Тридцать два года назад, 2 марта 1969 г., тишину лесной глухомани Дальнего Востока, в районе пограничной заставы Нижнемихайловка, разорвали автоматные очереди. Это Китай пробовал свои силы, пытаясь отнять у Советского Союза уже не пядь земли, а целых два с лишним квадратных километра. Тогда этот пограничный инцидент чуть было не перерос в самую настоящую войну.

Не сразу, а постепенно, день за днем, год за годом "Великая дружба" с коммунистическим Китаем, которая достигла своего высшего накала в начале 60-х, начала вдруг рассыпаться, как карточный домик. Все реже звучала по радио песня, хит тех лет: "Русский с китайцем братья навек". Стремительно сокращались экономическое сотрудничество, студенческий и научный обмен.

Что же произошло?

Причиной резкого охлаждения, если не сказать полного обледенения, отношений между Советским Союзом и Китаем стало то, что наши страны развивались в некоей противофазе. Если в СССР наметилась знаменитая "хрущевская оттепель", то в Китае 60-х, напротив, началась кампания по закручиванию гаек, от которой хрустели кости миллионов граждан самой Поднебесной. Некогда "лучший северный друг" в одночасье стал "северным медведем" и "оплотом ревизионизма", опередив по степени культивируемой ненависти даже "американских ревизионистов". Как говориться, нет худших врагов, чем бывшие друзья!

"Гроздья гнева" зрели с обеих сторон. В 1966 г. было принято решение о формировании Иманского погранотряда, расформированного за десятилетие до этого по причине "вечной дружбы". Параллельно с усилением советской границы на том берегу р. Уссури шли соответствующие приготовления в китайском приграничье. Под разными предлогами традиционно дружественное СССР население вывозилось в глубь страны, а на освободившееся приграничное пространство срочно рекрутировалось со всего Китая новое "крестьянство", которое было готово умереть по единому мановению руки председателя Мао. В основном это были хунвейбины - дети "культурной революции".

С зимы 1967 г. рукопашные схватки и потасовки на р. Уссури стали делом обычным, почти будничным. До перестрелок тогда, правда, еще не доходило. По сути началась война нервов. Советским пограничникам сопредельная сторона периодически устраивала "концерты".

Наиболее активных хунвейбинов привозили к линии государственной границы. Толпы молодежи размахивали цитатниками Мао Цзэдуна, во все горло выкрикивали откровения "Великого Кормчего". Они хором скандировали по-русски: "…в купель из ненависти масс штыки мы обмакнем, штык и приклад рождают власть, приклад и штык приблизят нас к победе над врагом…" От взрослых не отставали и совсем маленькие, кружась вокруг новогодней елки, они распевали в очередных китайских киноагитках: "Когда мы вырастем, станем сильными и смелыми, то убьем злого северного медведя!"

Были даже заготовлены "новые, правильные" географические карты, где название городов Благовещенск, Хабаровск и Чита обозначались китайскими иероглифами.

Название острова Керкинского, лежащего в 12 км ниже по Уссури, сегодня, наверное, вряд ли кому известно. А между тем как раз он стал первым звонком к началу будущей кровавой драмы Даманского. Именно там после фактического провала пекинских переговоров о редемаркации границы китайцы решили бросить свой первый пробный камень. С зимы 1967 г. китайские пограничники начали постоянные обходы "спорных островов", в том числе и Киркинского. А в декабре 1968 г. они пытались захватить там наш пограннаряд.

Шестнадцать советских пограничников под командованием капитана Степановичюса, выполняя приказ по охране границы, вышли на остров, где были внезапно блокированы. Их окружило около сотни китайцев, прекрасно знавших, что русским открывать огонь запрещено категорически. Единственное оружие - увещевания, в крайнем случае - кулаки. Автоматы, закинутые за спину, были скорее традиционным атрибутом советских пограничников, чем их реальным прикрытием.

