В течение 1997 г. в нашем журнале было опубликовано несколько материалов, рассказывающих о современном положении в Социалистической Республике Вьетнам, связи с которой когда-то составляли важную часть внешней политики Советского Союза в Азиатско-Тахоокеанском регионе. До сих пор жива в памяти эпопея борьбы вьетнамского народа за воссоединение своей родины, в которой наша страна оказывала ему помощь и поддержку.

В наше время связи между Россией и Вьетнамом претерпели качественные изменения. О характере и причинах этих изменений, об их возможном воздействии на осуществление Россией внешнеполитического курса в Юго-Восточной Азии размышляет автор статьи, несколько десятилетий занимающийся историей Вьетнама, много лет проработавший в этой стране.
 

Третье

направление
 
 

И.ОГНЕТОВ,
Чрезвычайный и Полномочный Посланник в отставке,
кандидат исторических наук

Считается, что ушедший в историю 1997 г. был приемлемо благополучным для российской дипломатии. Выступая перед журналистами в конце года, Е.Примаков среди других международных успехов России отметил и шаги в восточном направлении, куда Россия повернулась после нескольких лет “забвения” и сделала три попытки прорыва. Две из них: в сторону Китая и Японии, где главным действующим лицом был Президент, средства массовой информации сразу назвали историческими. Третья же — “вьетнамская” — по причине, видимо, более малого по сравнению с двумя первыми масштаба — осталась без эпитетов, хотя в Социалистической Республике Вьетнам за краткий промежуток времени побывали во главе делегаций бывший вице-премьер российского правительства В.Серов, спикер Государственной Думы Г.Селезнев. Апофеозом этой серии визитов по всем параметрам можно считать поездку в Ханой в конце ноября 1997 г. Председателя Правительства России...

Обращение руководства страны к Востоку, хотят того или нет, свидетельствует о том, что в высотном здании на Смоленской, несмотря на все эксперименты недавнего прошлого, продолжают стойко сохранять высокий профессионализм, компетентность и традиции. Хотелось бы верить, что эти качества помогут, наконец, преодолеть то противоестественное положение, когда, прикрываясь кликушескими заявлениями о том, что Россия обречена быть великой державой, пытались свести все ее внешнеполитические связи к отношениям с двумя-тремя представителями “сильных мира сего”.

Что касается попыток “прорыва” в восточном направлении, то только время, помноженное на усилия всей нашей государственной и хозяйственной машины, сможет определить их роль в возвращении России на утраченные, по “инициативе” ее кормчих, позиции в Азиатско-Тихоокеанском регионе и укажет их место в истории.

Нам хотелось бы, учитывая место современного Вьетнама в Юго-Восточной Азии и характер его связей с Россией в прошлом, сказать в настоящей статье о нынешнем состоянии российско-вьетнамских отношений. На наш взгляд, в огромной степени именно через развитие взаимодействия с Социалистической Республикой Вьетнам Россия, коль скоро она проявит искренний интерес, может и должна восстановить утраченный авторитет в Юго-Восточной Азии.

За полувековую историю российско-(советско)-вьетнамских отношений, ни в одной из сфер сотрудничества не возникало сколько-нибудь серьезных споров или расхождений интересов. У нас был накоплен огромный опыт разрешения трений, неизбежно возникающих при реализации соглашений о торгово-экономическом сотрудничестве.

У Вьетнама до сих пор слишком много связано с Россией во всех отраслях его хозяйства, науки, культуры, социальных проблем, чтобы обеим странам перечеркивать прошлое. Даже когда в перестроечный и постперестроечный период мы едва-едва контактировали, вьетнам-ская сторона терпеливо ждала и никогда не выводила Россию из круга своих ближайших союзников.

Экономические отношения нашей страны с Вьетнамом выглядели преимущественно в виде помощи, оказываемой ему Советским Союзом. Сначала — в закладывании основ экономики в Северной части. Затем — на протяжении полутора десятилетий — в отстаивании независимости от посягательств извне. После воссоединения Вьетнама помощь оказывалась в восстановлении его разрушенной войной экономики, в проведении взаимной интеграции двух разнородных по сути социальных структур Севера и Юга в единый народнохозяйственный комплекс.

На каждом из этих исторических этапов сотрудничество имело целенаправленный характер и было выгодно не только для Вьетнама, но в самом широком смысле и для нашей страны. Даже в те годы, когда на Индокитайском полуострове бушевала война.

