Одна из острейших проблем, вставших перед нашим обществом по мере перехода его на ниву демократии, от монопартийной к плюралистической, многопартийной системе, ждала нас в сфере общественного воспитания. Речь идет, прежде всего, о его идеологической стороне.

В прежние времена никто не скрывал, что идеология - основа воспитания. Это признавалось открыто в отличие от Запада, где свое идеологическое "меню" проталкивали обманом. Мы не забывали указать на то, что у них идеология - чуждая народу, а у нас - родная-родненькая.

Теперь совершенно очевидно, насколько пагубно отразилась эта заидеологизированность. В идеологическом плане наши люди оказались совершенно не защищенными против аргументов и доводов другой стороны. И еще: мы порой не знали даже самых ярких мыслителей современной заграницы. А не знали потому, что на них лежал присвоенный нашими оценщиками ярлык: "Не наш".

Но зато у тех, кто работал или воевал на этом идеолого-воспитательном фронте, было много удобств. Установки поступали из одного центра, потому что их источник - партия - была только одна. Их дублировали государственные инстанции, так как партия и государство у нас срослись, являя собой некое подобие сиамских близнецов. Никаких двусмысленностей и разночтений, что создавало условия для четкой, организованной работы.

А каково сегодня? Проблемы воспитания в обществе стоят не менее остро. Но кто обеспечит здесь хотя бы минимальный уровень организации? Партии? Их много, очень много. У каждой свои программы, свои идеологические установки.

В последние годы стало модным ругать идеологию как таковую, идеологию вообще. Лидер христианских демократов В.Аксючиц зафиксировал свое отношение к ней "как к форме мирового зла". Однако идеология не существует сама собой, без человека, класса, политических партий, отдельно от их интересов и целей. Кто может запретить им выражать свои взгляды? "Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их, - гласит "Всеобщая декларация прав человека", утвержденная Генеральной Ассамблеей ООН в середине ХХ столетия. - Это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ".

Это право закреплено и в национальных конституциях демократических государств, так же как и право на создание общественных объединений, гарантию политического плюрализма, многопартийной политической системы, отражающей весь спектр интересов и взглядов, имеющихся в обществе.

И что же получается? Узаконенное многоголосье идеологий, нередко диаметрально противоположных, без какой-либо единой основы? Способствует ли это усвоению и выполнению людьми, особенно молодежью, установленных правовых, моральных, политических, этических, эстетических норм, регулирующих формы поведения в обществе и предопределяющих общественную дисциплину, - исходных точек и начал в социальной педагогической практике? Или, напротив, ведет к расчленению общественного сознания, к политической шизофрении как массовому явлению?

Предубежденный противник идеологии как таковой, Ю.Любашевский, известный политолог, утверждает: "Наше гражданское общество в массе своей додумалось, что наиболее зловредна и опасна единственная идеология, тем более единственно верная. Общество интуитивно ощущает, что несколько идеологий - это не так опасно, хотя тоже противно".

Насколько и кому противно - дело личных симпатий и антипатий. А вот если по существу, то наш коллега прав.

Не будем сводить проблему к арифметическим расчетам. Главное, чему должен был научить опыт минувшего века, - это опасность монополии на истину в идеологической сфере.

А сегодня? Может ли какая партия претендовать на нее?

Конечно, в любой общественно экономико-политической системе существуют свои нормы взаимоотношений в обществе. Что касается идеологической сферы, то здесь доминируют идеи экономически господствующего класса - согласно закономерности, открытой К.Марксом и Ф.Энгельсом: "Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства".

Кажется, никто это положение не опровергал и не отвергал. Оно остается в силе, продолжая напоминать, что и среди идеологов и идеологий плюралистического общества есть свои иерархии. Конечно, если их не разрушит чья-то монополия, как это было в советский период отечественной истории. Большевистская идеология после Октября сначала сожительствовала, конструктивно сосуществовала с одними партийными идеологиями и активно боролась с другими. Позднее, однако, на первый план безраздельно вышли монополизм и диктат. Принято считать, что в целом ряде критических моментов в истории страны именно однопартийная система с монополией на идеологию позволяла обеспечить в партии и во всем обществе "железную дисциплину" и режим "единого монолита", не раз помогавшие стране выходить из состояния нокдауна.