Пользуясь шестикратным численным превосходством, вчерашние друзья силой запихнули капитана и одного сержанта в свой "ГАЗ-69" и уже собирались дать по газам, когда один из наших пограничников проявил настоящее мужество. Несмотря на строжайший запрет, рядовой Емельянов рванул из-за спины свой "Калашников" и дал длинную очередь по радиатору машины. Китайцы струхнули, и захваченных военнослужащих удалось вызволить. Оба они были сильно избиты, а у капитана были клочьями выдраны волосы…

Выходы на советские острова, "концерты" с цитатниками, постоянные потасовки на границе - так продолжалось почти до самого марта 1969 г. Служба пограничников превратилась в бесконечные "разборки" с представителями сопредельной стороны. Взявшись за руки, бойцы выталкивали живой цепью китайцев на противоположный берег, защищаясь от ударов багров и палок голыми руками. Руки у них стали сине-желтыми от сплошных синяков и кровоподтеков. А заряженные автоматы ненужным грузом висели за спинами без всякой возможности к применению.

Несмотря на постоянные доклады о бесчинствах китайцев на границе, Москва была по-прежнему неумолима: "На провокации не поддаваться. Огонь не открывать ни при каких обстоятельствах…"

Китайцы определенно догадывались об этом указании сверху, и постоянно этим пользовались.

Цзянь Чжоу, офицер частей специального назначения 49-й полевой НОАК (Народно-освободительной армии Китая), участник событий:

"Большинство стычек с применением лишь физической силы заканчивались обычно победой более крупных и сильных советских солдат, которые "выбивали" китайских пограничников кулаками. Однако китайцы, преданные председателю Мао, вновь и вновь возвращались на остров Чженьбао (Даманский), чтобы снова оказаться избитыми, а может быть, и умереть за претворение идей своего кумира в жизнь. Эта настойчивость раздражала советских военнослужащих, но, несмотря на это, драки никогда не перерастали уровня рукопашного столкновения, так как обе стороны опасались последствий применения оружия. Потому эти стычки больше известны как "групповые драки".

Чтобы "спасти лицо", китайское командование решило однажды послать на границу хорошо тренированных солдат из полка спецназа 49-й полевой армии вместо местных пограничников. Эти специальные части были обучены рукопашному бою в соответствии с "Руководством по рукопашному бою НОАК" образца 1963 г. Спецназовцы легко защищались от советских пограничников в "групповых драках", но, несмотря на это, победителями в потасовках не выходили… Надо было что-то делать. Один из молодых офицеров, по прозвищу Сяо Шаньдун, вспомнил про ушу и приемы с коротким мечом. Нужно заметить, что Шаньдун - это одна из провинций Китая с большим количеством занимающихся ушу. Сяо Шаньдун сказал, что спасением от унизительных поражений на границе может стать обучение солдат приемам фехтования широким мечом "дао". Однако на поле боя было решено использовать деревянные палки, которые не могли бы рассматриваться как оружие. Начальство одобрило его решение…

Очередной выход маоистов на о. Даманский

Изменения, произошедшие в составе выходящих на границу китайских "пограничников" и в тактике их действий на острове, не могли быть не замечены советским командованием. Тут же были приняты максимально возможные ответные меры. На усиление застав, по возможности, направили военнослужащих - спортсменов".

Юрий Бабанский, в ту пору младший сержант, командир отделения пограничной заставы Нижнемихайловка:

"Я попал на заставу почти накануне событий, хотя служил в погранвойсках уже полтора года. Пороха вообще не нюхал. Парнем я был спортивным и потому постоянно бывал то на соревнованиях, то на спортивных сборах. И только в феврале неожиданно получил назначение на должность командира отделения заставы, начальником которой был старший лейтенант Стрельников. Прихожу на заставу, а там, кроме повара, никого нет. "Все, - говорит, - на берегу. С китайцами дерутся". Я, конечно, автомат на плечо - и к Уссури. А там и в самом деле драка. Китайские пограничники перешли Уссури по льду и вторглись на нашу территорию. Вот Стрельников и поднял заставу "В ружье". Наши-то парни и повыше, и поздоровее были. Но и китайцы не лыком шитые, ловкие, увертливые. На кулак не лезут, всячески пытаются увернуться от наших ударов.

Пока всех отмолотили, часа полтора прошло. Но без единого выстрела. Только по морде. Я еще тогда подумал: "Веселая застава".

Остров Даманский от нее километрах в восьми был. Да и не остров, а так - недоразумение. Таких отмелей на Уссури пруд пруди. Ил, осока да камыш. От нашего берега метров триста, от китайского - пятьдесят. Мы туда каждый день отправляли народ, но скорее для проформы, лишь бы обозначить, что это территория Советского Союза.