Мы все больше и больше забываем, что до 80-х годов Советский Союз обеспечивал почти 100% потребности Вьетнама в нефтепродуктах и хлопке, 70% в минеральных удобрениях, прокате черных и цветных металлов. При содействии советских организаций во Вьетнаме было построено, реконструировано и восстановлено 262 различных объекта. Они и теперь дают стране 2/3 электроэнергии, 100% нефти, 9/10 угля, 1/3 цемента и т.д.

А сегодня ситуация такова... К концу 1996 г. Вьетнам поддерживал торговые связи с более чем сотней стран. Его внешнеторговый оборот в 1996 г. составил 18,4 млрд. долл. Основными экспортными рынками Вьетнама в 1996 г. были страны АСЕАН (34%), восточно-азиатские страны (36%), страны Европейского сообщества (13,8%), Китай (3,9%), США (3%). Остальные 9,3% вьетнамского экспорта приходятся на прочие страны, куда, к сожалению, теперь входит и Россия. Объем товарооборота между Вьетнамом и Россией сократился с 450 млн. долл. в 1995 г. до 270 млн. в 1996 г. и до 119 млн. за первое полугодие 1997 г.

В 1996 г. Вьетнам получил прямые иностранные инвестиции на цели экономического развития от 54 государств, за счет которых осуществлялось 1564 проекта с общим капиталом 26,4 млрд. долл. США со своим показателем более 1 млрд. долл., например, занимают 7-е место среди стран, инвестирующих во Вьетнам. Почти все субсидируемые ими проекты относятся к автомобильной, электронной промышленности, производству компьютеров и пластмасс. Нетрудно представить, что именно их реализация и будет в основном служить базой, необходимой для развития и углубления промышленных и технологических преобразований во Вьетнаме в XXI в. Для сравнения скажем, что Россия с объемом капиталовложений в 113 млн. долл. (без учета нашего участия в нефтедобыче) занимает в этом списке лишь 20-е место. И это после десятилетий самой высокой активности! О каком же, простите, хозяйственном партнерстве может идти речь?

Если бы такое скатывание вниз произошло только в результате возникших в России после распада Союза хозяйственных и аппаратных неурядиц, можно было бы квалифицировать его как следствие объективных причин. Гораздо хуже то, что оно усугублялось и сознательно проводилось с началом перестройки в структурах, ведающих экономическими связями с Вьетнамом, с появлением в их недрах ненависти к тем из бывших союзников, кто заявлял, что продолжает идти по пути строительства социализма. По-видимому, пришедшие в соответствующие кабинеты руководящие “завлабы”, “сориентированные” в западном направлении, не дали себе труда проанализировать, что же происходит в той же СРВ под лозунгом “политика обновления в рамках социалистического выбора”. Зато над этим задумались другие, и не только задумались, но, используя хозяйственные перемены в Социалистической Республике Вьетнам, стали решительно вкладывать капиталы в ее экономику. Первенствуют здесь Гонконг, Тайвань и Южная Корея, т.е. страны, которые никогда не испытывали симпатий к социализму.

Конечно, было бы нелепо ожидать, что произошедшие в России перемены не потребуют внесения корректив в ее отношения с прежними друзьями и союзниками, в том числе и в хозяйственной сфере. Но цивилизованным коррективам, по крайней мере во вьетнамском направлении, не было суждено увидеть свет. Вместо них был взят курс на фактический демонтаж того, что было создано усилиями двух стран в предшествующий период, на дискредитацию сотрудничества Советского Союза с Вьетнамом, Кубой, Северной Кореей, на навязывание россиянам мыслишки, что именно эти государства и есть главные разорители их родины.

Одним из инструментов процесса был избран поставленный российской стороной в начале 90-х годов в рабочем порядке вопрос о вьетнамском долге бывшему Союзу. Специалист кажет, что такая постановка обычна для межправительственных, тем более торговых переговоров (а львиную долю долга как раз и составляют многолетние кредиты на сбалансирование товарооборота). Но заинтересованные силы с помощью некоторых не шибко компетентных средств массовой информации превратили ее в жупел, устрашающий нас пагубностью дальнейшего развития хозяйственных связей с Вьетнамом. Досадно, что и поныне отголоски этого бытуют на страницах иных изданий.

