Главное, думается, состоит в том, что человечество закономерно и неотвратимо вступает в новую фазу исторического прогресса - технотронный век. Но весь вопрос в том, как происходит это вступление. Ведь мир подошел к новому рубежу своего развития, отягощенному грузом прежних трудностей и конфликтов, на которые наслаиваются все новые и новые проблемы.

Человечество входит в новый век вооруженным ядерным оружием, разобщенным и раздираемым глубокими противоречиями. Только за последние полвека (1945-1995 гг.) оно пережило около 150 локальных и региональных конфликтов.

Конфронтация двух социально-политических и экономических систем, поставившая к 80-м годам уходящего века цивилизацию на грань термоядерного уничтожения, утрачивает свою недавнюю остроту. Мировое сообщество отошло от роковой черты, но на первый план сегодня выходят новые опасности: сохранявшееся десятилетиями глобальное геостратегическое равновесие двуполюсного мира ("равновесие страха") оказалось нарушенным, более того, возникший дисбаланс привел к многочисленным кризисным вспышкам, находившимся дотоле под спудом споров и противоречий.

Одновременно все более расширяется и углубляется пропасть между богатством и бедностью как на внутристрановом, так и на межгосударственном, региональном и межконтинентальном уровне, что, конечно же, накапливает взрывоопасный потенциал в международных отношениях.

В экономике нарастает противоборство двух тенденций: центростремительной и центробежной. Первая отражает закономерную интернационализацию мирового хозяйства (без кооперации и международного разделения труда современное производство немыслимо). Планету Земля сегодня можно представить в виде гигантского шара, с миллионами и миллиардами невидимых, но очень прочных производственных, сбытовых и иных хозяйственных связей - кровеносных сосудов современной экономики, разрыв которых сразу нарушает "кровообращение" в целых регионах. Самый близкий нам пример - печальный итог развала единого хозяйственного организма бывшего СССР.

Одновременно не только не ослабевает, но и кое-где набирает силу прямо противоположная тенденция: к отгораживанию от мирового хозяйства таможенными и другими барьерами, к извлечению односторонней выгоды за счет аутсайдеров. Примеры тому - возникшие за последние годы замкнутые экономические группировки, торговые блоки и т.п.

Процессы интернационализации и глобализации мирового хозяйства подкрепляются невиданным доселе развитием компьютерной техники, средств межконтинентальной связи и информации. Страны Запада и Япония уже несколько лет живут в условиях информативной революции, позволяющей им осуществлять незримый ежечасный и ежеминутный контроль за состоянием всего мирового хозяйства.

Как справедливо, на наш взгляд, отмечали аналитики американского журнала "Тайм", великая промышленная революция разрушила феодальный порядок, информативная - создает новое разделение труда с далеко идущими последствиями для судеб наций и индивидов.

В самом деле, разветвленные компьютерные коммуникативные сети открыли перед финансовыми структурами возможность выступать в роли мозговых центров мировой экономики, монопольно определяющих направления и масштабы инвестиций в национальное хозяйство той или иной страны, решая во многом ее экономическую, а следовательно, и политическую судьбу.

"Эти финансовые магнаты, - с горечью писал парижский ежемесячник "Монд дипломатию", - не выносят свои решения на всеобщее голосование. Демократия не для них. Они стоят над теми бесконечными дискуссиями, в которых такие понятия, как общественная польза, социальное благоденствие, свобода и равенство, еще имеют смысл. У них нет времени, чтобы его тратить попусту. Их деньги, их продукция и их идеи беспрепятственно пересекают границы мирового рынка".