В самом конце февраля китайцы что-то уж сильно расшумелись. То ли весна на них действовала, то ли "культурная революция", но каждый день грузовики привозили на их берег сотни хунвейбинов. Они устанавливали громкоговорители, и через застылую реку к нам неслись их пламенные речи: "Товалиси славные погланисники! Долой клику Блеснева и Косыгина. Долой совеских ливизионистов! Ситайте тлуды великого Мао и свелгайте плоклятую клику!"

Мы им, конечно, отвечали… и, хотя глотки у ребят были луженые, вряд ли наш мат был слышен на том берегу. Уж больно далеко…

Вот в такой довольно наэлектризованной идеологической атмосфере и зарождалась трагедия Даманского".

Леонид Замятин, в ту пору заведующий отделом печати МИД СССР:

"Новому руководству Советского Союза в наследство от Н.Хрущева достались вконец испорченные отношения с Китаем. Еще вчера "родной брат" и "товарищ по борьбе с мировым империализмом" становился опасным и недружелюбным соседом. Великий кормчий Мао уже тогда начал исповедовать теорию противовесов, и конфронтация с СССР была нужна китайскому лидеру прежде всего для того, чтобы привлечь внимание Соединенных Штатов. Лучшего повода для конфронтации, чем проблема спорных территорий, и не придумаешь.

Хотя, на наш взгляд, такой проблемы просто не существовало. На всех картах еще сто лет назад речная граница между Россией и Китаем проходила по фарватеру рек Амур и Уссури. Не по середине рек, а именно по их самому глубокому месту. И острова севернее фарватера всегда считались российскими. И вот неожиданно для нас китайцы предъявили претензии на группу вечно затопляемых уссурийских островов, в том числе на остров Даманский…"

Ранним утром 2 марта 1969 г. на сопредельной с советским островом Даманский китайской территории (левый берег р. Уссури) наряд пограничной заставы Нижнемихайловка Тихоокеанского погранокруга обнаружил скопление китайских военнослужащих численностью до трех рот (около - 400 чел.), вооруженных легким автоматическим оружием. Начальник погранзаставы, старший лейтенант Иван Стрельников сразу же доложил об этом начальнику погранотряда.

Герой Советского Союза В.Д.Бубенин

В полдень около 100 китайских военнослужащих демонстративно нарушили советско-китайскую границу, вторгшись на остров.

Стрельников с 20 пограничниками направился к нарушителям государственной границы, но был расстрелян китайскими нарушителями практически в упор.

Командование личным составом заставы принял на себя младший сержант Юрий Бабанский. Он сообщил о нападении на соседнюю заставу Кулебякина Сопка, которой командовал старший лейтенант Виталий Бубенин, запросив подмогу, а сам организовал действия 11 своих подчиненных "по выдворению нарушителей госграницы", используя штатное вооружение погранзаставы (12 автоматов АКМ).

Через 35 мин. после начала боя подоспела подмога на четырех БТР-60 - 24 чел. под командованием Бубенина. Преодолев р. Уссури по льду и выйдя в тыл противника, находившегося на Даманском, они повергли нарушителей границы в бегство.

Спустя час с момента, как прозвучал первый выстрел, бой закончился. Его печальный итог - 32 погибших советских пограничника.

Точное число погибших китайцев не установлено, но, по разведданным, их полегло не менее 50.

14 марта на остров Даманский вновь вторглись китайские военнослужащие численностью до 1500 чел. Им противостояли 25 советских пограничников. Кроме того, китайцы подтянули к этому участку границы 20 танков и 15 орудий.

Бои характеризовались ожесточенностью и прекратились лишь 15 марта, когда СССР применил дивизион (12 БМ) реактивных систем "Град", накрывших своими залпами не только находившихся на Даманском китайцев (к тому времени советские пограничники покинули остров), но и китайскую территорию на глубину до 20 км. Этот конфликт также не обошелся без жертв - погибли 17 советских пограничников. И хотя точных данных о потерях Китая не существует, они составили не одну тысячу человек.

