Журнал начинает публиковать серию статей об арабских лидерах, считая, что жанр политического портрета позволяет дать не только абрис крупных фигур в регионе, но и использовать их жизнь в политике в качестве фона для показа общественно-политических и социально-экономических сдвигов в странах, которые развиваются в русле олицетворяемых этими лидерами доктрин и школ политико-философской мысли.

Проблема личности в истории с наибольшей яркостью проступает именно на ближнем Востоке, где слабы традиции гражданского общества, демократия не стала образом жизни для масс, а общественное сознание покорно мирится с авторитарной властью вождя, управляющего в соответствии с традициями, почерпнутыми из эпохи древних восточных деспотий, хотя и значительно модифицированных в ходе естественной эволюции в современной арабской государственности.

Ряд арабских стран стоит ныне перед проблемой неминуемой смены своих лидеров: часть из них уходит вообще, как в случае с Хабибом Бургибой, другие продолжают служить своему народу, пытаясь сделать его счастливым каждый на свой лад.

На переломе тысячелетий многим небезразлично, каким будет Арабский Восток в ближайшем будущем. К этому обязывает его геополитическое положение и военно-стратегическое значение. Сейчас, когда мир становится свидетелем новых процессов, возникших в результате крушения двухсистемного мира, заложенных в глобализации и регионализации, арабский мир приобретает особую роль в мировой политике для международных рынков, наконец, для судеб отдельных народов и людей. Поэтому интересно знать, каковы предшественники новых лидеров, каковы исходные позиции, с которых начнется их марш, с каким политическим багажом и идеологическими представлениями они выйдут в большую политику. Жанр политического портрета, как кажется, позволяет сделать это с наибольшей доступностью.

В.Ахмедов,
кандидат исторических наук
А.Филоник,
кандидат экономических наук

Признавая авторитет своего руководителя, сирийцы в обиходе называют его «папа», ближайшее окружение почтительно величает его «муаллим» — учитель. По признанию многих сирийцев, их президент — истинный патриот и всю жизнь стоит на страже национальных интересов, бескомпромиссно защищая завоевания баасистской революции и оправдывая свое предназначение, отраженное в данном ему имени, означающем оберегающий, охраняющий.

Хафезу Асаду исполнилось 70 лет, из которых 30 — он бессменный президент страны и генеральный секретарь правящей Партии арабского социалистического возрождения (ПАСВ, она же — Баас). Все эти годы он не перестает удивлять своим политическим долголетием в стране, где нет наследственной власти и где не правит суверен. Почти два десятка лет упорно муссируются известия о болезни сирийского лидера, о его немощности и ослабевшей способности управлять. И всегда после нового всплеска эмоций в западной прессе он всем своим поведением и видом показывает — не дождетесь. Но вопрос о судьбах власти рано или поздно встает, как он встал с некоторых пор и перед Хафезом Асадом.

Сирия многого добилась при нем, и понятно человеческое желание лидера сохранить и приумножить сделанное, избрав воспреемником близкого человека, заслуживающего доверия и являющегося единомышленником. В этом смысле родной сын — самая верная кандидатура. В Сирии сейчас открыто говорят, что Башар — наиболее вероятный претендент на пост отца, который озабочен плавной сменой власти и сохранением стабильности в государстве. Один из шагов на этом пути — серьезные изменения в правительстве. Кабинет сменился более чем наполовину, и продвижению новых его членов способствовал Башар, что ассоциируется с укреплением его позиций во властных структурах и объективно связано с формированием новых элит из числа молодых технократов и продвинутых сторонников модернизации экономических основ режима.

Таким образом, становится ясно, что президент-борец (официальный титул сирийского лидера), ближневосточный Бисмарк, арабский Сталин и прочая, и прочая хочет изменить алгоритм власти, введя в нее новую фигуру — собственного сына, который усиленно готовится к тому, чтобы соответствовать высоким стандартам своего отца.

