|
|
| Обозреватель - Observer |
Внешняя политика
|
Жизнь в последней четверти XX в. не раз доказывала выводы, сделанные американским сенатором, о безрезультатности грубого силового воздействия на развитие событий или кризиса в какой-либо стране. Силовое давление извне и вооруженное вмешательство не приводили к нужному изменению внутренней ситуации.
«Сомнительно, — писал в свое время Дж.У.Фулбрайт, — чтобы нация могла
достичь длительного и прочного величия, ведя внешнюю политику с позиции
силы».
Устранение идеологического противоборства, казалось, на первых порах дало позитивный толчок сотрудничеству по сдерживанию конфликтов и наказанию агрессора (Ирак), предотвращению разрастания югославского кризиса, налаживанию ближневосточного урегулирования при помощи ко-спонсорства США и России.
Идея ответственности за весь мир,В целом российско-американское сотрудничество сыграло немалую роль в урегулировании ряда конфликтов, повышению роли ООН, ОБСЕ, появились надежды на строительство нового миропорядка на рубеже 90-х годов.
несмотря на все свои опасные и безрезультатные последствия, кажется, льстит американцам.1
Вместе с тем ослабление России, ее неспособность выйти из системного кризиса при одновременном росте российского национализма и запоздалом осознании собственных государственных интересов (которые, как известно, в отличие от общечеловеческих ценностей, каждый защищает самостоятельно) стали проявляться растущие различия и противоречия в подходе двух стран к ситуациям, сложившимся в некоторых регионах.
В условиях нарушения баланса сил и превращения США фактически в единственную сверхдержаву, обладающую всеми ее атрибутами (экономическое, политическое и военное влияние), резко возрос соблазн использования американской военной мощи как средства кризисного урегулирования. Со-хранение очагов конфликтов и возросшая опасность терроризма давали, казалось, повод продемонстрировать лидирующие позиции США в мире, найти обоснование расширению НАТО, показать работу военной машины этой организации, а заодно и испытать на практике как методику силового решения региональных кризисов, так и конкретные схемы применения вооруженных сил. Участившиеся теракты против государственных учреждений и граждан США создавали необходимый политический и психологический фон таким действиям, делая их привлекательными «для внутреннего потребления». «Медленно, но верно, Америка проявляет признаки опъянения силой» (Дж.У.Фулбрайт).
Растущий соблазн применять силу оказался не в пользу известной теории о том, что демократические страны миролюбивы и лишь в крайнем случае вступают на тропу войны, тогда как тирании и диктаторские режимы постоянно2. Наоборот, последние шаги США подкрепляют взгляды Г.Моргентау и Г.Киссинджера о решающем значении баланса сил для поведения государств на международной арене.
Стремление США все чаще использовать силу без санкций ООН и ОБСЕ, и даже без партнеров по НАТО, наказывая своих недругов самостоятельно, проистекает отчасти из-за недостаточной, по мнению американцев, эффективности междунароных организаций, как это было при попытках урегулирования конфликтов в Сомали и в Афганистане.
Тем не менее неудовлетворенность, возможно и обоснованная, действиями международных организаций не повод, чтобы брать в свои руки роль третейского судьи на международной арене. Если бомбовые удары по Багдаду без санкции Совета Безопасности (СБ) ООН или удары по якобы базам террористов, имеющимся в Судане и Афганистане, имеют если не оправдание, то объяснение «защитой жизненных интересов» США на Ближнем Востоке или возмездием за сотни жизней американцев, погибших от рук террористов, то навязчивая (с 1993 г.) идея бомбить Белград выглядит просто пугающе. Прежде всего потому, что в Косово нет угрозы гражданам США, военным базам или нефтяным запасам, и позиция Вашнгтона и в меньшей степени НАТО определяется стремлением наказать С.Милошевича, который выглядит в глазах Запада заведомо одиозной фигурой. При этом ссылки на нарушения прав человека в этом районе как объяснение и оправдание возможных военных действий вряд ли выглядят убедительно. Ведь если следовать такой логике и «наказывать» все режимы, которые, по мнению США и НАТО, являются репрессивными, то нужно бомбить не один десяток стран, не исключая и некоторых американских союзников, а также Чечню, Иран, Афганистан и т.д.
Более того, решительные меры по защите прав человека или наказание за плохое сотрудничество с ООН на практике оборачиваются гибелью других людей, в том числе мирного населения.