Анализ произошедшего стал предметом серьезного рассмотрения на состоявшемся 4 апреля заседании Политбюро ЦК КПСС, где были приняты решения, определившие на два последующих десятилетия планы кардинального обустройства советско-китайской границы на всем ее протяжении. Уже через неделю в пограничные войска, в том числе Тихоокеанского пограничного округа, в целях укрепления из боевой мощи началась передача мотострелковых и танковых частей из состава Дальневосточного военного округа (были переданы три мотострелковые и одна танковая дивизии, военнослужащих которых срочно переодевали в пограничную форму). А уже с мая 1969 г. на всем протяжении советско-китайской границы развернулось строительство целой сети укрепленных районов с сосредоточением в них значительного числа боевой техники (артиллерия и танки) и войск. Оно велось вплоть до 1989 г.

В результате на протяжении всей дальневосточной границы был воздвигнут советский аналог линии Мажино. Причем из более чем миллиона жителей Приморского края каждый третий тогда был военнослужащим.

Юрий Бабанский: "В ночь с 1 на 2 марта мой взвод как раз был в ночном наряде. Все тихо, все спокойно. В семь утра вернулись на заставу, а в десять подскочили по тревоге. Дежурный говорит: "На Даманском - бой". В секунды собрались, вскочили на грузовик и рванули к острову. Двенадцать человек.

А утро в тот день было просто роскошное. Яркое солнце, сверкающий снег… И тишина. Потому что перестрелка, когда мы подъехали к острову, уже стихла. Я до сих пор не знаю, что же там на самом деле произошло, но, когда мы ступили на остров, вся группа под командованием начальника заставы Ивана Стрельникова была уничтожена. Подло, предательски, исподтишка. Скорее всего наряд, заступивший после нас, обнаружил на Даманском большое скопление китайцев, сообщил на заставу, и Стрельников с бойцами поспешил на остров. Может быть, морду набить, как всегда. Может быть, на переговоры. Но китайцы рассекли его отряд надвое, по десять человек, и внезапно открыли огонь. Оказавшись в ловушке, ребята отстреливались до последнего, только китайцев было за сотню, и они все валились и валились с высокого берега на Даманский.

Мы залегли в камышах и открыли шквальный огонь. Правда, через несколько минут я сообразил, что при таком огне мы вскоре останемся без боекомплектов. И приказал беречь патроны. Китайцы же, поначалу ошеломленные неожиданной атакой, быстро сообразили, что русских всего ничего, и, прикрываясь камышами, начали медленно нас окружать. Через 20 мин. из 12 ребят в живых осталось 8, еще через 15 - 5. Конечно, еще можно было отойти, вернуться на заставу, дождаться подкрепления из отряда… Но нас охватила такая лютая злоба на этих сволочей, что в те минуты хотелось только одного - положить их как можно больше. За ребят, за себя, за эту вот пядь никому не нужной, но все равно нашей земли.

Патроны были уже на исходе, когда мы вдруг услышали совершенно дикий мат и раскатистое "ура!". Это с другой стороны острова нам на выручку неслись ребята с соседней заставы старшего лейтенанта Бубенина. Китайцы, побросав убитых, рванули на свой берег. А я еще долго не мог поверить, что смерть прошла мимо…"

Леонид Замятин: "В тот же день, 2 марта, МИД СССР выступил с резкой нотой протеста в связи с вооруженными провокациями китайских властей на р. Уссури. Из Москвы на Дальний Восток пошел приказ подтянуть к Даманскому войска".

Владимир Гречухин, в ту пору фотокорреспондент окружной газеты "Пограничник на Тихом океане": "О бое на Даманском я узнал почти сразу, где-то в одиннадцать утра. И уже через три часа был на опустевшей заставе. Из 50 пограничников в живых осталось 18. И на этих живых было страшно смотреть. Рядом, в наспех отрытой землянке, лежали еще не остывшие тела их друзей. И в глазах живых сверкала месть. Но из округа или, скорее всего, из Москвы уже поступил строжайший приказ: не поддаваться ни на какие провокации, в конфликты не вступать!

