Реформа

ЗА ГОДЫ КРИЗИСА:

• объем производства сократился более чем наполовину;
• разрушены наука и наукоемкое производство;
• простаивают или работают в полсилы заводы и фабрики;
• растет безработица;
• полностью прекратился рост и обновление производственного аппарата;
• 80% населения живут ниже реального прожиточного минимума;
• в состоянии агонии находятся образование, наука, культура, здравоохранение;
• Россию охватила депопуляция - вымирание нации.

По сравнению с 1989 г. объем производства национального дохода (вновь созданной стоимости) в 1993 г. составил не многим более 12%.

Все большее количество россиян, не обременивших свою совесть наворованным скарбом народным, понимает или начинает понимать, что у нынешних реформ нет будущего. Это обусловлено объективными законами развития человеческого общества. Прежний экономический механизм, обеспечивавший стабильное социально-экономическое развитие и порушенный "демократами", в нынешних условиях представляется более предпочтительным. Но возврат к прежней планово-директивной экономике с обновленной системой народовластия хотя и может остановить развал экономики и спад производства, но вывод России на передовые рубежи экономически развитых стран должен основываться на иной системе производственных отношений, ином экономическом механизме, способном более полно учитывать и интересы общества в целом, и интересы прямых и косвенных участников воспроизводственного процесса.

Сейчас Россию надо спасать! И будет преступлением, если мы позволим опутать себя идеологическими догмами самого разного толка, упустив главное - Россию спасать надо!

В первой половине семидесятых годов А.Н. Косыгин, будучи Председателем Совета Министров СССР, на одном из заседаний Правительства высказал недовольство, что многие постановления Совета Министров по экономическим вопросам выполняются плохо, а некоторые вообще не выполняются.

Предложения аппарата сводились к ужесточению контроля и укреплению исполнительской дисциплины. А в самом деле, почему постановления не выполняются?

Ответ кратко выглядел следующим образом: ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА ВЫПОЛНЯЮТСЯ ПЛОХО, а экономика развивается ниже своих возможностей потому, что ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ ПРЯМЫХ И КОСВЕННЫХ УЧАСТНИКОВ ВОСПРОИЗВОДСТВЕННОГО ПРОЦЕССА ИМЕЮТ РАЗНУЮ НАПРАВЛЕННОСТЬ. Именно интересы, которые определяют мотивацию поведения людей, их поступки.

Ставка делалась преимущественно на директиву. Если директива совпадала с интересами ее исполнителей, она была способна значительно усилить эффект, который предусматривала. Если же не совпадала, то находились тысячи причин, оправданий и объяснений, что в создавшейся ситуации данная директива вообще не могла быть выполнена. Примеров, подтверждающих этот вывод, было предостаточно.

При планово-директивной системе среди множества плановых показателей определяющим был план по валу. Его пытались заменить. Но достойной замены этому измерителю абстрактного человеческого труда найти не могли. План по валу пронизывал всю экономику снизу до верху. План по количеству затрат. И чем этих затрат больше, тем лучше. Полезный эффект этих затрат оставался как бы в стороне.

Делались попытки планирования снизу, от предприятия. Появилось понятие "встречный план", который должен быть, по замыслу, более напряженным. Но из этого тоже ничего не вышло. Брать добровольно повышенный план не входило в интересы предприятия.

Помимо вала существовало значительное количество и других плановых заданий, среди которых:

• снижение себестоимости,
• повышение производительности труда,
• освоение новой техники,
• повышение качества,
• задание по номенклатуре и многие другие.

Предприятие находилось в тисках плановых заданий. Но план по валу был центральным и определяющим.

Переход же на новую номенклатуру неизбежно влечет за собой увеличение производственных издержек (в плане заложено их снижение) и уменьшение (замедление роста) объемного показателя производства (вала). Можно не сомневаться, что руководство предприятия примет такое решение, которое позволит ему сполна получить всю причитающуюся прогрессивную оплату за выполнение плана (по валу).

Точно такие же проблемы возникают, когда предприятию приходится решать задачи повышения качества продукции, расширения ассортимента и осуществлять мероприятия, направленные на повышение эффекта.

Именно на этой основе возникла и закрепилась невосприимчивость нашей экономики к научно-техническому прогрессу и ресурсосбережению.

