; № 1, 2000.