Когда в конце 80-х годов центры стратегических исследований и политологи многих стран Азиатско- Тихоокеанского региона (АТР) опублико-вали прогнозные оценки политического развития АТР в последнее десятилетие нашего века, то они оказались единодушны в определении основных потенциально дестабилизирующих факторов, способных в любой момент обострить обстановку в регионе. Наиболее взрывоопасными были названы четыре конфликтных узла:

• отношения между Китаем и Тайванем;
• отношения между Северной и Южной Кореями;
• проблема камбоджийского урегулирования;
• вопрос о принадлежности островов Южно-Китайского моря.

Если конфликты, подобные камбоджийскому, могут быть отнесены к разряду "затухающих", оставленных в наследство эпохой противостояния двух блоков, то разгорающийся вокруг двух групп островов в Южно-Китайском море - Парасельских и Спратли - принадлежит к разряду относительно "новых" очагов напряженности, которые раньше в определенной степени как бы поглощались структурами "холодной войны", а теперь, в условиях формирования новой политической карты региона, вышли на передний план.

Что касается контроля "де-факто", то к концу 1994 г. в Южно-Китайском море, по данным Гавайского исследовательского центра "Восток - Запад", сложилась следующая "расстановка сил":

Китай контролирует все Параселы и имеет свои военные гарнизоны на 8 или 9 атоллах Спратли;

Вьетнам имеет военные гарнизоны на 21 острове Спратли, Филиппины - на 8, Малайзия - на 3, Тайвань контролирует один, но зато самый крупный остров - Тайпиндао.

Такая поистине редкостная "чересполосица", невероятное переплетение геополитических, военно-стратегических, экономических факторов, а также национально-государственных интересов и амбиций участников спора превращают проблему принадлежности островов Южно-Китайского моря в одну из наиболее опасных конфликтных ситуаций в Юго-Восточной Азии, характеризующуюся весьма высокой степенью военно-политической напряженности.

Южно-Китайское море, омывающее берега Китая, Вьетнама, Малайзии, Филиппин, Индонезии, по площади (3447 тыс. кв. км) почти в полтора раза превосходит Средиземное море. Учитывая размеры акватории Южно-Китайского моря и его роль связующего звена между двумя крупнейшими океанами - Тихим и Индийским, расположенные в нем острова, особенно архипелаг Спратли, насчитывающий 96 крупных и мелких островов, отмелей, рифов и скал, приобретают неоценимое стратегическое значение, так как лежат на пути морских коммуникаций, связывающих северную часть АТР с Юго-Восточной Азией, а через Индийский океан - с Африкой и Европой.

Важной особенностью Южно-Китайского моря является весьма обширный и неглубокий континентальный шельф, охватывающий около половины акватории, что предопределяет серьезное экономическое значение островов, особенно Спратли. Обладание любым из участков этого архипелага сулит тому или иному государству суверенитет над соответствующей экономической зоной, простирающейся по окружности на сотни километров. По оценкам специалистов, шельф Южно-Китайского моря является огромной кладовой нефти, природного газа, фосфора, других полезных ископаемых. Только в Тонкинском заливе обнаружены нефтеносные залегания мощностью до 0,5 млрд. т, а на континентальном шельфе Южного Вьетнама в районе города Вунгтау уже несколько лет ведется промышленная добыча нефти (к концу 1993 г. добыто около 20 млн. т). Архипелаг Спратли, протянувшийся длинной цепочкой на 600 км, - это также обширная рыболовная зона, и многие, даже крошечные рифы, которые при муссонах исчезают под водой, могут оказаться ключевыми при установлении контроля над этой зоной.

Южно-Китайское море находится довольно далеко от границ России, и, казалось бы, развитие событий там должно находиться на периферии наших интересов. В самом деле, в современной российской политолог™ имеют хождение и такие представления, что, дескать, интересы национальной безопасности России, а тем более ее геоэкономические цели определяются и в основном ограничиваются лишь отношениями со странами, находящимися по периметру ее границ. Думается, такая постановка вопроса весьма упрощенна и недальновидна. Дело в том, что на пороге XXI века политическая и экономическая взаимосвязанность и взаимозависимость стран и народов стремительно возрастают и уже становятся определяющей парадигмой мирового развития.

