Первая задача военной науки — доказать, что военная реформа нужна и возможна в данное время, а не диктуется претензиями на уст-ройство жизни народа по своим воззрениям одной из общественно-политических сил современной России. Вопрос о военной безопасности страны касается всех ее граждан более глубоко, чем вопрос о курсе ее общественного развития. Это вопрос о том, быть ли ей вообще. Вопрос о курсе не снимает вопрос о военной безопасности, если курс не является антинациональной и антигосударственной авантюрой. 

Историческая ситуация в данное время такова, что необходимость военной реформы вызывается сразу рядом серьезных исторических причин, каждая из которых сама по себе требует реформирования военной сферы общественной жизни. 

Во-первых, происшедшими в 90-е годы изменениями в устройстве общественной жизни. Независимо от отношения к ним разных общественно-политических сил военная сфера уже не может нормально функционировать без приспособления к новым экономическим и другим общественным реальностям. Иначе эта сфера просто может развалиться, чего желают и к чему стремятся только те силы, в явные или скрытые замыслы которых входит развал России. Важно, чтобы разные общественно-политические силы, у которых разное, вплоть до взаимоисключающего, отношение к происшедшим и продолжающимся нынешним курсом общественным изменениям, в отношении к военной сфере не приносили в жертву своим властным успехам и амбициям геополитические интересы страны, ее военную безопасность. Военная реформа оправдана только в том случае, если она ведет к укреплению военной безопасности России. Проведение ее во имя сохранения или изменения курса, но в ущерб безопасности страны преступно. 

Во-вторых, необходимость военной реформы вызвана геополитическими и геостратеги ческими последствиями развала Советского Союза. Его наследницей на международной арене выступает Российская Федерация, но с иными геополитическими и геостратегическими параметрами и весом, с меньшей на 23% территори ей, еще меньшей численностью населения, с разрушенной системой устройства военной сферы, создание отдельных важных элементов которой отрабатывалось веками. Образовавшиеся "бреши" и диспропорции в системе военной сферы невозможно устранить без принципиально новых подходов и методов. Россия оказалась в изменившейся и продолжающей меняться системе внешних вооенно-политических отношений в мировом и региональном масштабах. В этих условиях военная реформа существенно зависит от представлений о характере будущих внешнеполитических отношений России, ее собственных устремлений. Чем хочет быть Россия в XXI веке: чьим-то вассалом или самостоятель ным и ответственным субъектом международ ной жизни в составе мирового сообщества? Для чего и с кем она собирается вступать в союзы, какие процессы в мировом развитии она не приемлет и не будет им противодействовать? От ответов на эти вопросы серьезно зависят подходы к военной реформе. 

В-третьих, военная реформа давно назрела — вследствие существенных изменений в средствах и методах подготовки и ведения современных войн и особенно в связи с применением принципиально новых технологий нетрадицион ного ведения войн. Военная реформа обязана учесть опыт и последствия "холодной войны", в которой был продемонстрирован большой арсенал нетрадиционных средств и методов ведения военного по своим целям и характеру противоборства, но без традиционной для него массовой вооруженной борьбы. Это требует не только совершенствования традиционных, но и особого внимания к разработке принципиально новых подходов к обеспечению военной безопасности. Во второй половине XX в. новыми пространствами (полями) ведения военной борьбы стали космическое и информационное. Военное по характеру и целям противоборство на информационном поле оказалось способным сломить политическую волю, дезориентировать и даже изменить сознание, расстроить психику больших масс людей. В итоге это позволяет добиться результатов, на которые раньше требовались годы упорной вооруженной борьбы, военной оккупации и т.д. Информационная оккупация страны в конце XX в. способна заменить традиционную оккупацию, осуществлявшуюся методом введения многих тысяч войск и чиновников на территорию другой страны. Но военная наука оказалась в плену старых схем и представлений о содержании войны и установлении мира. Ее усилия концентрировались на модернизации этих схем с учетом возможностей ракетно-ядерного оружия. Но не уделялось должного внимания тому, что это оружие стимулиро вало смещение военного противоборства с вооруженной борьбы на новые формы его ведения. 

Первые две причины проведения военной реформы начали формироваться в процессе проведения горбачевского курса на перестрой ку страны и практической реализации "нового политического мышления для страны и всего мира". Последующий развал Советского Союза и Советской Армии руководством трех бывших союзных республик сразу превратил формирующиеся предпосылки в суровую повелевающую реальность. Что касается третьей причины, то она начала формироваться и давать о себе знать задолго до этих событий. К сожалению, военная наука не смогла не только ее своевременно вскрыть, но и признать ее существование уже после того, когда она проявилась в полной мере в многолетней мировой "холодной войне". 

Серьезный подход к военной реформе даже в прошлом веке начинался с научного обоснования, с подъема самой военной науки, вниматель ного отношения к ее выводам и рекомендаци ям. Ярким примером тому может служить милютинская военная реформа. В то время в обосновании ее мероприятий важную роль сыграло расширение диапазона и качества военной науки за счет введения и широкого применения военной статистики. 

