III. Конъюнктура Нефти на мировых рынках

Для практической реализации нефтяных проектов Азербайджана неблагоприятна и конъюнктура, складывающаяся на мировом нефтерынке. Превышение предложения над спросом обрело характер устойчивой тенденции, что естественным образом отражается на цене нефти. Аналитики отмечают, что «на биржах вот уже который год оказывается слишком много нефти, что снижает ее цену». По их мнению, в начале XXI в. предложение нефтепродуктов на мировом рынке увеличится. Такое положение, считают они, может сохраниться как, минимум, еще в течение 20—25 лет.

Подобное развитие событий объясняется значительным расширением круга стран, экспортирующих нефть и соответственно усилением между ними конкурентной борьбы. В этом же направлении действуют современные достижения в области нефтяных технологий, ведущих к снижению себестоимости и обеспечивающих быстрый прирост запасов. Так, «за последние десять лет прирост совокупных мировых запасов нефти составил 60%». Фактором, способствующим снижению цен на нефть, является и то обстоятельство, что XXI в., по мнению специалистов, будет веком газа. По прогнозам, природный газ в XXI в. составит серьезную конкуренцию нефти как более дешевый и экологичный энергоноситель. Как утверждают специалисты, ряд промышленно развитых стран перейдет на дешевое газовое топливо.

В достаточно низком уровне цен на нефть заинтересованы и нефтеэкспортеры Персидского залива. Низкая себестоимость добычи нефти в этом регионе — 1,0—1,5 долл. за баррель обеспечивает им эффективность добычи даже при низких ценах, создавая при этом критическую ситуацию для конкурентов, добывающих и транспортирующих нефть в менее благоприятных условиях. К числу таковых, конечно, относится не в последнюю очередь Азербайджан. К тому же, весь объем потребления нефти развитых стран до 2025 г.
вполне обеспечивается их собственными нефтересурсами и традиционными поставщиками. Такими традиционными поставщиками для основных импортеров нефти — Франции, Германии, Италии, Великобритании, США, Японии являются Россия, Саудовская Аравия, Кувейт, Катар, Арабские Эмираты, Ливия, Алжир, Габон, Венесуэла, связанные с потребителями давними и прочными партнерскими отношениями и надежными коммуникациями от танкерных флотов до нефтепроводов. Кроме того, по данным министерства энергетики США, ОПЕК и МЭА, добыча и доставка каспийской нефти в США будет обходиться в целом много дороже, чем освоение нефтересурсов Мексиканского залива и Карибского моря, расположенных вблизи южного побережья США. И сейчас туда вкладывается на порядок больше средств, чем в каспийские проекты.

Договора, заключенные между российским Газпромом и Турцией на поставку в эту страну российского газа, также способны составить конкуренцию азербайджанским нефтеэкспортным проектам.

Перечисленные обстоятельства дают основания утверждать, что конъюнктура мирового нефтяного рынка не дает гипотетическому азербайджанскому нефтеэкспорту сколько-нибудь серьезных шансов на успех ни в настоящем, ни в обозримом будущем. Такое положение, по мнению наблюдателей, продлится достаточно долго, если учесть состояние мировых финансовых рынков и борьбу за мировое господство, в которой нефть и цена на нее играют не последнюю роль.

Надеяться на изменение ситуации на мировом нефтяном рынке не приходится еще и потому, что сложившееся положение вещей соответствует интересам развитых стран, для которых сырье чем дешевле, тем лучше, так как позволяет им в себестоимости конечной продукции снизить энергетическую составляющую.
И в этом глобальном столкновении интересов импортеров и привилегированной части экспортеров с остальным нефтеэкспортным сообществом погребенными оказались все варианты нефтяных прожектов Азербайджана. Свободу рынка ограничивает свобода конкуренции. Высокие издержки добычи и транспортировки азербайджанской нефти при крайне незначительных запасах и объемах добычи делают ее неконкурентоспособной на мировом рынке и непривлекательной для зарубежных инвесторов.