Конечно, долг — это долг, притом значительный, и вопрос надо решать. Нельзя сказать, что за минувшие годы не прилагались усилия как-то урегулировать ситуацию. В сентябре 1997 г., например, принято решение о создании в министерствах финансов обеих стран рабочих групп, которые приступили к работе по согласованному определению суммы вьетнамской задолженности и механизма ее возмещения. Начата и выплата товарными поставками. Правда, по словам бывшего российского премьера, расчет идет не в таком объеме, как того хотела бы Москва, но он “думает, что все наладится”. Считается, что решению проблемы должно способствовать и вступление России в Парижский клуб. Ответы В.Черномырдина на вопросы относительно долга, которые ему настойчиво задавали журналисты в Ханое, позволяют думать, что любителям сводить российско-вьетнамские отношения только к вопросу об уплате долга теперь придется помолчать и не размахивать этой темой как политической дубинкой в удобное время в удобном месте.

В не весьма отрадной картине российско-вьетнамского экономического сотрудничества все-таки есть одно пока что яркое пятнышко. Речь идет о нефтедобыче, пожалуй, единственной, оставшейся еще с “советских” времен отрасли взаимодействия двух стран, где наличествует прогресс и существует реальная перспектива его наращивания. Пока что с явной выгодой для обеих сторон продолжает действовать совместное предприятие по разведке и добыче нефти и газа на вьетнамском шельфе “Вьетсовпетро”, добывающее более 9 млн. т нефти в год. Очень неплохо, что сохраняются и даже укрепляются его позиции. Отрадно, что российские фирмы собираются строить первый во Вьетнаме нефтеперерабатывающий завод, что российский участник “Вьетсовпетро” — государственная компания “Зарубежнефть” выиграла тендер на разработку потенциально нефтеносного блока на шельфе и что Россия намерена принимать участие в газификации южной части Вьетнама. Но и здесь, увы, начинают появляться пока еще небольшие внешнеэкономические тучки. А, как известно, в Юго-Восточной Азии тайфуны рождаются из безобидных на вид облачков. Зарубежная, да и наша печать уже открыто пишет о том, что налицо обострение конкуренции между российским и американским капиталом за право освоения вьетнамских нефтяных месторождений на шельфе Южно-Китайского моря.

Таков фон, на котором проходил первый визит в Ханой главы российского Правительства. О значении, какое придавали ему наши партнеры, говорят оценки со стороны вьетнамского руководства. “Событием, которого уже давно ждали во Вьетнаме”, назвал визит президент СРВ Чан Дык Лыонг. Он подчеркнул, что приезд Председателя Правительства России будет способствовать дальнейшему укреплению и всестороннему развитию “традиционных отношений дружбы и сотрудничества между Россией и Вьетнамом”. А вьетнамский премьер Фан Ван Кхай добавил, что его страна всегда выступала и будет выступать за развитие многоплановых отношений с Россией на долгосрочной и взаимовыгодной основе.

Российский премьер также заявил, что наша страна считает Вьетнам “своим традиционным партнером, начиная еще с 50-х годов”, и уверял, что в области российско-вьетнамского сотрудничества “положение дел будет исправлено гораздо быстрее, чем во всех других странах региона”, хотя без “кардинальных мер со стороны правительства” в этом деле не обойтись.

Таким оценкам соответствуют и итоговые документы российско-вьетнамских переговоров. В главном из них, озаглавленном “Межправительственная декларация о содействии в развитии торгово-экономического и научно-технического сотрудничества”, Правительство Российской Федерации и Правительство Социалистической Республики Вьетнам выразили готовность к дальнейшему развитию сотрудничества в целом перечне ведущих областей экономики.

Список направлений предполагаемого сотрудничества широк, достоин того, чтобы о нем говорили. Но, увы, на память приходят почти аналогичные по смыслу документы, подписанные в 1994 г., во время визита в Россию тогдашнего вьетнамского премьера Во Ван Киета: “Об экономическом и научно-техническом сотрудничестве в области агропромышленного комплекса”, “О сотрудничестве в области рыбного хозяйства” и др.

Вьетнамская сторона тогда надеялась, что Россия сыграет особую роль в восстановлении и развитии начавшего скатываться вниз экономического взаимодействия между двумя странами, в том числе и потому, что были подписаны упомянутые соглашения. Но продвижение по этому пути было ничтожно малым. Особенно если сравнивать его с объемами и темпами прошлых, доперестроечных лет.