Экономический механизм создавал разнонаправленность экономических интересов. Возникал естественный вопрос: а нельзя ли сконструировать такой механизм, при котором экономические интересы прямых и косвенных участников воспроизводственного процесса если бы и не совсем совпадали, то, во всяком случае, исключалась их противоположная направленность.

Поиски привели к совершенно неожиданному и нежданному в то время результату: таким условиям удовлетворяет планово-рыночная система экономических отношений.

И везде на всех этих обсуждениях мнение было одно - рекомендовать к внедрению. Авторы же вносили поправку - к экспериментальному внедрению, мотивируя это тем, что любая техническая ошибка может похоронить всю систему.

Говорить об этом сейчас есть необходимость потому, что из-за "рыночных" прелестей, разоривших экономику великой державы и ее социальные завоевания, многие мои соотечественники мечтают о возврате к прежней планово-директивной системе. И в этом их можно понять, ибо у людей появилась возможность сравнивать. И сравнения эти оказались отнюдь не в пользу того "рынка", который мы создали и стремимся закрепить. Да это и не рынок вовсе.

Еще до снятия масок с готовящегося великого предательства страны на любые публикации о планово-рыночных отношениях во всех экономических изданиях было наложено табу. Последняя попытка автора - журнал "Коммунист", где позиция журнала была высказана устами сотрудника экономического отдела Е. Гайдара. Да, да, того самого Гайдара, в голове которого вынашивались совсем иные экономические интересы. Из беседы с этим, тогда еще не таким упитанным, молодым человеком я впервые понял, что в нашем отечестве затевается какая-то авантюра, в которую не всех можно посвящать.

В основе горбачевско-ельцинской и планово-рыночной системы лежали принципиально разные экономические интересы. Сейчас, когда с "демократических" реформ сняты маски, становится совершенно очевидным, что главной целью этих реформ была не просто капитализация общества. Главной целью реформаторов было и остается сейчас создание диктатуры капитала. Это был всего лишь пропагандистский блеф.

В российских условиях этот капитал не перешел по наследству от исторических предков, когда его происхождение уже покрылось туманом древности, а наворован у своих соотечественников (в какую бы форму это воровство ни облекалось), живущих в настоящее время, у них на глазах. Какую же мотивацию поведения могут определять экономические интересы тех, в чьих руках этот капитал сосредоточен?

То, что мы имеем сейчас, это не рынок. Ибо рынок-это форма товарного обмена, в основе которого лежат товарно-денежные отношения. Будучи формой товарного обмена, он может обслуживать любую социально-экономическую формацию, использующую товарное производство. Рынок при любой форме собственности (частной, смешанной, общественной, коллективной или государственной) будет оставаться рынком. Рынок, как и пьянящее слово демократия, применительно к современным российским реалиям приходится брать в кавычки. В собственном смысле этих слов - ни того ни другого в России нет.

Работая в свое время над механизмом планово-рыночных отношений, мы не помышляли об изменении глобальных социально-экономических ценностей, коими в то время считались благо народа и интересы отечества. Планово-рыночная система экономических отношений призвана была создать предпосылки для существенного повышения экономических возможностей достижения этих целей.

В ходе исследования было установлено или подтверждено, что интересы, например, коллектива цеха, коллектива завода и его администрации вовсе не обязательно должны совпадать. А интересы аппарата министерства существенно отличались от интересов входящих в его состав предприятий. Свои интересы имели Минфин, Госснаб, Госкомцен, торговые и снабженческие органы, отделы Госплана и Совмина. Их поведение и поступки, естественно, определялись мотивами, сообразующимися с их интересами.

Была сделана попытка (на неофициальной бумаге все можно) не рассматривать функции министерств и ведомств, да и их самих, как нечто незыблемое.

У отраслевых министерств потребовалось отобрать функции директивного управления ассортиментной политикой подведомственных им предприятий (кому, что и сколько производить). Утрачивали это право и Министерство торговли и всесу-щий Госплан. Оно целиком переходило непосредственно предприятиям. За отраслевыми министерствами, равно как и за Госпланом, сохранялись функции стратегического планирования развития и размещения отрасли, а также консультативные функции и оценка направлений мирового маркетинга применительно к доминирующей продукции отрасли.

Что и сколько производить предприятию, продукцию какого ассортимента и какого качества должен определять тот, кто эту продукцию будет покупать и потреблять. Здесь мы вплотную подошли к рынку.