К тому же в Юго-Восточной Азии, и в частности в районе Южно-Китайского моря, Россия имеет сегодня вполне конкретные интересы и цели. Так, хотя наша страна стоит вне территориального спора вокруг островов Южно-Китайского моря, она как тихоокеанская держава непосредственно заинтересована в придании этому региону устойчивого международного статуса, в обеспечении здесь стабильной свободы судоходства и морских коммуникаций.

Кроме того, последние пятнадцать лет вначале Советский Союз, а теперь Россия активно участвует в кооперации с Вьетнамом в разработке месторождений нефти и газа на континентальном шельфе Южного Вьетнама. Только в 1994 г. совместное российско-вьетнамское предприятие "Вьетсовпетро" добыло около 7 млн. т нефти, что должно принести российской казне доход в 300-400 млн. долл. США.

Наконец, Россия также унаследовала от СССР, хотя и весьма ограниченное, военное присутствие в этом регионе - аренду военно-морской базы во вьетнамской бухте Камрань. И российская, и вьетнамская сторона считают сегодня, что продолжение сотрудничества в этой области отвечает долговременным интересам обеих сторон. А раз так, то Россия тем более заинтересована в смягчении напряженности в этом регионе, в решении конфликтной ситуации из-за островов политическими средствами, на основе общеприемлемого компромисса.

Что касается Парасельского архипелага, то еще в середине прошлого века, после установления протектората над Индокитаем, Франция взяла под свой контроль основные его острова, разместив там, в частности, метеостанцию, которая поставляла метеорологическую информацию в страны региона.

В 1946 г. часть Парасельских островов, на которых не было французских гарнизонов, была занята войсками гоминьдановского Китая, которые в 1950 г., после провозглашения КНР, были заменены подразделениями НОАК. 15 августа 1951 г. правительство КНР впервые официально заявило о суверенитете Китая над всеми спорными островами Южно-Китайского моря. В частности, в заявлении Чжоу Эньлая относительно американо-английского проекта мирного договора с Японией указывалось: "Архипелаг Сиша и остров Наньвэй (Парасельские и Спратли. - Е.К.), как и весь архипелаг Наньша, архипелаги Чжунша и Дунша (острова Спратли, отмель Мак Клесфилд-бэнк и острова Пратас. - Е.К.) всегда являлись территорией Китая".

После ухода Франции в 1954 г. из Индокитая французские войска на Парасельских островах были заменены войсками "Республики Вьетнам" (Сайгон). До 1974 г. военные гарнизоны КНР и сайгонского режима мирно сосуществовали каждый на своих островах.

27 января 1973 г. в Париже было подписано Соглашение о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме, которое предусматривало вывод американских войск из Южного Вьетнама и достижение в будущем воссоединения страны "на основе обсуждения и соглашений" между двумя ее частями. Как представляется, в Пекине располагали всей полнотой информации о сложившемся соотношении сил в обеих частях Вьетнама, а значит, и о том, что его воссоединение может произойти довольно скоро и, естественно, под эгидой Ханоя.

Если в Пекине намеревались силой решить проблему Парасельских островов в свою пользу, то надо было спешить, так как после воссоединения Вьетнама такую акцию было бы гораздо труднее осуществить как с военной, так и, особенно, с политической точки зрения: пришлось бы вести военные действия не против сайгонских "империалистических марионеток", а против "братской социалистической страны".

Проведению Пекином запланированной военной акции благоприятствовали и международные условия. В ходе визита Президента США Р. Никсона в КНР в 1972 г. и подписания Шанхайского совместного коммюнике стороны, судя по всему, достигли понимания по вопросу о разделе сфер влияния в Юго-Восточной Азии. Поэтому в Пекине могли реально рассчитывать, что Вашингтон спокойно прореагирует на ограниченную военную акцию против своего союзника, что в конечном счете и произошло.