Однако велики были и издержки. Идеология превращалась в набор догм, все более отрываясь от реальностей жизни. Ее наступательный заряд, заявленный в годы становления большевизма, приобрел устойчивую тенденцию к снижению. Идеологическая работа становилась все более формальной, ее имидж падал, все более ассоциируясь с застойностью мысли, косностью, творческой импотенцией. Представляется, что своим негативным имиджем идеология обязана именно практике идеологической работы в СССР в наиболее памятном для нынешнего поколения - сусловском ее варианте.

Итак, идеология становится вредной и даже опасной, когда она превращается в самодовлеющий фетиш. Однако она менее опасна, если существует не в единственном числе ("одна-единственная"), если не претендует на монополию истины, подкрепляя свои претензии властными рычагами, административными, карательными и иными. Когда существует несколько идеологий, то это уже само по себе ("по определению") гарантия от монополизма, а следовательно, и субъективизма и прочих "измов".

Если плохо с одной идеологией и не менее плохо со множеством идеологий, то с чем же хорошо?

Если не рассматривать идеологию в отрыве от интересов людей, от классовых, групповых целей, то нетрудно будет заметить, что наряду с индивидуальными, личными интересами у людей существуют интересы и более широкого плана. Существуют и национальные, государственные интересы, которые, будучи осознанными, способны объединить огромные массы народа.

В этом плане представляется поучительным опыт нынешнего президента, тщательно скрывавшего свою программу в президентской кампании. Однако в разграбленной, распродаваемой, растаскиваемой по кускам и унижаемой стране народ интуитивно почувствовал в нем поборника национальных интересов и выбрал президентом.

Знаковые явления можно наблюдать в стенах российского парламента - Государственной Думе. Газета "Известия" с возмущением и гневом сообщала о солидарности лидеров левой оппозиции Геннадия Зюганова (КПРФ) и Виктора Илюхина (Движение в поддержку армии) с политикой правительства по укреплению государства. Газета обрушила на "предателей" весь набор унижающих ругательств: "…если и оппозиция, то карманная", "конкурс политических спекуляций", "стратегия левых проста, как портянка…". А что плохого сделали левые лидеры, кого они предали? Да никого. Они просто показали, что знают не только партийные, но и государственные интересы, и интересы государства, народа, общества в целом они способны поставить выше чисто партийных задач.

Согласие - альтернатива всем иным способам решения жизненных вопросов, связанным с насилием. В 1917 г. не особо старались найти согласие - получилась кровавая, разрушительная гражданская война. Хотя, как теперь принято говорить, и та, и другая из истреблявших друг друга сторон любили Россию и каждый хотел ей по-своему добра.

А как сегодня? "В чем, грубо говоря, различие между социальными доктринами левых и правых? - спрашивает в "Независимой газете" политолог Александр Шаравин и отвечает: - Согласно расхожему предрассудку, левые пекутся о сирых и убогих, а правые отстаивают интересы хозяев жизни. На самом же деле идеальная цель и тех, и других - всеобщее благоденствие. Только левые считают, что достичь его можно путем прямой помощи слабым от государства, которое для этого собирает львиную часть доходов у сильных. А правые полагают, что только возможности свободного развития для сильных может обеспечить достойную жизнь для всех".

Это две стороны одного и того же явления, взаимодействие которых определяет характер происходящих в обществе процессов. Они отнюдь не обязательно должны противостоять друг другу, доводя это противостояние до высшей точки накала, революционных взрывов и т.п. Уходящий век научил народы решать проблемы без кровопускания. Доказала свою жизненность социал-демократическая модель общественно-экономического устройства, где достигнут достаточно высокий уровень жизни.

Если судить в общем, то вывод может быть только таким: чем больше партия претендует на место в иерархии власти, тем больше она обязана думать и заботиться не об отдельных группах и слоях населения, а о населении в целом.