В этой связи очевидно, что суть проблемы заключается в другом. Как заявил специальный представитель США по Косово Р.Холбрук3, применение силы при отсутствии решения ООН или ОБСЕ означало бы не только новый этап в концепции НАТО, но и в послевоенных международных отношениях. На практике это означает признание возможности первым нанести удар по территории суверенного государства, которое не применяет силу против других стран и не угрожает кому-либо силой, а только на основании проведения им внутренней репрессивной политики. Наказание этих стран без сакнции ООН, ОБСЕ, а на основании решений НАТО или даже только решения американского и английского руководства означает присвоение США или североатлантическим блоком прав этих организаций и ставит НАТО выше ООН и ОБСЕ.
С другой стороны, в некоторых появившихся комментариях уже объявлено о конце сложившейся после Второй мировой войны системы международных отношений, в которой Россия сыграла ведущую роль. Видимо, они недалеки от истины, как бы ни хотелось нам видеть обратное.
В то же время вряд ли можно говорить о самоценности и справедливости этой системы, покоившейся на биполярном мире и ядерном сдерживании, когда практически весь мир становился заложником противостояния двух сверхдержав. Очевидно, что эта система ушла или уходит в прошлое.
Сомнительно,Вопрос заключается в другом — что приходит на смену этой системе в условиях доминирования одной сверхдержавы и одновременно обострения в мире множества межгосударственных и внутренних конфликтов.Это треубет повышения роли мирового сообщества, и прежде всего ООН и ОБСЕ, в решении возникающих проблем. Хотя членам этих организаций в целом и даже членам СБ ООН часто бывает трудно договориться, другого пути нет. Без кропотливой, повседневной, а часто и безрезультатной работы здесь не обойтись. Альтернативой же являются полицейские меры одних государств против других. Это было и раньше: удары Израиля по Ираку в 1980 г., агрессия Багдада против Кувейта, бомбардировки Ливии США в 1986 г., фолклендская война и т.д.
чтобы нация могла достичь
длительного и прочного величия,
ведя внешнюю политику
с позиции силы.
В условиях американского военного и политического доминирования опасность представляет не только готовность и решимость США использовать силу без оглядки, но и степень ее применения. Проблема заключается еще и в том, что США не только превращаются в мирового полицейского, но и, если можно так выразиться, «несправедливого» полицейского, который действует с целью решения своих внутренних проблем, нежели руководствуясь соображениями обеспечения порядка в мире.
Только нация,Наиболее наглядный пример нынешнего проявления двойных стандартов в политике Запада — ситуация в Косово, где, судя по заявлениям официальных американских представителей, есть только одна виновная сторона — сербская, тогда как в отношении косовских албанцев, несмотря на десятки совершенных терактов, проводится политика умиротворения и увещевания. Многочисленные же предупреждения в их адрес не более чем «тысячные» китайские предостережения. Не оправдывая политику официального Белграда, можно констатировать, что подход США и НАТО к этому региональному конфликту продиктован вполне узкокорыстными интересами — «наказать» С.Милошевича, вытеснить Россию с Балкан, объявив эту зону «сферой жизненно важных американских интересов».
живущая в мире сама с собой,
со своими неудачами и достижениями,
способна к великодушному
пониманию других.
Преобладающая часть человечестваДругой аспект этой проблемы в том, что явно тенденциозный подход США и Запада к ситуации в Косово подрывает ими же поднятую на щит проблему борьбы с распространением легкого и стрелкового оружия (ЛСО), прежде всего с нелегальной торговлей им. Хорошо известно, что современная Албания превратилась в один из крупнейших центров сосредоточения такого оружия, которое затем расползается по Балканам, преимущественно в Косово. К сожалению, похоже, что для Запада борьба с распространением ЛСО актуальна в Мали, Бурунди, но не в данном районе, где югославские пограничники, пожалуй, единственный заслон на пути проникновения сотен тысяч единиц ЛСО в другие страны. Миссия ООН в Албании, равно как и усилия по борьбе с распространением этого оружия, оказались неадекватными проблеме. Это, в частности, было отражено в материалах семинара, организованного ЮНИДИР.
не хочет быть покорным слугой
американской империи
и требует теперь независимости
и уважения к себе.
