ПОДБЕРЕЗКИН
    Алексей Иванович
     Председатель
     Центрального Совета
     Всероссийского
     общественно-политического движения
     «ДУХОВНОЕ НАСЛЕДИЕ»,
    депутат Государственной Думы РФ,
    академик РАЕН,
    доктор исторических наук
 
А.И.ПОДБЕРЕЗКИН родился 7 февраля 1953 г. в г. Москве. Служил в Советской Армии, работал на производстве.

В 1979 г. окончил МГИМО.

С 1981 по 1990 г. был референтом-руководителем группы научных консультантов Комитета молодежных организаций СССР, старшим научным сотрудником Института мировой экономики и международных отношений и Дипломатической Академии МИД СССР.

В 1990 г. стал инициатором создания Российско-Американского университета (РАУ), стал президентом РАУ (впоследствии — «РАУ-Корпорации»).

В 1994 г. А.И.Подберезкин создал и возглавил Всероссийское общественно-политическое движение «Духовное наследие». В декабре 1995 г. был избран депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. В августе 1996 г. стал одним из инициаторов создания Народно-патриотического Союза России (НПСР).

А.И.Подберезкин является автором более трехсот научных работ по вопросам международных отношений, разоружения, внешней и военной политики, государственного строительства, национального самосознания, среди которых такие фундаментальные работы, как «Национальная доктрина России» (1993 г.), «Россия сегодня: реальный шанс» (1994 г.), «Современная Русская Идея и Государство» (1995 г.), «Концепция закона «О поддержке отечественной науки, культуры, образования и предпринимательства» (1994 г.), «Концепция национальной безопасности России» (1992, 1993, 1994, 1995, 1996 гг.), «Современная политическая история России (1985—1998 гг.). Хроника и Лица» (1999 г.) и другие.
 
Журнал «Обозреватель - Observer»
начинает публикацию журнального варианта книги А.И.Подберезкина
«ПОСЕЯННОЕ В ТЕРНИИ»
(«Русский Путь: сделай шаг»).
В ближайшее время книга будет выпущена отдельным изданием.

Наконец, думается, что в период политических схваток 1999—2000 гг. необходимо четче вычленить самобытность мировоззренческих и политических основ движения «Духовное наследие», показать новое синтезированное мировоззрение, способное стать основой для нового политического курса страны.

Только решительное обновление способно, на наш взгляд, привести к выходу из кризиса, избежать революций. Напомню пророческие слова Н.А.Бердяева: «В революции искупаются грехи прошлого. Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения... Революциям предшествуют процесс разложения, упадок веры, потеря в обществе и народе объединяющего духовного центра жизни... На всякой революции лежит печать безблагодатности, богооставленности или проклятия».
 

Православная Церковь сама воспитывала народ (до революции). И идеи братства — не плод лишь марксизма (в этом он прав), а плод и Православия. Достоевский отмечал еще в своей Пуш-кинской речи вселенскость и братолюбие русского духа.

Речь, конечно же, не идет об идиотской — иначе не скажешь — попытке ученых мужей из администрации Б.Ельцина, бросившихся формально выполнять монаршую волю — «искать русскую идею».

А между тем главный удар, нанесенный сегодняшней России, это удар по мировоззренческим основам, по чувству национального самосознания народа. Этому удару предшествовал мировоззренческий шок, потеря ценностных ориентиров, «разруха в головах». По сути дела, все 80-е годы, но особенно 90-е, были временем революционных взрывов в мировоззрении наших сограждан. Все старое, включая коммунистические догмы, разметалось, но новое — бурлящее лишь в головах интеллектуалов, — отнюдь не приживалось, скользило по поверхности общественного сознания. Лжепророки, лжеученые, лжеполитологи и лжеполитики фактически создавали «дымовую завесу» банального разворовывания страны, уничтожения народа, угрозы самому существованию нации. Наступил период «разрухи в головах», на фоне которого и можно было в условиях ликвидации этических норм решать вопросы личного обогащения.

Среди этого мировоззренческого хаоса отчетливо просматриваются несколько тенденций, вокруг которых происходит кристаллизация общественно-политической мысли, а главное — общественно-политических сил страны, «выстраиваются» политические партии, союзы, финансово-промышленные группировки и контролируемые ими СМИ.

Первая, олицетворяющая победу либерального крыла КПСС, — либерально-демократическая, основывающаяся на западнических, либеральных идеях. Она сегодня переживает жесточайший теоретический и политический кризис, ставший неизбежным следствием попыток искусственного пересаживания либерализма на самобытную российскую почву. Но, главное, — нулевой результат разрушительных реформ, окончательно похоронивший надежды отечественных неолибералов кризис 17 августа 1998 г. И не только финансово, экономически, но и мировоззренчески, интеллектуально, в конечном счете, морально.

Кризис этих псевдолиберальных идей особенно отчетливо проявился в их критике самими «либералами».
Так, в известной статье П.Авена, по сути, признается (и совершенно справедливо) полное отсутствие у отечественных неолибералов не только сколько-нибудь проработанной идеологии, но даже сколько-нибудь серьезная заинтересованность в ней. Примечательно, что сама по себе критика неолиберализма появилась после его полного провала.

Вторая, ортодоксально-догматическая коммунистическая, также находится в глубочайшем кризисе, который, однако, смягчается двумя обстоятельствами. Прежде всего неудачами — мировоззренческими и политическими — либерализма в России. Кроме того, политическими симпатиями, гарантированной поддержкой значительной части граждан страны, которые обеспечивают ее сторонникам устойчивый политический результат на выборах и поддержку протестной части электората. Именно эти, отнюдь не идеологические и мировоззренческие «победы» коммунистической мысли, консервируют ее развитие, зачастую обосновывают отказ от творческого поиска, объясняют «страхи» научных исследований.
Складывается впечатление, что самый молодой ученый-марксист перешагнул семидесятилетний рубеж. И дело отнюдь не в возрасте, а в стойкой неспособности к необходимому сегодня «интеллектуальному рывку» в марксизме, рывку, неизбежно предполагающему отказ от удобных и привычных догм, заученных истин, зазубренных понятий.

Третья, традиционалистская, «сермяжно-почвенная», которая всегда, даже в советские времена, существовала в России. Ее оживление в 90-е годы, связанное с интересом к запрещенной, по сути, прежде теме — истории и культуре Руси и России, — безусловно, является объективным и полезным процессом в самосознании русского народа. Однако приверженность архаике, буквальное понимание исторических традиций делает ее бесперспективной.

Огромный потенциал, заложенный в истории, культуре и душе русского народа, безусловно, может и должен быть реализован в новой России новой интеллектуально-информационной цивилизацией. Но отнюдь не через возвращение, повторы, а через развитие, переосмысление.

Наконец, есть и четвертая, «синтезированная» тенденция, которая вызревает «на стыке» трех предыдущих, является, по сути дела, качественно новым явлением в общественно-политическом сознании России. Это — государственно-патриотическое мировоззрение. Со всеми его оттенками и нюансами в сторону любой из трех тенденций — оно практически пробивается через эмпирические поиски, прагматические оценки нечастые теоретические исследования.

Поэтому сейчас, когда мы говорим о предотвращении управленческого, социально-экономического хаоса, мы должны ясно понимать: не преодолев мировоззренческого шока, мы не решим ни одну проблему — ни экономическую, ни финансовую, ни социальную, ни демографическую.

Страна и общество находятся в такой же ситуации, как и в конце XIX в.: перед нами проблема ВЫБОРА ПУТИ РАЗВИТИЯ, тогда выбирать приходилось между традиционной формой (монархией), западной (либерализмом) и третьим путем (социал-демократией). Сейчас выбирать приходится между «чисто» «рыночной» экономикой (окончательно дискредитировавшей себя летом-осенью 1998 г.), социалистической и государственно-капиталистической. (При том, что остаются еще и сторонники-маргиналы: монархисты, ортодоксы-коммунисты, анархисты и пр.)

По какому пути в конечном счете пойдет Россия, станет известно уже в обозримом будущем, может быть, в самые ближайшие годы. Будет ли это в той или иной форме возврат к советскому коммунизму, эволюция в «цивилизованную демократию» или иной путь? Все зависит от ситуации в стране и общественных настроений (может быть, до конца еще не сформулированных, даже не осознанных), и от носителей этих настроений в среде интеллигенции, которые нарождаются в России в конце последнего десятилетия XX в. К сожалению, только нарождаются. А в силу забот дня сегодняшнего не получают должного развития.

Формирование этих тенденций находится под сильнейшим конъюнктурным воздействием и субъективных факторов: позиции тех или иных СМИ (точнее, их владельцев), разборками между ФПГ и «олигархами», бесконечной череды правительств, министров, пропагандистских кампаний и т.д. Наконец, огромного информационного заинтересованного воздействия Запада. Все это, безусловно, затрудняет выход из мировоззренческого кризиса, усиливает «разруху в головах».

Особо следует сказать об экономическом интересе тех, кто заинтересован в такой разрухе. Будь то «самостийный» президент или «олигарх», — им продолжающаяся сумятица крайне выгодна — именно она создает благоприятные политические условия для извлечения ими личного экономического интереса. Во многом этому содействует и «практикующая» политология — новое явление в российской действительности. Оно выросло из объективной потребности «новых русских» ориентироваться в происходящих политических процессах, в большей степени в вопросах, непосредственно затрагивающих их деловые интересы.

Состояние общественного сознания в России в 90-е годы, на мой взгляд, лучше всего характеризуют слова американского психиатра Д.Гомбурга: «Для науки составляет загадку не постоянно растущее число людей с психическими заболеваниями, а то, что есть еще люди, сохранившие здравый смысл». Это подтвердилось и осенью 1998 г., когда значительные социальные слои общества вновь испытали мировоззренческий и экономический шок, потеряв остатки доверия к власти, свои накопления, а главное — перспективу на стабильность в обществе. Особенно больно эти события ударили по либеральной мысли и ее носителям — нарождавшемуся в течение ряда последних лет «среднему классу». По сути дела у либерализма оказалась выбитой сколько-нибудь массовая социальная основа и неразвившиеся до конца идеологические ориентиры.

Медицинская тема, кстати, требует отдельного разговора. На мой взгляд, совершенно незаслуженно умалчиваемая. Будущие исследователи объяснят потомкам, сколько невменяемых пришло во власть в наши годы, как в действительности сказался развал советской психиатрии и наркологии на обществе, каким образом стрессы повлияли на людей, насколько сильны оказались политические и социальные последствия алкоголизма и наркомании. Не могу забыть, как в бурные 1990—1991 гг., в том числе и в решающие для судьбы страны дни, многие решения принимались в состоянии похмельного синдрома и стресса, в котором находились некоторые политики. Лично я никогда не забуду и то, как тысячи, миллионы людей смотрели в течение часов на расстрел собственного парламента по телевизору, более того, приходили понаблюдать воочию! А чего стоил массовый психоз и шок от финансового краха августа 1998 г.? Целые социальные группы населения, причем наиболее динамичные, пассионарные впали в своего рода транс. Выработалась в эти месяцы целая философия эскапизма — сознательного или неосознанного ухода от действительности, настоящего бегства от нее.