Мировая практика давно выработала и апробировала такую форму торговли, как оптовая ярмарка, где каждый производитель имеет возможность предложить свои товары, а каждый покупатель (или его торговый представитель) выбрать именно тот товар, который способен наиболее полно удовлетворить его потребности и запросы.

Ежегодные оптовые ярмарки по группам товаров традиционно проводились в Советском Союзе под эгидой Министерства торговли. Однако участвующие в них представители промышленности и торговли приходили на ярмарку с уже спущенными сверху заданиями (называлось это предварительным согласованием) по номенклатуре и, что самое главное, по объему производства. Более того, заранее было расписано, какое предприятие, каких товаров, кому и сколько в будущем году должно поставить. В свою очередь, торгующим организациям (как правило, это оптовые торговые базы и конторы) уже было предопределено, какое предприятие, каких товаров и сколько им должно поставить для продажи населению. Что же оставалось делать на ярмарке? А на ярмарке можно было лишь уточнить спецификацию, нормы и сроки отгрузки. Не возбранялось также, если на то будет обоюдное согласие, заменить на ситце васильки на горошины. Но и боже упаси изменить какие-либо объемные показатели. Арбитраж, работающий здесь же на ярмарке, это не поддержит.

Все предопределено, все подсчитано, все расписано. Не учтены только интересы товаропроизводителей, торговли и, самое главное, покупателей, да и государства в целом.

Торговая база, ограниченная в возможности широкого выбора поставщиков товаров, заинтересована в расширении ассортимента на тех предприятиях, к которым ее прикрепили, промышленники же в мелкосерийном производстве совсем не заинтересованы, так как это приведет к росту себестоимости единицы продукции, и при фиксированной цене на нее предприятие недополучит возможной прибыли.

Как известно, на острие разнонаправленных экономических интересов в товарном производстве находится цена товара. Сегодня россиянину не понаслышке известны два разных подхода к решению данной проблемы. Плановый, который у нас был, и "рыночный", который мы наблюдаем сейчас. Эта разнонаправленность с переходом к "нашему" рынку не только не уменьшилась, но и приобрела форму антагонистических противоречий социального характера.

В плановой системе государство через цену пыталось решать целый комплекс социально-экономических задач:

• обеспечить для предприятий окупаемость производства,
• сделать доступными для основного населения определенные группы товаров первой необходимости,
• ограничить потребление отдельных товаров,
• обеспечить поддержку отечественных товаропроизводителей,
• не допустить бюджетного дефицита и многие другие.

С этой целью устанавливались:

• пониженные цены на основную массу продовольственных товаров и товары детского ассортимента,
• повышенные цены на товары импортного производства,
• вводился налог с оборота на алкогольные напитки; многие товары легкой промышленности; сахар, потребление которого в то время уже превышало медицинские нормативы; автомобили,

Социальная направленность этих мер была очевидна, и государство твердо держало ценообразование в своих руках. Между тем существовавший механизм ценообразования это же государство обкрадывал, хотя и с "добрыми побуждениями".

Каким же образом противоречие в направленности экономических интересов производителей и потребителей (покупателей) разрешалось ценообразующими органами, главным из которых был Государственный комитет по ценообразованию СССР? Очень просто. Он их практически вывел из игры. При установлении цены на новое изделие, плохое оно ил и хорошее, основанное на новейших достижениях науки и техники, отвечающее требованиям мировой моды или наоборот, - во всех случаях определяющим ориентиром его цены были издержки производства, прежде всего материальные затраты. Потребительские предпочтения, оценка спроса на него не учитывались. Этим вопросом начинали интересоваться лишь тогда, когда товар переставали покупать.

Какими же в данной ситуации интересами определяется поведение производителя до утверждения цены? Производитель загоняет в него по возможности больше покупных материалов, чтобы иметь повод повысить на этой основе фонд оплаты труда и прибыль, выполнить план по объему производства (валу), получить прогрессивку. Снижение же расходов сырья и материалов и материалоемкости в целом находилось за пределами экономических интересов предприятия.

На этом именно зиждется затратный механизм. Это же служит и базой для невосприимчивости научно-технического прогресса. Наша экономика буксовала, когда дело доходило до их внедрения в массовое производство. Мы перекрыли у предприятий экономический интерес к повышению конкурентоспособности своей продукции не только на внутреннем, но и на мировом рынке. А у нас для выхода на мировые рынки полноправным партнером были все объективные предпосылки. Однако экономический механизм, созданный государством, не позволял этому же государству получать всю массу национального дохода, который в нем производился. Проиллюстрируем это.