Когда-то во времена СССР Хафез Асад часто бывал в Москве, и его характерный профиль был хорошо знаком в нашей стране. 12 лет спустя после последнего визита во Внуковском аэропорту летом прошлого года он выглядел таким же подтянутым и энергичным, как и прежде. Все тот же ястребиный нос, придающий ему сходство с хищной птицей, те же глубоко посаженные глаза, буравящие собеседника. Тот же неброский костюм, демонстрирующий сдержанное отношение к материальным благам. Так же строго он был одет и 10, и 20 лет назад. Начавшаяся в 1971 г. «эпоха Асада» без каких-либо видимых кардинальных перемен продолжается и по сей день.

Единственным его противником, которого он не может устранить, остается время. Сегодня распорядок сирийского президента строго регламентирован с учетом рекомендаций лечащих врачей.

Асад страдает от лейкемии и нескольких других недугов, которые периодически обостряются, и не может не прислушиваться к докторам.

В Россию он приезжал обсудить вопросы погашения старых долгов Москве, оставшихся с советских времен, и прозондировать возможность закупок Дамаском новейшего российского оружия. Кроме того, Асаду было важно пояснить сирийскую позицию накануне решающих переговоров между Тель-Авивом и Дамаском о судьбе Голанских высот.

Визит в Россию стал не единственным событием прошлого года, имевшим принципиальное значение для сирийского лидера. Главное событие произошло, когда Асад в очередной, пятый по счету раз, выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах. И вновь доказал, что пока он дееспособен, ему нет альтернативы. И друзья, и враги признают, что в сегодняшней Сирии (да и во всем регионе) попросту не существует лидера, сопоставимого с ним по политическому весу и рейтингу популярности.

Если его предшественники умудрялись в считанные месяцы демонстрировать неспособность к управлению государством, то он сумел обеспечить стабильность в течение беспрецедентно длительного периода — почти 30 лет. В связи с этим в Сирии говорят, что решение вопроса о новом руководителе, который когда-то неизбежно возникнет, будет во многом зависеть от того, кого прочит себе в преемники сам Асад.

Он и сегодня, если нужно, может произнести экспромтом двухчасовой спич или простоять три часа под палящим солнцем, не обнаруживая при этом явных признаков утомления. Некоторые биографы объясняют чрезвычайную выносливость крепкой крестьян-ской закваской. (Недаром он носит имя, которое с арабского переводится как лев.)

Будущий президент родился 6 марта 1930 г. в крошечной деревушке Кардаха, в многодетной алавитской семье¹.

В молодости он хотел стать врачом, однако денег на то, чтобы дать ему медицинское образование за рубежом, у семьи не было.

В результате Асад решает посвятить себя армейской службе — стать военным летчиком.

Он заканчивает военный колледж, затем академию ВВС, после чего добивается, чтобы его послали на курсы летного мастерства в Египет. Здесь он получает специальный знак отличия — «лучший летчик сирийских ВВС», а в 1957 г. назначается командиром летного звена.

Выбрав армейскую службу, Хафез Асад явно не прогадал. Во многих азиатских странах, и, в частности, на Ближнем Востоке, армия цементирует раздробленное архаичное общество, и зачастую именно из армии открывается прямой путь в политику.

Сирия — вовсе не исключение. С первых лет независимого развития страны военные были одной из наиболее образованных и политически активных групп населения. Их политические симпатии формировались вокруг идей арабского единства, антиколониальной национально-освободительной борьбы и непролетарского социализма. Что касается Асада, то он еще в 1947 г. вступил в молодежное отделение ПАСВ. Продвигаясь по армейской службе, он в то же время не порывал с баасистами и делал карьеру в партии. Еще одним фактором, во многом предопределившим особый статус военных в Сирии, стало почти полувековое арабо-израильское противостояние (когда в 1947 г. на Ближнем Востоке разразилась первая война между евреями и арабами, Асаду было 17 лет).

Жизнь под Дамокловым мечом внешней угрозы автоматически поднимает в глазах нации авторитет людей в погонах.