Преодоление мировоззренческого тупика затрудняется тем, что оно происходит на фоне резкого ухудшения международных условий сущест-вования России. Стремительно растет потенциал и влияние крупнейших западных государств, а соответственно и зависимости от них России. Когда мы раньше писали и говорили о продовольственной безопасности страны, эта проблема казалась еще теоретической. Преобладала «прагматически-либеральная» точка зрения — уж, колбасы-то мы всегда купим на Западе, а свое производство заведомо ни к чему: и убыточно, и неэффективно, и... Но вот случилась осень 1998 г., и проблема теоретическая сразу же, в один день, стала сугубо практической. И меры по обеспечению продовольственной безопасности «вдруг» стали реальностью: Калининградская область, Красноярский край, другие регионы мгновенно, за несколько дней, от теории перешли к практике. И все это, напомню, происходит на фоне усиления США, их стремления к силовым действиям, использованию экономического и финансового шантажа.

Соединенные Штаты, используя все плюсы созданной ими системы международных политических и финансовых отношений, демонстрируют фантастические результаты «американского образа жизни», «преимущества социальной и политической системы». В ежегодном послании президента США конгрессу страны есть, например, такие строки: «Благодаря огромной работе и целеустремленности американского народа, мы сейчас живем в благоприятное для Америки время. Создано более 14 млн. новых рабочих мест, уровень безработицы является самым низким за последние 24 года, темпы инфляции — самые низкие за последние 30 лет, растут доходы, и никогда прежде у нас не было так много людей, имеющих собственные дома. На протяжении пяти лет подряд понижается преступность, и уровень ее сейчас рекордно низок, а число людей, живущих на социальные пособия, является самым низким за последние 27 лет. Наше мировое лидерство бесспорно. Дамы и господа, положение нашего государства является самым прочным (курсив наш. — А.П.)».

А какое будущее у России? Каков ее выбор? По какому Пути она пойдет?

Сегодня этот выбор происходит и на фоне принципиальной нерешенности и острейших социальных проблем. Практика государства свидетельствует, что политика власти посткоммунистической России направлена против интересов абсолютного большинства граждан и не может быть ими поддержана. Никакие призывы к социальному миру и обещания лучшей жизни положения не изменят. Продолжение подобной политики неизбежно приведет Россию к социальному взрыву. Вопрос в том, в какую сторону он будет направлен. Что произойдет потом? Кто его возглавит? Нельзя в условиях кризиса всей страны одной части граждан демонстративно объедаться, а другой — умирать от голода.

В такой ситуации высока степень ответственности тех, кто формирует или влияет на общественное мнение, определяет в конечном счете будущий вектор развития страны. Речь идет о широчайших слоях интеллигенции (от художников и инженеров — до обществоведов), которые сегодня находятся в явном анабиозе. Они демонстрируют фантастическую аполитичность, безверие и безволие. Они не готовы и не хотят верить ни политикам, ни ученым — вообще никому. Для этого у них есть все основания: в последние годы они ежедневно сталкивались с обманом и цинизмом властей, оппозиции, так называемых общественных деятелей, которые все вместе демонстрировали чудеса конформизма, беспринципности и приспособленчества. И эта болезнь безверия привела к тому, что каждый, оказавшись один на один с тяготами «эпохи перемен», был вынужден рассчитывать на себя, приспосабливаться к новым реалиям с единственной целью — выжить. Выжить самому и помочь выжить близким. Любой ценой, любым способом.

Но забывают, что, замыкаясь на своих жизненных, казалось бы, первоочередных, житейских проблемах, отдельный человек не решит проблемы собственного выживания. Тем более — русский человек, который, как в прошлом, так и в наши дни, не может сконцентрироваться на одних только материальных проблемах, оставив в стороне проблемы духовности и нравственности. И кризис осени 1998 г., похоже, продемонстрировал, что отсидеться в стороне не удастся никому.

Прозрение неизбежно, как неизбежен и возврат к подлинным ценностям. Оно уже наступает. Может быть, слишком медленно, но люди начинают «очухиваться» после тяжелого «реформаторского» похмелья. И очень важно вовремя уловить эту тенденцию, чтобы подтолкнуть наиболее активную часть нации к самостоятельному поиску истины. Если этого не сделать вовремя, то в очередной раз очередные идеологи «сверху» или «из-за бугра» подкинут нам свою систему ценностей, навяжут ее через СМИ и другие каналы общественному сознанию. И пока народ будет разбираться в очередной ахинее — что-нибудь опять разделят, приватизируют, продадут, сожгут, расстреляют, разворуют. К сожалению, справедливость этих слов доказывала не раз практика минувших лет.

Это уже потом —
расстрелы на стадионе,
Потом уже —
танковых орудий залп,
А перед этим,
и это надо помнить,
Был
Бетховенский зал.

Именно этой части общества и адресована прежде всего данная работа. Повторяюсь, не тем, кто уже все для себя решил (а такие есть и «слева», и «справа»), а тем, кто ищет и не боится признать, что пока не нашел ответов на многие вопросы. Более того, я убежден, что те, кто сегодня «в терниях», те, кто не хотят участвовать в политике, разочаровавшись в ней, скоро очнутся. Произойдет возрождение русского духа и русской интеллигенции по аналогии, может быть, с пушкинскими временами, не только «помирившими» Восток и Запад (допетровскую и послепетровскую Русь), но и давшими мощный толчок развитию русской культуры и государственности. И предстоит это сделать той великой части русского народа, которая называется русской интеллигенцией и которую по недоразумению сегодня олицетворяют с Явлинским.

Сразу же скажу: не нашел ответов на целый ряд вопросов и автор, который тоже находится в поиске и отнюдь не претендует на то, что высказанные здесь суждения — истина. Некоторые размышления не раз публиковались в последние годы в изданиях «Духовного наследия». Поэтому эта небольшая работа предназначена и для тех читателей, кто либо совсем не был знаком с изданиями «РАУ-Корпорации» и движения «Духовное наследие», либо имел возможность ознакомиться лишь с некоторыми из них. Книга откровенно «непричесана», незакончена и предоставляет возможность читателю самому додумать и предложить свой вариант завершения той или иной мысли, помня слова мудрого араба:

Ты должен мысль от лучшего беречь:
При полировке тает лучший меч.

В этой работе, кстати, я попытался использовать бытовые наблюдения, фольклор, частушки и т.д. На мой взгляд, они хорошо отражают настроение времени. Порой, один анекдот дает более ясное представление о проблеме, чем аналитическая статья. Иногда одно стихотворение позволяет судить о настроениях в обществе гораздо глубже, чем солидная монография. Вот, например, частушка времен Ивана IV:

Я царя спросила: — Вань!
На хрена ты взял Казань?
А он мне: — Да ладно, мать!
Не назад же отдавать!

Не скрою, что в наше политизированное время эта книга преследует и ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ:  сегодня стало окончательно ясно, что для большинства наших сограждан старая, ортодоксальная коммунистическая идеология умерла, а западно-либеральная — как ни старались ее апологеты — не прижилась. И обществу в целом, и политическим лидерам, в том числе и лидерам оппозиции, надо сказать наконец-то об этом ясно, внятно и громко, как, впрочем, и об ошибках и о недопустимости их повторения в будущем. Признать заблуждения, ошибки вольные и невольные, не упорствовать в своих заблуждениях далее.

И не только ради покаяния — покаяние будет всегда. (Завтра придется каяться за сегодняшние ошибки.) Это нужно сделать, чтобы отсечь бесперспективные, тупиковые пути развития для нации и Государства:
марксизм-ленинизм образца 20—50-х годов и безудержный либерализм американизированного толка. Не думаю также, что модный сегодня традиционализм во всех его формах — монархический, православный и т.д. — также имеет перспективу в чистом виде. Похоже, что реанимацией этих «измов» занимаются политики исключительно в целях привлечения к самим себе общественного внимания, несмотря на то, что ВСЕ ЭТО ОТЖИЛО СВОЕ.

Попытки реанимации старого, впрочем, как и искусственного пересаживания на русскую почву западнических идей, — обречены на провал. Напомню в этой связи слова из Евангелия: «Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые» (Ев. от Марка). Нужно отбросить прежние стереотипы и догмы, решиться переосмыслить новую ситуацию. Однако у многих политических деятелей не хватает на это решимости, той особой политической, научной смелости, которая и делает из научного сотрудника исследователя, ученого, а из заурядного политика — государственного деятеля.

К сожалению, до сих пор оппозицией этого сделано также не было: все говорится в полутонах, иносказательно, с оговорками, как будто через силу. А ведь на прошлом давно пора поставить жирную точку хотя бы потому, что на очереди следующий этап развития общества.

Назрела необходимость в новой, современной идеологии для Нации, и нужны новые ее носители, не отягощенные инерцией мышления, ошибками прошлого и самоуверенностью в своей правоте. Хватит с нас трибунов, легко возбуждаемых любой ситуацией. Хватит с нас и тех уперто-принципиальных, возомнивших себя лидерами, которые регулярно выставляют оппозицию на посмешище своими глупыми заявлениями, делают из нас шутов гороховых. Сегодня они уже являют собой прошлое. А их странная любовь к трудностям уже сама по себе вызывает только иронию потому, что там, где такие лидеры, — трудно всегда.

За последнее десятилетие мы немало наслушались всякого рода безапелляционных заявлений и суждений, поражавших своей «смелостью», а на самом деле простой некомпетентностью. С конца 80-х годов нас захлестнула волна вседозволенности, которая отсекла думающих людей от реальной политики. Причина проста: умный, интеллигентный человек не рвется в первые шеренги, не расталкивает соседей, не лезет к микрофонам уже в силу того, что он принадлежит к числу людей воспитанных, вежливых, сомневающихся.

Он понимает, что за кажущейся простотой публичной политики находится огромный пласт взаимосвязанных и нередко взаимоисключающих проблем. Говорить о них заведомо упрощенно, популистски ему не позволяет чувство ответственности и профессионализма. Соответственно тот, кто «прорывается» — чаще всего лишен этих качеств. Именно поэтому на гребне волны оказалась «демократическая пена» выскочек, из которых мало кто прошел испытание временем и был обречен исчезнуть навсегда.

Где сегодня эти тысячи «героев» демократии начала 90-х годов? Остались единицы, оказавшиеся в состоянии работой и случаем доказать право на присутствие в политической элите. И не мудрено, ведь многие из этих «героев» были просто психически неуравновешенные, а часто просто больные люди. Закрытие психушек и ЛТП очень дорого обошлось государству: каждый из нас знает конкретных людей, как правило, с серьезными отклонениями, которые в начале 90-х годов оказались на высоких административных постах. Некоторые и сейчас там.