По мере развития научно-технического прогресса различия между затратами воплощенных в товаре сырья, материалов и живого труда в стоимостной оценке, с одной стороны, и меновой стоимостью этого товара-с другой, заметно возрастают. Действует фактор научно-технического прогресса. Если же, например, произведенный товар оценивается потребителем выше, чем его официальная цена, то он попадает, как правило, в разряд дефицитных и продается непосредственным его потребителям по спекулятивным каналам. Разность между спекулятивной и официальной ценой не поступает для вознаграждения коллектива, создавшего его, и не учитывается в производстве и распределении национального дохода, частицей которого объективно эта спекулятивная надбавка является. И ни административными, ни правоохранительными мерами этот порок нельзя устранить, не ликвидировав его I первопричину.

Значит, если бы товары были представлены предприятиями для сравнительного выбора, то каждый покупатель смог бы выбрать те из них, которые и по качеству, и по цене наиболее полно соответствуют его потребительским интересам. В свою очередь, производитель продал бы этот товар тем покупателям, которые предложили бы ему приемлемую цену, желательно большую.

И это самая настоящая конкуренция. Конкуренция же нами отождествлялась с чем-то похожим на то, что создали и создают реформаторы сейчас в России.

А между тем конкуренция, как и огонь, может нести в себе как созидательные, так и разрушительные начала. А нельзя ли не разрушать? Попробовали. Организовали в свое время социалистическое соревнование. И ошибается тот, кто считает, что моральный фактор победы в том соревновании не играл никакой стимулирующей роли. Но это соревнование находилось как бы на обочине основной экономической жизни. В лучшем случае оно затрагивало лишь самый краешек интересов предприятия, и то не экономических, а моральных. Соревнование не заменило конкуренцию.

А где же в конкуренции содержится созидание и где начинается разрушение? И как ведут себя при этом экономические интересы, можно ли при этом исключить или смягчить отрицательное влияние противонаправленных экономических интересов?

На ОПТОВОЙ ЯРМАРКЕ товарами непосредственно не торгуют. Здесь между товаропроизводителями и оптовыми покупателями заключаются соглашения на производство и поставку товаров. Товаропроизводитель крайне заинтересован представить на эту ярмарку те свои товары, которые в будущем году он предполагает производить и продавать. Это дает ему возможность расширить круг потенциальных покупателей его товаров, рынок их сбыта и тем самым снизить индивидуальные издержки производства. С учетом сложившейся на ярмарке цены и объема полученных заказов он может четко определить свою программу действий на будущий год.

Цена не складывается из составляющих ее элементов (а именно на этом принципе строился механизм ценообразования в плановой экономике), а разлагается на эти составляющие (стоимость сырья и материалов, затраты на заработную плату, прибыль и т.д.). Определяется цена на рынке на основе баланса спроса и предложения. Конкретный механизм установления цен на базе спроса и предложения может быть разным.

В свое время нами был предложен и получил поддержку следующий вариант. Производитель, представляя товар на ярмарку, устанавливает на него три уровня цены. ПЕРВЫЙ УРОВЕНЬ показывает цену, ниже которой он свой товар продавать не будет. ВТОРОЙ УРОВЕНЬ отражает наиболее реальную, с точки зрения производителя, цену, которая может сложиться на рынке. И ТРЕТИЙ УРОВЕНЬ производитель устанавливает на тот случай, если спрос на его товар может оказаться достаточо высоким. Естественно, что интерес производителя состоит в том, чтобы товар в зоне его рынка продавался по более высокой цене.

Покупатель, выбрав интересующие его товары, указывает в своем заказе по каждому уровню цены то количество товара, которое он может купить.

На базе информации о заказах покупателей и установленных производителями предельных объемов поставки каждого товара определяется цена, при которой общий объем поставки товаров, выставленных на продажу, будет максимально приближен к производственным возможностям его производителя. Эта цена, соответствующая уровню спроса и предложения, утверждается и официально действует на территории страны в течение года.

Итак, такой механизм возможен, и, будучи построенным на равнонаправленности экономических интересов, он объективно будет наиболее эффективным.

Какие же интересы доминируют на ярмарке?