19 января 1974 г. крупные силы ВМС и ВВС Китая нанесли неожиданный удар по тем островам Парасельского архипелага, ще были дислоцированы сайгонские войска, и установили контроль над ними. Просьба сайгонской администрации к послу США о помощи в защите островов была им оставлена без внимания, а кораблям 7-го флота США, находившимся неподалеку от места событий, было приказано не приближаться к островам.

В тот период Ханой воздержался от публичного изложения своей позиции в отношении военной акции КНР. Многолетняя борьба за освобождение Юга и воссоединение страны вступила в решающую стадию, и в этих условиях Ханой крайне нуждался в сохранении хотя бы внешне добрых отношений с Китаем.

Однако позиция вьетнамского руководства была ясно выражена в заявлении Временного революционного правительства Республики Южный Вьетнам, политическая линия которого, как известно, формировалась в Ханое. В нем выражалось сожаление в связи с произошедшими событиями и указывалось, что любые спорные вопросы должны рассматриваться заинтересованными сторонами "в духе равенства, взаимного уважения, дружбы и добрососедства и решаться путем переговоров".

Это был максимум того, что в Ханое сочли возможным в тот период сказать публично по поводу военной акции Пекина. Вместе с тем в политических кругах и среди населения Северного Вьетнама, чему автор лично был свидетелем, реакция протеста была массовой и весьма бурной. Общая тональность высказываний вьетнамцев, в том числе в беседах с иностранцами, - вьетнамский народ никогда не смирится с потерей принадлежащих его родине Парасельских островов и после воссоединения страны продолжит борьбу за их возвращение.

В течение последующего десятилетия, прошедшего под знаком резкого ухудшения отношений между СРВ и КНР и скоротечной пограничной войны между ними в феврале-марте 1979 г., Ханой раскрыл карты и стал использовать любой удобный повод для подтверждения своего суверенитета над спорными островами. При этом в ходе многочисленных обменов пропагандистскими залпами обнаружилось, что если для Вьетнама стремление к обладанию островами имеет в основном национально-патриотическую и в какой-то мере экономическую мотивацию, -то для Пекина важны прежде всего конкретные военно-стратегические резоны. Главный из них - возможность окружения Вьетнама с моря с учетом нарастания китайско-вьетнамской конфронтации и роста влияния единого Вьетнама в регионе.

К середине 80-х годов тема Парасельских островов в китайско-вьетнамской полемике постепенно стала отходить на задний план. В Пекине исходили из того, что вопрос об их принадлежности "решен окончательно". В Ханое же, время от времени напоминая мировой общественности о том, что Параселы - "исконная территория Вьетнама", отдавали, однако, отчет в том, что в обозримом будущем вряд ли удастся неполитическими методами восстановить вьетнамский суверенитет над ними. Центр тяжести конфликта стал перемещаться к архипелагу Спратли.

В марте 1988 г. в этой зоне произошло первое серьезное столкновение между военно-морскими силами двух стран, в ходе которого один вьетнамский корабль был потоплен и его экипаж в составе 77 человек погиб. В результате этой военной акции Пекин установил контроль над шестью островами Спратли, а главное - впервые водрузили свой флаг в регионе, отстоящем довольно далеко от берегов Китая (в 1000 км к югу от острова Хайнань), получив опорный плацдарм для дальнейших действий по установлению контроля над другими островами Спратли.

В ноябре 1991 г. после полутора десятилетий острой конфронтации наконец произошла, как оценивали это событие обе стороны, "полная нормализация" отношений между СРВ и КНР. В Ханое имели основания полагать, что появились необходимые предпосылки для мирного урегулирования спора из-за островов. Тем более, что в условиях распада Советского Союза фактор "социалистической солидарности" в отношениях между СРВ и КНР приобретал стратегическую значимость.

Между тем Пекин продолжал курс на закрепление своего присутствия в спорном районе. 25 февраля 1992 г. Всекитайское собрание народных представителей приняло "Закон о территориальных водах и прилегающих к ним районах", согласно которому острова Парасельские и Спратли "являются неотъемлемой частью территории КНР" и включены в провинцию Хайнань. В мае 1992 г. Пекин подписал контракт с американской компанией "Крестоун энерджи", предоставив ей в концессию участок шельфа, расположенного всего в 250 км от побережья Вьетнама. По словам президента этой компании, в Пекине ему обещали гарантировать реализацию проекта, даже если потребуется вмешательство военно-морских сил КНР. 4 июля 1992 г. китайские военные моряки высадились нарифеДалак, расположенном в 650 км восточнее вьетнамской бухты Камрань, и установили там каменный территориальный знак.