Вот и сейчас грядет новая смена элиты. Полагаю, что годы предстоящих выборов губернаторов, депутатов местных и федеральных парламентов, президента — станут годами решительной смены элиты. Полагаю, что как и в 1991—1992 гг., к власти придут во многом совершенно новые люди. Но вот, что опасно: если новая генерация окажется мировоззренчески так же не готова, как и та, что прорвалась «наверх» 10 лет назад, если профессионально, интеллектуально она будет не в состоянии решать проблемы России, то такой новой волны некомпетентности нация уже не выдержит — ни экономически, ни психологически. И не суть важно, что вместо радикал-демократов придут коммунисты. Важно другое: нравственно, профессионально, наконец, просто физически смогут они вытянуть страну из кризиса, либо окончательно ее добить. Может быть поэтому я и считаю, что 1999—2000 гг. будут только, во-вторых, годами выборов, а, во-первых, все-таки годами прихода к власти новой элиты, смены целого поколения управленцев.

Все это пишется потому, что в последние годы неизмеримо и неоправданно выросла роль отдельных личностей, которые — при полной неспособности к государственной деятельности, — стали играть абсолютно неприемлемую по важности для Государства роль. Добавлю: не неся при этом никакой ответственности. Никто из них (тех, кто любил себя называть «камикадзе»): ни Е.Гайдар, ни Г.Бурбулис, ни А.Собчак, ни Б.Немцов, ни другие, — отнюдь не стали камикадзе. Наоборот, в их материальном благополучии после пребывания у власти сомневаться не приходится.

Сейчас нужны политики, которые смогут решать ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНЫЕ задачи, а отнюдь не проблемы собственно внутриполитических «выяснений отношений» и борьбы за лидерство. Во многом, если не в основном политические схватки 1989—1992 гг. объяснялись личными антипатиями, нежеланием и неумением слушать друг друга, идти, в конечном счете, на компромиссы, когда речь шла об интересах Родины.

Главное состоит в том, что кризис сегодняшней России достиг апогея, когда в ближайшие месяцы наиболее остро встанут такие вопросы, как сохранение единого экономического пространства на территории бывшего СССР (либо переход его под фактический контроль Запада, прежде всего США), сохранение территориальной целостности самой России, сохранение ею своего суверенитета и независимости. История с развалом СССР может повториться в еще худшем варианте и с Россией. И опять хочется сослаться на вечную книгу, как, впрочем, и на вечное игнорирование ее опыта политическими недоумками: «Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то; и если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот...» (Ев. от Марка).

Одной из попыток повлиять на формирование нового мировоззрения и поиск ее носителей и является эта работа. Она предназначена для тех граждан, которые пока еще читают и думают, а не только участвуют в борьбе за сиюминутные цели, для тех политиков и политологов, которые читают и слушают не только самих себя. Для тех, кто ищет не ради «разоблачений» и самоудовлетворения, а ради новых идей и людей. Такой поиск сегодня, в период высочайшей социальной апатии, иногда требует и высокого пафоса, огромного эмоционального накала, свойственного, может быть, не только науке, но и поэзии. Как, например, сказано у поэта С.Каргашина:

Я — русский! Спасибо, Господи!
Я — поле. Бабушкин крест.
Я — избы Рязанской области.
Я — синь подпирающий лес.
Я — русский! По самое горлышко.
Во веки веков. Насквозь.
Я — лебедя бело перышко.
Я — воина павшего кость.
В сегодняшней склоке и подлости
Всем бедам хриплю назло:
Я — русский! Спасибо, Господи!
Другого мне не дано.

За последнее время проявилось несколько существенных тенденций, которые необходимо переосмыслить по-новому.

Во-первых, это нарастающее равнодушие и неверие, которые выразились в том числе и в чрезвычайно низкой избирательной активности кампаний 1997 г.: в стране ныне приходит голосовать, как правило, не более четверти населения. Это говорит о полном разочаровании во власти вообще, в том числе и в политических партиях и лидерах. Сейчас идея демократии поставлена под вопрос. Люди не верят не только во власть, но и в то, что сами они способны что-либо изменить с помощью выборов. Отсюда, в свою очередь, и привлекательность традиционного авторитарного лидера — не столь важно, хозяйственник он, или военный. Авторитарный популист — самый опасный типаж будущих выборов.

Во-вторых, стремление любыми способами адаптироваться к хаосу, выжить, прокормить близких. Люди замыкаются в узких коллективах, корпорациях, способных смягчить удары. Ставится под сомнение идея Нации и Государства, ибо сегодня именно в таких узких сообществах, а не в рамках государства, решаются все жизненно важные вопросы. А значит — зачем Государство? Имея счет в зарубежном банке, можно использовать «эту страну» и «этот народ» для заработков, а «ту» — для жизни, будущего.

В-третьих, все это в действительности означает молчаливую поддержку власти большинством народа. Не следует питать иллюзий: безразличие, аполитичность, неверие, отсутствие воли — это по сути своей поддержка власти, согласие «жить малыми радостями», но одновременно, и согласие на то, чтобы страной управляли без твоего участия.

В-четвертых, кризис политических идей и людей, охвативший не только властную структуру, но и оппозицию. Одни и те же люди, одни и те же идеи и в правительстве, и в оппозиции.

Наконец, в-пятых, — и этого нельзя не видеть, — нарастает потребность в достижении политиками практических результатов. Феномены Ю.Лужкова, Д.Аяцкова, А.Тулеева, получивших на выборах по 90% голосов, говорят о том, что эти настроения выстраиваются в некую политическую тенденцию.

Что же касается «правых» и «левых», то они остались прежними. Их объединяет нежелание серьезно и глубоко думать и предлагать что-то новое. Только у «левых» имеет место повторение (часто неправильное) заученных когда-то догматов, которые и критикой-то можно назвать с великой натяжкой (таковы ритуальные причитания Р.Косолапова, Т.Астраханкиной и Т.Авалиани, явно ставшие уже неинтересными даже собственным сторонникам). У «правых» же дают о себе знать все новые попытки что-то скомпилировать, претендуя на очередной «критический анализ».

Но во всей этой так называемой «критике» есть и серьезное звено, которым я дорожу. Скажем, именно благодаря их неадекватной реакции наши идеи стали обсуждаться в партийных кругах. Именно благодаря компиляторам, читатель поневоле начинает в очередной раз «принюхиваться», куда подует ветер. В этой связи напомню, что когда кардиналу Ришелье плохо говорили о ком-нибудь, он требовал представить ему этого человека. «Коль столько злого говорят о нем при дворе, следовательно, в нем есть несомненные достоинства», — такова была логика, которой он следовал.

Эта книга написана с уважением к тем читателям, которые хотят вместе со мной подумать и сделать следующий шаг по Русскому пути, ибо главное сейчас сделать шаг. И вот тут-то и возникает главная проблема — захотеть сделать такой шаг: захотеть трудно до тех пор, пока не прочувствуешь необходимость этого шага, более то-го — его неизбежность. На это могут подвигнуть либо крайние обстоятельства (финансовый кризис, война и т.д.), либо логика мыслей и поступков самого человека. Либо, что естественно, вера. Как справедливо писал отец Иоанн, «Вы должны помнить: каждый человек является избранником Божиим, у каждого свой дар. Важно угадать свое призвание. Однако угадать призвание — еще не все. Необходимо иметь силы принять его. Ведь проще отказаться от божественного дара и, не предпринимая никаких усилий, спокойно плыть по течению».

Здесь многое зависит и от лидеров. И не суть важно, кем является этот лидер — политиком, ученым, художником. Важно, чтобы он смог разбудить дремлющее сознание, совесть, принципы, которые есть в каждом человеке. Тем более, если он русский.

Просыпающееся сознание неизбежно ставит вопрос о том, что может изменить один человек. Сегодня, к сожалению, господствует мнение о том, что один человек ничего сделать не в состоянии. Примечательны в этой связи результаты опроса 6000 респондентов, проведенного Институтом Н.Бетанели.
 
ВОПРОС: «Кто виноват в том, что социальные проблемы, вызывающие у Вас протест, не решаются?»

Очень примечательно в этой связи наблюдение профессора Ванкуверского университета А.Баттлера:
«Находясь здесь, я перестал удивляться тому, что случилось с Россией. Нечего пенять на американцев, нечего пенять на Горбачева, нечего пенять на Ельцина. Вынужден признать: сам русский народ, его терпимость, православность, массовая политическая безграмотность, покорность, смиренность, дряблость воли привели к тому, что он сейчас имеет. А имеет он сейчас безвластие, бездержавие и нищету. Да еще Чечню. И так будет продолжаться до тех пор, пока он не активизирует свои другие качества, которые все еще дремлют в его генах. Это — смелость и ярость духа, бойцовский порыв и бесстрашие, стремление к свободе и равенству, это — ненависть к тиранам». Нам русским, это советует американец!

Вот и я считаю и верю, что в конце концов наступает время, когда нужно... сделать шаг. Не задерживайся ни в раздумьях, ни в принятии решения слишком долго. Не сомневайся и не ищи идеального Пути — его нет. Есть твой Путь, который ты должен успеть пройти. И только ты. За тебя никто этого не сделает — ни Бог, ни герой, а тем более царь или КПСС. Или, как сказал О.Бальзак: «Чтобы дойти до цели, надо прежде всего идти. Идти, несмотря ни на что, безусловно веря, что дойдешь».

И, все-таки, главное... сделать первый шаг. Главное сейчас — выйти из оцепенения, духовно преодолеть психологическую усталость и безверие в правоту общего дела. Принять решение. Поверить. Утвердиться в Вере. Сделать шаг. И пойти. Пойти по своему Пути, выбранному осознанно, не только сердцем, но и разумом, душой. С пониманием того, что идти придется по непроторенной дороге, где нет привычных догм и авторитетов.

И еще. Не следует забывать об одном из даосских канонов: «идущий по Пути всегда одинок в опасности». Не следует ждать награды и понимания. Меньше будет разочарований, больше мужества и радости. Лучше будет и результат, который (это нужно помнить) не будет ассоциироваться с вами. Во всяком случае в ближайшей перспективе. Все придет в свое время.
 

Слепому видно, что на фоне мощнейшей духовной и мировоззренческой схватки программы нынешних лидеров и партий страдают удивительным догматическим однообразием. За этим скрывается очевидное нежелание уйти от стереотипов, неспособность понять, что в XXI в. для России прежние схемы и догмы уже не годятся. А еще — за этими идеями скрывается привычная цель доминирующей элиты сохранить свои экономические позиции, личные интересы. Эта установка конформизма и является, по сути, общим знаменателем всех программ. Но ведь Дух Святой, Дух творчества и созидания есть Дух свободы. Он проявляет себя где хочет и когда хочет, не спрашивая партийного и иного соизволения. Значит, его в программах нет потому, что программы, преследующие иные цели, чаще всего прагматические — обеспечить обязательную атрибутику, необходимую для участия в выборах, т.е. борьбе за политическую власть.