Прежде всего, исходя из интересов продать товар и получить при этом возможно боль шую добавленную стоимость, предприятие будет стремиться постоянно совершенствовать свой ассортимент, повышать его качество, снижать издержки производства, в том числе материалоемкость, ибо это входит в его интересы. Неизбежно повысится восприимчивость научно-технического прогресса, так как на этой основе можно будет поддерживать на высоком уровне конкурентоспособность своей продукции на внутреннем рынке и выйти на рынки мировые. Если такие интересы будут пронизывать всю массу товаропроизводителей, это приведет к общему научно-техническому прогрессу экономики всей страны.

Установление цен на уровне спроса и предложения входит в интересы и производителей, и потребителей. Это входит в экономические интересы государства, и для их реализации у него есть все возможности. Исчезнет необходимость спекуляции, при которой жирный кусок достается тем, кто не сеял и не пахал. Где же в таком механизме разрушительное начало? Оно может быть в том случае, если я искусственно перекрою доступ конкурента на рынок, установлю монополию на поставку каких-либо узлов и деталей. Сколько таких примеров мы наблюдаем в нашей нынешней действительности, когда в угоду шкурным интересам предаются интересы общества, интересы государства? Но рынок здесь не причем.

Анализ показывает, что созидательное начало конкуренции, как правило, не выходит за пределы конкуренции отраслевой. Ставка на то, что межотраслевая конкуренция способна с помощью рыночного механизма установить все необходимые народнохозяйственные пропорции, несостоятельна в своей основе. В решении таких проблем, как межотраслевое развитие и размещение производительных сил, нельзя руководствоваться ни частными, ни отраслевыми, ни местническими интересами. ЗДЕСЬ ДОЛЖНЫ ДОМИНИРОВАТЬ ИНТЕРЕСЫ ГОСУДАРСТВА, а пути и формы их реализации опираться на серьезный научный анализ и прогноз. В этом одна из важнейших экономических функций государства. В противном случае придется идти наощупь или плестись в хвосте других, что в обоих случаях обрекает страну на отставание. И не может быть так, чтобы "наши теоретики" рынка никогда не читали в американских книгах по менеджменту о стратегическом планировании. Значит, причина здесь не только в невежестве, а в целенаправленном разрушении экономического потенциала России.

Итак, на оптовой ярмарке каждый покупатель будет "состыкован" именно с тем производителем (продавцом), продукцию которого по установившейся рыночной цене он выбрал сам. Для покупателя эта цена будет минимально возможной в данной ситуации, что и входило в его интересы. Производитель продаст свою продукцию тем покупателям, которые отдали ей предпочтение на ярмарке, исходя из своих потребительских оценок, а также определенной ярмаркой цены. Для производителя (как это ни покажется парадоксальным) данная цена будет максимальной, за которую он мог бы продать свои товары в рыночном пространстве, охваченном ярмаркой. А это тоже входит в круг его экономических интересов.

Полученная на ярмарке информация позволяла автоматически рассчитать, какое количество и каких видов сырья и материалов каждому предприятию (товаропроизводителю конечной продукции) потребуется для выпуска заказанных на ярмарке и включенных в его производственную программу товаров.

Предусматривалось, что результаты ярмарки должны являться основой для разработки плана по предприятиям и отраслям, и государство по своим каналам осуществляет поддержку предприятий в производстве именно той продукции, которая заявлена потребителями. В частности, в плановом порядке предусматривалось первоочередное выделение необходимых этому предприятию материально-сырьевых ресурсов.

Принципиально иным виделось отношение к государственным заказам. Суть современных подходов к установлению и реализации госзаказов такова: поставки по государственному заказу директивно устанавливались предприятию по государственным ценам. А то, что будет произведено сверх госзаказа, разрешалось продавать по свободным, рыночным ценам. Это сформировало отношение к государственному заказу как к наказанию, которое если уж и нельзя избежать, то надо постараться уменьшить. А ведь за выполнение любого заказа, тем более государственного, предприятия обязаны состязаться. А государство как покупатель должно иметь право дать заказ тому товаропроизводителю, который может выполнить этот заказ лучше и дешевле. Естественно, государство имело возможность и было заинтересовано в том, чтобы оказать свою поддержку таким товаропроизводителям.

