| Обозреватель - Observer |
Внутренняя политика
|
Преступность и власть
О.Хлобустов
Именно так была сформулирована тема очередной научно-практической конференции, проведенной 1—3 марта 2000 г. Российской криминологической ассоциацией.
В работе конференции приняли участие члены ассоциации, прокурор г. Москвы М.Авдюков, представители более 40 субъектов Федерации, Украины, Белоруссии, Казахстана, официальный представитель Департамента юстиции США в Москве Луис Крис и директор Вашингтонского центра по изучению транснациональной преступности и коррупции Луиза Шелли.
Доминантным мотивом выступлений на конференции (всего было заслушано более 50 докладов и сообщений) был довольно-таки банальный вывод о том, что государственная власть, все ее ветви — исполнительная, законодательная и судебная, — несут ответственность перед населением за его безопасность и за эффективность борьбы с преступностью.
Начиная с 1997 г., года введения в действие нового УК России, отмечается постоянный рост числа регистрируемых преступлений.
По мнению экспертов, за пределами уголовной статистики остается в два раза больше: только в 1999 г. в ходе прокурорских проверок дополнительно было выявлено и взято на учет более 70 тыс. преступлений.
В 1999 г. было зарегистрировано 3 001 748 преступлений (против 2 581 940 в 1998 г.), выявлено 1 716 679 лиц, их совершивших. Уровень преступлений в расчете на 100 тыс. жителей составил 1800. Прирост числа только зарегистрированных особо тяжких преступлений к уровню 1997 г. составил 17,8% в 1998 и 33,7% в 1999 г.
По данным международных сравнительных криминологических исследований, учитывающих такие относительные показатели, как количество заключенных и умышленных убийств на 100 тыс. жителей и динамика преступности, Россия уже в 1996 г. вышла на первое место в мире:
Стабильно высоким — около 30 тыс. в год — остается число умышленных убийств, хотя в целом только в 1999 г. в результате преступлений погибло 64 545 чел., а с 1991 по 2000 г. по учтенным преступлениям погибло более 676 тыс. чел. Только в 1992—1998 гг. количество умышленных убийств выросло более чем в два (!) раза — с 14 452 до 29 551 (1998 г.).
Для сравнения: в 1988 г. во всем Советском Союзе было зарегистрировано 7578 умышленных убийств, а через 10 лет в России — 29 285.
Более половины (55,6%) изобличенных в 1999 г. преступников не имело постоянных источников дохода, хотя лишь 10% из них были зарегистрированы как «официальные» безработные. Как заявили около 30% опрошенных специалистов правоохранительных органов, рост преступности обусловлен дальнейшим ростом социальной обездоленности и нужды. Среди несовершеннолетних количество преступлений на этой почве возросло с 3 до 9%. 21% преступлений был совершен в состоянии алкогольного опьянения. На начало 2000 г. в местах лишения свободы находилось 1068 тыс. осужденных, причем 320 тыс. из них в возрасте до 30 лет.
На 1999 г. приходится более чем 10-процентный рост числа экономических преступлений: было зарегистрировано более 300 тыс., причем 126 тыс. из них тяжкие и особо тяжкие. 2170 чел. (+30%) было привлечено к уголовной ответственности за взяточничество, из них каждый четвертый — руководитель того или иного уровня.
Не менее впечатляюще выглядит также динамика преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков: в 1993 г. — 53 тыс.; в 1994 г. — 75 тыс., в 1995 г. — 80 тыс.; в 1996 г. — 97 тыс.; в 1997 г. — 184 тыс.; в 1998 г. — 186 тыс.
В этой связи понятно, что государство, а не одни правоохранительные органы, выступает в борьбе с преступностью либо как мощный антикриминогенный, либо, наоборот, как криминогенный фактор, когда они отстают с принятием необходимых законодательных, административных, воспитательно-профилактических и иных мер, диктуемых неблагоприятными изменениями в криминогенной обстановке.
Более того, все более актуальной становится задача защиты самой власти — исполнительной, законодательной, контролирующих и правоохранительных органов — от проникновения в них уголовных элементов и от давления на них со стороны криминалитета.
Только в 1997—1998 гг. имели место 588 случаев посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов (ст. 317 УК РФ), 6 посягательств на жизнь государственных или общественных деятелей (ст. 277), 19 посягательств (ст. 295) и 185 угроз насилием в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного следствия (ст. 296). Следует также отметить, что только в 1999 г. к уголовной ответственности было привлечено более 6 тыс. бывших работников правоохранительных органов. Только в Москве по компрометирующим основаниям из органов внутренних дел было уволено более тысячи сотрудников, в отношении 230 из них были возбуждены уголовные дела, а более 60 — вынесены приговоры.
К числу причин стремительного роста преступности в последнее десятилетие относится также деформация ценностно-нормативных и нравственных ориентаций большинства населения из-за ложно понятой «деидеологизации», приведшей к глубокому духовно-нравственному кризису общества. Причем иммунитет к криминальному поведению и образу жизни, особенно у подрастающих поколений, снижается вследствие «информационной» политики СМИ, отсутствия единой продуманной государственной информационной политики противодействия криминальной идеологии и субкультуре. Несмотря на то что задача выработки и реализации такой политики была поставлена еще в Федеральной целевой программе по борьбе с преступностью на 1999—2000 гг., утвержденной правительством России 10 марта прошлого года, ее решение осложняется затянувшейся реорганизацией Роскомпечати как головного исполнительного органа.