Существующая огромная дистанция между передовой русской политико-философской мыслью и программными установками партий пока не пройдена. Но ведь есть очевидная практическая и одновременно мистическая связь между словом и поступком в России. Господствующая в России «идеология» конформизма всячески дискредитирует и скрывает эту истину, увеличивая до невероятных размеров дистанцию между мыслью, словом и поступком. Лицемерие, которое почему-то называют хитростью, фантастическая необязательность стали настолько привычными в наше время, что уже не вызывают возмущения, даже не удивляют. Как и воровство. Или компромат. Сегодня даже смертный грех перестал быть компроматом, ибо общество переступило болевой порог, привыкло к нарушению всяких норм. Пример, когда политик (бизнесмен, журналист и т.д.) сегодня говорит одно, а завтра другое, — к сожалению, типичен. Более того, вошло в моду глубокомысленно придавать этому циничному конформизму чуть ли не естественность, способность человека «меняться вместе с меняющимися условиями». Еще хуже в бизнесе, где стало даже модным обмануть партнера.

Поэтому когда сегодня ведутся споры об идеологии, на мой взгляд, они вторичны: за последние десять лет большинство из наших соотечественников сменило по две-три идеологические схемы и готовы сменить еще столько же. Важнее обратить внимание общества на «простые» истины — соблюдение собственных принципов, обязательств, норм, т.е. мировоззрение. Поэтому-то и есть острейшая проблема не столько в очередной партийной программе, а в базовых, мировоззренческих представлениях, объединенных в единую систему. Сделать атмосферу для конформистов «неуютной», так как в старые добрые времена люди не подавали руки подлецам, прощелыгам, приспособленцам. Подлость — вот идеология конформизма. Подлость по отношению к друзьям, стране, собственному народу. Именно подлость и конформизм стали условием процветания (карьеры, успеха) в 80-е годы. Чему же удивляться, если люди, преуспевшие в этом при последних годах советской системы, особенно эффективно использовали свои навыки при «демократической»!

Идеологический кризис советской системы наступил значительно раньше, чем ее формальный развал в 1991 г. Тогда, когда появились двойные стандарты: для публичного общения — лозунги, а для кухни — анекдоты. Тогда, когда нравственные принципы перестали быть для советского истеблишмента обязательными. Тогда, когда законсервированная догматиками от марксизма идеология превратилась в набор пустых звуков и мертвых схем, все меньше и меньше имеющих общего с реалиями НТР, народом. Все повторилось, как уже не раз бывало в истории. Очень точно аналогичную ситуацию описал в 1944 г., будучи в эмиграции, митрополит Вениамин: «Прежнее, дореволюционное правительство износилось и идеологически: не знали, к чему стремиться; не ставили себе ясных задач и целей; разлагались в бесплодной борьбе внутренних слабых сил. И впереди не видно было просвета, единства и твердости. Идеологические противоречия групп были непримиримы. Нечего было сказать миру. А что говорилось, то было половинчатым, дряблым, бессильным. Одни классы повторяли зады «западников», тянулись к «Европе»; а другие — к «черной сотне». Ни в царях, ни в высших и интеллигентских классах не оказалось вождей мысли, творцов новых идей (подч. — А.П.). А народ был (даже и при Думах) в стороне и внизу. Пришел советский строй, и с ним народные массы — к власти. Пришла новая сила и свежие идеи». Вот и сегодня ситуация повторяется — мы ждем «новые силы» и «новые идеи». Какие-то они будут? А вдруг...

К концу 70-х годов «послереволюционное правительство» и руководство КПСС именно износились идеологически. И впереди, к сожалению, не было видно просвета. Отставали. И чем дальше, тем больше, но уже и не только идеологически, но и духовно, и в научно-техническом соревновании, и в другом. Но видеть этого не хотели, да, наверное, и не могли.

И не суть важно, что пришедшие «реформаторы» и «перестроечники» оказались интеллектуально, идеологически и организационно импотентами. Сменить отживший слой могли не более умные и способные, а... более отмороженные, безответственные, более бессовестные. А они, как известно, создать ничего нового в принципе не в состоянии. Не обучены, да и не хотели учиться. Хотели хватать. Нужно было время и новые люди. Страна поплатилась за это развалом, смертями, упадком.
 

Может быть, поэтому в России сегодня сознательно ставится под сомнение очевидная истина, что общество без своей системы ценностей, а значит, и идеологии существовать не может в принципе. Детально разобраться, почему наступил идеологический хаос, интересно потому, что прежде, чем приступать к ликвидации разрухи, необходимо, как говорил герой известной пьесы М.Булгакова, ликвидировать «разруху в головах». Интересно и потому, что в «процветающих» обществах идеологические установки не просто присутствуют, но и активно культивируются государством и порой приобретают характер «информационной войны», подтверждая старую мысль о том, что если тысяча людей говорят одно и то же, то это либо глас Божий, либо грандиозная глупость.

Для того чтобы определиться с понятиями, возьмем в качестве рабочего определения — определения авторов из МГУ — Л.Березовской и А.Ковалева, — на мой взгляд, наиболее адекватно отражающих ход моих мыслей: «Как известно, идеология — это система взглядов на мир, на коренные цели и интересы данной общественной группы. В соответствии с различием самих общественных групп могут различаться и идеологии. Существуют идеологии класса (классовая идеология), нации (национальная идеология), государства (государственная идеология) и т.д. При этом любая государственная идеология должна опираться на историческое и духовное наследие своего народа, с утратой которого политика превращается лишь в политическую игру различных социальных сил».

Для нас центральным сегодня стал вопрос о формировании в общественном сознании государственно-патриотической идеологии, современной общенациональной идеи, которая может стать стратегией развития Нации и Государства, а для настоящего времени — и основой концепции выхода из затянувшегося кризиса. Понятно, что идеология это не только, даже не столько взгляды, но государственная идеологическая политика, в том числе и через СМИ, иные государственные и общественные механизмы (учебные программы, сетки вещаний и т.д.).

Я писал неоднократно об этом в 1990—1997 гг., в том числе и в предыдущих изданиях книги. Тем примечательнее первое признание этого тезиса высшими представителями исполнительной власти. В декабре 1998 г. Ю.Маслюков, первый вице-премьер, писал: «Безотлагательное решение проблемы электронных СМИ считаю необходимым условием для того, чтобы избежать конфронтации в обществе, спасти территориальную целостность страны, зачатки «рыночной» экономики и политической демократии. У нас есть только один путь — единство действий правительства, парламента, реального сектора экономики, всех здоровых, патриотически ориентированных сил нашего общества».

Мы часто говорим о неком переходном периоде. Каюсь, мне кажется (может быть самоуверенно), что во многом этот термин вошел в оборот в 1992—1993 гг. благодаря нашим работам, прежде всего, «Национальной доктрине России». Но давайте вновь ответим на вопрос:

От чего и к чему мы переходим, и для кого выгоден этот переход, и кого из нас хотят сделать с помощью этих переходов?

На мой взгляд, наблюдаемый кризис цивилизации, в основе своей, является прежде всего кризисом мировоззренческим, более того, духовным, а также интеллектуальным. Можно согласиться с мнением тех, кто считает, что цивилизация в XXI в. будет носить ярко выраженный информационный характер. Будут созданы могущественные информационные поля, которые смогут свергать и создавать правительства, устанавливать мировые ценности и кумиров. И все это ради того, чтобы манипулировать человечеством. Уровень психоклиширования и психозомбирования людей возрастет многократно. Пример — ситуация в Косово, во многом, если не в основном, созданная информационной политикой Запада, базирующейся на их системе ценностей.

Новейшие разработки в области систем связи и информации позволяют осуществлять информационный контроль не только на макроуровне, но и на уровне индивидуального жилья отдельно взятого человека. Обо всем этом еще в 1986—1987 гг. я писал в своей монографии, которая так и не была разрешена к изданию ученым советом ИМЭМО по смешной причине: мои положения были названы не соответствующими «духу разрядки», милитаристскими, алармист-скими, консервативными и т.д.

А между тем аналитики США уже давно осознали специфику грядущего столетия. И в разваливающейся России они пожинают «творческие плоды» своего труда. Им есть чем гордиться! Информационное господство — главный критерий, который будет определять качество мировой политической иерархии в XXI в.
 

Уже в середине 80-х годов это было ясно и наиболее передовым исследователям нашей страны. Так, в книге В.Громова «Информационные ресурсы...», изданной в 1986 г., уже тогда писалось, что в развитых странах стоимость информационных ресурсов превысила стоимость ресурсов топливно-энергетического комплекса. На эту мысль я неоднократно ссылался и, по сути, она легла в основу моей докторской диссертации, посвященной развитию военной доктрины, вооружений и военной техники США под влиянием «информационной революции». Там же, как и в неизданной книге, говорилось и о последствиях «Информационной революции» для экономики, да и других сфер жизни советского общества.

Весной 1998 г., когда на Совете Госдумы обсуждался вопрос о стратегических вооружениях, а министр обороны И.Сергеев во многом свел свое выступление именно к проблемам боевого управления, связи и разведки, я напомнил находившемуся на Совете в качестве министра иностранных дел Е.Примакову об этой свернутой, в возглявлявшемся им многие годы институте, теме и книге. Надо отдать ему должное — он не отрицал сделанной в то время ошибки.

К сожалению, ни элита СССР, ни России «реформаторской» не чувствовала и не знала масштабности этих изменений. Но если после прихода М.Горбачева эти проблемы были подготовлены и поставлены на июньском (1985 г.) Пленуме ЦК КПСС (материалы которого актуальны и сейчас, а будь они реализованы — «перестройка» не привела бы к столь катастрофическим последствиям), то в «реформаторской» России ставка изначально была сделана на «монетаризм» и «газово-нефтяную трубу», а не на наукоемкие технологии.
Мы пытались в своих работах неоднократно вернуться к этой теме. Она же легла в основу разрабатываемой нами государственнической идеологии в качестве «интеллектуального потенциала». Удалось даже вставить один раздел в ежегодное послание Президента (1994 г.). Оно же стало и основным в Программе и других документах движения «Духовное наследие».

Прозрение — случайное, непоследовательное, стало наступать во второй половине 90-х годов в некоторых выступлениях А.Кокошина. Но и оно не вписывалось в официальную политику власти. Да и возможностей прежних уже не было.

Что может противопоставить Россия на пороге XXI в. развивающемуся глобальному вызову? Уступая техническому могуществу США в области электронных систем связи, Россия может существенно вырваться вперед и утвердить свой мировой приоритет в области мировоззренческих концепций глобального эволюционного уровня. Исходя из положения, что миром людей правят идеи, государства, которые будут исповедовать более продуктивные и созидательные идеи, получат не только могущественное информационное влияние, но и самые высокие темпы развития. Более того, и сегодня сотни тысяч наших ученых и специалистов покидают Родину, правительству которой не нужен их интеллектуальный потенциал. Эти правительства (заметный сдвиг виден только у правительства Е.Примакова) не видят нынешних международных реалий, не понимают, что наука, культура — это не политика соответствующих министерств, а государственная политика.

Именно эти базовые ценности должны стать основой нового мировоззрения. И вот почему: любому обществу необходим каркас из общепризнанных правил и норм, который объединяет все его части, является некой общей платформой, своего рода общественным договором для согласованных действий во всех областях деятельности. Когда у общества такой каркас разрушается, оно превращается в стадо враждующих групп: ветвей власти, партий, группировок. Без этого согласия невозможно сформулировать в целом государственной политики, в том числе и военной, и внешней, и бюджетной.