Со своей стороны Ханой решил не ограничиваться словесными протестами и в течение 1993 г. также предпринял серию шагов в плане "демонстрации флага" в районе архипелага Спратли. По решению правительства СРВ на одном из наиболее крупных островов был построен и введен в действие маяк, который обслуживает навигацию на международной морской трассе. На другом крупном острове начата работа по строительству рыболовецкого порта. Многочисленная делегация города Хошимина (44 человека) побывала в гостях у воинов 146-й бригады ВНА, дислоцированной на нескольких островах, "возложила цветы и зажгла благовонные палочки на могилах вьетнамских бойцов, павших в боях с китайскими войсками".

Вслед за Китаем Ханой тоже, по всей видимости, пришел к выводу, что лучший способ "подкрепить" претензии на Спратли - это привлечь к поискам нефти в этом районе иностранные фирмы. 19 апреля 1994 г. правительство СРВ подписало с международным консорциумом, включающим американский нефтяной гигант "Мобил ойл", три японские фирмы, а также российскую фирму "Зару-бежнефть", контракт на разработку месторождения "Тханьлонг" на континентальном шельфе Южного Вьетнама.

В июне 1994 г. Национальное собрание СРВ приняло резолюцию о ратификации Конвенции ООН 1982 г. по морскому праву, в которой был вновь подтвержден суверенитет Вьетнама над островами Парасельскими и Спратли. В выступлении по случаю ратификации Президент СРВ Ле Дык Ань заявил, что Конвенция ООН призвана стать "юридической базой для отстаивания суверенитета и территориальной целостности Вьетнама в ближайшей и долгосрочной перспективе".

Параллельно с односторонними действиями Ханой и Пекин предпринимали попытки договориться о каком-то "модус-вивенди" по вопросу о спорных островах. В декабре 1992 г. в ходе визита премьер-министра КНР Ли Пэна в СРВ стороны заявили в совместном коммюнике о "готовности решать пограничные проблемы мирным путем и намерении воздерживаться от применения военной силы". В октябре 1992 г. и феврале 1993 г. состоялись на уровне экспертов два раунда двусторонних консультаций по пограничным проблемам, включая проблему островов.

Результатом совместных усилий стало подписание 19 октября 1993 г. в Пекине документа о принципах урегулирования территориальных проблем между Вьетнамом и Китаем. Определено, в частности, поэтапное решение проблемы границы, включая три основных компонента: вопрос о сухопутной границе; о линии разграничения в Тонкинском заливе; о линии разграничения в Южно-Китайском море. Последнее означает, как это ясно, и решение вопроса о принадлежности островов Парасельских и Спратли.

В американской печати в конце прошлого года появились сообщения о том, что между Пекином и Ханоем будто бы достигнуто устное соглашение отложить на 50 лет решение вопроса о суверенитете над островами Спратли и в течение этого периода совместно разрабатывать их природные ресурсы на паритетной основе. Однако представитель МИД СРВ опроверг эти сообщения, заявив, что острова Пара-сельские и Спратли "принадлежат Вьетнаму", который "будет и впредь предпринимать усилия для решения проблемы островов мирными средствами на основе норм международного права".

Вместе с тем вопрос о спорных островах является серьезнейшим фактором, который, на наш взгляд, будет в обозримом будущем "бросать тень" на процесс сближения двух стран. При этом что касается Ханоя, то представляется маловероятным, чтобы он решился на нынешнем этапе пойти на риск военного столкновения с Китаем из-за территориального спора. Во-первых, это сразу бы свело на нет многолетние усилия Ханоя по нормализации отношений с Китаем и лишило бы его основного на нынешнем витке истории политико-идеологического соратника, в чем Вьетнам жизненно заинтересован. Во-вторых, это было бы губительно и в чисто военном плане, так как после распада СССР Ханой лишился мощного военного союзника и щедрого поставщика современной военной техники.

