Отвергая откровенно силовые факторы и силовые принципы обеспечения безопасности, идеальная система абсолютизирует политико-дипломатические и гуманитарные пути, средства и механизмы реализации и защиты национальных интересов каждого субъекта мировой политики. Международные демократические организации, общепризнанные нормы международного права, добрая воля людей, гуманные идеи, высокая нравственность всех наций и их лидеров являются необходимыми и фундаментальными элементами идеальной системы, в которой нет места противоречиям между национальной, региональной и международной безопасностью. Идеальная картина мира отрицает как реальность и ядерное оружие, и в целом внешнюю военную функцию национальной безопасности.

Однако сегодняшние реалии весьма далеки от идеализированной схемы международных отношений, и свою национальную безопасность большинство государств однозначно связывает с силовыми, в первую очередь военными, факторами, структурами и механизмами.

Периоду "холодной войны" соответствовала биполярная модель мира. Проблемы безопасности решались в рамках схемы открытого, жесткого, бескомпромиссного противостояния и противоборства двух сверхдержав в идеологической, политической, экономической, военной и других областях. В международной политике стратегическая стабильность глобальной ситуации фактически отождествлялась с устойчивостью военного равновесия между СССР и США, блоками ОВД и НАТО. Определяющая роль в обеспечении внешней безопасности отводилась силовым структурам и факторам, в первую очередь вооруженным силам и ядерному оружию в их составе.

Военная политика времен "холодной войны" могла на конкретных этапах обеспечивать "напряженную стабильность" общей ситуации в мире и формальную устойчивость враждебных по сути отношений между главными субъектами мировой политики, но не могла обеспечивать и тем более укреплять их национальную безопасность и безопасность мирового сообщества в целом.

Относительная стабильность общей международной обстановки, основанная на реальном страхе перед глобальной катастрофой и оцениваемая формальными признаками, создавала только иллюзию безопасности. И в современном стремительно меняющемся мире соотношения и причинно-следственные взаимосвязи между ядерным оружием и безопасностью не имеют однозначных и общепризнанных оценок. В то же время задачи, которые государство намерено решать с опорой на ядерные вооружения, непосредственно формируют его военную доктрину и военную политику и имеют прямое отношение не только к национальной, но и к международной безопасности.

Рассматривая фундаментальные проблемы безопасности, в качестве исходного определения этого общего понятия примем формулировку, данную в ст. 1 Закона Российской Федерации "О безопасности", в соответствии с которой под безопасностью понимается "состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. Жизненно важные интересы-совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства. К основным объектам безопасности относятся: личность - ее права и свободы; общество - его материальные и духовные ценности; государство - его конституционный строй, суверенитет и территориальная целостность".

Применительно к государству национальная безопасность характеризует такое состояние государства, при котором обеспечивается его функционирование в соответствии с национальными интересами и нейтрализация или активное противодействие возникающим внешним и внутренним опасностям, угрозам и вызовам. В условиях безопасности должны быть надежно защищены основные интересы общества и его граждан, и государство должно иметь возможность (политическую, экономическую, военную и др.) при нормальном функционировании и прогрессивном развитии решать как внешние задачи, в первую очередь военно-политического характера (предотвращение или пресечение возможностей агрессии или иных посягательств на суверенитет и территориальную целостность страны, обеспечение неприкосновенности границ, проведение независимой внешней политики и др.), так и внутригосударственные (обеспечение единства страны, предотвращение и ликвидация последствий социально-экономических конфликтов и катастроф, стихийных бедствий, антиконституционных, в том числе с использованием военной силы, попыток свержения существующего общественно-политического строя и т.д.).

Сегодня невозможно отрицать, что ядерное оружие как феномен XX века и материальный фактор, находящийся в распоряжении отдельных государств, оказывает существенное и противоречивое влияние через систему международных отношений на практическую политику всех субъектов мирового сообщества, на национальную и международную безопасность и стратегическую стабильность в целом. Такое влияние, обусловленное особыми рациональными и иррациональными свойствами ядерного оружия и систем стратегических ядерных вооружений, носит глобальный характер и имеет не только негативные стороны, связанные в первую очередь с прямыми и косвенными последствиями ядерной войны, которые сегодня хорошо известны. Роль ядерного оружия имеет и позитивные моменты, способствующие, в частности, интеграции человечества, осознанию соизмеримости глобальных явлений с пространственно-временными масштабами жизни отдельной личности и т.д. Безусловно, необходимо помнить, что позитивные свойства ядерного оружия принципиально не могут быть реализованы вне риска всеобщей катастрофы, диалектически отрицающей, в свою очередь, и ядерное оружие, и все позитивные моменты, связанные с ним.