Поэтому начинать военную реформу следовало и в наше время с социального заказа военной науке, а в случае ее неготовности к этому — с постановки ей задачи осуществить самореформирование в интересах повышения своего потенциала. Военную науку, как и любую другую, не может реформировать тот, кто ее не знает. Но предъявить ей общественный счет за неспособность решать назревшие проблемы или их некачественное решение — дело правомерное и необходимое. 

Общественная ситуация не располагала к такому ходу событий. Политические силы, инициировавшие изменение общественного устройства в СССР, а после его развала — в РСФСР, очень быстро, искусно и негласно перевели деклариро ванную политику перехода от государственного планово-административного социализма к рыночному социализму на курс форсированного перехода к примитивному, свободному от государственного контроля и заботы о социальной сфере капитализму. Вполне понятно, что эти силы отбросили обществен ную науку, ориентирован ную на обслуживание и защиту прежнего общественного строя. Военная наука не стала исключением. В первую очередь были выброшены ее мировоззренческое, политико-идеологическое и ценностное содержание. Постановка военного дела лишилась прежних смысла и ориентиров, новые декларировались невнятно и завуалиро ванно. Очевидно, что курс на капиталистичес кое реформаторство был взят спешно, без разработки военной программы и заботы о военной безопасности страны. Интересы военной безопасности вначале Советского Союза, а затем России были принесены в жертву нетерпеливому призрачному желанию успеха от нового курса общественно-государственного развития, сделать его любой ценой необратимым. 

Такая политика с геополитической точки зрения является авантюрной. В случае, если курс на общественное переустройство страны потерпит крах, то очень вероятным станет и ее геополитическое крушение, поскольку она окажется беззащитной перед воинствующими проявлениями сепаратизма и внешним вмешательством, которые в подобных ситуациях всегда оказываются неизбежным явлением. Как показывает историчес кий опыт, жажда власти толкает людей на любые авантюры, в том числе на союзы с сепаратистами и внешними недругами своей страны, хотя это угрожает ее целостности и самостоятельности. 

Такого рода события не миновали современную Россию. В случае дальнейшего ослабления ее способности обеспечивать свою военную безопасность, ей угрожает геополитический крах. Сегодня это ясно всем, в том числе трезвомыс лящим сторонникам буржуазного развития страны, но как самостоятельного государства, а не сырьевого придатка "цивилизованного" мира. Кстати, геополитический крах подобного рода уже угрожал стране в 1917 г. после Февральской революции. Он не произошел тогда благодаря отсутствию согласия в стане внешних сил и решительному курсу советской власти после Октябрьской революции на воссоздание территориальной целостности страны. Но и тогда дело закончилось большими геополити ческими потерями, возвращение (неполное) которых потребовало в последующие годы больших политических и военных усилий. 

После развала Советского Союза и Советской Армии в России декларировалось проведение военной реформы, конверсии военной промышленности. На деле под пропагандистский шум о том и другом шло разрушение военной сферы: выводилась из строя военная промышленность, разрушались основы и выходили из строя сложившиеся механизмы мобилизации страны на случай военной угрозы, становилась все менее надежной хорошо отлаженная система комплектования вооруженных сил личным составом, была ликвидирована подготовка молодежи к воинской службе, снижались уровни боевой подготовки и воинского воспитания в армии и на флоте, деформировалось и дезориентировалось оборонное сознание народа. Последствия такого проведения реформы наглядно показали события в Чеченской республике. 

В то же время оказались мифом утверждения российских поклонников западной цивилизации о том, что Запад исключительно миролюбиво и дружески относится к реформируемой России. На деле оказалось, что не желающая угрожать Западу и ликвидировавшая необходимые для этого силы Россия не остановила его от расширения НАТО на Восток. 

Следовательно, политики и стратеги Запада считают, что и в XXI в. исторический процесс, как и во все предшествующие века и тысячелетия, будет носить миро-военный характер, т.е. мир через какие-то периоды, хотя и неопределенные, неизбежно будет сменяться войнами. И они продолжают подготовку к ним. Так что дело не только и не столько в разном общественно-политическом устройстве государств, а в более глубинных причинах миро-военного хода исторического процесса. 

Выходит, что те российские политики, которые пренебрегали и продолжают пренебрегать интересами обеспечения военной безопасности страны отдают ее историческую судьбу на решение другим государствам и их коалициям. Политики такого рода рассматривают военную реформу в качестве средства дальнейшего сокращения военного потенциала России. Они рассматривают его как помеху их курсу на слияние с Западом. Последнее возможно только в режиме вассально-колониального статуса России. Похоже, что для такого рода политиков он приемлем. Курс на преобразование России на западный манер любой ценой становится очевидной авантюрой во всех отношениях, но особо опасной с военной точки зрения. 