В то же время совершенно иначе выглядит оценка возможной эволюции и характера действий Пекина. Военные операции китайских ВМС в Южно-Китайском море, повторяющиеся почти с равными промежутками времени, дают основание ____ предположить, что в Пекине взяли на вооружение известную "тактику шелковичного червя", постепенно, шаг за шагом, расширяя свои морские территориальные границы и военное присутствие в этой важной стратегической зоне.

Возможно, несколько изменить ситуацию к лучшему для Ханоя смогут договоренности, достигнутые в ходе визита в СРВ в ноябре 1994 г. председателя КНР, генерального секретаря ЦК КПК Цзяи Цзэминя. Так, в совместном документе по итогам визита заявлено, что стороны достигли "имеющего важное значение консенсуса" , а именно: все нерешенные вопросы, включая спор о принадлежности островов Спратли, должны решаться путем мирных и дружественных переговоров и не влиять на нормальное развитие двусторонних отношений.

Вместе с тем вряд ли стоит переоценивать значение такого рода деклараций. Как показывает практика современных международных отношений, в конфликтных ситуациях, связанных с территориальными притязаниями и задевающих наиболее чувствительные струны национальных амбиций, сдержанность и благоразумие очень часто уступают место совершенно непредсказуемым, взрывоопасным действиям одной или нескольких конфликтующих сторон, сводящим на нет длительную, кропотливую работу политиков и дипломатов.

Совершенно новый и пока не поддающийся точной оценке элемент в схему противоборства между КНР и СРВ в Южно-Китайском море вносит отмена США в феврале 1994 г. торгового эмбарго против Вьетнама и последовавшая за этим нормализация вьетнамо-американских отношений. Многие специалисты по проблемам ЮВА считают, что Ханой не упустит возможности воспользоваться этим обстоятельством, чтобы путем привлечения США в той или иной форме в акваторию Южно-Китайского моря попытаться подкрепить свои позиции и сдержать давление со стороны КНР.

Американские ученые М. Валенсиа и Дж. Вэн Дайк высказывают мнение, что отношение США к назревающему в Южно-Китайском море конфликту имеет немаловажное значение для прогнозирования его будущего развития. "С точки зрения Вьетнама, - пишут они, - противостояние АСЕАН или даже союза АСЕАН-Вьетнам китайской экспансии не будет эффективным без хотя бы молчаливой поддержки Соединенных Штатов. Если США не дадут никакого сигнала о поддержке малых стран в этом вопросе, Вьетнаму не останется другой альтернативы, кроме как уладить дело с Китаем и скорее всего на основе невыгодного компромисса с ним, а затем, с учетом прецедента, возможно, и с другими участниками спора".

До начала 90-х годов АСЕАН как региональная организация формально стояла как бы в стороне от китайско-вьетнамского спора вокруг островов. Однако в последние годы проблема островов и будущего развития ситуации в Южно-Китайском море начинает вызывать все более растущую озабоченность в политических кругах стран АСЕАН, где с тревогой стали задаваться вопросом, насколько далеко в Пекине намереваются продвинуть свои интересы в этом регионе.

Выражением этих настроений стало принятие Манильской сессией министров иностранных дел стран АСЕАН (июль 1992 г.) Декларации по Спратли. В ней были изложены базовые принципы региональной политики, которым обязаны следовать вовлеченные в территориальный спор стороны, прежде всего - сдержанность в словах и действиях и участие в совместном развитии региона при отказе от посягательств на суверенитет других сторон. При этом в качестве главного ориентира в реализации указанных задач назывались основные положения политического фундамента АСЕАН - Балийского Договора о дружбе и сотрудничестве в ЮВА.

Начиная с Манильской сессии, обсуждение ситуации в Южно-Китайском море неизменно включается в повестку дня ежегодных встреч министров иностранных дел, а также глав государств и правительств асеановских стран. В ходе этих обсуждений, как показывает анализ принятых документов, постепенно формулируется довольно неприятный для АСЕАН вывод: Китай последовательно осуществляет "мягкую пограничную политику" на ряде направлений, расширяя свое военное присутствие в Южно-Китайском море, омывающем берега большинства асеановских стран, что создает прямую угрозу их безопасности и потенциально может привести к возникновению международного конфликта непредсказуемых масштабов.