Правда, уже на следующий день к заставе Стрельникова стали подходить войска. Прикатили танки, бронетранспортеры, "Грады". Подвезли крупнокалиберные пулеметы, минометы, артиллерию. И хотя провокации прекратились, наша разведка, которая ночами ходила на сопредельную территорию, и "языки", которых разведка прихватывала с собой, утверждали: китайцы готовятся к чему-то серьезному. В район Даманского стянуто около 10 тыс. солдат, много артиллерии.

14 марта с кучей отснятых пленок и исписанных блокнотов я решил на денек смотать во Владивосток. Но начальник штаба войск пограничного округа полковник Константинов снял меня в последний момент с борта БТР: "Ну что ты на нем попрешься? Испачкаешься в соляре, тебя ни на один поезд не посадят. Завтра прилетит вертолет, вот и отправишься".

Знал бы он, какое будет завтра!

Вечером проводил на Даманский усиленный наряд разведчиков под началом старшего лейтенанта Льва Маньковского. Не дано было знать, что вижу его в последний раз. Потому что ранним утром, едва рассвело, на Даманский скатилась лавина. С дикими воплями, паля из автоматов, сонмище китайцев бросилось на остров. В первой волне атакующих было не меньше полутора тысяч. А на острове - 25 разведчиков Маньковского. И пока высокое начальство размышляло, открывать артиллерийский огонь или нет, пока ждало указаний из Москвы, разведка вступила в бой. С нашего берега к ним на помощь на бронетранспортерах поспешила мотоманевренная группа подполковника Яншина. Когда гусеницы уже взрыхлили лед, китайская артиллерия открыла огонь. Несколько машин заполыхали сразу, но остальные проскочили и подошли вплотную к острову."

Петр Иванович Косинов, в то время майор, заместитель начальника штаба Гродековского пограничного отряда: "Иманский погранотряд для меня был родным. До перевода на должность заместителя начальника штаба Гродековского отряда я служил именно там. 2 марта застал командира, полковника Евгения Борисова, в крайне взволнованном состоянии:

- Петр Иванович, слыхал, что творится на Даманском? Идет самый настоящий бой! Принимай под свое командование резерв нашего отряда и двигай на Иман - приказ командующего.

Прошли считанные часы, и длинная колонна грузовиков и бронетранспортеров рванулась из Владивостока на Хабаровск. Отряд собрал все, что можно было взять, - около 300 чел. Мотоманевренная группа, курсанты сержантской школы, резервы застав. Иман оказался, наверное, единственным городом в Союзе, где в праздник Весны - день Восьмого марта - не поздравляли женщин, а хоронили и оплакивали мужчин.

Люди чувствовали нутром, что новая бойня неизбежна. Не знали только, когда именно на границе тишина вновь будет распорота треском автоматных очередей и уханьем безоткатных орудий. Оказалось, очень скоро, всего через неделю. Но в этот раз, как поется в песне, "разведка доложила точно".

И сведения эти были очень тревожные. Разведчики доносили, что напротив Даманского китайцы сосредоточили силы до пехотного полка с несколькими артиллерийскими и минометными батареями. "Игрушки" с палками и баграми кончились. Запахло настоящей войной. И срок ее возможного начала был известен пограничникам, как оказалось впоследствии, предельно точно, 15 марта.

В ночь на 15 марта наши скрытно провели упреждающий маневр: на Даманский под покровом темноты проскочили 45 чел. на четырех БТР под командованием подполковника Евгения Яншина. На берегу Уссури заняли позиции отрядные резервы - 80 бойцов на 7 бронетранспортерах. Кроме того, пограничникам придавался мотострелковый батальон 199-го полка с двумя танковыми взводами и батареей полковых минометов.

С утра началась "промывка мозгов" с того берега. На хорошем русском языке через мегафоны китайские инструкторы объяснили, что Чжэнь-Бао Дао - земля, принадлежащая великому китайскому народу, и советским ревизионистам лучше убраться с острова подобру-поздорову.

В нашей машине спецпропаганды "сдох" движок, поэтому пришлось отвечать по-китайски через обычные мегафоны. Но вскоре на китайской стороне наступила звенящая тишина. Продолжалась она совсем недолго. С той стороны послышался нарастающий грохот. Это на Даманский обрушился шквал автоматно-минометного огня. Китайская пехота пошла в атаку. В течение часа группа Яншина, неся большие потери, отразила несколько китайских атак.