Начиная с изобретения и разработки ядерного оружия и до наших дней, полито-логия и военное мышление не однажды оказывались в тупиковой ситуации, пытаясь осмыслить, оценить и привести в соответствие с традиционными взглядами, политикой и военной наукой новую реальность. Приписываемые ядерному оружию сущность, роль и место в судьбе человечества, мировой политике и военном деле изменялись и трансформировались в процессе его распространения и развития: от простого приращения огневой мощи войск до главного средства вооруженной борьбы, обеспечивающего достижение самых решительных военно-политических целей войны; от особого оперативно-тактического и стратегического средства ведения войны до инструмента внешней силовой политики и идеологической борьбы; от планирования ракетно-ядерных ударов как основной формы общих стратегических действий до осознания отсутствия рациональных военных задач для такого оружия; от концепции допустимости ограниченной или всеобщей ракетно-ядерной войны до признания ядерного оружия как решающего материального фактора и политического средства по предотвращению любых войн и сдерживанию агрессии и т.д.

Несмотря на существующие и сегодня различные концепции и взгляды на сущность, роль и место ядерного оружия в нашем мире, практическая политика государств и современная реальность дают общее представление о сферах общественно-социальной деятельности и задачах, в которых ядерное оружие может выступать как материальный фактор: современный мир и ядерные государства не готовы к решению проблем международной и национальной безопасности без ядерного оружия, и единственной рационально воспринимаемой функцией такого оружия и задачей ядерной военной политики может быть обеспечение особых по форме и механизма реализации гарантий национальной или коллективной безопасности во внешней военной сфере в рамках концепции сдерживания. Россия не составляет в этом плане исключения. Более того, в новых условиях ядерное оружие играет во внешней и внутренней политике Российской Федерации особую роль, и судьба России на современном этапе теснейшим образом связана с ее ядерным потенциалом.

Термин "ядерное сдерживание" широко используется при построении и анализе национальных стратегий, военной политики, концепций безопасности, военных доктрин, в военно-стратегических и военно-технических исследованиях, при оценке соотношения сил сторон по ядерным вооружениям и т.д. Однако и сегодня в концепцию ядерного сдерживания, рассматривая ее как основу ядерной политики, различные политические деятели, аналитики и эксперты вкладывают различный смысл, во многих случаях сознательно не раскрывая его содержания. Речь в первую очередь о двух весьма различных понятиях: сдерживании через устрашение и сдерживании через угрозу возмездия.

Концепция сдерживания, безусловно, предполагает в той или другой форме парирование и нейтрализацию угроз жизненно важным национально-государственным интересам со стороны вероятного противника. Но если при этом нее определена принципиально и осознанно "цена" политики сдерживания, которую готово "заплатить" государство за ее последствия, то сама политика становится неопределенной и двойственной. Это в первую очередь относится к концепции сдерживания через устрашение, если с этой концепцией связывается, как правило, не афишируя этого, задача достижения рациональных военно-политических или военно-стратегических целей в ядерной войне. Во многих случаях такая задача включает требования по ограничению собственного ущерба наряду с гарантированным уничтожением жизненно важных ценностей другой стороны в любых вариантах прямого военного столкновения с противником. Нетрудно понять, что в данном случае речь идет об условиях по крайней мере военного превосходства над противником, которое только маскируется в политических и пропагандистских целях термином "ядерное сдерживание", чтобы уйти от термина "прямое ядерное устрашение". Если при этом и другая сторона будет руководствоваться таким же понятием о ядерном сдерживании при проведении своей военной политики, то получим уже имевшую место на практике во времена "холодной войны" ситуацию неограниченной гонки вооружений при взаимно исключающих целях и устремлениях противоборствующих сторон.

Сдерживание через угрозу возмездия признает как аксиому невозможность достижения каких-либо рациональных военно-политических целей в глобальном военном конфликте между ядерными государствами и исходит из того, что однозначными последствиями практического применения стратегического ядерного оружия может быть только взаимное уничтожение противоборствующих сторон. В философском и политическом смысле концепция сдерживания через угрозу возмездия должна открыто признавать иррациональный и тупиковый характер ситуации взаимного гарантированного уничтожения, которая является финальным исходом практического применения любой стороной стратегического ядерного оружия как материальной основы политики сдерживания. Имевшие место попытки уйти от иррациональной ядерной стратегии сдерживания через угрозу возмездия ни к чему не привели: все теоретические установки и практические действия легко опровергаются стороной, которая твердо придерживается такой политики.