В конце 50-х молодой офицер был послан на переподготовку во Фрунзе, где находилось одно из лучших советских летных училищ. В ту пору Кремль активно искал себе союзников на Ближнем Востоке и помогал им строить собственную армию. Впоследствии, когда Асад стал сирийским лидером, на Старой площади причислили его режим к «национально-демократическим», а Сирию к странам, избравшим так называемый некапиталистический путь развития.

На самом деле, Асад скорее сирийский националист и консерватор. Недаром он вступил в ПАСВ, концепция непролетарского социализма которой представляла собой экзотический коктейль из национализма, традиционализма, исламских представлений о равенст-ве с элементами социалистических воззрений, перенесенными на сирийскую почву. Все эти идеи бродили в головах молодого сирийского офицерства, зовя его на политические битвы «за справедливое переустройство общества».

Что не устраивало молодых офицеров? Неспособность властей проводить радикальные реформы в экономике и социальной сфере, всепроникающая коррупция и непрекращающаяся драка за власть внутри правящей элиты. Режимы менялись с калейдоскопической скоростью: только с 1949 по 1951 г. в стране произошло четыре переворота. Объединение Сирии с Египтом (просуществовало недолго. В 1961 г. в Сирийском районе Объединенной Арабской Республики произошел военный переворот, организованный группой высокопоставленных сирийских офицеров, недовольных политикой египетского лидера Гамаля Абделя Насера. Однако путь Асаду во власть открыл другой переворот, совершенный 8 марта 1963 г. (в баасистской историографии он называется революцией 8 марта). Будущий сирийский лидер был активным участником тех событий.

Вскоре после прихода к власти ПАСВ, Асаду пригодился армейский опыт — в 1964 г. он назначается командующим ВВС и ПВО, а затем и министром обороны. На этом посту в июне 1967 г. его застала Шестидневная война, в ходе которой израильтяне захватили большое количество советской военной техники, находившейся на вооружении у сирийцев и оккупировали принадлежащие Сирии Голанские высоты.

Война 1967 г. позволила Асаду сделать последний шаг, отделявший его от поста президента. Стране была нужна сильная личность, которая могла бы вывести общество из состояния шока, консолидировать политические партии перед лицом внешней угрозы и укрепить обороноспособность. В 1971 г. Хафез Асад получает сразу три поста — генерального секретаря ПАСВ, верховного главнокомандующего вооруженными силами и президента САР. А в 1972 г. он становится еще и председателем Прогрессивного национального фронта, в рамках которого объединяются пять основных политических партий страны. Так началась эпоха Асада, которая продолжается и поныне.

Президент

Оказавшись сегодня в Дамаске, легко убедиться в том, что Хафез Асад смотрит на людей отовсюду. Его огромные портреты украшают обочины дорог, висят в кабинетах правительственных и партийных чиновников, редакторов газет, в самых неожиданных местах.

Опираясь на созданную структуру власти, президент крепко держит в руках штурвал сирийского корабля, уверенно маневрируя в бурных волнах ближневосточных перипетий.

Было бы наивным полагать, что сам Асад, чья личность, безусловно, имеет исторический характер, стиль и манера его руководства имеют однозначную оценку всех, особенно на Западе.

Так, в ряде материалов крупных мировых СМИ, в отчетах правозащитных организаций типа Amnesty International или Human Rights Watch режим Асада нередко называют тоталитарным, авторитарным, полицейским, не способным обеспечить подлинную свободу в том смысле, какой вкладывают в это слово на Западе. Западные правозащитники обвиняют Асада в нарушении прав человека, арестах людей без объявления причин, когда любой проступок может быть принят за акт нелояльности. Действительно, режим в Сирии строгий, безопасность обеспечивается по всей программе, и ни о каком криминалитете не приходится говорить. В Дамаске и в других местах можно смело гулять в одиночку ночью, не боясь подвергнуться нападению. Политическая безопасность также отнюдь не периферийная сфера для государст-венных интересов. Но вместе с тем в газетах, даже официальных, можно прочитать такое об экономических устоях режима и власти, что у нас в стране, например, в 80-е годы могло бы показаться верхом недопустимого вольнодумства.