Иногда складывается впечатление, что споры у нас ведутся ради споров. Это бы еще ничего, но в итоге таких споров в России проигравшим всегда оказывается народ: то ему «реформу» устроят, то революцию, а то и еще хуже — «перестройку». Очень точно в свое время выразился на сей счет много лет назад В.Розанов: «Русская печать и общество, не стой у них поперек горла правительство, разорвали бы на клоки Россию и роздали бы эти клоки соседям даже и не за деньги, а просто за «рюмочку» похвалы. И вот отчего без нерешимости и колебания нужно прямо становиться на сторону «бездарного правительства», которое все-таки одно только все охраняет и оберегает». Возникает парадоксальная ситуация: из-за отсутствия общих мировоззренческих подходов и ценностей бездарная исполнительная власть удерживает страну от еще более плохих сценариев развития! Не в этом ли осознании кроется истинная причина готовности разных политических сил к компромиссу?

При этом сразу же оговорюсь, что в принципе ничего нового в такой постановке вопроса нет. Она достаточно очевидна, более того — даже банальна. Отрицание необходимости государственно-патриотического мировоззрения диктуется следующими мотивами: ее критики (каждый по своему) видят в ней серьезного, даже смертельного врага и пытаются задушить эту идею в зародыше. Выход из кризиса не в их интересах.

Это видно, например, из обеспокоенности Б.Капустина, который недвусмысленно (хотя и в крайне запутанной форме) указывает на политический характер угрозы, исходящей от государственно-патриотической идеологии: «Посткоммунистическая эволюция российских идеологий ярко, даже гротескно, выявила обе неадекватные реакции на проблематику и вызов Современности. Примитивная модернизационно- «рыночная» утопия, которой на начальных фазах «либеральных» реформ потчевала россиян официальная пропаганда и доминировавшие в публицистике «властители дум», в какой-то мере закономерно уступила свое место встречной волне не менее примитивного «коммунизма», частной, хотя и немаловажной составляющей которого стали консервативные концепции «национального интереса», разделяемые не только самопровозглашенными «патриотами» (что естественно), но и коммунистами, и вчерашними либералами (что при иных обстоятельствах было бы странно). Противодействие этой волне, как в свое время и первой, — задача, выходящая за рамки академического диспута. Это — политическая задача, ибо решающим в конечном счете является не когникотивный вопрос «что суть интересы России?», а практический вопрос «кто и как их определяет?».

Действительно, для догматиков-ортодоксов национальная идея — серьезный конкурент пролетарскому интернационализму. Давний, еще со времен Л.Троцкого, враг. Враг, который на деле, в политической практике исправлял космополитизм в марксизме. И небезуспешно. Еще Бердяев писал: «Марксизм столь нерусского происхождения и нерусского характера приобретает русский стиль, стиль восточный, приближающийся к славянофильству. Даже старая славянофильская мечта о перенесении столицы из Петербурга в Москву, в Кремль, осуществлена красным коммунизмом».

А вот мнение П.Милюкова: «Марксизм, по-видимому, исключал учение о русском своеобразии... Однако факты жизни привели к созданию нового варианта правоверной доктрины. В учении Ленина несколько прикровенно, а в учении Сталина уже вполне открыто русские коммунисты-марксисты встали на точку зрения своеобразия России».

Поэтому у большевиков, а затем и в КПСС — справедливо признает профессор В.Розанов, — всегда было две линии: одна, исторически идущая от славянофильско-народнической позиции, и другая, берущая истоки в ортодоксальном марксизме с его апологией всемирного интернационального социализма. Видным идеологом последней, как известно, был Л. Троцкий.

Государственнические идеи, философия русского пути, при господстве официальной идеологии КПСС, не исчезли и не могли исчезнуть. Они были «загнаны внутрь», преследовались, но находили все новые и новые формы своей реализации.
 

Помню, как мы с друзьями в 1980 г. участвовали в вечере, посвященном 600-летию Куликов-ской битвы, который в то время рассматривался чуть ли не как диссидентское мероприятие. А выставки русских художников? И не зря, наверное, первые, кто подверглись гонению, были в 80-е годы писатели-почвенники. Вспоминаю, как стояли часами в очередях, чтобы посмотреть картины К.Васильева, как переписывали тетрадки из некоторых журналов. Идиоты из ЦК КПСС лепили нам клеймо «националистов», даже «антисемитов». В тюрьмы не сажали, но делали (как меня, например) напрочь невыездными, лишая, по сути, профессии и работы.

Но при всем при этом в самом коммунистическом лагере все 80 лет было и немало скрытых, а чаще интуитивных сторонников Русской Идеи.

Иное дело в лагере либеральном, который в России образовался отнюдь не на западных, а на чисто марксистско-ортодоксальных, троцкистских почвах. Для правых убежденных либералов государственно-патриотическая идеология — давний враг, хорошо знакомый и опасный еще по интернационалу, эмиграциям. Для интеллектуалов-конформистов, всплывших на волне горбачевской «перестройки», Русская Идея — спрос за их беспрецедентное холуйство перед властью, невозможность отработать оплаченные авансы.

К этому нужно добавить одну очень русскую особенность. Не только приведенные три типа, но и все остальные — «державники», националисты, искренние либералы и демократы — все усвоили право учить, и редко кто при этом овладел искусством слушать, а иногда и думать, невольно забывая, как говорил П.Бэбкок, что «в жизни нужно стремиться обогнать не других, а самого себя». А это без честного ответа и вдумчивой самостоятельной работы невозможно.

Эта особенность накладывает свой субъективный отпечаток на следующую проблему: после многих лет скованности, боязни по отношению к творческому мышлению произошел «взрыв» интереса к общественным дисциплинам со стороны людей, не имеющих базовой гуманитарной подготовки и опыта. За гранью ответственности и научной добросовестности пишут сегодня не только тиражные газеты, а что еще хуже, на этом поприще ныне подвизалась масса лжеспециалистов, которые легкомысленно оперируют различными терминами и понятиями, а порой даже вводят в научный оборот целые «дисциплины» и «отрасли знаний». По существу торжествует практика своего рода клонирования общественного сознания. Причем указанное замечание относится не только к либеральным политологам. По сути, само понятие «политолог» не партийное, не мировоззренческое, а сугубо профессиональное, иногда еще и научно-этическое. Прекрасно этот тип показан в сюжетах В.Шендеровича под кодовым названием «Мозговед».

Со мной могут поспорить: почему центральным мне видится именно мировоззренческий вопрос, — а не финансовый, социально-экономический, или, например, вопрос о политической власти? Отвечу просто: без решения этого центрального, основного вопроса, все другие (которые, может быть, и кажутся более важными) решены быть не могут в принципе. Это обязательное условие решения первоочередных проблем: от выживания нации до военной реформы. Что наглядно демонстрирует сегодняшняя политическая практика: смена правительства С.Кириенко на правительство Е.Примакова — это смена прежде всего мировоззренческой модели реформаторов-либералов на реформаторов-государственников. Это означает, что при решении все тех же проблем принципиальный подход, методика их решений меняется.

Убежден, что не договорившись об общем знаменателе — национальных приоритетах, — не только внутри оппозиции, но и, главное, вне ее, — мы не сможем решить ни одного вопроса. И это также стало понятно осенью 1998 г. При работе по согласованию политического соглашения в августе 1998 г. на поверхности наблюдался один процесс — возможность утверждения Госдумой кандидатуры В.Черномырдина. В действительности не это было главным. Как всегда в России серьезные политические процессы остаются незамеченными, если речь идет «о кадрах». Воспитанники КПСС, мы все (или почти все) готовы слушать и видеть любую мелочь, которая касается ничтожнейших назначений. И не увидеть главного. А между тем это главное и создало действительные предпосылки и смены курса, и смены кадров. Среди различных фракций, и среди правительственных чиновников, и среди аппарата чиновников администрации вызревало понимание необходимости некой общей основы, я бы сказал, государственной платформы. Поэтому возврат к этой теме в письме Е.Примакова к Госдуме в январе 1999 г. был естественным.

Все, кто наблюдал ежедневно эту борьбу тенденций, сильно разбавленную корпоративными и личными интересами, заметили, что прежние теоретические и мировоззренческие подходы неожиданно выливались в практическую работу. Так, выдвижение в качестве условия обсуждения Госдумой кандидатуры В.Черномырдина подписание двух документов — политического соглашения и социально-экономической платформы — неожиданно легко, вдруг, в тот же самый день, стало предметом конкретной политической работы двух комиссий. Более того, несмотря на то, что эти комиссии состояли из представителей различных ветвей власти, различных фракций и групп, работа в них стала продвигаться неожиданно быстро. По сути дела за одну неделю были достигнуты договоренности, о которых прежде даже и не мечтали в своих теоретических размышлениях самые смелые политологи. Не мечтали об этом еще за месяц и лидеры оппозиции.

Интересно иное — ни эти соглашения, ни идеи компромисса в общественном сознании не отложились. К сожалению, лишь немногие политики обратили на это внимание. Среди тех, кто осознал происшедшее в полной мере, — В.Зоркальцев и О.Морозов, чья классная работа, к сожалению, осталась незамеченной. Удивительно, но люди не только не видят крупных процессов, но и действительно глубоких идей. В памяти останутся истерики В.Черномырдина и резкий поворот Г.Зюганова. Для многих — необъяснимый поворот.

Думается, в основе этого феномена согласия — объективные причины. ОБЩЕСТВО УСТАЛО ОТ НЕСОГЛАСИЯ, НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ, НЕСТАБИЛЬНОСТИ. И его наиболее дальновидные представители попытались реализовать представившуюся возможность преодолеть такое положение. К сожалению, из-за смены кабинета и прихода Е.Примакова (который принялся практически реализовывать эту возможность) оба эти документа забылись. Хотя я убежден, что они представляли собой нечто значительно большее, чем простой компромисс между законодательной и исполнительной властями. Но их философский смысл не исчез, хотя какое-то время их авторов, да и сами документы рассматривали как соглашателей. Да и дезавуированная подпись В.Зоркальцева поставила его, мягко говоря, в двусмысленное положение. Опять насмешка истории: прекрасная и тяжелейшая работа была неким образом... поставлена в вину.
 

К сожалению, с В.Зоркальцевым это происходило не раз. Общий весьма средний уровень (мягко говоря, очень мягко) депутатского корпуса сдерживал мало-мальские творческие политические и законодательные порывы. Вязкое, скучное, часто ненужное, обсуждение кем-то без конца вносимых законопроектов, выматывало душу, отнимаю время, страшно утомляло. В такой атмосфере, однако, блестяще себя чувствовали лоббисты и откровенные бездельники. Типичная повестка дня состояла из 35—45 вопросов, из которых опять же типичным являлся, например, такой: «О проекте Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в пункт 2 статьи 837 Гражданского кодекса Российской Федерации». Были и значительно скучнее. Все это говорило о юридическом кретинизме.

