В России в основном сформировалась качественно новая, предельно поляризованная социально-классовая структура с полюсами буржуазии, с одной стороны, и эксплуатируемых наемных работников - с другой, при весьма небольшом и неустойчивом "среднем классе", который социологи более точно называют средним социальным слоем.

Глубочайшим, не имеющим аналога в современных индустриальных странах стало расслоение общества по имущественному благосостоянию. При этом в основном разрушена некогда развитая государственная система социальной защиты россиян, что создало еще большие предпосылки для деклассирования и люмпенизации основной массы населения страны.

Поляризация не ограничивается социально-классовыми и имущественными срезами общества, а прошла через систему отношений власть - массы, властные структуры Центра - властные структуры регионов, этносы - этносы и т.д., а также внутри класса буржуазии: национальная буржуазия - компрадорская буржуазия наемных работников по корпоративно-синдикалистскому признаку, в связи с той или иной формой собственности и т.д. Более того, она расколола общество на правопослушную часть и быстро разрастающийся криминалитет, на относительно благополучных, имеющих жилье и работу, и социально обездоленных, которые не имеют ни того ни другого.

Россияне раскололись по доминантным системам присущих им социально-культурных ценностей на две духовно противоположные части: две нации, два народа, что чревато более глубокими и тяжелыми для России последствиями, нежели социально-классовая антагонизация.

В силу этого антагонизация российского общества принимает уже тотальный характер, что чревато его дезорганизацией, взрывной или ползуче тихой, но в любом случае катастрофичной по своим последствиям.

В конечном счете эти фундаментальные и сопутствующие им изменения в социостратификационной структуре российского общества свидетельствуют о крахе либерально-демократических реформ, их антиобщественной сущности. Либерально-демократические реформы сегодня фактически лишились своей некогда довольно значительной социальной базы, они создали в стране такую ситуацию, что и российское общество уже не имеет устойчивой социальной организации, необходимой для выработки и реализации единой социально-национальной воли.

Чтобы эти выводы не казались голословными, рассмотрим ряд направлений социальной поляризации и антагонизма российского общества с фактами в руках.

Среди первых выделяются:

• o низкооплачиваемые рабочие и служащие государственных предприятий, рядовые колхозники, работники бюджетной сферы, в том числе ученые, военнослужащие (70% населения);
• o среднеоплачиваемые рабочие и служащие частных предприятий, акционерных обществ, которые работают на внутренний рынок: высшие чины бюджетной сферы (старшие офицеры, профессура, чиновники высшего ранга и т.д.); элитный слой рабочих топливно-энергетического комплекса и ряда других высокоприбыльных отраслей (до 20% населения);
• o высокооплачиваемая обслуга наиболее богатой, но наименьшей по численности группы - работники банков, бирж и других торгово-фииансовых структур (до 4% занятых).

Среди вторых:

• o мелкие бизнесмены, "челночники ".импортеры товаров, в том числе продуктов не первой необходимости (3-4% занятого населения);
• o предприниматели - владельцы предприятий, дилерских фирм, держатели контрольных пакетов акций и т.д., а также главные администраторы госпредприятий и акционерных обществ холдингового типа, работающие на внутренний рынок (до 3% занятых россиян);
• o предприниматели, работающие на зарубежный рынок (около 100 тыс. семей, или 0,2% населения).

При этом оказывается, что на долю последней группы приходится около половины накоплений и ее доходы существенно выше совокупных доходов всех остальных групп населения. Это им принадлежит основная масса вкладов за рубежом, а это огромные средства, ибо отток капитала из России продолжается и составляет, по разным источникам, от 10 до 20 млрд. долл. в год.