Однако западные наблюдатели предпочитают обыгрывать другие темы, при этом игнорируя тот факт, что в Сирии продолжает действовать закон о чрезвычайном положении, что естественно в условиях формального пребывания Сирии в состоянии войны с Израилем и сохраняющегося статуса страны как прифронтового государства.

Продолжающийся спор о том, кто же на самом деле Асад — диктатор или отец еще одной «демократии с азиатским лицом» — выявляет не утихающую в мире дискуссию о западной и восточной политических культурах. Оставаясь над схваткой в этом споре, нельзя забывать о том, что современное сирийское государство своими корнями уходит в восточные деспотии, где на протяжении веков любое инакомыслие и нелояльность власти трактовались как попытка подорвать мощь государства, чья жизнестойкость и благополучие напрямую зависели от слаженной работы всех членов общины, действия которых направлялись властью в нужном ей русле, шла ли речь о подчинении суверену или о коллективном освоении природных богатств в стремлении противостоять неблагоприятной среде обитания.

По данным упомянутых правозащитных организаций, среди тех, кто попадает сегодня в сирийские тюрьмы, есть граждане других стран, в частности, соседнего Ливана. Это те, кому не нравится роль «старшего брата», которую играет Дамаск в отношениях с Бейрутом.

В Ливане сегодня находится 30-титысячный сирийский контингент, контролирующий чувствительную для сирийцев в военном отношении часть территории Ливана (в основном долину Бекаа). Присутствие сирийских войск в уверенной стране санкционировано мандатом Лиги арабских государств, а особая роль Сирии в этой стране уже давно признана официальным Бейрутом и всем международным сообществом, в том числе США и Израилем. Дамаск действительно поддерживает силы сопротивления юга Ливана, в том числе отряды ливанской Хизболлы и палестинцев, сражающихся против Израиля на юге Ливана и в Палестине.

Именно поэтому Сирия с 1979 г. фигурирует в списках госдепа США среди стран-«пособников международного терроризма». В Дамаске же боевые формирования Хизболлы и палестинцев склонны рассматривать как неотъемлемую часть национально-освободительного движения, участники которого добиваются освобождения оккупированных Израилем арабских земель.

Как прагматичный и гибкий политик, Асад вынужден считаться с тем, что на пороге XXI в. современная светская Сирия не должна походить на восточную деспотию. Асад последовательно реформирует страну, постепенно меняет конфигурацию политической власти, осуществляет поэтапную демократизацию общества, стремясь избежать ненужных скачков и ускорений с тем, чтобы обеспечить своей стране по возможности безболезненный переход в новое качество в новом тысячелетии.

В принципе, Асад может гордиться тем, что сделал для своей родины. Получив отсталую аграрную страну с простейшей промышленностью и глинобитной деревней, Асад ныне возглавляет аграрно-индустриальное государство, в котором созданы многие отрасли современной промышленности, есть развитая инфраструктура, высокотоварное сельское хозяйство, которое успешно решает задачу продовольственного обеспечения, занятости, создания излишков на экспорт.

В социальной сфере созданы заделы, которые не идут ни в какое сравнение с доасадовской эпохой. В общественно-политической жизни также произошли серьезнейшие перемены. Общество стало более политически организованным, степень его отмобилизованности велика и не только под влиянием идеологических императивов, но и под воздействием сплачивающего начала в виде противоборства с Израилем.

Во внешнеполитической области Сирия остается твердым орешком для своих противников. Но мир меняется, и ранее незыблемые позиции также размываются не из-за нехватки политической воли, но под воздействием объективной действительности, новых реалий и ценностных установок, которые возникают в эпоху глобализации, интернационализации политических и экономических процессов. Именно они формируют новую ткань мировой политики, в которую вплетена и Сирия и окружающие ее страны. И если Асад захочет покинуть свой пост, он наверняка найдет верный ход, чтобы, уйдя, войти в историю не только великим патриотом, но и миротворцем.