Ядерная военная политика любого государства неизбежно несет в себе принципиальные противоречия, в первую очередь между функциональной сущностью ракетно- ядерной войны, которая бессмысленна как реальное событие, и традиционными практическими задачами, решаемыми государством в области военного строительства, в частности задачей оснащения и подготовки вооруженных сил к решительным и активным боевым действиям. В функциональном смысле ядерная война не может быть продолжением политики иными средствами, поскольку в результате ее исчезли бы и реальный смысл такой политики, и ее цели, и ее носители. С другой стороны, генетическая сущность ракетно-ядерного оружия и ядерной войны в целом, в том числе в рамках соотношения войны и политики (экономики), объективно проявляется через особые состояния стратегических вооружений стран и военно-политических союзов. Эти состояния, определяемые объективными свойствами и характеристиками стратегических вооружений, являясь следствием практических действий по решению проблем национальной безопасности, трансформируются в современном мире в соответствующие политические категории и возможности во внешнеполитической деятельности.

Иррациональные свойства современного ядерного оружия напрямую несовместимы с понятием о национальной безопасности, сущностью которой является рациональная возможность нормального функционирования и прогрессивного развития каждого государства и народа. Любая современная ядерная политика неизбежно вступает в противоречие с декларируемыми или конституционными демократическими принципами защиты интересов личности, общества и государства, поскольку нарушает приоритет интересов личности и общества перед интересами государства. Принимая концепцию ядерного сдерживания через угрозу возмездия, как составной элемент военной политики, решающий проблему гарантий безопасности, государство должно открыто признать невозможность прямой защиты собственного населения от массированного ядерного удара любого другого государства, обладающего соизмеримым ядерным потенциалом.

В многополюсном мире, к которому сегодня объективно движется мировое сообщество, концепция ядерного сдерживания может считаться конструктивной в проблеме обеспечения гарантий национальной безопасности и практически реализуемой в рамках осознанно допускаемого риска при двух обязательных моментах: во-первых, при политической и военно-технической безадресности ядерного сдерживания в условиях стратегической стабильности, характеризующей текущее состояние национальной и международной безопасности, и, во-вторых, при наличии согласованных между основными ядерными государствами условий и уровня гарантированного решения задачи сдерживания, определяемых, в частности, договорными соглашениями и обязательствами по ограничению стратегических вооружений.

Принципы современной геополитики и объективные свойства ядерного оружия определяют Россию как естественную и единственную правопреемницу стратегических ядерных вооружений бывшего СССР. В отличие от политических и экономических структур система стратегических ядерных вооружений, доставшаяся в наследство России, практически полностью сохранила свои боевые свойства и потенциал, и на современном этапе важнейшая задача государства - согласовать существующую сегодня систему стратегических вооружений с действительными национальными и государственными интересами новой России.

Ядерная военная политика государства начинается с определения принципиального отношения к ядерному оружию и провозглашения соответствующего ядерного статуса. Государственные интересы современной России, формируемые на основе ее объективных национальных потребностей, исторической роли и места в мировом сообществе, определяют высший ядерный статус Российской Федерации в рамках четырехранговой градации: великая (большая) ядерная держава, малая ядерная держава, обладающее ядерным оружием государство, безъядерное государство.

В современном мире именно Россия наиболее полно и остро ощущает все коллизии и противоречия, связанные с ядерным оружием как реальностью XX в. Сегодня Россия может и должна предложить ядерным государствам и всему мировому сообществу новую геополитическую концепцию ядерной военной политики, которая в военно-стратегическом и военно-техническом аспектах представляет собой концепцию безадресного рефлексивного ядерного удерживания через угрозу возмездия по отношению к любому вероятному противнику. Ядерная политика, основанная на такой концепции, может обеспечить для России гарантии военной безопасности на национальной основе и на паритетных с другими ядерными государствами началах с учетом в то же время ее реальных экономических возможностей.

Требование безадресности применительно к ядерному сдерживанию определяет новые отношения и связи между стратегической стабильностью и международной безопасностью, с одной стороны, и свойствами, в том числе исходным состоянием материальных систем, гарантирующих национальную безопасность в военной сфере, - с другой. В первую очередь речь идет о реализации в условиях стратегической стабильности специальных военно-технических мер и механизмов, доказательно отвергающих традиционную установку на непрерывное сдерживание постоянного противника. Безадресность сдерживания несовместима с положением, когда в условиях мирного времени, при отсутствии остроконфликтной и кризисной ситуации между ядерными и другими ведущими государствами мира стратегическое ядерное оружие физически (технически и реально) нацелено на конкретного субъекта с готовностью к реализации заранее разработанных планов ядерных ударов в течение нескольких десятков минут.