Такая поляризация россиян по доходам и имуществу имеет корни прежде всего в приватизации "по Чубайсу", ставшей "дележом" большей части общенационального достояния. Этот дележ, который по всем признакам достоин называться уголовно наказуемым крупным хищением общественной собственности, обусловил самый крутой (вслед за спадом из-за разрушенного в ходе развала СССР экономического пространства) виток спада производства. Налицо ускорение спада, а не стабилизация, как утверждают правительственные оракулы. И ускорение это не имеет признаков снижения, ибо существенный спад капиталовложений заранее программирует неизбежность дальнейшего спада.

В срезе названных контингентов ситуация складывается следующая:

БЕЗРАБОТНЫЕ. В 1994 г. качественно изменился характер безработицы в России. Можно сказать, что именно с этого времени она стала в полном смысле безработицей капиталистического типа, т.е. следствием отношений "капитал - рабочая сила как товар".

Известно, что к началу 90-х годов излишки рабочей силы на предприятиях и в учреждениях бюджетной сферы составляли около 20% занятых в народном хозяйстве. За первые три года либерально-демократических реформ через безработицу прошло, по разным оценкам, от 15 до 34 млн. чел. В любом случае излишки были в основном "вымыты", за исключением сферы управленческого аппарата, где они даже возросли, ибо только административная бюрократия в нынешней России на 1/4 превзошла по численности чиновничество и России, и всего Советского Союза в конце 80-х годов.

С конца 1993 г. характер безработицы в стране стал определяться факторами структурной перестройки национального хозяйства, подчиненной, однако, не логике обеспечения благосостояния народа, а законам капиталистической конкуренции, стремлению мирового капитала устранить Россию с рынка высокотехнологичной и наукоемкой продукции, превратить ее в сырьевой придаток американо-европейских стран, "тигров" и "драконов" Азии. Примечательны в этом плане изменения в контингентах, обращавшихся в 1990-1994 гг. в бюро по трудоустройству, а затем на биржи труда в Москве, Ижевске, Орле и Липецке.

Судя по учетным листам, в 1990 г. сюда обращались в основном уволившиеся по собственному желанию (53%), и лишь 4-5% составляли высвобожденные с прежних мест работы. В 1991-1992 гг. высвобожденные работники составляли среди обратившихся, с просьбой о трудоустройстве уже 87-91%, при этом подавляющее большинство их было уволено по сокращению штатов в стабильно функционировавших коллективах.

В 1993 г. высвобожденные по-прежнему составляли большинство искавших работу, но уже 29% обратившихся на биржи труда были работники, попавшие под увольнение в результате ликвидации или сокращения того или иного производства. В сентябре - октябре 1994 г. таковых было у же 43%. И это не случайно, за девять месяцев 1994 г. было остановлено 4400 предприятий, в том числе более 500 полностью.

Важнейшим следствием углубления социально-экономического кризиса в России стали постоянная угроза и массовый страх оказаться безработным. По официальным данным, которым может верить только наивный, на начало года насчитывалось около 1,1 млн. безработных. К осени, по тем же данным, число безработных возросло в 1,5 раза. Но при этом совсем не учитывается колоссальная по масштабам скрытая безработица. Многие потерявшие работу предпочитают не обращаться в службы занятости, ведут поиск нового места самостоятельно или через знакомых. А ведь есть еще миллионы людей, работающих 1-3 дня в неделю либо отправленных в отпуск на неопределенное время. Подсчет по методике МОТ давал осенью 1993 г. 7,6 млн. безработных и работавших в "режиме неполной занятости", что составляло 10 % активного населения России. Осенью 1994 г. эта цифра уже превышала 15%, а в ряде регионов Центра и востока до 30%. И хуже всего то, что эти явления стали принимать застойную форму: если в 1993 г. доля безработных со стажем более 4 месяцев была 37-43%, то летом и осенью 1994 г. уже 50-65%.

Более конкретно картину российской безработицы, характеризуют данные выборочного опроса в октябре 1994 г. по всероссийской выборке. Из 1094 опрошенных только немногим более половины уверены, что в ближайший год они не потеряют работу, 17% в этом не уверены, а 26% считают, что, вероятнее всего, они ее потеряют. Более всего боятся оказаться безработными рядовые труженики сельского хозяйства, в том числе фермеры (36%) и ИТР (35%), менее всего - непроизводственная интеллигенция.