«Россия — страна великой культуры и высокой духовности. Нравственная репутация и духовный авторитет всегда ценились у нас выше, чем богатство и власть. И сейчас человеческие ценности, моральный, культурный и интеллектуальный потенциал нации остаются нашим главным достоянием». Эта цитата принадлежит Б.Ельцину в разделе «Духовность» его работы «Россия: человек, семья, общество, государство. Программа действий на 1996—2000 годы». Но что же сегодня на деле происходит в нашей стране? Все — с точностью до наоборот. Типичный пример — положение в системе образования в России. Вспомним, что Указ № 1 Президента РСФСР Б.Ельцина был посвящен именно образованию. И что через 7 лет получилось? На граждан переложили бремя расходов на реформирование образования. Обоснование простое: у государства нет денег. А разве в кармане у граждан деньги?

Сегодня в России 80% населения живут, мягко говоря, небогато, а 40% — ниже черты бедности. Лишь 5% граждан готовы вкладывать семейные средства в школьное образование своих детей, лишь 10% — в высшее. При этом нестабильность выражается и в том, что даже благополучные слои населения в любой момент могут оказаться на грани кризиса.

А как, для сравнения, обстоит дело в США? В докладе президента этой страны в 1998 г. прозвучало, что в результате сокращения бюджетного дефицита будут построены несколько тысяч новых школ и наняты 100 тыс. учителей. И это в одном 1998 г.! Вот вам и рынок!

Власть не знает истину, и не делает того, что должна делать для ее воплощения на практике — вот единственный вывод из всего того, что мы имеем возможность каждодневно наблюдать вокруг себя. На декларации такого рода, между тем, особенно надеяться нечего, а рассчитывать приходится лишь на душевные силы Нации, на тех ее представителей, которые сегодня уже вышли из транса «перестройки» и «реформ». Власть, инстинктивно осознавая необходимость государственно-патриотической идеологии, может быть вынуждена пойти навстречу этому процессу, ибо она находится в постоянном цейтноте, и ей ни до стратегии, ни до идеологии дела нет. В принципе этот мой вывод подтвердился приглашением Е.Примакова.

Также нет дела до стратегии и идеологии многим лидерам оппозиции.

Для многих КПРФ это выход из традиций и догм, угроза быть обвиненными в оппортунизме. Для других — второстепенная задача, порой заведомо интеллектуально непосильная. Выборы, борьба за сиюминутную власть не дают голове подумать.

Я не открою большой тайны, если скажу, что «в начале было слово». Всякому действию, поступку предшествовала мысль, проведение, слово. Иногда между ними находилась значительная дистанция, но все равно мысль и слово (концепция, план) всегда идут впереди действия. Если, конечно, это не действие сумасшедшего.

Вот и сегодня. Прежде чем совершить поступок, прежде чем предпринять действия по выходу из хаоса, необходимо договориться, пусть в самом широком контексте, о том, как нам действовать, какие у нас планы.
И еще: лично я твердо уверен в сугубо матеральных последствиях не только слов, но и мыслей. Поэтому если мы хотим выйти из кризиса, то нам необходимо изменить не только наши действия, но еще прежде свои слова и мысли. Более того, они должны за-звучать у всей нации в унисон, как молитва в храме, объединенные еще и единым духовным порывом. Тогда, только тогда мы сможем выбраться из этой ямы.
 

Не хотел бы, конечно, упрощать сложность не только решения, но даже и постановки задачи, ведь речь идет не больше не меньше, как о новом национальном миропонимании. Может быть, даже в условиях перехода от одного состояния общества к другому, в условиях, когда меняются коренные установки, принципы, этого целиком, до конца добиться невозможно. Ясно однако, что и в идеологическом вакууме нация существовать не может: нужды ориентиры, нужны принципы, нужды ценности, которые понятны и бесспорны хотя бы в целом. Особенно важно иметь такие ценности в условиях кризиса. Вспомним войну, послевоенный период.

Именно в это время духовные силы спасали нацию, давали возможность для фантастической концентрации ресурсов и энергии. Понятно, что ради «лишнего» миллиарда для олигарха этого не сделаешь. Тогда ради кого или чего?

Опыт России показывает, что такими базисными понятиями и ценностями для нации во все периоды ее истории были:

— любовь к Родине;
— преверженность сильному Государству и его институтам;
— любовь к народу, его традициям, устоям;
— любовь к Богу;
— готовность к самопожертвованию ради сохранения отечества от угрозы, особенно внешней.

Нельзя согласиться с любыми предлогами уйти от постановки и решения этой проблемы — будь то неолиберальные изыски, либо иные «цивилизационные» заскоки, лишающие русских (речь, конечно, не об этнических признаках, а культурных) своей национальной специфики, самоидентификации. Как справедливо подчеркивал еще в 1992 г. В.Хорос, «Россия остро нуждается в минимальном, здоровом российском национализме...» Сегодня необходимо пробудившееся всерьез национальное самолюбие: неужели мы хуже других, неужели нам уготовано идти по миру с протянутой рукой и блуждать в поисках национальной идентичности?

Тем более что немало «других» тоже прошли через этот этап. Достаточно указать хотя бы на Японию, дважды пережившую (перед революцией Мейдзи, а затем в результате военного поражения во Второй мировой войне) позор национального унижения и осознание своей отсталости. За всем известным «японским чудом» стоит самолюбивое национальное чувство народа, решившего доказать западным «варварам», что японский дух может освоить западную технику и пойти дальше. Мировой опыт свидетельствует: национальная гордость, национальное самолюбие создают то идейно-психологическое обеспечение, тот «кураж», которые стимулируют общественное развитие народов.
 

Еще на рубеже 90-х годов в ряде наших работ мы сформулировали задачу формирования государственно-патриотической идеологии, но встретили минимум общественного понимания.
Серия крупных наших публикаций, в особенности «Концепция национальной безопасности», «Национальная доктрина России», однако, были замечены. Можно сказать, что к 1995 г. созрели условия для того, чтобы эти идеи стали восприниматься достаточно широкими кругами общественности. В феврале 1995 г. Оргкомитет движения (проработавший к тому времени уже около года) опубликовал Заявление, которое я полагаю полезным напомнить еще раз.

• Мы призываем все политические партии, все ветви власти, всех представителей отечественной науки, культуры, образования и предпринимательства отбросить личные амбиции и начать конструктивный диалог друг с другом на государственно-патриотической платформе, с тем чтобы не допустить перерастания кризиса в социальный конфликт. Мы подчеркиваем, что принцип «чем хуже, тем лучше» выгоден только тем, кто хочет ослабления нашего Государства и деградации Нации.
• Выход из кризиса возможен только на основе формирования государственно-патриотической идеологии и правительственной программы, направленной на обеспечение интересов Государства и всех слоев общества, эффективное использование всех духовных, интеллектуальных и природных богатств Нации. Речь идет прежде всего о необходимости создания государственной программы поддержки отечественной науки, культуры, образования и предпринимательства, о ясной политике протекционизма в отношении отечественного производителя.
• Мы обращаемся ко всем представителям отечественной науки, экономики, образования и культуры, руководителям и служащим предприятий, финансовых и банковских структур, широким слоям творческой и технической интеллигенции, студенчеству и учащейся молодежи, рабочим и крестьянам, военнослужащим и ветеранам с призывом поддержать наше начинание и заявляем о своем стремлении пригласить к участию в нашем движении всех государственников независимо от их национальности, вероисповедания и партийности, политических взглядов и привязанностей, с тем чтобы начать на практике процесс формирования государственно-патриотического блока на предстоящих выборах.

Прежде всего о внешнем факторе.

России грозит: во-первых, потерять остатки своего доминирующего влияния и контроля над территориями бывшего СССР. Во-вторых, утратить контроль центральной власти над регионами, т.е. дождаться развала собственно Российской Федерации. В-третьих, утратить суверенитет и собственно независимость России, которые стремительно уходят под контроль внешних сил.

Лишь один пример:

Наивно полагать, что восточно-азиатский финансовый кризис, ознаменовавший глобальные сдвиги в экономическом мироустройстве, обойдет нас стороной. До сих пор Россия могла рассчитывать на то, что ей удастся балансировать между экономически могущественной Азией и политически доминирующими США, проводя политику третьего пути. Кризис в Азии показал — такой возможности у России больше нет. Стратегия многополюсного мира получила пробоину ниже ватерлинии.

Многотрудные попытки российского МИД и МВЭС выстроить политику внешнеэкономической деятельности, альтернативную сырьевому экспорту, способную поддержать наукоемкие технологии, оказались тщетными. Платежеспособность наших азиатских контрагентов растаяла, как дым. Перспективу надо определять заново.

Целые группы региональных политиков рассчитывали на деньги и технологии Южной Кореи, Гонконга и других «азиатских тигров». Система субфедеральных займов, выстроенных в надежде на деньги инвестиционных, страховых и пенсионных фондов из Азии, оказалась построенной на песке. Предстоящий финансовый год для целого ряда регионов безнадежно испорчен.

До сих пор в России могли догадываться, как работает машина МВФ в ситуациях обострения кризисов.
Теперь видна не только механика, но и понятны цели, ради которых МВФ даже с крупнейшими экономически развитыми странами позволяет вести себя как хозяин. Модель поведения, предъявленная Восточной Азии, ждет своего часа, чтобы начать реализовываться в России. Пока нам обещают рост, но без ответа остается вопрос о его цене.

Не пора ли нам самим поинтересоваться этим жизненно важным для нас вопросом?

Именно о внешнем факторе говорят крайне ма-ло. Он по-прежнему остается на периферии оппозиционного и общественного внимания. В лучшем случае, вспоминают о НАТО, о Белоруссии, не видя внешних проблем в комплексе, а главное, воспринимая внешний фактор только как один из аспектов деятельности «правящего режима». Если бы это было не так, то «случайные» совпадения интересов оппозиции с интересами представителей правящих кругов по «отдельным» вопросам воспринимались бы не с испугом (из-за опасений обвинений в сотрудничестве с режимом), а как закономерности, вытекающие из некоторых объ-ективных совпадений взглядов оппозиции и правящих кругов по отношению к внешнему фактору.

Приведу одну выдержку из Обращения участников Первого международного конгресса «Информация и российское общество» к Президенту России, датированного 25 сентября 1998 г.:

«Финансовая система капитализма опирается на три пирамиды: фондовый рынок, мировую резервную валюту, форвардные контракты на поставку валюты. Фондовый рынок создает фиктивные производственные мощности, сопровождая это мощным потоком информации и рекламы, которые пропагандируют ложные ценности и приоритеты.

Рост или спад котировок на биржах (индекс Доу-Джонса) не имеет реальной физической производственной основы, но тем не менее он является показателем при определении финансового положения компаний, банков и стран. Это позволяет отдельным субъектам извлекать фиктивные доходы — основу для наращивания фиктивных производственных мощностей. Например, компания «Майкрософт» при ежегодном объеме производства в 14 млрд. долл. имеет капитализацию 250 млрд. долл. Совершенно очевидно, что, как минимум, 200 млрд. долл., вложенных ивесторами через фондовый рынок, ничем не обеспечены. По оценкам экспертов, объем так называемых «лишних» денег, вложенных в акции только в США, составляет 9 трлн. долл.