Не случайно проблемы военной реформы в России вышли на одно из первых мест в политической борьбе между силами патриотической и западнической "цивилизаторской" ориентации. Последствия политики вассальной вестернизации России для ее военной безопасности очевидны и особо болезненны для людей с патриотическим сознанием и психологией, независимо от их общественно-политических симпатий и устремлений. Для них такие понятия, как "отечество" и "родина", не пустые абстракции, а высшие, абсолютные ценности по сравнению с относительной ценностью общественного строя, тем более режима власти. Последние оценивают ся ими через призму интересов родины, отечества, его (ее) благополучия и безопасности. 

Какое же место и роль должна занимать и играть военная наука в этой ситуации? Вопрос актуальный и принципиальный. 

Военная наука призвана освещать реальные и эффективные пути и средства обеспечения военной безопасности России как независимого государства применительно к его современному геополитическому и геостратегическому положению в современном мире. Она не должна приспосабливаться к политике отдельных партий и движений, находящихся у власти или борющихся за нее, а раскрывать истинное положение дел для всех, кто готов его воспринимать и действовать в соответствии с подлинными интересами обеспечения военной безопасности России. Военная наука обязана была по своей инициативе провести экспертизу политики переустройства страны с точки зрения последствий для ее военной безопасности. Она оказалась неспособной к этому прежде всего по своему положению в обществе, т.е. по своему общественному статусу. 

Военная реформа не может быть успешной, не опираясь на науку. Но это отнюдь не означает, что последняя представляет собой "священную корову", мычащую непререкаемыми истинами. Чем больше доверия к науке, тем более критическим должно быть отношение к ней. Военная наука, как и любой другой инструмен тарий, может находиться в хорошем, не в очень хорошем и даже в плохом состоянии. К тому же многое зависит от умения и желания пользоваться им. Военная наука современной России по уровню своего развития должна прежде всего соответствовать задачам проведения военной реформы — самой сложной и ответственной в истории страны. 

Формально между военной наукой и декларациями властных структур о военной реформе существует тесный союз. В наше время только ленивый не забожится наукой. О военной реформе в России написано много книг и огромное количество статей. Разговоры и отдельные организационные мероприятия в армии, заявленные как реформаторские, начались уже в последние годы существования Советского Союза. С того времени в военных исследовательс ких, учебных и административно-управленчес ких учреждениях этой теме посвящаются научные, научно-практические конференции и другие формы обсуждения, вырабатываются рекомендации. Но ожидаемого результата нет и его не может быть. Имеет место и кризис военной науки, и кризис в применении ее результатов. Тот, кто имеет властные возможности их применить, не желает это делать, а тот, кто желает, — не имеет таких возможностей. Все оттого, что военную реформу пытаются уложить в прокрустово ложе общего курса проведения реформ. От военной науки требуются доказательства и выводы только соответствующе го характера. 

Подлинно демократический принцип отношения военной науки к военной реформе заключается в следующем: военная реформа должна проводиться не для укрепления позиций правящего режима, продления его пребывания у власти и не для облегчения прихода к власти оппозиции, а для укрепления военной безопасности России. Этому делу должны служить и власть и оппозиция. Военная наука должна быть открытой для власти и оппозиции и в то же время независимой от той и другой. 

В нынешней ситуации характер, содержание и конечные результаты военной реформы во многом будут зависеть от реформы самой военной науки. Она должна по положению в обществе и уровню развития исключать авантюризм политики в решении военных вопросов. Пока ни то, ни другое не соответствует этому. Положение военной науки в обществе иначе не назовешь, как холуйским. Ей позволяют обосновывать уже принятые политические решения, при несогласии — ее выводы не принимаются во внимание. К такому поведению военная наука приучена давно. Именно это обстоятельство стало и продолжает быть основной причиной ее застоя. В результате по своему развитию она не охватывает всей современной проблематики войн и обеспечения военной безопасности. Ее организация неоправданно ограничена ведомственными рамками. Военная наука остается в положении прикладной, ее фундаментальная часть не стала академическим предметом. Не избавлена она от политико-идеологического пресса со стороны властных структур, иной стала только его форма. 

На необходимость изменения содержания, организации и общественного статуса военной науки как важнейшего средства обеспечения национально-государственной безопасности страны крупные военные теоретики России указывали еще в начале XX века. Такого рода идеи содержатся в трудах Н.Л.Кладо, Н.Н.Головина, А.К.Байова и других. Но преемственность в развитии отечественной военной науки в советское время, к сожалению, не соблюдалась. Не лучше, а значительно хуже обстоит дело с преемственностью в современной России. Наряду со слабыми попытками отдельных исследователей вернуть в научный и учебный оборот многое незаслуженно забытое или отброшенное из дореволюционной отечественной мысли и ее зарубежного эмигрантского потока отрицается, замалчивается, а то и откровенно извращается развитие военной мысли советского направления. Поэтому реформирование военной науки должно предусматривать создание строго научной системы исторической преемственности ее развития.