Страх потерять работу характерен как для рядовых работников (27%), так и для руководителей (24%). В целом среди горожан доля опасающихся оказаться в ближайшее время безработными больше (29%), чем на селе (20%), где жители определенные надежды возлагают на приусадебный участок.

Особенно напряженная обстановка сложилась на Дальнем Востоке, где 39% опрошенных считают, что могут потерять работу, на Севере и в Центре России (32%).

Большинство (67%) опрошенных считает, что в случае потери работы найти новую будет трудно. Притом уровень образования и возраст на это не влияют, а вот пол влияет существенно: 73% женщин считают, что им будет трудно найти новую работу, среди мужчин - 59%.

Наиболее оптимистично настроены предприниматели и руководители организаций: 68% первых и 47% вторых считают, что они легко найдут новую работу. Аналогично настроены 37% прочих людей с доходами выше среднего, тогда как среди обладателей средних и низких доходов таковых было 18 и 8% соответственно. Между тем им-то и важно найти новую работу как можно быстрее, в срок до 3 месяцев. Тех, которые могут продержаться без работы свыше такого срока, всего 13%, и все они имеют доходы выше среднего. Для 85% респондентов, которые живут "от зарплаты до зарплаты", является серьезной проблемой даже угроза потери работы на короткий срок. Реальность же такова, что основная часть безработных не имеет работы уже более 3 месяцев:

менее месяца - 8%,

от 1 до 2 месяцев - 6%,

от 2 до 3 месяцев - 10%,

от 3 до 4 месяцев - 13%,

более 4 месяцев -51%.

Разваливающаяся экономика России ухе сегодня не выдерживает издержек, связанных с безработицей.

НИЩИЕ. Ядро нынешнего контингента нищих снова, как и в дореволюционные времена, стали составлять профессиональные нищие. Начиная с середины 50-х годов и вплоть до горбачевской перестройки, пока велась борьба с тунеядством, за полную занятость, последние составляли ничтожную группу, в основном охватывавшую бродячих цыган. С началом реформы она начала быстро расти и сегодня составляет активную силу "социального дна" и нижнего слоя криминалитета.

Опрос клиентов Московского спецприемника-распределителя МВД, проводимый нами периодически в течение 1993-1994 гг., показал, что профессиональные нищие состоят из трех слоев:

• o те, кто сделал попрошайничество своей профессией. Эти люди имеют свое жилье, определенный достаток и за рамками своей профессии нередко ведут образ жизни довольно процветающих обывателей. Удельный вес их в контингенте профессиональных нищих ориентировочно составляет 15-17%;
• o алкоголики из числа безработных, не делающие попыток устроиться на работу или уже неспособные к систематической работе. Их, по примерным оценкам, 30-35%;
• o те, кого в дореволюционной России называли "истинно нищенствующей братией", - убогие, немощные, старые, больные, кто по разным причинам выпал из системы социального обеспечения или никогда не был ею охвачен.

Быстрый рост профессиональных нищих происходит в основном за счет второго и третьего слоя. Основным источником увеличения их контингента становятся малообеспеченные группы населения, для которых характерны и ускоренная алкоголизация, и большая опасность утраты здоровья, а следовательно, и дееспособности. Между тем анализ карточек задержанных как бродяг профессиональных нищих показал, что среди относящихся ко второму слою более 90% уже совершили более или менее серьезные правонарушения и находятся "на подхвате" у уголовных преступников.