Очевидно, что Россия не может опираться на инструменты финансовой системы, допускающей ошибки подобного масштаба. Экономика, основанная на высокоразвитом фондовом рынке, является заложницей объективного разрушительного спекулятивного процесса. Миллиарды долларов могут быть в один день направлены на скупку акций тех или иных компаний или, наоборот, выведены с рынка, что равносильно коллапсу экономики. Вывод: фондовый рынок является абсолютно неприемлемым институтом инвестиций и проигрывает по всем направлениям даже такому институту, как Госплан СССР».

Теперь о факторах внутренних:

Кризис во всех областях государственной жизни перерос в «ползучую катастрофу». Наступил период стагнации. В отличие от других стран, Россия, обладая огромными природными богатствами и накопленными еще при социализме «неликвидами», может, «достигнув дна», еще относительно долго «зарываться в ил». Это происходит еще и из-за крайне низкой границы социального терпения (когда все сравнивается с периодами 40-х годов). Периодические попытки правительственной политики «латания дыр», т.е. затыкания бюджетных прорех распродажей национальных богатств, лишь на очень короткий промежуток смягчают напряженность, но отнюдь не снимают ее. И в ближайшее время улучшений не предвидится. Более того, достаточно уверенно можно говорить о том, что Россия вползает в заключительный этап «смуты», когда ситуация в целом ряде регионов вполне способна перерасти в стихийные бунты. Движение протеста может легко перейти рубеж организованных акций в защиту экономических требований и превратиться в политическую кампанию массового неповиновения.

Качественно изменился и состав протестующих: к традиционно оппозиционным слоям добавились новые, до недавнего времени дистанцировавшиеся от них социальные группы. Цинизм и безразличие власти поражает уже не только заядлых оппозиционеров, но и прежде лояльные власти слои. Приведу лишь одно из последних высказываний: «Власть окутана туманом затянувшейся междоусобной борьбы, разлагающей все коррупцией и усилением клановых, финансовых олигархий — все это сводит на нет решение даже самых простых, лежащих на поверхности вопросов, о которых говорят, кричат, рассказывают...» Эта фраза принадлежит одному из высших должностных лиц в государстве — Е.Строеву. И напечатана она отнюдь не в «Правде» или «Завтра», а в «Известиях». Для большинства граждан сегодня власть характеризуется уже не только традиционными либерально-демократическими, но и откровенно антинациональными, антигосударственными чертами: коррупцией, продажностью, компрадорством. В рядовом, неполитическом письме простая мать из Ингушетии пишет: «Для меня главное в жизни — мои дети. Если я произвела их на свет, я должна сделать все, чтобы они не голодали. И это мне пока, слава Богу, удается. Они обуты, одеты, сыты, ни в чем не нуждаются, хотя в роскоши мы не купаемся. Единственно, в чем обделены мои дети, это в общении со мной. Но где взять время? Я бы с удовольствием сидела дома —  стирала, готовила, штопала, встречала мужа с работы. Я вообще, по натуре, домоседка. К сожалению, я не могу себе позволить длительного общения с детьми. А так хочется, чтобы они выросли порядочными, честными людьми. И в то же время боишься, что при этом они могут стать добычей, жертвой какой-нибудь мрази, которой столько развелось вокруг. Идет упорная борьба за выживание. Глупцы, наглецы, подлецы мутируют и вытесняют из этого мира скромных, порядочных, честных, добрых, интеллигентных, утонченных людей. Наш генофонд на грани уничтожения... А чиновники высшего ранга все власть делят, все нажираются, как саранча. Всю страну разворовали, оплевали. Тяжело смотреть на беспредел, царящий в стране, в бессилии что-либо сделать.

Скажите, как, на каких идеалах, на чьих геройских подвигах, на чьих примерах воспитывать наших детей? Все прошлое растоптано, смешано с грязью, а новое — не создано. Со словами: «За Родину!» — люди когда-то шли на смерть. А как нынче детям объяснить, что эта оплеванная, нищая, разодранная на куски, истрепанная, как старая проститутка, территория — и есть их Родина, которую они должны любить и защищать, а если потребуется, умереть за нее? Как объяснить детям всю грязь, нищету вокруг, в которой барахтаются люди, пытаясь не утонуть в этом житейском омуте? Как объяснить, почему наживаются и жиреют чиновники и «новые» русские всех мастей и национальностей, в то время как в иных семьях дети от голода плачут, потому что родители не в состоянии их накормить? Меня, слава Богу, сия чаша миновала до сих пор. Бог не оставляет меня без куска хлеба.

Вы уж извините, пожалуйста, что я «в политику ударилась». Вообще-то я ее ненавижу, но ведь все в этой жизни взаимосвязано. Все эти политические и социальные катаклизмы в первую очередь отражаются на детях и женщинах. А мне, признаться, всегда тяжело смотреть в страдающие лица женщин и детей. Не могу видеть детское горе, детские слезы. Когда слышу или читаю о насилии, совершенном над ребенком, я не могу сдержать слез, я просто болею».

Показателен в этой связи социологический опрос, из которого следует, что народ трезво оценивает Власть, видит действительное положение дел в правящей элите и не питает иллюзий.

ВОПРОС: Как Вам представляется, что в наибольшей мере влияет на Президента Б.Ельцина, когда он принимает те или иные государственные решения?

«Мы неуклонно движемся в направлении создания еще более сильной Америки XXI века, к экономике, обеспечивающей надлежащие возможности, к обществу, основывающемуся на чувстве ответственности, к нации, живущей как единая община».

Приведенные выше социологические данные показывают, что не только политическая оппозиция не верит власти. Не верит ей абсолютное большинство граждан страны, которое пока что дистанцируется от политических действий, но отнюдь не безразлично. Оппозиция нынешнему курсу все более приобретает общенациональный характер, она становится все более восприимчивой к государственно-патриотической идеологии, а не идеологии отдельной партии.

Изменения в правительстве, попытка вернуться к анархо-либеральному курсу 1989—1993 гг. говорят о том, что Власть не сделала вывода из допущенных ошибок и усугубляет катастрофу, которой почему-то дали благозвучное название «реформы». По сути дела Власть стремительно теряет способность контролировать ситуацию в стране, т.е. она утрачивает властные функции. Неизбежные провалы инициатив «молодых реформаторов» вряд ли явятся новостью для кого бы то ни было из непредубежденных специалистов. И дело не в политике «наскоков» или «затыкания дыр», а в том, что изначально совершена ошибка: вся стратегия реформирования огромного государства и его экономики, общества в целом, сведена к «саморегулирующемуся рынку» и абсолютизации финансово-монетаристских методов. Поэтому в будущем, к сожалению, нас ожидают все больше и больше отставок, криминала, скандалов, судебных процессов и т.д., и все меньше позитивных результатов. Вот как этот процесс проходит, например, в Вооруженных Силах: Как следует из доклада Комитета Госдумы по обороне, «...нет денег на закупку вооружения и его ремонт. В войсках сейчас накопилось столько неисправного вооружения (самолетов, подлодок, кораблей, пусковых установок и пр.), для ремонта которого необходимо не менее 3 лет при задействовании всех заводских ремонтных мощностей. Нет горючего. Годовой налет летчика 10—15 час., при научно обоснованной норме — 150—200 час. Корабли и лодки у стенки. На полигонах тишина. Из-за деквалификации участились случаи травматизма и гибели личного состава во время редких занятий по технике. Катастрофа АН-24 — трагедия из этого ряда. Склады НЗ пустеют. Солдатский рацион скудеет. Средств на обмундирование не хватает. Растет социальная напряженность. Создаются новые предпосылки для дальнейшего развития «дедовщины».
Количество самоубийств в войсках превысило показатели 1996 г. По России бродит около 7 тыс. дезертиров — полнокровная дивизия! Многие — с оружием».

Власть все более концентрируется на внутренних разборках, дележке, интригах, выдавая свою подковерную схватку за политическую деятельность. Как говорится в бессмертном романе И.Ильфа и Е.Петрова, «Клавдия Ивановна была глупа, и ее преклонный возраст не позволял надеяться на то, что она когда-нибудь поумнеет».
Но эта старческая немощь выливается в борьбу олигархических кланов, которые беззастенчиво используют в своих интересах государственную машину, поливают друг-друга грязью, обманывают всех и вся, предают, превращаясь в государственно-олигархические группировки. «За скобками» этой борьбы остаются как традиционная оппозиция «рыночным» реформам, так и либерально-демократическая оппозиция, теряющая день за днем свои прежние возможности и влияние.
 
РЕЗУЛЬТАТ ТАКОЙ БОРЬБЫ — ПРИХОД К ВЛАСТИ КРИМИНАЛЬНО-КОРРУМПИРОВАННОЙ ОЛИГАРХИИ В НЕПРИКРЫТОМ ВИДЕ.

Вместе с тем вряд ли стоит делать вывод о том, что недовольные властью и положением дел в стране спешат присоединиться к классической оппозиции, олицетворяемой сегодня НПСР. Совсем наоборот: складывается впечатление, что зреющее недовольство, охватившее большинство населения, включая и элиту, не усиливает непосредственно структурированную оппозицию, а способствует все большему дистанцированию их друг от друга. Во всяком случае я не вижу прямой зависимости между нарастанием оппозиционности к власти и усилением собственно политической оппозиции в лице НПСР. Об этом стоит серьезно задуматься.
Но все-таки влияние народно-патриотической оппозиции, в том числе и в связи с ее участием во Власти (особенно после выборов в местные органы власти осенью-зимой 1996—1997 гг.), резко возросло, а значит, и выросла степень ответственности за происходящее в стране. По сути, оппозиция сегодня стала не просто фактором, определяющим внутриполитическую ситуацию в стране, но и фактором, влияющим непосредственно на судьбу Нации и Государства. Такое качественное изменение ситуации возлагает на лидеров НПСР историческую ответственность за будущее всей нашей Родины, а не только и даже не столько возглавляемых ими партий и движений. Встать вровень с этой мерой ответственности — значит поставить интересы Государства и Нации выше интересов класса, а тем более — интересов партий. Но возможно ли это для лидеров партий? Ведь такой поступок ведет не только к неизбежным обвинениям в «предательстве классовых интересов», но и (что, может быть, хуже) к лишению лидера поддержки собственной партии!

Мне неоднократно доводилось выступать за консолидацию патриотических сил общества — без деления на «левых» и «правых». В 1994 г., например, в предисловии к книге «Современная Русская идея и Государство» я писал о том же. Привожу целиком этот текст, ничего в нем не меняя.
 