Да, в рамках межправительственной комиссии была создана рабочая группа по валютно-финансовым вопросам и совершенствованию механизма торгово-экономического сотрудничества. Да, проведен ряд консультаций, встреч на уровне руководителей министерств, администрации российских регионов и вьетнамских провинций. В частности, в сентябре 1997 г. на заседании межправительственной комиссии одобрены проекты по значительному увеличению поставок в Россию — в ее Дальневосточный и Восточно-Сибирский регионы — продукции вьетнамского сельского хозяйства. Проработано соглашение о создании во Вьетнаме автосборочного предприятия для выпуска КАМАЗов. Но реальной заинтересованности России в восстановлении, если не прежнего, то хотя бы достаточно стабильного уровня экономических связей было не так уж заметно в минувшие годы. Более того, как раз на этот период падает очередное сокращение товарооборота между двумя странами.

Кто даст гарантию, что и нынешнюю Декларацию не ожидает судьба ранее подписанных соглашений? Ведь на пути реализации включенных в нее намерений огромное количество проблем. В двусторонних экономических связях столько узлов, что их необходимо немедленно развязывать конкретными действиями, а не заявлениями о “готовности содействовать”.

Например, по оценкам вьетнамской стороны, развитию торговли между СРВ и Россией препятствуют отсутствие необходимой иностранной валюты и эффективной формы расчета, дальность и дороговизна транспортных перевозок (это, прежде всего, относится к внутренним российским расстояниям). Вьетнамцы утверждают, что многие предприниматели в России заинтересованы в импорте вьетнамских товаров, но не имеют возможности осуществлять оплату по форме, принятой в международной торговле.

Что касается российского экспорта, то многие организации требуют предоплаты еще не отгруженных товаров, на что вьетнамские импортеры не могут пойти, особенно если речь идет о государственных предприятиях.

Отсутствие регулярных линий между российскими и вьетнамскими портами практически лишает обе стороны возможности делать закупки небольших товарных партий, тогда как очевидна заинтересованность именно в такой категории торговых сделок.

В 1992—1995 гг. многие организации в обеих странах перешли на транспортировку товаров в лихтеровозах. Однако теперь они сняты с российско-вьетнамских линий и переброшены на другие направления, а основной остается перевозка в контейнерах. Она же становится все менее выгодной и более дорогостоящей, поскольку предназначающиеся для транспортировки партии все больше сокращаются, а количество покупателей товарных объемов в 10 тыс. т и более уменьшается.

Так что работа предстоит немалая, и она может дать результат только в том случае, если не одни непосредственные участники торгового обмена, но и политические и административные “инстанции” проявят заинтересованность в том, чтобы сдвинуть с места товарный “воз”.

Что касается политико-экономической ситуации в Юго-Восточной Азии, то она для нас теперь сложней, чем несколько лет тому назад. Не сгущая красок, следует иметь в виду, что если мы действительно хотим восстановить свои позиции в этом районе мира, то нам неминуемо придется столкнуться с жесткой конкуренцией Соединенных Штатов, Южной Кореи, Тайваня да и других государств, уже утвердившихся или утверждающихся здесь.

Комплекс российско-вьетнамских отношений отнюдь не сводится только к торгово-экономическим связям. Активны политические контакты. Предпринимаются усилия в области военно-технического сотрудничества. Но сегодня именно экономическая активность России во Вьетнаме, наша готовность разрешать сложные ситуации, умение проявлять гибкость в подходах к конкретным проблемам, способность учитывать местные условия могли бы и должны служить своего рода примером для других государств этого региона. В конечном итоге, от нашей заинтересованности строить по-настоящему деловые взаимоотношения с Вьетнамом зависит возможность завязывания и развития взаимодействия с государствами Юго-Восточной Азии не только в области торговли вооружением.

Подкрепит ли новая Россия провозглашенные намерения надлежащими шагами, в том числе и регионального масштаба, или же мы будем собственной неповоротливостью месяц за месяцем продолжать сводить на нет уже созданный многолетними и дорогостоящими усилиями фундамент хозяйственных взаимоотношений с этой страной? Не утопит ли российское чиновное равнодушие, как это бывало не раз, в ворохах объяснительных записок и ни к чему не обязывающих постановлений все, что уже сделано и что нужно было бы сделать? А потом сетовать на медленность активизации торгово-экономического сотрудничества, как это признал в Ханое, говоря о Японии и Китае, В.Черномырдин?

Скорее всего, нашим вьетнамским партнерам придется, как и после визита 1994 г., запастись терпением и постоянно подталкивать Россию к реализации достигнутых в Ханое в 1997 г. договоренностей.

Только нам не следовало бы забывать, что это терпение может однажды кончиться, особенно когда то тут, то там проявляют нешуточный интерес к подрастающему “экономическому дракону” в Юго-Восточной Азии.