БЕЖЕНЦЫ. Качественно изменился в 1994 г. и состав слоя беженцев. В дореформенные времена их было весьма мало и состояли они из афганцев, эфиопов и других граждан из охваченных междоусобицами стран Азии и Африки. С развалом СССР ими стали бежавшие из-за национальных конфликтов граждане новых суверенных государств ближнего зарубежья, по преимуществу армяне, азербайджанцы, турки-месхетинцы и т.д. В 1993 г. явственно обозначилось и в 1994 г. закрепилось доминирование в массе беженцев сначала русскоязычных, а затем только русских. Все заявления российских властей о защите прав русскоязычного населения в странах ближнего зарубежья и самих руководителей этих стран, обеспокоенных якобы оттоком высококвалифицированных кадров из числа русских, остаются не более чем "сотрясением воздуха". И те и другие, проводя политику, ведущую к уничтожению наукоемких и высокотехнологичных производств, не видят нужды в высококвалифицированных русских. И потому по-прежнему для прибывающих в Россию русских беженцев нередко даже получить статус беженца становится проблемой. Не говоря уж о реальной помощи в устройстве, которая отдана на откуп различным центрам милосердия. В этом Россия невыгодно отличается от тех же стран ближнего зарубежья, прилагающих большие усилия для того, чтобы собрать в своих границах жителей титульной нации, особенно живущих в России и имеющих наиболее высокий созидательный потенциал.

В силу сказа иного многие беженцы попадают в категории " нищенству ющих ", а затем и профессиональных нищих. С учетом роста беженцев в будущем до 6-7 млн. число тех из них, кто окажется на "социальном дне", может составить многие сотни тысяч человек.

БЕЗДОМНЫЕ. Определенную часть их составляют те же беженцы, но в основном - это коренные российские граждане. Ядро этого контингента - так называемые бомжи.

Отдел социальной структуры ИСПИ РАН исследует этот контингент с 1991 г., и потому есть возможность проследить определенную изменчивость его состава и социальной природы. Сначала он состоял по преимуществу из двух слоев:

• o тех, кто по своему социально-психологическому складу и психике склонен к бродяжничеству (свыше 70%);
• o из алкоголиков, в основном бывших заключенных (около 25%);
• прочие составляли сложный и противоречивый контингент - от бродячих цыган до "хипповавшего" интеллигента, стремившегося "зацепиться" за крупный город типа Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, а также за города курортов Крыма и Кавказа.

К 1994 г. группа склонных по своему психическому складу к бродяжничеству осталась численно практически неизменной, зато удельный вес ее снизился до 19-20%, численность и удельный вес прочих вырос многократно. Среди этих прочих алкоголики по-прежнему составляют большинство. Причем одни из них стали бомжами потому, что раньше стали алкоголиками , другие потому стали алкоголиками, что не по своей воле оказались бомжами. И 1994г. примечателен тем, что последних стало в этом контингенте социально обездоленных большинство.

Это большинство пополняется, во-первых, за счет бывших заключенных: ежегодно 700-800 тыс. чел., которых на свободном рынке труда никто не ждет. В крупных городах до 90% их становятся бомжами. Во-вторых, это большинство пополняется из числа многомиллионной армии беженцев. Многие из них довольно длительное время не имеют постоянного угла, и потому десятки тысяч их неизбежно становятся бомжами. В-третьих, оно пополняется за счет тех, кто лишился работы, а соответственно и места в общежитии, кого выгнали вследствие этого из дома, кто ушел от близких сам в отчаянии, что не может вывести семью из нищеты. Наконец, это большинство пополняется теми, кто стал жертвами мошенников, захватывающих преступным путем их законную жилплощадь. Такая возможность появилась с началом приватизации жилья по причине несовершенства связанного с ней законодательства.

Точных данных общей численности бомжей в России нет, но, по оценочным данным, она приблизилась к 1,0-1,1 млн. И эта цифра растет, поскольку благодаря особым порядкам в России сюда стекаются бомжи из всех прочих государств ближнего зарубежья. А суть дела в том, что в СССР действовала статья 209 У К "Систематическое занятие бродяжничеством и попрошайничеством", предусматривавшая для бродяг уголовное наказание. Во всех вновь образованных государствах эта статья действует по-прежнему, кроме России, где ее изъяли в декабре 1991 г., не позаботившись о введении каких-либо мер в административном кодексе.