Сказывается также разрушение многих ранее существовавших систем и учреждений социализации, то есть воспитания подрастающих поколений страны, хотя многие из них являлись примерами подражания для многих развитых государств мира, включая Японию и ФРГ.
Криминогенными факторами стали также:
Еще на VIII Международном Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (1990 г.) подчеркивалось, что основными криминогенными факторами современности являются бедность, безработица, нехватка доступного жилья, несовершенство системы образования и подготовки кадров, отсутствие у большинства населения жизненных перспектив, отчуждение и маргинализация населения, обострение неравенства, недостатки воспитания, негативные последствия миграции, разрушение культурной самобытности, а также распространение СМИ идей и взглядов, ведущих к росту насилия, неравенства и нетерпимости.
К числу причин криминализации власти следует отнести:
Из-за этого усиливается отчуждение власти в лице ее отдельных представителей от общества, его потребностей и интересов, а также населения — от власти.
В этой связи уместно напомнить высказывание российского премьера начала XX в. С.Ю.Витте о том, что «все революции происходят из-за того, что правительства вовремя не удовлетворяют назревшие народные потребности, остаются глухи к народным нуждам».
Весьма опасным криминогенным фактором является разрушение системы правоохранительных органов. Вот только один показатель, выражающий снижение уровня профессиональной подготовки следственных работников.
В последние годы происходит последовательное снижение удельного веса следователей с высшим юридическим образованием.
Так, если в 1994 г. они составляли 49%, то в 1997 г. уже только 43,3%, удельный вес следователей со средним юридическим образованием увеличился за эти годы соответственно с 15,8 до 19,5%. В том же 1997 г. 47,7% следователей имели стаж работы до 3 лет, а 15,5% имели опыт работы менее года.
В этой связи становится понятна все большая озабоченность общества ростом организованной преступности. По мнению президента РКА доктора юридических наук А.Долговой, организованная преступность ныне все более превращается в некое альтернативное общество со своей экономикой и идеологией, духовной сферой, своими системами управления, безопасности, «воспитания» подрастающих поколений, использующее уголовный террор как средство всеобщего устрашения и обеспечения исполнения своих требований, а одновременно и как метод обеспечения собственной безопасности.
Безнаказанность преступных групп формирует в обществе атмосферу страха, неуверенности, заставляет «мириться» с их все возрастающими притязаниями, порождает социальную пассивность, а тем самым — разрушает основы как демократии, так и гражданского общества в нашей стране.
По подсчетам экономистов и работников правоохранительных органов, в сфере «теневой» экономики ныне находится от 45 до 50% ВВП, а в сферу ее функционирования вовлечено до 30 млн. наших сограждан. Для сравнения: удельный вес «теневого» капитала составляет в США около 6,4% национального ВВП, во Франции — 5,4%, в ФРГ — 4,6, в Японии — 1—2%.
По мнению многих криминологов, к середине 90-х годов организованная преступность приобрела масштабы, угрожающие безопасности общества и государства, а к концу 1998 г. основные политические, экономические, социальные и иные процессы стали реально протекать под ее контролем и под контролем и при участии связанных с ней государственных и общественных функционеров. Аналогичные оценки российской организованной преступности (РОП) даются и за океаном.
16 сентября 1999 г. госсекретарь США М.Олбрайт выразила обеспокоенность своей страны «состоянием преступности в России. Правительству Ельцина необходимо, наконец, поставить задачу борьбы с коррупцией в разряд приоритетов. Российская правовая система безнадежно отстала от преступного мира, располагающего обширными связями. Щупальца РОС простираются уже далеко за пределы границ страны».
Следует также отметить, что США уделяют самое серьезное внимание изучению негативных процессов, происходящих в России. Еще в 1995 г. при Американском университете г. Вашингтона был создан Транснациональный центр по изучению преступности и коррупции, который возглавляет доктор Луиза Шелли (TraCCC), при участии и на гранты которого был создан ряд региональных центров (Москва, Екатеринбург, Иркутск, Владивосток) по изучению организованной преступности.
В октябре 1998 г. в Вашингтоне для руководителей этих центров был проведен семинар, на котором американская сторона сообщила, что ныне в США правоохранительные органы контролируют 15 организованных преступных групп эмигрантов, которые именуются здесь «русской мафией» (в 1997 г. таких групп, по данным ФБР США, было 29). Правоохранительные органы США подозревают в присутствии на территории страны «Солнцевской», «Измайловской» и «Дагестанской» устойчивых преступных группировок.
По мнению участников конференции, воссоздание системы правового воспитания граждан могло бы быть противопоставлено дальнейшему росту преступности в стране. Это требует со стороны государства минимальных бюджетных затрат, а ожидаемый эффект может быть весьма ощутимым. Предлагалась также разработка и реализация Концепции нравственно-психологической защиты населения от криминала и его влияния.
Но самое главное, о чем говорили на конференции, это о недостатке политической воли в борьбе с преступностью. При этом политическую волю следует понимать как строгое и последовательное исполнение требований и предписаний закона, не взирая на личности и должностное положение предполагаемых нарушителей, равенство всех граждан перед законом, что закреплено в ст. 19 Конституции РФ.
|
|