Как и в соседнем Ливане, в Сирии вынуждены бок о бок существовать представители разных конфессий, национальностей, племен и кланов. Это мусульмане-сунниты (75% населения), шииты, алавиты, христиане, друзы и др. Однако если в Ливане вот уже более 20 лет происходят кровавые столкновения представителей различных конфессий, то Сирия при Асаде практически не знала столкновений на религиозной почве. При этом господствующее положение в стране при Асаде обеспечено алавитской элите, к которой он сам принадлежит.

В то же время, было бы неверным говорить о том, что солидарность с единоверцами и желание подчинить свою деятельность их интересам стало главным побудительными мотивом его деятельности на посту главы государства. Укрепляя свою власть, он избавился от многих политических конкурентов и «справа», и «слева» из собственной же общины, в результате чего сумел стать единоличным алавитским деятелем, кото-рому нет достойной альтернативы.

Исполнители воли президента и наследники его власти

Подбор кадров, вероятно, относится к излюбленным его занятиям. Расставить людей так, чтобы они наилучшим образом воплощали его волю, привлечь потенциальных противников в попутчики и исполнители, а от ненужных вовремя избавиться — вот его принцип. В отличие, скажем, от отца современного Египта Гамаля Абдель Насера, Асада нельзя в прямом смысле этого слова назвать публичным политиком. Редко появляющийся на публике, он мастер закулисной игры и тонкой политической интриги. Причем никогда не торопится с принятием решений, в том числе по персоналиям, терпеливо выжидая подходящий момент. Что же касается асадовского окружения, которое не раз уже «прочищено» и «прополото», то ему ничего не остается, как «соответствовать». Остаются лишь лично преданные, квалифицированные и дисциплинированные исполнители.

Возведенная Асадом пирамида власти представляет собой весьма хитроумную конструкцию, основу которой составляют сложные сочленения межобщинных, клановых, семейных равновесий, построенных на взаимных личных обязательствах. Верхний этаж этой пирамиды Асад отдал своей семье. Он решил, что так будет лучше и для семьи, и для страны.

В 80-е годы он пытается усилить «партию власти» за счет привлечения в политику родных братьев Рифаата и Джамиля, делегируя им часть властных полномочий. Однако убедившись в том, что братья проводят плохо просчитанную, авантюристическую политику и тем самым дискредитируют алавитскую общину и семью Асада, президент выключает их из активной политики. С начала 90-х годов он делает ставку на следующее поколение семейного клана — сыновей Басиля, а после его трагической гибели в 1994 г. — Башара.

К середине 90-х годов старший сын Басиль сделал бурную карьеру, пройдя тем же путем, что и отец (служба в армии, партийная работа). Басиль стал культовой фигурой среди сирийской молодежи и сумел снискать любовь военных как смелый руководитель, лихой кавалерист и покоритель женских сердец.

Его младший брат Башар спокойно взирал на успехи Басиля и, по словам очевидцев, никогда не был отягощен повышенным тщеславием и амбициозностью. У него была мечта, которую в юности не удалось осуществить отцу — стать медиком. Окончив в 1987 г. медицинский факультет Дамасского университета, Башар стал практиковаться в военном госпитале «Тишрин», а затем, в 29 лет, отправился в Лондон на стажировку в ординатуре.

Здесь его и застала весть о трагической гибели Басиля. В 1994 г., подчиняясь воле отца, Башар возвращается в Дамаск, чтобы продолжить начатое братом дело.

Затем с молодым офтальмологом происходит цепь чудесных превращений. Его назначают на пост политического советника президента и одновременно в звании капитана прикомандировывают к элитным частям президентской охраны — дивизии Республиканской гвардии. Башар проходит интенсивную военную подготовку по индивидуальной программе и под личным руководством Асада, постепенно привлекается к участию в решении основных вопросов внутренней и внешней политики, регулярно встречается с вице-президентом А.Хаддамом и министром иностранных дел. Практически ежедневно его инструктирует отец-президент.