Нефтяной кризис уже больно ударил по экономике Азербайджана. Достаточно сказать, что с октября 1997 г.
до середины марта 1998 г. цены на нефть упали на 40%. Падение продолжается. На сегодня они почти в три раза ниже, чем в 1997 г., и грозят перейти критический уровень в 8—10 долл. за баррель. Это снижение цен создало критическую ситуацию и в России, где поступления от нефтеэкспорта составляют более четверти бюджета, и в Иране, где они равны 38%. В Азербайджане же они равны 52%, что дает основания наблюдателям говорить о параличе экономики республики. Оскудение же бюджета резко снижает и без того небогатые возможности Азербайджана вкладывать собственные средства в разведку и добычу нефти. Но главное, падение цен на нефть изменило отношение к азербайджанским нефтепроектам иностранных инвесторов, вызвав у них сомнение в рентабельности строительства даже короткой ветки азербайджано-грузинского участка нефтепровода Баку — Супса. Относительно же наиболее дорогой и сложной части прохождения трубопровода уже по территории Турции принято очередное предварительное решение западных компаний — участниц азербайджанского нефтяного консорциума (АМОК) об отсрочке его строительства из-за неблагоприятной конъюнктуры.

Однако перечисленные финансово-экономические обстоятельства, откладывающие азербайджанские нефтяные прожекты в долгий ящик удивительным образом сочетаются с возросшей политической и военной активностью в регионе заинтересованных государств и организаций. Достаточно отметить появление совсем недавно некой новой экзотической организации — «Тюркского ИНТЕРПОЛа», в задачу которого входит военная охрана, пока существующего только на бумаге, транскавказского транспортного коридора, включая трубопроводы. За созданием этой тюркской организации стоят США. Наверно, потому ее задачи столь естественно перекликаются с разработанным в США в 1994—1996  гг. планом военной операции «Шторм над Каспием», имеющим аналогичные цели охраны трубопроводов и западных инвестиций. Хотя нет и не предвидится ни серьезных инвестиций, ни соответственно трубопроводов, ввиду того, что в Азербайджане нет стоящей внимания импортеров нефти. А это определяет декларативный, чисто пропагандистский характер подписываемых меморандумов, соглашений и контрактов, связанных с нефтью Азербайджана.

Очевидно понимание того, что политической мякиной нельзя долго кормить потенциальных инвесторов. Пол Гобл, один из идеологов фундаментального территориального и политического переустройства Закавказья с доминирующей идеей вытеснения России, предостерег Запад. Он подчеркнул: «...если интерес Запада  к региону спадет и вынудит неф-тяные компании сократить инвестиции, то шансы России увеличить влияние в регионе возрастут. Укрепление же России в регионе может повлиять на политические процессы и в самой России, и в регионе. В этом случае геополитический баланс в странах региона может измениться в противовес интересам Запада. Если Запад отвернется от региона, то это может стоить ему увеличения давления со стороны производителей нефти — России и Ближнего Востока в далекой перспективе. Было бы неправильно предполагать, что все компании в одночасье отвернутся от нефтяных проектов Каспия. Однако изменение отношения к этому вопросу может серьезно повлиять на народы и правительства региона. Поэтому на Западе должны понимать, что если они нарушат взятые на себя обязательства по каспийской нефти, то потом когда-нибудь вновь вернуться в регион может оказаться невозможным».

Итак, Гобл рассматривает каспийскую нефть в качестве механизма противодействия производителям нефти России и Ближнего Востока. Учитывая же нынешнюю конъюнктуру на мировых нефтяных рынках, он видит такую возможность только в далекой перспективе.

В настоящее же время предмет тревоги Гобла — угроза достигнутому уровню присутствия и влияния Запада в Причерноморско-Каспийской зоне, продвижению его интересов в этом регионе. Опасения Гобла связаны с возможностью возвращения и укрепления позиций России на этом важнейшем стратегическом перекрестке в случае разочарования западных инвесторов в перспективности азербайджанских нефтяных проектов и транспортно-коммуникационных возможностях Азербайджана.