Именно эти новые вершители судеб мира, а не международные экономические организации, оказавшиеся в данном случае бессильными, смогли мгновенно найти сумму в 50 млрд. долл. для спасения мировых финансов от неминуемых потрясений, которыми грозил крах мексиканского песо. (Россия, для сравнения, в виде реальной помощи (а не обещаний) получила с 1990 г. от международного финансового капитала всего около 2,5 млрд. долл.) Именно они в лице своих лидеров - американских финансовых заправил в качестве компенсации за этот "спасательный круг", вовремя брошенный тонущему песо, получили от правительства Мексики (которое, кстати, как писал все тот же "Монд дипломатик", было "примерным учеником" в выполнении указаний и рекомендаций Международного валютного фонда, что, однако, не спасло песо) гарантии поставок нефти на многие десятилетия вперед, фактически скупив "на корню" еще залегающие в недрах главные природные богатства этой страны. Эта, конечно же, вынужденная запродажа нефти на многие годы вперед стала своего рода компенсацией американцам за национализацию их нефтедобывающих компаний в Мексике в 1938 г.

Для того чтобы более рельефно представить себе нынешние возможности международного финансового капитала, отметим, что найденные в срочном порядке 50 млрд. долл. - это столько же, сколько в год выделяется всем развивающимся странам вместе взятым в виде международной помощи на развитие.

Общественность на Западе, похоже, уже признала де-факто происходящий переход реальной власти из рук национальных правительств в руки некоронованных финансовых королей. Весьма показательны в этой связи результаты опросов общественного мнения по определению "человека года", проведенных рядом влиятельных журналов на Западе накануне 1995 г. Всего несколько лет назад также списки возглавляли, как правило, государственные и политические деятели. Теперь же их все больше теснят финансовые тузы, такие как Б.Гейтс - президент известной транснациональной компании "Майкрософт", занимающей лидирующее положение в сфере компьютерной техники, программирования и информатики.

Если XIX век был веком банков, XX - промышленных монополий и корпораций, то грядущий век видится многим аналитикам-футурологам веком финансовых групп и объединений (страховых, пенсионных, инвестиционных фондов и пр.). О концентрации финансовой мощи этих групп можно судить по следующей показательной перемене: мир привык к тому, что многие десятилетия список крупнейших американских концернов возглавляли три автомобильных гиганта - "Дженерал Моторз", "Крайслер" и "Форд'. Сейчас же состав "большой американской тройки" существенно изменился: в нее входят фонды "Фиделити Инвест/ленте", "Вэнгэрд Груп" и "Кэпитэл Рёсерч энд Мэнеджмент", которые контролируют капитал в 500 млрд. долл., то есть сумму, более чем в полтора раза превышающую ту, в которую оценивался в 1994 г. валовой внутренний продукт России. Всего же только одни американские пенсионные фонды имеют в своих активах около 6 трлн. долл., что приближается к объему ВВП США (по оценкам, около 7 трлн. долл. в 1994 г.).

Деятельность подобных фондов и объединений, вероятно, будет составлять определяющую основу для дальнейшего развития процессов глобализации и интеграции мирового хозяйства, которые в современных условиях идут с гораздо меньшими трудностями, опять же благодаря бурному росту компьютерных и информационных технологий и сетей. Например, еще какой-нибудь десяток лет назад перенос в другой регион или страну и пуск на новом месте того или иного производства занимал 3-4, а то и все 5 лет, учитывая необходимость создания основных фондов, соответствующей инфраструктуры и подготовки квалифицированного персонала. Теперь, в связи с широким разделением труда не только по отраслям, но и внутри отдельного производственного цикла, автоматизацией, роботизацией и компьютеризацией, для налаживания производства, даже весьма сложного, требуется максимум год-полтора.

Резкий рост пространственной и временной мобильности, а также технологической гибкости современного производства позволяет прогнозировать его все большее перемещение или, скорее, "сбрасывание" (конечно, прежде всего экологически вредных, сырье- и энергоемких отраслей) из стран Запада и Японии, которые сейчас уже можно отнести к государствам, все более заботящимся о защите своей природной среды, в остальной мир, по большей части еще даже не подошедший к порогу научно-технической революции.