Параллельно с освоением секретов сирийской внутриполитической кухни и наращиванием связей, Башар, как и его старший брат, работает над своим имиджем в глазах народных масс. Он курирует кампанию по борьбе с коррупцией, контрабандой и транзитом наркотиков. Под его руководством работает специальное бюро по рассмотрению жалоб и обращений населения. Широкий отклик у масс находит его активная роль в начале реализации Закона № 8 о преодолении последствий финансовых спекуляций, жертвами которых стали несколько сот тысяч сирийцев, преимущественно лиц с ограниченными доходами в Халебе и Дамаске. При этом Башар успевает курировать вопросы инвестиционной политики и дружит с молодыми бизнесменами «новой волны», в число которых входят дети многих представителей сирийской элиты. Нередко он лоббирует их проекты. Разумеется, в будущем рассчитывая на взаимность.

Технократы и бизнесмены, получившие образование на Западе, Башар и его окружение символизируют постконфронтационную Сирию, страну XXI в. Явно не случайно Башар часто предстает на фото не в военной форме, а в смокинге с бабочкой, символизируя собой переход от военного к гражданскому началу в новой Сирии.

И на международной арене Башар становится заметной фигурой. Он посетил с официальным визитом Францию, достойно представив свою страну одному из лидеров мировой экономики и политики. Этот визит тем более важен, что Франция претендует на особые отношения с Сирией, принимая во внимание близкое соприкосновение с этой страной на разных этапах истории от походов рыцарей-крестоносцев в средние века до экспедиций французских войск времен мандата в новейшее время. Не менее успешно прошел и вояж Башара в страны Аравийского полуострова, которые одобрительно восприняли появление младшего Асада на меж-арабской сцене. Несомненно, это успешные этапы большой подготовки к движению по пути, который должен вывести молодого политика в большую жизнь.

Ни для кого не секрет, что Асад-старший открывает перед Башаром зеленую улицу и выдает ему выверенные, филигранные пасы. Однако президенту было бы намного труднее продвигать сына, если бы за последние годы сильно не изменился сам Башар. Сегодня это уже не скромный офтальмолог, а энергичный политик со своей хорошо организованной командой. Не обладая, по общему мнению, харизмой старшего брата, Башар, тем не менее, сумел, особенно за последние два года, создать се-бе образ серьезного, честного и справедливого деятеля.

Казалось бы, для передачи власти в Сирии все готово. Однако не стоит спешить с утверждениями, что усиленное продвижение Башара во властные структуры автоматически гарантирует его утверждение в качестве преемника сирийского лидера, которого признает военно-партийная верхушка и народ. И дело не только в молодости Башара (36 лет), который согласно конституции может претендовать на высший пост в стране только по достижении 40 лет. В случае «неудобства» конституционных рамок не исключено, что действие основного закона страны на стабилизационный период может быть приостановлено.

Несмотря на то что Асад-старший сумел устранить с политической сцены явных оппонентов Башара, это не снимает потенциальную угрозу выступления его конкурентов. Тем более, что примеру литерной семьи следуют многие другие семьи сирийской элиты. Сыновья и ближайшие родственники высших военных и гражданских чинов уже сегодня занимают ответственные посты в армии, органах безопасности. Если начнется борьба за власть, пресловутая асадовская система сдержек и противовесов может рухнуть, как карточный домик.

Несомненно, Хафез Асад прекрасно отдает себе отчет в том, что созданный им механизм власти в этих условиях может нести в себе элемент саморазрушения. И, несмотря на всю свою проницательность, опыт и чутье не в силах устранить этот врожденный порок системы.

Тем не менее можно полагать, что Сирия стоит накануне серьезных изменений. Страна ждет, что произойдет, но некоторые свидетельства указывают на то, что граждане перестают опасаться неизвестности, видимо, имея перед собой ориентиры, четко указующие путь. Недаром в последнее время Сирия все больше украшается добротными виллами и домами, на улицах все больше дорогих машин и все труднее поймать свободное такси в разгар дня. Видимо, ежегодный рост в 5% дает о себе знать, несмотря на разговоры о застое, заставляя сирийцев не думать о высоких политических материях, а реагировать на действительность самым естественным образом — занимаясь своими делами. Похоже, что многие не ждут потрясений и готовы удовлетвориться новой фигурой на главном посту, но с узнаваемыми чертами лица.