В условиях большого, многоклассового, многоэтнического общества вероятность того, что одна партия может удержать за собой всю совокупность функций по руководству обществом, невелика. Практически все современные политические системы в демократических обществах многопартийны. И в таком качестве они способны выступать от имени общества. А у нас в России кому дано выступать от имени более широких слоев народа? От народа в целом, от нации? От формирующегося гражданского общества?

В ходе выборных кампаний регулярно предпринимаются попытки создать широкие общественные объединения, по крайней мере для решения близлежащей политической задачи. Но эти попытки (Народно-патриотический союз, Союз правых сил, "Отечество-Вся Россия" и т.д.) касаются, как правило, лишь части политического спектра (левой или правой, левой или правой части центра).

Кто же может выступить от имени народа, нации, общества? Нам представляется, что, несмотря на противоречивый характер своей организации, тем более в условиях социально неоднородного общества, при наличии демократического строя таким органом должно быть государство. В современных демократических системах оно в меньшей мере соответствует обвинениям прошлого столетия, которые квалифицировали государство исключительно как инструмент, благодаря которому экономически господствующий класс становится одновременно и политически господствующим классом. Это и не "ночной сторож" капитализма. Все более функционируя как правовое и социальное, государство раскрывает свои возможности как органа, выражающего интересы всех социальных слоев, их арбитра, как естественного партнера гражданского общества.

Конечно, и отдельные партии, выражающие интересы части народа, не освобождаются от обязанности защищать интересы народа, общества, нации в целом. Помимо классового, общественного долга есть еще и гражданский долг, общий для всех, кто принадлежит к данному государству. Глубокие мысли по этому поводу высказывал большой русский философ-патриот Иван Александрович Ильин.

В своей книге "Путь духовного обновления" он писал: "Истинная политика ведется там, где царит солидарность между гражданами и отдельными классами. Она возникает не из параллелизма частных интересов, не из конкурирующих своекорыстий, не из классовой борьбы… Она возникает из солидарности и взаимности. Она исходит от идеи целого "народного единства, родины; она считается с духом, со справедливостью, с естественным правом, с общими задачами и целями; она ведет не к классовым раздорам, не к партийной грызне, не к политическому торгашеству, не к распродаже с молотка государственной власти; она требует, чтобы гражданин отождествлял себя со своей родиной, чтобы он принял интерес своего государства и все справедливые интересы всех своих граждан".

И.А.Ильин исходил из того, что "государство не призвано опускаться до частного интереса отдельного человека; но оно призвано возродить каждый духовно верный и справедливый интерес отдельного гражданина в интерес всего народа и всего государства". Философ указывает, как именно личное становится общим: "Если есть какой-нибудь "частный" интерес, который духовно верен и справедлив, то он уже есть не просто частный интерес, но субъективное естественное право и тем самым - общий, публичный и всенародный интерес, интерес и задача самого государства".

Вот этого единения личного, общего и всенародного нам так не хватает сегодня. Уставшие жить под плитой партии-монолита, мы испытывали восторг, когда на месте плиты оказались тысячи осколков, частью которых оказались и мы. А теперь не знаем, как подняться до того общего, что объединяет всех живущих на российской земле, составляющих российское общество.

После того как была низвергнута коммунистическая идеология, многие полагали, что с идеологией покончено навсегда. Однако эйфория продолжалась недолго. Общество, в лице даже самых непримиримых противников идеологии, очень быстро убедилось, что идеологический вакуум неестествен, что без идеологии, вне ее оно не может жить. Начался поиск новой идеологии - национальной, государственной. Как долго пройдет этот поиск - неизвестно. Но основной, определяющий ее документ уже имеется. Это - конституция. А материал к документу - современное состояние страны, ее роль в сегодняшнем мире, их история, прежде всего в ее главных событиях и фактах.

Через призму сказанного видится и основной принцип гражданского воспитания молодежи в условиях плюралистической общественно-политической системы.

Воспитание, формирование граждан должны осуществляться на базе того общего, которое делает всех нас членами одного общества, гражданами одного государства, россиянами. На базе общих интересов, составляющих фундамент общей для всех государственной, национальной идеологии, зреющей в народном сознании, в умах представляющих народ интеллектуалов.