За двести с лишним лет гуманитарными и общественными науками занимались такие выдающиеся личности, как востоковеды Яков Шмидт и Осип Ковалевский, историки Николай Устрялов, Василий Ключевский и Сергей Соловьев, филологи Николай Марр, Александр Востоков и Яков Грот, поэты Петр Вяземский, Василий Жуковский и Иван Крылов, писатели Леонид Майков, Александр Михайловский-Данилевский, Владимир Панаев и Дмитрий Языков, критики Петр Плетнев и Степан Шевырев, социолог Максим Ковалевский.

В советские времена спектр гуманитарных дисциплин существенно расширился: кроме философии, истории, лингвистики, литературоведения и экономической науки велись исследования по логике, юриспруденции, психологии, этике, социологии, политологии, международным отношениям. Академиками были избраны арабисты И.Крачковский и В.Струве, русист Д.Лихачев, международник Е.Тарле, историки Б.Греков, М.Грушевский и М.Покровский, экономисты К.Островитянов, Е.Варга и С.Струмилин, литераторы А.Луначар-ский и В.Адоратский, писатели А.Толстой, М.Шолохов, А.Корнейчук, С.Сергеев-Ценский, К.Федин, Л.Леонов и многие другие. В прошлом году стал академиком РАН А.Солженицын.

Длинный перечень знаменитых имен еще не говорит о том, какие проблемы волновали обществоведов Академии наук и тем более — что для них актуально в наше неспокойное время. В этой связи обратим внимание на четыре обстоятельства.

Первое: Академия наук и власть. Отношения с ней всегда были достаточно сложными, порой натянутыми, и в первую очередь это относилось к гуманитарной части. Ученые-обществоведы, состоявшие в Академии в дореволюционное время, не были в своем большинстве «вольнодумцами» — они предпочитали заниматься «чистой наукой» (востоковедение, история, лингвистика). Тем не менее было несколько прямых столкновений с властями, начиная еще с Ломоносова. Правительство тогда отвергло его проект преобразования Академии наук, по которому предполагалось сделать ее полностью самоуправляемой, включая право суда над своими служащими, право присуждения докторских и магистерских ученых степеней, присвоения академикам дворянских титулов. Академики имели бы право участвовать в работе государственных учреждений.

В конце XVIII в., в связи с репрессиями против А.Н.Радищева и Н.И.Новикова, была введена строгая цензура над всеми академическими изданиями; был запрещен ввоз иностранных книг. Не только президента, но и всех вновь избранных академиков стал утверждать император.

Члены Российской академии наук систематически противились реакционным акциям правительства. В начале XX в. они, например, открыто выступили против избиения студентов в Санкт-Петербурге («записка 99-ти»). В результате многие профессора и преподаватели были тогда уволены или получили взыскания. А когда почетным членом был избран А.М.Горький (1902 г.), волей Николая II это решение было отменено; в результате почетные академики В.Г.Короленко и А.П.Чехов подали в отставку.

Советкое правительство действовало более осторожно и вместе с тем весьма решительно. За 20—30 годы старая гуманитарная часть Академии наук была практически подавлена коммунистическими выдвиженцами, которые, правда, вскоре сами пострадали от сталинских репрессий (вспомним о судьбе Н.И.Бухарина, Д.Б.Рязанова, А.М.Деборина и многих других). Изменилась и общая направленность научных исследований. Если научно-технические разработки были подчинены военно-промышленной тематике, то обществоведение почти полностью было идеологизировано.

Но даже такая Академия с явно искаженной структурой вызывала постоянное глухое недовольство в правящих кругах. Достаточно напомнить об угрозах Н.С.Хрущева «разогнать» Академию наук, если она будет сопротивляться лысенковским экспериментам. К сожалению, идеи разгона ученых возобновились и в период распада Советского Союза, только уже по другому поводу: академики, дескать, консервативны, не готовы к рыночным реформам, да и вообще — нужна ли России фундаментальная наука?

Второе: о фундаментальной и прикладной науке. Когда у М.С.Горбачева в период перестройки пытались выведать стратегические планы переустройства страны, он, как известно, отделывался общими замечаниями или утверждал: теперь хватит все планировать, пусть жизнь сама подскажет нам дальнейший путь. Иначе говоря, настоящей стратегии перестройки не было, да и тактика оказалась недальновидной. С научной точки зрения это означало не что иное, как отсутствие концепции развития общества, то есть ясного представления о том, куда мы идем и какими средствами хотим достичь своих целей. А отсутствие такой концепции свидетельствовало о слабости фундаментальных исследований — прежде всего в области философии, политической экономии и социологии.

И сейчас эта слабость, к сожалению, сохраняется. Наши экономисты научились делать неплохие прикладные работы.

Вот названия некоторых из них всего лишь за 1998 г.: «Финансово-кредитные проблемы переходного периода», «О реформировании электроэнергетики», «Земельные отношения и продовольственный рынок России», «Сибирь на пороге нового тысячелетия», «Уровень жизни на Севере» и т.п.
Но признаемся прямо, что крупных фундаментальных работ по экономическим проблемам у нас пока нет. Не видно их и в области социальной философии. А отсюда и шатания в политических прогнозах и решениях, неуверенность в завтрашнем дне...

Третье: гуманитарные кадры. Сейчас в Российской академии наук около 60 обществоведческих научно-исследовательских институтов, половина из них в Москве. В них работают 1444 доктора и 3009 кадидатов наук. Сила немалая. И что особенно отрадно — в последние годы наметился приток молодежи. В 1998 г. в обществоведческие институты принято 415 аспирантов. Все это хорошо подготовленные люди; можно надеяться, что в перспективе (думаю, лет через десять) произойдет подъем в гуманитарных областях знаний. Дело в том, что при всей нашей финансовой скудости отпали прежние искусственные препоны, сковывавшие общественную науку: нет уже идеологического пресса, меньше стало «самоцензуры», доступны архивные материалы и иностранные источники, заработала сеть коммуникаций (в частности, Интернет).
Шире стали применятья точные методы научных исследований, заимствованные у естествоиспытателей.

Четвертое: ближайшая научная обществоведческая программа. Еще в 1996 г. мы приняли пятилетнюю программу: «Россия и мир на рубеже XXI века».

Вот лишь некоторые темы, над которыми по этой программе работают наши гуманитарии: «Национальные и государственные интересы России как историческая категория», «Власть и общество в России: проблемы демократии, реформ и революций», «История XX столетия: уроки для человечества», «Стратегия выживания: экология и будущее человечества», «Права человека как фактор стратегии стабильного развития», «Социальное управление и социальная коммуникация на рубеже XXI века», «Творческие достижения российской и мировой культуры XX века и культурный опыт человечества».

Речь идет в данном случае о крупных монографических исследованиях, в которых участвуют известные специалисты. Как видно, интерес к прошлому, настоящему и будущему нашей страны и мира — не угасает. И это является лучшим показателем того, что академическая общественная наука встречает свой юбилей в хорошей форме.