В свое время была возможность оптимизировать программу прикрепления потребителей к производителям, не нарушая волеизъявления ни потребителей, ни товаропроизводителей. В границах равных потребительских предпочтений разным предприятиям (что выражали сами покупатели при заказе товаров на ярмарке) существовала возможность отдать преимущественное право производства этих товаров именно тем предприятиям, которые способны их выпускать с меньшими издержками.

По приблизительным оценкам, выполненным в 70-е годы применительно к непродовольственным товарам народного потребления, только за счет этого фактора можно было получить дополнительно прибыли и налога с оборота в сумме, исчисляемой несколькими миллиардами рублей.

Напомним еще раз, что изложенную выше аргументацию, содержащиеся в ней "доводы и выводы" хорошо понимали и экономисты-хозяйственники, и плановые "бюрократы". Реальная эффективность планово-рыночной системы и возможность ее внедрения у тех экономистов, кто с ней был знаком, не вызывала сомнения. Позже приходилось слышать, что если бы ее в свое время запустили в жизнь, то у нас не было бы той вакханалии, которую мы наблюдаем ныне. Однако история не признает сослагательного наклонения. И сейчас мы должны дать трезвую и объективную оценку тому, что есть, и определить реальные пути не только приостановления кризиса и выхода из него, но и достойного развития в будущем. Рассматривая проблему с этих позиций, мы вынуждены констатировать, что законы и указы, регламентирующие нынешние (рыночные?) экономические отношения, не позволяют реализовать именно те преимущества, которые содержит планово-рыночная система.

По результатам ярмарки государство имело возможность закрепить достигнутые договоренности во всей воспроизводственной цепи и обеспечить государственную поддержку их реализации с помощью всей плановой иерархии. Государство было в этом заинтересовано. Но более важно, что это соответствовало интересам и потребителей, и производителей, какую бы форму собственности (теоретически) они не исповедывали.

Сейчас такой возможности у государства нет. В уставе каждой коммерческой организации зафиксировано, что ее целью является получение прибыли. Поскольку извлечение прибыли является главным интересом предприятий, то отечественным покупателям они предпочтут закордонных, если они хоть на цент заплатят дороже. И неважно, что в собственной стране многие предприятия промышленности, сельского хозяйства, строительства вынуждены останавливать производство или работать в полсилы, что общий объем производства уже сократился более чем наполовину, что реальное количество полностью и частично безработных (в пересчете на полностью безработных) в России близко к 28 млн. чел., а подавляющая масса россиян оказалась далеко за чертой бедности... Ничего неожиданного во всем этом нет. Доминируют экономические интересы капитала, причем капитала компрадорского с возрастающей долей капитала зарубежного. Налицо все черты диктатуры капитала.

Современный опыт (и не только российский) убедительно показал, что частный собственник "российской выпечки", будучи заинтересованным в накоплении капитала, не проявляет никакого интереса в том, чтобы пустить этот капитал в расширенное воспроизводство.

Обосновывая планово-рыночную систему, мы попытались в общей массе средств производства отделить непосредственно государственные источники образования средств производства от тех, которые образованы из фондов предприятия, заработанных коллективом. И если за фонды из государственных источников предприятие платило (в свое время была введена платность фондов) государству, то за фонды из собственных источников финансирования эта "плата" должна была оставаться в распоряжении предприятия. Предоставление предприятию (трудовому коллективу) права распоряжаться этими средствами по своему усмотрению (вплоть до выплаты членам коллектива при уходе на пенсию) создавало бы у него экономическую заинтересованность в развитии и экономическом процветании своего предприятия. Стремление побольше урвать у государства не являлось бы доминирующим фактором в системе экономических интересов трудового коллектива.

Если при конструировании планово-рыночной системы мы стремились убрать или уменьшить разнонаправленность экономических интересов и тем самым повысить ее эффективность, то ныне в системе экономических отношений появились противоречия антагонистические. А это уже нечто другое, с чем ныне живущему поколению россиян приходилось сталкиваться.

Рассмотрим некоторые интересы, которые определяют характер экономических отношений в сов ременной жизни. Если взять сферу материального производства в целом, то, пожалуй, ни одно из введенных "реформаторами" новшеств не сформировало у товаропроизводителей экономических интересов, равноналравленных с интересами потребителей. Мифическая "свобода", как показывает статистика, обкрадывает и обедняет всех товаропроизводителей независимо от того, являются ли они частными, смешанными, акционерными или государственными. Уже достаточно прошло "переходного периода", чтобы увидеть хоть какие-то реальные симптомы позитивных начал. Производство катастрофически продолжает падать, а это уж никак не входит в интересы производственных коллективов, которые и являются реальными товаропроизводителями. Это же не входит и в интересы основной массы общества, в том числе и той ее части, которую причислили к "собственникам". Следовательно, насаждаемая система экономических отношений в своей основе является антиобщественной, антинародной. У этой системы нет того созидательного начала, которое способно обеспечить обществу какой-либо прогресс.