Безадресность сдерживания в условиях стратегической стабильности требует надежного и доказательного разрыва традиционной операционно-технологической цепочки, обеспечивающей в течение всего периода эксплуатации постоянную и наивысшую готовность к боевому применению стратегических ядерных сил в целом и их отдельных компонентов. В качестве оперативно-технических мероприятий и способов обеспечения безадресного ядерного сдерживания могут рассматриваться:

• отсутствие в оперативных системах боевого управления и в бортовых системах наведения конкретных целеуказаний и полетных заданий ("обнуление" полетных заданий);
• разрыв цепи оперативного управления введением специального центра (центров), функционирующих как промежуточное звено под международным (совместным) контролем;
• раздельное хранение ядерных зарядов и средств их доставки;
• несение боевого дежурства мобильными комплексами на своих базах(пунктах постоянной дислокации) и др.

Безадресное рефлексивное ядерное сдерживание предусматривает также активное и гибкое оперативное планирование и управление системой стратегических вооружений, при которых адекватно и синхронно с изменением политической и военно-стратегической ситуации формируются необходимые информационные компоненты и управляющие воздействия, обеспечивающие возможность практической реализации соответствующих свойств и боевого потенциала системы в условиях кризисной ситуации по отношению к конкретному противнику, в конкретном месте и в конкретный момент времени.

Безадресность, рефлексивность и ядерная безопасность являются взаимосвязанными и взаимообусловленными свойствами новой концепции, и их практическая реализация должна осуществляться единым комплексом мероприятий и средств.

Все оперативно-технические мероприятия и способы обеспечения безадресное™ сдерживания подлежат анализу прежде всего по таким признакам, как контролируемость, надежность и безопасность. Противоречивые свойства отдельных мероприятий и способов делают весьма непростой проблему операционно-технологического и технического обеспечения сдерживания при отсутствии конкретного противника. Например, изъятие целеуказаний и полетных заданий из оперативных систем боевого управления и бортовых систем наведения является наиболее простым в техническом плане способом, не требующим серьезных экономических затрат, если время восстановления традиционной боевой готовности при рефлексивном управлении удовлетворяет оперирующую сторону. В то же время фактическое состояние систем оперативного управления и бортовых систем наведения нельзя проконтролировать национальными средствами заинтересованных сторон, и достоверность, эффективность и безопасность безадресного сдерживания в этом случае базируются на доверии между субъектами и определяются общим состоянием межгосударственных отношений.

Другой способ - отстыковка боевых блоков и раздельное хранение ядерных зарядов и средств их доставки - обладает высокой достоверностью, подвержен эффективному контролю прежде всего национальными средствами, обеспечивает наивысшую степень защиты от непреднамеренного и несанкционированного применения ядерного оружия на территории других государств. Но одновременно этот способ для реализующей его стороны может потребовать больших экономических затрат на строительство дополнительных хранилищ ядерных боеприпасов, а также на специальное технологическое оборудование для приведения комплексов вооружения в готовность к боевому применению за время, определяемое требованиями к рефлексивному управлению, надежнообеспечивающему безопасность государства в процессе такого управления.

Свойство рефлексивности ядерного сдерживания предполагает прежде всего возможность восстановления штатной операционно-технологической схемы и оперативно-технического состояния системы вооружения и ее компонентов, требуемых для обеспечения готовности к боевому применению стратегического ядерного оружия. Исходная информация для системы рефлексивного управления вырабатывается на основе непрерывного отслеживания, анализа и прогнозирования общей международной обстановки и военно-стратегической ситуации, направлений и уровня конкретных военных угроз. Обязательным звеном системы является лицо и компетентный орган, принимающие решения и формирующие соответствующие команды (управляющие воздействия).

В процессе рефлексивного управления система стратегических вооружений и ее компоненты в заданном темпе переводятся в требуемую степень готовности к боевому применению: в зависимости от исходного состояния системы выдаются и исполняются команды на пристыковку головных частей ракет, ввод полетных заданий, выход в районы боевого патрулирования, занятие аэродромов рассредоточения, ввод боевого режима для всех сопряженных и обеспечивающих систем и т.д.

К основным параметрам рефлексивного управления относятся общее минимальное время или максимальный темп приведения системы стратегических ядерных сил в готовность к боевому применению с учетом заданной конечной степени боевой готовности. Применительно к современным комплексам стратегических ядерных вооружений в зависимости от оперативно-технических принципов реализации концепции безадресного рефлексивного сдерживания время перевода системы стратегических ядерных сил в штатное по современным представлениям состояние готовности к боевому применению может быть от нескольких десятков секунд (в частности, для стационарных ракетных комплексов, находящихся в процессе эксплуатации с пристыкованными головными частями) до нескольких месяцев (например, с учетом современных технологий и технических средств, обеспечивающих пристыковку головных частей к стратегическим ракетам).