"Прикройте огнем, - кричал в трубку полевого телефона подполковник, - мы же гибнем!.." Но армейская артиллерия молчала. Засыпаемый землей и свинцом, подполковник Яншин не знал, что части армейского усиления уже выведены из подчинения пограничников.

Классический пример, когда в дела ратные вмешивается высокая политика. Дело в том, что когда бой на границе ведут пограничные войска, то это происшествие можно квалифицировать "всего лишь" как пограничный инцидент. Если же в сражение вступают регулярные армейские части, то это уже… война!"

К полудню, израсходовав все боеприпасы и не имея больше возможности сдерживать все усиливавшегося свежими силами противника, солдаты Яншина оставили остров.

Майор Косинов в то время лежал, прошитый пулями и осколками, под горящим бронетранспортером. Он не знал, что происходит вокруг. Грохот боя то нарастал, то удалялся. Петр Иванович потерял счет времени. Он чувствовал, что истекает кровью и смертельно замерз. Волнами накатывалось беспамятство.

Окончательно очнулся он от того, что небо, казалось, опрокинулось на остров. Земля заходила ходуном. Это дал первый залп дивизион современных "Катюш" - БМ21 "Град".

Значит, Москва дала свое запоздалое разрешение. Снаряды легли очень удачно, разметав позиции врага на острове. Открыла огонь и ствольная армейская артиллерия. После нескольких артналетов в атаку поднялись пограничники - под руководством подполковника Константинова и мотострелковый батальон подполковника Смирнова. Остатки китайских подразделений в панике бежали с Даманского. Поговаривали, что за трусость в бою китайцы расстреляли полсотни своих солдат…

Майор Косинов в том бою был контужен и ранен пять (!) раз…

Тогда Даманский остался за нами.

Всю ночь противоборствующие стороны посвятили скорбной работе - собирали и выносили с поля боя убитых и раненых.

Над залитым кровью клочком земли (1,5 км на 800 м) воцарилось негласное перемирие.

А для майора Петра Косинова начиналась многомесячная госпитальная эпопея: лежал в окружном военном госпитале в Хабаровске. Туда с Даманского направляли самых тяжелых. В госпитальных палатах наслушался всяких историй. Иногда самых невероятных. Например, о младшем сержанте Алексее Просвирякове. В бою тот был ранен, пролежал весь день под пулями на снегу. Ночью пополз к своим. Не повезло. На него наткнулся китаец. Пришлось притвориться мертвым. Китайский солдат, бормоча что-то на своем языке, уселся на Алексея. Срезал для начала погоны. На сувенир, что ли? Потом ножом начал колоть в сердце, удар за ударом, пока его не вспугнули наши солдаты. Спас сержанта, как выяснилось, добротный полушубок и толстая пачка писем из дома, лежавшая в нагрудном кармане. - Защитила-таки материнская любовь…

О том, что в действительности происходит на Даманском, Л.И. Брежнев узнал лишь в 9 утра по московскому времени. Нашлись все-таки в окружении генсека люди, рискнувшие донести до высочайших кругов всю горькую правду. Поезд стоял на станции Винница. Брежнев как раз направлялся в Будапешт на встречу с Яношем Кадаром. Потрясенный генсек узнал, что пограничники обливаются кровью, держатся из последних сил, что против них действуют китайские регулярные части, что Даманский уже оставлен, что счет погибших пошел на многие десятки…

- А где… наша армия? - чуть слышно выдавил Брежнев.

Ответом ему было напряженное молчание. И тогда Леонид Ильич решился на поступок:

- Армии - нанести удар всеми средствами! Вышвырнуть оккупантов с советской территории к чертям собачим!..

Угроза немедленной, страшной войны исчезла, наверное, лишь 11 сентября 1960 г., когда советский премьер Алексей Косыгин, следуя из Ханоя, с похорон Хо Ши Мина, сделал незапланированную остановку в Пекине для трехчасовой встречи с китайским премьером Чжоу Эньлаем. Обе стороны согласились, что необходимо разъединить войска вдоль границы и начать переговоры.

История распорядилась так, что Даманский перешел под юрисдикцию КНР, но уже на вполне законном основании, в строгом соответствии с межгосударственным соглашением по пограничным проблемам. Случилось это 21 год спустя после описанных выше трагических событий.