Таким образом, есть основания ожидать не только сохранения, но и расширения разрыва в уровнях развития между мировыми "городом и деревней". Мировая экономика приобретает во все большей мере форму пирамиды, на вершине которой располагается немногочисленная группа развитых стран, концентрирующих в своем распоряжении огромные материальные и финансовые ресурсы. Многие эксперты полагают, что сегодня ухе можно говорить о приближении качественно иной эпохи в истории цивилизации - эпохи мирового экономического государства со своим руководящим центром и периферией.

Причем центр, наряду с управляющими функциями, оставит себе такие "чистые" сферы деятельности, как банковское и страховое дело, маркетинг, дизайн, компьютерное программирование и моделирование и т.п. По прогнозам американских экономистов, в недалеком будущем только один рабочий из десяти в "элитных странах" будет работать в обрабатывающей промышленности.

Развал реального социализма в бывшем СССР и образование полутора десятков квазинезависимых государств с расстроенной экономикой и стремительно нищающим населением дают основания полагать, что поляризация между развитым Западом и отстающим Востоком и Югом как тенденция мирового развития в ближайшее время не только не повернет вспять, как полагают некоторые наблюдатели, но еще более усилится.

С другой стороны, углубляющиеся процессы интернационализации производства и международного разделения труда будут иметь мощный сближающий эффект: они будут приводить ко все большему втягиванию Востока и Юга в складывающуюся сегодня новую структуру мирового хозяйства в качестве ее промышленной, сельскохозяйственной и сырьевой периферии.

В свою очередь, этот процесс феномен повлечет за собой глубокие политические и социальные последствия. Действительно, сосредоточение реальной власти в руках мировой финансовой олигархии, не признающей национального суверенитета и государственных границ, чревато повышением конфликтности в современных международных отношениях, которые, как свидетельствует практика, пока еще далеко не полностью избавились от укоренившихся в них за долгие годы "холодной войны" стереотипов глобального противостояния. Да и носители этих стереотипов в подавляющем большинстве своем живы-здоровы и пока совсем не собираются сходить с политической сцены, уступая место деятелям нового поколения, не обремененных инерцией конфронтационного мышления.

Можно прогнозировать также дальнейший рост национализма и экстремизма в "третьем мире". Не успев до конца избавиться от тяжких последствий классического колониализма, он во все большей степени попадает в тенета колониализма финансового, который в отличие от своего предшественника не персонифицирован в лице метрополий. Поэтому заряд национально-патриотического движения (в отличие от недавнего прошлого, когда его лидеры умело лавировали между двумя полюсами глобальной конфронтации) будет, вероятно, во многом направлен вовне "безадресно", против всех без разбору внешних сил, мешающих, по мнению руководителей этого движения, свободному и независимому развитию той или иной страны или народа. Отсюда, к примеру, нередкое, к сожалению, сегодня на Востоке причисление новой России к "врагам мусульман и ислама" наряду со странами Запада.

Сверхмобильность и оперативность современного капитала выбивает у стран "третьего мира" главное и достаточно мощное оружие недавнего прошлого - национализацию и государственный контроль. Как показывает уже накопленный опыт, при малейшем ухудшении инвестиционного климата (или даже в ожидании его) международный финансовый капитал быстро сворачивает свою деятельность и переливается в новую сферу, уходит в другую, нередко соседнюю страну, благо компьютер позволяет в мгновение ока определить наиболее прибыльные и безопасные сферы инвестирования, а налаживание работы на новом месте, как мы видели, уж не требует много времени и затрат. Более того, думается, что в недалеком будущем информативно развитые страны и их финансовые магнаты перестанут обременять себя заботами о развитии того или иного конкретного производства, переложив их на менеджеров в производственной периферии мира. В их руках останется главное - способность направлять потоки финансов - этой "крови современной экономики".

Следует также иметь в виду, что к настоящему времени развивающиеся страны в значительной мере утратили для мирового капитала свою былую привлекательность в качестве прибыльных сфер вывоза капитала из-за падения роли дешевого сырья и рабочей силы в мировом воспроизводственном процессе. Явное предпочтение (по некоторым оценкам, до 60% всего объема заграничных капиталовложений) инвесторами отдается странам с развитой экономикой, вкусившей плодов научно-технической революции и сулящей значительно большие прибыли на каждый вложенный доллар.