По мнению директора Института морских проблем Малайзии Б. Хамзы, растущее политическое влияние китайской армии и сокращающиеся внутренние возможности добычи нефти - вот два основных фактора, подталкивающих Пекин к реализации конечной стратегической цели - "превращению Южно-Китайского моря в Китайское озеро". В подтверждение этого тезиса малайзийский ученый напоминает об опубликованной в Пекине официальной карте Китая, где линия границы этой страны обозначена всего в 30 морских милях от побережья Вьетнама, Филиппин, Малайзии и Брунея.

Учитывая растущую серьезность проблемы, в регионе ЮВА и вне его ведется на научном и политическом уровне детальное исследование генезиса и существа конфликтной ситуации в Южно-Китайском море, прорабатываются возможные варианты ее урегулирования. Среди уже прозвучавших инициатив можно выделить следующие. Президент Филиппин Ф. Рамос предложил осуществить в качестве первого шага демилитаризацию спорных островов. Министр иностранных дел Индонезии А. Алатас высказался за проведение многосторонней встречи официальных представителей заинтересованных стран по проблеме Спратли. В развитие этой идеи американский ученый-международник К. Айринберг в беседе с Президентом Филиппин в августе 1994 г. предложил вынести вопрос о Спратли на обсуждение Организации Объединенных Наций.

Довольно интересной и, возможно, имеющей серьезное будущее представляется идея создания совместной администрации по развитию района Спратли, в которую бы входили в качестве своего рода "держателей акций" представители стран, уже контролирующих отдельные острова или претендующие на них. По мнению М. Валенсиа, который активно продвигает эту идею, "в случае создания такой Администрации, район архипелага мог бы быть объявлен Зоной мира, которая могла бы стать фундаментом для строительства более широкой Зоны мира, дружбы и нейтралитета, охватывающей всю Юго-Восточную Азию, что позволило бы достичь одной из основных целей АСЕАН (а также и Китая), а именно: сократить возможности для вмешательства великих держав в дела региона".

У всех этих инициатив есть одно уязвимое место - они так или иначе противоречат официальной позиции Пекина, которая в общем плане сводится к следующему: Китай против "интернационализации" проблемы Спратли и будет и дальше стремиться решить ее "на двусторонней основе" с заинтересованными странами. Такая жесткая позиция Пекина вызывает все большее беспокойство в политических кругах стран АСЕАН, которые приходят к выводу, что в своей политике в регионе Пекин все больше руководствуется, судя по всему, стремлением заполнить стратегический вакуум, образовавшийся в результате окончания "холодной войны" и эпохи "биполярного мира".

Об этом говорят и стремительно растущие военные расходы КНР: за период с 1987 по 1992 г. они возросли вдвое, а в 1993 г. - еще на 14%. При этом особое внимание в Пекине уделяется укреплению военно-морских сил. По сообщениям японской печати, разработана и уже реализуется долгосрочная программа усиления военно-морской мощи Китая, рассчитанная до 2050 г., которая предусматривает широкий комплекс мер - от совершенствования возможностей по ведению береговой обороны до создания современных флотов, способных действовать в водах Мирового океана. В частности, предполагается строительство боевых кораблей с противолодочными вертолетами на борту, способных вести "электронную войну" и бои с противником, атакующим с воздуха. Программой предусматривается также строительство атомных подлодок и авианосцев.

Таким образом, представляется вполне вероятным, что Пекин не остановится на уже завоеванных позициях в Южно-Китайском море и будет добиваться установления полного, в том числе военного, контроля над спорными островами, которые в Пекине считают исконно китайскими. Это означает, что при любой попытке оценить сегодня уровень безопасности в Юго-Восточной Азии на пороге XXI в., спрогнозировать возможные варианты развития событий здесь, необходимо, по всей видимости, исходить из того, что геополитическая угроза со стороны Китая становится вполне реальным и постоянно действующим фактором нестабильности и напряженности в политической жизни стран этого региона в обозримый период.