В чьи же интересы входит проведение и "углубление реформ", от которых мы "никогда не отступим"? Анализ показал, что для огромного большинства людей это были всего лишь иллюзии.

Поданным статистики, за первую половину 1994 г. в общем объеме производства валового внутреннего продукта на долю материального производства приходилась лишь его половина. Откуда же взялась вторая половина? Сфера услуг, отвечает статистика. Но ведь все виды услуг- бытовых, коммунальных, транспортных, туристических и прочих - уже не один год падают, о чем говорит та же официальная статистика. Оказывается, вторую половину валового внутреннего продукта дают (а точнее, берут) коммерческие услуги банков, бирж, акционерных обществ, холдингов и других коммерческих фирм, составляющих так называемую рыночную инфраструктуру, о создании которой так усердно пеклись реформаторы. В общественном сознании формируется представление, что все это создает капитал. Следовательно, "по закону" и "созданный" этим капиталом продукт принадлежит собственнику капитала. Вот вам и экономические интересы...

Кому это выгодно? В свое время мы тщетно пытались установить, чьи же экономические интересы в стране (классов, сословий, партий, религий) оказались такими мощными, что своей силой и ее концентрацией были способны порушить стабильную и монолитную нашу экономику. Ни в самой России, ни в бывших союзных республиках ничего похожего на такие интересы обнаружить не удалось. Это были интересы сил внешних. И троянский конь был запущен в самый главный штаб политического (и экономического) руководства страной, коим являлось в то время Политбюро ЦК. Позже довершил процесс раскрученный "четвертой властью" конформизм. Но в то время еще тоже таких экономических интересов не было, как не было и носителей этих интересов.

Они начали формироваться с появлением "среднего класса", который, по замыслу, должен стать социальной опорой нового режима и "новых русских" - носителей этих интересов. Что касается среднего класса, то вопрос о том, кого туда, по тому же замыслу, следует относить, еще, как говорится, не отстоялся. Экономические интересы фермеров, мелких собственников, основной статьей дохода которых является их собственный труд, врачей, учителей, работников культуры, инженерно-технических специалистов и всех других, работающих по найму, ни в коей мере не совпадают с интересами, которые положены в основу проводимых реформ. Но ведь кому-то это надо?!

Опять тот же ответ - только крупному международному, а также российскому компрадорскому капиталу. Для создания и увеличения могущества этого капитала с помощью не таких уж и хитрых операций сбережения россиян перекочевали в частные (в значительных объемах - в международные) банки. Именно в этих же целях и в соответствии с этими же интересами у государства была отобрана собственность (прежде мы ее именовали общенародной) и передана во владение и распоряжение компрадорского (опять же крупного) и иностранного капитала. "Открытая" экономика России, как открытый дом на большой дороге, выставлена на разграбление прежде всего этим крупным капиталом.

Обратите внимание на такой парадоксальный факт. В условиях "свободного" рынка вы не обнаружите такой конкуренции, которая бы создавала у товаропроизводителей экономическую заинтересованность в развитии производства, использовании достижений научно-технического прогресса, повышении качества и конкурентоспособности отечественной продукции. У товаропроизводителей (крупные они или мелкие) для этого просто нет средств. Борьба идет за выживание. И количество предприятий, которые этой борьбы не выдержали, неумолимо растет. Среди производственников в этой борьбе нет победителей. Есть те, которые уже сошли с дистанции, как показывает статистика - их большинство, и те, которые еще чахнут на грани банкротства.

При диктатуре капитала побеждают интересы крупного капитала, преимущественно финансового, концентрация которого неудержимо растет. Наблюдая за разрушением отечественного производства, складывается впечатление, что финансовый капитал рубит сук, на котором сидит. Будучи более мобильным, финансовый капитал руководствуется интересами и психологией саранчи: объев одно поле, она перелетает на другое. Но сейчас уже мало осталось зеленых полей, которые еще не обглоданы, а прежние не восстанавливаются.