Нельзя, разумеется, сказать, что стремление США к единоличному принятию решений по применению силы в мире полностью разделяется и поддерживается западными партнерами Вашингтона. Известна особая позиция Франции по Ираку. Итальянцы более сдержанно, впрочем, как и те же французы, относятся к возможности силовой акции против СРЮ. Но в целом даже более осторожные западноевропейцы, уже десяток лет не сталкивающиеся с угрозой собственной безопасности, начинают терять иногда чувство реальности, рассматривая в условиях отсутствия глобального противостояния именно НАТО, а не ОБСЕ и ООН как инструмент своей политики. Разумеется, тому есть некоторые объяснения — Европу напугал Югославский кризис, внушает тревогу возможный сценарий непредсказуемого развития событий в СНГ, растет опасность терроризма.
Однако все эти мнимые и реальные угрозы безопасности Западных стран вряд ли могут быть решены только ими самими и тем более в основном с помощью силовых методов. Без широкого международного сотрудничества с развивающимися странами, в том числе и с «париями», а также с Россией и государствами СНГ эту проблему не решить, потому что именно из этих районов исходят и будут исходить вызовы международному миру и стабильности. Применение же силовых методов неизбежно породит акции возмездия подобно имевшим место в Кении и Танзании, будет способствовать росту терроризма, не говоря уже об антиамериканизме. Терроризм угрожает всем, но факт остается фактом — до 80% его случаев направлены против США и Израиля, что должно беспокоить американское руководство.
Естественно, что США было бы выгоднее, чтобы роль мирового полицейского с ними разделяла не только Великобритания, но и другие партнеры по НАТО. Но это, как показали последние события вокруг Ирака, сложно из-за их нежелания тратить ресурсы и людские жизни далеко от зоны ответственности этой организации и одновременно обострять свои отношения со многими арабскими странами и с Россией.
Тем не менее трудно представить, чтобы США в одиночку продолжали использовать силу против неугодных им государств в течение длительного периода времени. В конце концов это наносит ущерб не только престижу ООН и ОБСЕ, в способности которых решать политические вопросы в нужном США русле Вашингтон во многом разочаровался, но и самими США, престижу и единству НАТО, перед которой как раз ставится задача доказать свою нужность и полезность как эффективного инструмента международной политики. В противном влучае американским и европейским налогоплательщикам все труднее будет объяснять необходимость не только существования, но и расширения состава и сферы деятельности этой организации.
Политический и военный союз между Россией, Китаем и Индией как противовес доминированию США вряд ли возможен, как бы ни хотелось верить в обратное. Если бы он сложился, то в перспективе баланс сил в мире, и прежле всего в Азии, мог бы измениться, но следует учитывать, что это повлекло бы и противодействие других государств, прежде всего Юго-Восточной Азии и Среднего Востока. Как показывает опыт, наиболее устойчивые и дееспособные политические союзы возникают в гомогенной среде, то есть если их участники одного уровня социально-экономического развития разделяют общие ценности. Необходимым условием эффективности действия союза является наличие среди его членов явного лидера. Ни того, ни другого в треугольнике Россия — Китай — Индия не просматривается. Об индийско-китайских противоречиях можно не говорить.
Очевидно, что различия в геополитических устремлениях России и Китая весьма велики. Пекин достаточно успешно интегрируется в мировую экономику, что амортизирует его противоречия с США и Японией. В перспективе перед КНР буде стоять задача ускоренного промышленного развития и модернизации своего военного потенциала. Реальная серьезная заинтересованность Китая в партнерстве с Россией имеется лишь в получении новейших оборонных (прежде всего ракетных) технологий. В будущем с учетом имеющихся проблем России и положения Дальнего Востока не искючено нарастание серьезных противоречий между Москвой и Пекином.
Российско-индийское партнерство так-же развивается в основном в оборонной области и не имеет серьезной экономической базы. Тесное сотрудничество здесь при росте военного и особенно ракетно-ядерного потенциала Дели неизбежно будет иметь для России негативные последствия как в отношениях с Западом, так и в отношениях с азиатскими странами. Так или иначе, но Россия ничего не может предложить другим членам треугольника, кроме военных технологий (и даже оружия). Что касается военного сотрудничества, взаимных гарантий безопасности, помощи, то с учетом слабости обычных вооруженных сил России это не может представлять особого интереса для КНР и Индии, а взаимодействие в ракетно-ядерной сфере — исключено.
1 Все цитаты, приведенные в «окнах», даны
по книге: Дж.У.Фулбрайт «Самонадеянность силы»», изд. «Международные отношения»,
М., 1967.
2 Фукуяма Ф. Конец истории? // США: экономика,
политика, идеология. 1990. № 5.
3 Le Monde, 30.10.1998.
|
|