Статья 209 У К была отменена, как якобы не соответствующая духу Международной конвенции о правах человека. Было объявлено, что каждый теперь имеет право жить где хочет и как хочет: милиции было запрещено задерживать и допрашивать бомжей, помещать их в приемники-распределители, если в поведении этих-людей нет преступных намерений или они сами о том не попросят. Более того, было принято решение о передаче спецприемников-распределителей из системы МВД в ведение Минсоцзащиты РФ, преимущественно женский аппарат которого явно не способен работать с таким спецконтингентом, как бомжи, многие из которых судимы, притом неоднократно, за разбои, грабежи, участие в убийствах и прочие серьзные преступления.

Когда в начале 1994 г. группа специалистов Минсоцзащиты РФ предложила 180 обитающим на московских вокзалах бомжам - всего их в Москве насчитывается около 80-100 тыс. - трудоустроить их или определить тех, кто в преклонном возрасте, в дома-интернаты, ни одного из них эти предложения не заинтересовали. А некоторые расценили их как попытку вмешательства в личную жизнь, как покушение на права человека.

Организующим ядром страты бомжей являются бывшие заключенные, и потому степень криминогенности ее чрезвычайно велика. Преступные группировки все более активно привлекают бомжей в качестве исполнителей "мокрых дел", участников разбойных нападений и т.д. А поскольку речь идет уже о миллионном контингенте, то эти люди начинают составлять серьезную угрозу всему гражданскому социуму россиян.

• o теневики, воспользовавшись горбачевским "планом кооперации", легализовались в виде слоя крупных частных собственников, захватив в свои руки и перестроив в соответствии со своими потребностями сферу обращения. Верные природе своего происхождения, они создали разветвленную сеть коммерческих банков, бирж, экспортно-импортных фирм и т.п. учреждений, обеспечивших атмосферу безудержной спекуляции и первую, еще неофициальную, приватизацию общенародных богатств;
• o сформировались слои мелких собственников: владельцев "комков" и лавок, мастерских и парикмахерских, "челноки" и т.п. - в городе; фермеры - в деревне, а также частнопрактикующие специалисты сферы обслуживания;

o расслоились по связи с разными формами собственности люди наемного труда. Численность занятых в частном секторе и смешанных предприятиях к концу 1993 г. составила около 30 млн. чел., или более 40% всех занятых.

В 1994 г. дальнейшие изменения в социально-классовой структуре были связаны именно с этими процессами.

Что касается людей наемного труда, то среди них более рельефно оформилась рабочая и беловоротничковая аристократия, связанная с частным сектором или занятая на предприятиях смешанной собственности. За счет сверхприбылей, образующихся не столько вследствие более эффективного хозяйствования, сколько путем "прихватизации" общенародных богатств, новые хозяева обеспечивают им оплату труда на порядок выше средней по стране, сознательно внося тем самым раскол в общность наемных работников.

Аналогично поступает Правительство, внося синдикалистский раскол в ряды рабочих и работников бюджетной сферы: так, среднемесячная зарплата работников топливной промышленности, все теснее привязываемой к сырьевому обеспечению зарубежья, в 3-4 раза выше, чем в машиностроении и металлообработке,в 4--5 раз выше, чем в отраслях легкой промышленности, и в б-7 раз выше, чем в сельском хозяйстве.

Меньшего успеха добились реформаторы в формировании опоры себе в лице так называемого "среднего класса", ядро которого составляет мелкая буржуазия. Политика ограбления основных масс народа подорвала платежеспособность большей части населения, а следовательно, и основу формирования капиталов и обогащения мелкой буржуазии. Та часть ее, деятельность которой направлена на внутренний рынок, обогатившись в некоторой степени в период неофициальной и первого этапа чубайсовской приватизации, стала быстро разоряться, пополняя частью наемных работников негосударственного сектора занятости, частью - криминалитет.