Все это приводит к тому, что страны, не входящие в число "сильных мира сего", из-за беспрецедентной глобализации, мобильности и гибкости мирохозяйственных связей вынуждены вступать в острую конкуренцию друг с другом ради привлечения иностранных инвестиций, соревнуясь в предоставлении зарубежным инвесторам-благодетелям больших привилегий и льгот.

В этих условиях перспектива изменения традиционно периферийного положения в мировом хозяйстве для этих стран еще больше отдаляется, а для большинства из них, очевидно, исчезает совсем. В наступающем столетии, очевидно, будет наблюдаться заметный рост производства в этих странах, вызванный его перемещением из государств Запада и Японии, которые во все большей мере превращаются в государства-ростовщики, в государства-рантье. Так, к примеру, 35 лет назад страны Восточной Азии (кроме Японии) давали лишь 4% мирового производства, к 1991 г. они уже догнали США (25%), а к концу текущего столетия эти страны, если так дело пойдет, выйдут по объему производства на третье место в мире. По прогнозам Всемирного банка, экономический рост в развивающихся странах за период с 1994 по 2003 г. составит 4,8% в год, тогда как в развитых - только 2,7%.

Однако ожидать вхождения этих "новоиндустриальных" стран в мировую финансовую элиту вряд ли есть основания. Сегодня экономический рост, а с ним и надлежащее место в мире на 70-90% обеспечивает фактор новых знаний и технического прогресса. Поэтому эти страны и в будущем будут вынуждены выплачивать "компьютерно развитым" государствам своеобразную "интеллектуальную ренту" своими невозобновляемыми природными ресурсами, усиленной эксплуатацией местной рабочей силы и национальных квалифицированных кадров, заведомым ущербом окружающей среде, развивая по воле международных экономических центров вредные производства, открытием своих недр и рынков перед иностранным капиталом. В минувшем году Министерство торговли США наметило 10 приоритетных рынков для американских товаров и услуг и все - в развивающихся странах.

Есть и еще один весьма неоднозначный по своим последствиям аспект процесса глобализации мирового хозяйства - цивилизационно-культурологический. Развитие средств массовой информации и космической связи во все большей степени приводит к стиранию циви-лизационных граней и национальных культурных границ. Особенно наглядно этот процесс протекает в странах Востока с его многовековыми самобытными культурными и религиозными традициями.

Вряд ли стоит сбрасывать со счетов и еще один объективный фактор: осваивание современного производства, овладение передовыми технологиями, приобщение к последним достижениям науки требует если не отказа от многих традиционных догм и постулатов, то по крайней мере их существенной модернизации для того, чтобы не замыкаться в скорлупе национальной самоограниченности и обманчивого самодовольства, чтобы еще больше не отстать от темпов общемирового прогресса. Не отворачиваться от него, а найти свое место в нем - таково, думается, настоятельное и, кстати сказать, подтверждаемое практикой веление времени для всех стран, начиная от таких необъятных государств, как Россия, и кончая небольшими африканскими странами типа Малави или Лесото.

Жизнь показывает, что цивилизационное сближение (а не столкновение, как утверждает С.Хантинггон) наций идет непросто, не по прямой, с конфликтами и острыми терниями. Объективный и закономерный процесс модернизации архаичных цивилизационных укладов нередко наталкивается на ожесточенное сопротивление фундаменталистских, националистических кругов, видящих в нем, и не без оснований, прямую угрозу своим интересам и влиянию.

Сопротивление новому подпирается широкими общественными слоями, озабоченными поисками выхода из своего часто бедственного материального положения, бесправия и социальной безысходности. Отсюда поднимающаяся с Востока волна международного терроризма, который, как известно, является оружием отчаяния.