Правящий режим не может этого не видеть. Какой же лозунг, соответствующий его интересам, он выдвигает сейчас? - "Надо продаваться!" Нет, это изречение не придумано автором. Оно заимствовано из уст тех, кто определяет экономическую политику государства нашего. Не многотрудное восстановление былого могущества отечества нашего, а продаваться... Так продажу Соединенным Штатам российской Сибири американские геополитики и экономисты оценили в три триллиона долларов с выплатой в течение 20 лет...

Диктатура капитала - это господство крупного хищника. Задайтесь вопросом: а кому было выгодно функции обслуживания клиентов отобрать у государственного банка и передать коммерческим структурам? Разве сеть государственных банков с этим не могла бы справиться? И проценты за кредиты достались бы государству. В чьих интересах было создано такое законодательство, которое позволяет банкам совершенно "законно" грабить миллионы (!) своих же соотечественников. Десятки банков "лопаются", но куда же деваются миллиарды и триллионы вкладов? Разве они не остаются у этих же или не переходят к другим троглодитам?

Система экономических отношений общества может создаваться самим этим обществом на основе учета экономических интересов его членов. Но эта система экономических отношений может привноситься и извне. Тогда эта система оставляет своего рода отдушины, через которые нереализованные интересы могут, так сказать, "выпускать пар". На современном языке все это называется "демократией": упражняются в словесной эквилибристике думцы, требуют своевременной выплаты заработанного шахтеры, к социальной защите взывают профсоюзы и ученые... Одно не понимают или не хотят понять - поведение правящего режима целиком и полностью диктуется экономическими интересами капитала, и только его. А уж он-то будет защищать свои интересы не только "правовыми" методами, то есть с помощью им же созданных законов. При необходимости он создаст новые законы, такие и столько, что не останется ни одной "правовой" лазейки, пользуясь которой можно было бы подвергнуть сомнению правомерность господства крупного коррумпированного (другого у нас нет) капитала.

Но задача данной статьи не в том, чтобы показать или доказать несостоятельность нынешнего режима, его потенциальную неспособность на какие-либо позитивные сдвиги в экономике страны. Сложившееся противостояние экономических интересов с каждым днем делается все яснее. Это только по гайдаровской "теории", капитал обладает способностью к самовозрастанию.

На смену рухнувшему режиму устремятся другие благодетели России с клятвенными заверениями осчастливить ее народ. Повторится что-то похожее на рекламу коммерческих банков: чем большие проценты они обещают, тем больше вероятности, что они лопнут.

Следует иметь в виду, что в принципе остановить спад производства и заменить его хиреющим оживлением способен не только диктаторский режим какой-либо серо-буро-малиновой расцветки (вероятность такого поворота событий достаточно велика). Возможны и так называемые "цивилизованные", и демократические "обнаученные" варианты. Обществу опасно господство каких-либо идеологий, ибо от их провозглашения до реального воплощения они успевают превратиться в свою противоположность. Идеологии капризны и нетерпимы к инакомыслию.

Бывший механизм планово-директивной экономики в современных условиях уже не в состоянии поднять общество на трудовые подвиги, как это было в лихие годины отечества нашего. Качественно иной характер общественного производства рождает новые экономические интересы и требует соответствующей этим интересам иной системы экономических отношений.

КАКАЯ ЖЕ СИСТЕМА ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ СПОСОБНА НЕ ТОЛЬКО ОСТАНОВИТЬ КРИЗИС, НО И ВЫВЕСТИ СТРАНУ НА ПУТЬ ПРОГРЕССИВНОГО РАЗВИТИЯ?

Это может сделать лишь такая система, которая способна обеспечить направленность экономического механизма в русло социально-экономических интересов всего общества. И это возможно лишь в том случае, когда экономические интересы государства как субъекта этих отношений будут иметь равную направленность с социально-экономическими интересами этого общества. Интересами тех, кто создает для него материальные и духовные ценности. Без учета фактора направленности экономических интересов любая экономическая система никогда не сможет в полной мере реализовать свой экономический потенциал, а следовательно, и удовлетворить весь многогранный спектр интересов общества, интересов людей, его составляющих.

Предложенные в статье контуры планово-рыночной системы позволяют понять, что такое сочетание экономических интересов в сфере производственных отношений не только теоретически возможно, но и практически осуществимо.