В критические периоды истории нашего Отечества Нацию спасали мощные запасы духовной силы русского народа. Важнейшая роль здесь принадлежит общенацинальной Русской Идее. В ее основе заложено понятие соборности как единения людей ради возрождения православной веры и процветания Отечества. Исторически сложилась приверженность русского народа идее государственности. Только государственная власть способна удержать в эволюционном русле анархические поиски правды...

Можно выделить следующие основные элементы формирующейся современной Русской Идеи:

• обладание устойчивым чувством патриотизма и государственности, а в целом — державности;
• приверженность к соблюдению социальной справедливости. Характерно, что и этот элемент является присущим как традициям России докоммунистической эпохи, так и в последующие годы;
• православие — как основа мировоззрения при сверхтерпимости по отношению к любым религиям и конфессиям, существующим на территории государства. При том, что Русская православная церковь не раз подвергалась гонениям, она сохранила себя. Более того, в кризисные для страны периды ее влияние усиливалось;
• приоритеты духовных ценностей над материальными, отрицание в основном меркантилизма и вещизма, что также характерно для двух идеологий;
• элементы соборности, представительства различных слоев общества в институте власти. Этот важный в истории России институт в иных формах, но существовал и при советской власти;
• элементы общинности, коллективизма;
• необходимость «сверхидеи» как катализатора самосознания и патриотизма;
• склонность к авторитаризму, сильному лидеру («царю-батюшке», «президенту», «диктатору»);
• необходимость конкретной цели и плана деятельности на относительно большой срок. (По типу ГОЭЛРО, пятилеток: борьбы с засухой и др. с элементами прагматизма);
• всечеловечность, человеколюбие как свойства русского характера;
• лидерство, мессианство в духовной и культурной областях.

Синтез Русской Идеи, современных реалий и социалистического опыта — как неизбежные составляющие современной Русской Идеи и исходная позиция для формирования Национальной Доктрины — вот, на наш взгляд, ключ к пониманию сути реформирования России. Во многом такая трактовка совпадает с позицией сторонников социалистического пути развития России. Но главное — между нами нет сколько-нибудь существенных противоречий, что позволяет говорить о существовании объективной основы для союза между государственниками-коммунистами (социалистами, социал-демократами) и другими патриотами — государственниками, не делая исключений. Союза, основанного не только на краткосрочной задаче — будь то выборы в Федеральное Собрание или выборы президента, — а на стратегической заинтересованности в сохранении России. В этом смысле своевременное осознание современной Русской Идеи и формирование Национальной Доктрины имеет как важнейшее ее идеологическое, так и политическое, и организационное значение...

Важно напомнить, что Россию создал в основном русский народ. Это исторический факт, который следует признать. Очень хорошо его раскрыл Александр Севостьянов: «Так, например, не подлежит сомнению, что Российскую империю создавали, завоевывали, обустраивали и защищали главным образом мы, русские, наши деды и прадеды... —Мы умели впрягать в свою колесницу другие народы, но сами в этой упряжке, бесспорно, являлись коренниками, главной тягловой силой. Мощь и авторитет России были не только в русских войсках, но и в русских капиталах, русских умах, русском крестьянском и колонизаторском труде, русской дипломатии, русской культуре. Россия могла покорить, но могла и защитить, как Грузию, Армению, Казахстан, Украину, Молдавию; могла накормить, обучить, обогатить, освободить, наконец, от рабства, как латышей и эстонцев. Русский народ щедро делился своим достоянием с другими народами, добровольно или принудительно присоединенными к России».

Особую сложность проблеме национальной идеи придает то, что в последние годы искусственно смешиваются в политической жизни два понятия: нация и национальность. Если нация — это «определенная территориально-государственная общность», основанная на устойчивых социально-политических, экономических, культурных и иных связях, то национальность — это этническая общность. В этом смысле русские — не только национальность (т.е. этническая общность, составляющая более 80% населения Российской Федерации), но и государствообразующая нация (т.е. территориально-государственная общность) России. В этом втором значении русская нация в разной степени проявляется и на территории всего бывшего СССР.

В этой связи очевидна та огромная роль, которую играют русские с точки зрения Государства и его безопасности, которая может и должна рассматриваться с позиции национальной безопасности (т.е. от слова «нация»). Особенно это важно в связи с тем, что в критические для нации и государства периоды равновесие между различными уровнями безопасности — личности, общества, государства — неизбежно изменялись в пользу государства, то есть национальной безопасности, путем усиления эффективности деятельности институтов государственной власти. Поэтому те силы, которые выступают против укрепления государства, его безопасности — выступают против нации. И наоборот. В этом смысле можно поставить знак равенства между русофобами и антигосударственниками.

Продолжая логику этих рассуждений, мы приходим к выводу о том, что вопрос о власти — это во многом и вопрос о национальном правительстве. Этот вывод не вызывает сомнений ни во Франции, ни в США, ни в Израиле, но «смущает» значительное число наших «демократов», которые не понимают, что русские больше не потерпят контроля центральной власти со стороны никаких других наций (но не национальностей!).

Следовательно, борьба за российскую государственность неизбежно сегодня будет ставить перед выбором, либо политик выступает за национальные интересы, укрепление государственных институтов, либо он выступает за либеральные ценности, ослабление государства и вненациональную федеральную власть. Что и показала позиция многих политиков в вопросе по нарушению государственности России Чечней.
Объединяющей основой может стать Общенациональная Идея, вера в будущее России и стремление сделать все для того, чтобы предотвратить ее окончательное разрушение...
 

Но что самое страшное — этим «лидерам» безразлична и судьба нации, собственного народа. Не понимают они по-настоящему и марксизма. Можно только согласиться с принципиальной критикой С.Кара-Мурзы, который писал еще в 1994 г.: «Идеологии возникают только на фундаменте нового, более реалистичного видения нынешнего мира и нынешнего человека. Маркс и Ленин дали нам мощный метод для такого анализа — а мы его выплюнули и занялись сочинительством. Почему же так сильна идеология, которая улавливает новую картину мира? Потому, что главный аргумент лозунгов и призывов прост: «так устроен мир!» И человек верит именно тем лозунгам, которые отвечают его интуитивному представлению о том, как устроен мир, что достижимо и что хорошо в этом мире.

И выходит, что сегодня настоящий марксист — это тот, кто «преодолевает» марксизм. Зерно будет жить, только если умрет.

Наши же марксисты-ортодоксы пытаются законсервировать зерно, не дать ему умереть и превратиться в колос. Они возвращаются к терминологии классовой борьбы — благо, эксплуататоры вроде бы появились. Они делают то же, что неолибералы».

Нации в целом, а не только отдельным партиям и даже союзам, нужно новое объединяющее мировоззрение, или идеология. Эту мысль хорошо сформулировал А.Горелов: «Страна способна играть великую роль в мире до тех пор, пока большинство ее населения, или по крайней мере деятельные люди, вдохновлены великой идеей, преобразующей мир. Эта идея может воплощаться в жизнь или нет, быть близка или далека от реальности, но она должна быть, так как этого требует разумная природа человека. Это относится ко всем великим нациям, но в особенности к тем, для которых материальное преуспевание никогда не было главной целью, а вечные духовные вопросы мучили и томили всегда. К таким нациям относится и русская».

Стратегическая задача сегодня — это создание и внедрение в массовое сознание новой государственно-патриотической идеологии и системы ценностей для большинства Нации, а не сторонников отдельных партий.

При этом нужно сделать очень важную оговорку. «Создать» отнюдь не понимается «изобрести». Идея уже вызревает. По сути, вся данная работа — попытка «подсмотреть, подслушать» Идею, а не модернизировать старую (коммунистическую), либо «изобретать» новую.

«Поиск национальной идеи» по приказу Президента Б.Ельцина в 1995—1996 гг. вылился в поток насмешек со стороны либеральных СМИ. Думается, прежде всего потому, что нынешние журналисты мало читают вообще и друг друга, в частности. Иначе они бы не могли не заметить дискуссию, которая велась на страницах серьезных журналов (например, «Свободная мысль») на эту тему в 1991—1995 гг. Приведу выдержку из статьи В.Хороса по этой теме в 1992 г.: «И здесь возникает вопрос о новом понимании «русской идеи». Возможно ли это без имперства и мессианства? На какие цели сегодня должны ориентироваться русские люди? Какие элементы русской культуры составят прочный фундамент модернизации, полноправного вхождения России в мировую цивилизацию?

Прежде всего, «русская идея» не может объединять русских людей лишь по этническому признаку. У меня, например, по отцу предки из литовцев, поляков и русских-сибиряков, а по матери — из русских и поволжских немцев. И так почти каждый может сказать о себе. Россия всегда была и будет конгломератом этносов. Что соединяет их, кроме государственных уз? Я думаю, принадлежность к русскоязычной культуре. Убежден, что отказываться от этой органической объединяющей основы ни одному входящему в российское пространство этносу не резон, ибо для него русская культура образует естественный выход к культуре мировой.

Полиэтническая, «евразийская» природа России, как на это неоднократно указывалось различными авторами (в последнее время — М.Гефтером), является, с одной стороны, залогом жизненности, сформировавшихся веками навыков к совместному проживанию. Но она же создает определенные трудности с точки зрения модернизации, точнее, роли цивилизационно-культурного фактора в процессе модернизации. Дело не только в возможности межэтнических конфликтов, что особенно проявляется сегодня, но и в некоторой неопределенности, недостаточной сформированности цивилизационной основы, включающей различные элементы и ценности — западные и восточные. Как показывает исторический опыт, модернизация успешнее осуществляется в более или менее культурно однородных обществах (Европа, Япония, США и др.) и «буксует» в обществах цивилизационного микста (например, в Латинской Америке).

Смешение западных и восточных элементов (без их полноценного синтеза) как раз отразилось в имперской модели, в мессианской устремленности «по всем азимутам». Но русская культура отнюдь не исчерпывается имперскими и мессианскими мотивами. В ней столь же отчетливо представлены интерес и уважение к зарубежным народам, «соборность» (не в смысле «собирания» земель, а с точки зрения готовности понять других), умение признавать чужие достижения. Любая крупная культура многозначна, включает различные, порой даже полярные ценности. Проблема заключается в выборе и опоре на те ценности, которые могут быть приспособлены к условиям современности».

Масштабность задачи формирования государственно-патриотической идеологии заставляет говорить об «интеллектуальном прорыве», столь необходимом для Нации.

• устойчивые и четко осознанные патриотические и государственные, а в целом — державные начала;
• приверженность социальной справедливости, присущей россий-ским традициям как докоммунистической эпохи, так и последующего периода;
• православие — как основа мировоззрения значительной части населения страны при абсолютной терпимости по отношению к любым другим религиозным воззрениям;
• приоритеты духовных ценностей над материальными;
• соборность, представительство различных слоев общества в институтах власти;
• общинность и коллективизм, органически присущие россиянам;
• человеколюбие как природное свойство российского характера;
• приверженность «сверхидее» как катализатору самосознания и патриотизма;
• лидерство, жертвенность, сопричастность ко всему происходящему в мире, мессианство в духовной и культурной сферах;
• необходимость конкретной цели и плана действий на продолжительный период;
• четкое видение исторических перспектив развития общества и государства.