Сегодня 30% рабочей силы или 820 млн. трудоспособных людей на Земле составляют гигантскую всемирную армию безработных или частично занятых. Ежедневно 750 млн. человек испытывают муки голода. Рассмотренные нами тенденции будущего развития мирового хозяйства не сулят избавления от этих социальных бедствий: по мере развития высокотехнологичного компьютеризованного производства будет расти спрос на квалифицированные кадры, остальные же будут безжалостно выбрасываться за борт современной экономики и оседать на дно общества. Если в 70-х годах доля низкоквалифицированного труда в цене производства составляла около 25%, то сегодня, по оценкам многих специалистов, она не превышает 5-10%.

В этих, без преувеличения, критических условиях, когда ни капиталистическая, ни социалистическая модели развития не дают ответа на вызовы времени, призывы к возврату к национально-религиозным истокам падают на восприимчивую социально-политическую почву. И здесь во весь рост встает вопрос о выработке новых социально-экономических и политических доктрин, способных предложить выход из тупикового положения, сложившегося в большинстве стран "третьего мира".

Как показывает исторический опыт, капитализм в условиях развивающихся стран приобретает подчас такие уродливые формы, устранить которые способно лишь глобальное перераспределение ресурсов и накопленных богатств. Концентрация же реальной власти в руках международной финансовой верхушки явно отдаляет даже гипотетическую перспективу такого перераспределения.

Процессы дифференциации не обойдут стороной и развитые страны в нынешнем толковании этого термина. Перспектива "сойти с круга", быть вытесненными за пределы "развитости" в ее новом понимании со всеми связанными с этим болезненным вариантом социально-экономическими тяготами (рост безработицы, инфляция и пр.) уже сейчас порождает растущую тревогу и озабоченность в странах Запада среднего и ниже среднего уровня развития. Эти опасения приводят к росту межстрановых и межблоковых противоречий, с одной стороны, с другой - служат одним из мощных стимулов интеграции, к примеру, европейской.

И наконец, немало беспокойства вызывает грядущее включение в мировое хозяйство такого шаткого гиганта, как Россия.

Не случайно поэтому лондонский еженедельник "Экономист" в своем прогнозе до конца столетия в качестве основных угроз стабильности и миру выделил три главных фактора - развитие положения в России, Китае и подъем исламского экстремизма. Все эти угрозы проистекают из отмеченных выше и набирающих силу глобальных тенденций мирового развития.

Новый век и новое тысячелетие в человеческой истории рождаются в муках. Мир одновременно сближается и разрывается центростремительными и центробежными силами. Какие из них возьмут верх, покажет уже ближайшее будущее. Каким оно станет для нашей планеты, зависит от того, насколько глубоко будут познаны магистральные направления современного мирового развития, его потребности и перспективы.

"Люди делают историю, - с иронией отмечал известный французский политолог Р.Арон, - но они не знают истории, которую они делают".

Распад Советского Союза вызвал среди теоретиков на Западе бурю восторга, там еще громче заговорили о "кризисе идеологий", об изначальной, как бы имменантной, невозможности облечь потребности человеческого развития в идеологические формы. Кризис идеологий - да, согласимся мы, но кризис современных идеологий. Новый век породит новые идеологии, отражающие новые реалии и новые нужды человеческого бытия. И возможно, России предначертано ее трудной исторической судьбой вновь выстрадать искания человеческого разума. Ведь идеология не является чем-то надуманным или досуже изобретенным философствующими мудрецами. Она органически присуща и неотделима от человеческого общества с момента его зарождения как общность мыслящих существ.

Глобальные проблемы, которые несет человечеству XXI век, затронут всех, ни одно государство, ни один народ не сможет уйти от их решения. Будущее человечества во многом зависит от того, насколько быстро осознание этой истины станет превалирующим в государственном мышлении, в современных международных отношениях. В переходный период, в который вступил весь мир, уже недостаточно понимать и признавать невозможность продолжения конфронтации, необходимо искать пути к конструктивному и созидательному международному сотрудничеству по решению острейших общемировых проблем.