Но главные изменения 1994 г. в том, что часть бывшей государственной и особенно хозяйственной номенклатуры, так называемый "директорский корпус", изменила свою социальную сущность, трансформировалась в особый слой средней и крупной буржуазии. Даже на убыточных предприятиях директора и высший управленческий персонал устанавливают себе зарплату порой в десятки миллионов рублей. Помимо этого, воспользовавшись капитализаторской сущностью приватизации, они закрепили за собой значительную часть общенародной собственности в виде пакетов акций. Чиновничество же вопреки официальным запретам глубоко внедрилось в коммерческие структуры.

Прошедший год характерен активным процессом слияния новой номенклатуры и необуржуазии, собственно и составивших господствующий уже в экономике и политике класс российской буржуазии.

Основное социальное противоречие современного периода, определенно оформившееся именно в 1994 г., - между крупной буржуазией и доведенными до нищеты людьми наемного труда: рабочими, служащими, специалистами государственных и полугосударственных предприятий, включая безработных и пенсионеров из этой сферы. Политическим выражением этого противоречия является противостояние исполнительной власти, поддерживаемой партиями компрадорской буржуазии, и формирующегося в замедленном темпе в условиях авторитарного режима союза сил национально-патриотической и социалистической ориентации. Что касается мелкой буржуазии, то в силу неустойчивости своего положения при нестабильных условиях деятельности малого бизнеса и предпринимательства она практически в равной части тяготеет к обоим полюсам вышеназванного противостояния.

Отношение основной части россиян к крупной буржуазии, то есть богатым людям, весьма негативно. Об этом свидетельствуют данные опроса 1094 чел. по всероссийской выборке в октябре 1994 г.

%

Из приведенных данных видно, что разделение российского общества на богатых и бедных оценивается большинством населения не как показатель оценки вклада индивида в создание национального богатства страны, его ума и сообразительности, а скорее, как возможность извлечь выгоду из своего служебного положения, как результат нечистоплотности. Это вызывает негативное отношение к "новым русским", общую социальную напряженность в обществе, его антагонизацию.

Пришедшая к власти буржуазия это хорошо понимает и потому уже на пути к власти выдвинула стратегию формирования "среднего класса" как буфера между основной массой эксплуатируемых россиян и эксплуатирующим меньшинством. Однако неумение реализовать единый классовый интерес из-за алчности, стремления каждого максимально быстро сколотить не просто стартовый капитал, но мультисостояние привело к тому, что идея создания пробуржуазного "среднего класса" сегодня далек, от реализации.

Малоэффективна пока в реальном плане и другая стратегическая линия идеологов капитализации, связанная со стремлением обеспечить массовую поддержку "новым русским" путем расщепления традиционного для России культурно-духовного ядра и смены его характерным для Запада культурным ядром, выражающим дух капитализма, высшим благом которого, по выражению Макса Вебера является нажива. Сделано в этом плане немало - через прессу и телевидение, литературу и искусство, путем реформ высшего и среднего образования, создания заангажированного обществоведения и т.д. В итоге сформирован довольно значительный, особенно в столичных и крупных городах, слой интеллектуально! образованщины, которая восприняла эти новые культурные ценности, возникшие из близкой ей ментальности этики индивидуализма. Однако влияние этого слоя на основную массу россиян малозначительно. Особенно дискредитировал он себя активным участием в развале страны и откровенным холопством перед режимом новых хозяев.

Основной массе россиян в равной мере чужды крайности патриархальной традиционности и европоцентристского ультрамодернизма. Они остаются приверженными этике соборности и коллективизма, лежащей в основе социально-культурного ядра организации российского общества. Примечательно, что на вопрос: кто дол жен в первую очередь позаботиться о людях - только 11 % ответили: "Никто, кроме самих себя", и 17% хотели бы возложить эту заботу только на государстве Более 70% ответили: "И сами, и общество в лице государства и общественных организаций".