И здесь возникают ассоциации с планами и высказываниями западных политиков в отношении Кавказа периода первой и второй мировых войн. У.Черчилль еще в 1919 г. назвал Каспийский регион «мягким подбрюшьем» России, овладение которым позволит не только контролировать Персию, но и обширные российские территории, а также и значительную часть Средней Азии. В гитлеровском плане «Фельми», предусматривающем оккупацию вермахтом Ирана, Ирака и Прикаспийского региона Средней Азии в 1942—1943 гг., подчеркивалось: «...Политико-географическое положение Каспийского моря и его берегов — главные факторы, предопределяющие кон-троль рейха над этим регионом. Французский генерал Вейган, комментируя британо-франко-турецкий план вторжения в 1940 г. в СССР через Закавказье (в том чис-ле «транзитом» через Турцию), выразился более точно: «...Овладев Батумом, Баку и обеспечив кон-троль над акваторией Черного и Каспийского морей, мы вошли бы в Россию, как нож в масло».

В период же гражданской войны и распада Российской Империи Англия и Германия, как известно, практически оккупировали Закавказье и прорвались в Среднюю Азию. История, к сожалению, имеет свойство повторяться. И уже в настоящее время о серьезности намерений США кардинально усилить свое политическое и экономическое влияние в бывших республиках Закавказья свидетельствует тот факт, что в рамках информационно-аналитического директората ЦРУ создано специальное подразделение. В его задачи входит отслеживание происходящих в регионе Каспийского моря событий и выработки рекомендаций для политического руководства США.

Таким образом, на протяжении всего XX в. политику Запада — США, Великобритании, Германии, Франции в отношении Черноморско-Каспийской зоны, отличает экспансионизм, главная цель которого, повторимся, «войти в Россию, как нож в масло».

В настоящее время эта задача дополнена и расширена задачей изоляции и блокирования России путем создания альтернативных российским ис-точников энергоносителей, а также, имеющих широтную направленность, транспортно-коммуникационных коридоров, между Европой и Азией, Западом и Востоком в обход России.

Сегодня совершенно очевидно, что под предлогом интереса к азербайджанской нефти, под его дымовой завесой на Кавказе идет конструирование и укрепление в лице Азербайджана государства, призванного служить стойким стратегическим интересам Запада в Причерноморско-Каспийском регионе с далеко идущими целями, создается плацдарм военной угрозы России с юга. Кроме того, Азербайджан взял на себя роль инициатора в формировании альтернативных СНГ коалиций и союзов (ГУАМ) антироссийской направленности, претендующих на международный статус.

Одновременно нельзя забывать, что Азербайджан сегодня — это та же натовская Турция, но глубоко продвинутая к российским рубежам, со всем комплексом ее многовековых амбиций и противостояния России, хорошо вооруженная идеологией пантюркизма.

При отсутствии собственных серьезных сырьевых ресурсов Азербайджану, кроме того, предназначено выполнять роль транзитной опорной базы для транспортировки среднеазиатских энергоносителей, главным образом — нефти Казахстана в обход территории России, по дну Каспийского моря. При этом опять-таки игнорируется описанная выше бесперспективность ставки на транспортно-коммуникационные возможности Азербайджана.

Опорной транзитной базой должен служить Азербайджан и для бесшумно выношенного, в противовес громогласности нефтяных проектов, грандиозного проекта «ТРАСЕКА» — транспортно-коммуникационного коридора между Европой и Азией. Очевидно, что этот проект должен стать альтернативой российскому Транссибу и БАМу.

В настоящее время этот проект вышел из тени. Он представляет собой некую, подогнанную под политические интересы Запада, модификацию исторического Великого Шелкового Пути. Сегодня для Запада пришел черед широкой рекламы этого проекта и активного продвижения его в жизнь.

При этом проект «ТРАСЕКА» перспективнее и реальнее рассмотренных в настоящей работе нефтяных проектов. Есть основания полагать, что именно он, а не нефть, является для этого региона «проектом века», ножом, который призван отсечь Россию от Кавказа и Средней Азии, напрямую соединив с ними Европу. О значении ведущейся в этом направлении работы свидетельствует широчайший размах проведенного в Баку осенью 1998 г. международного форума под председательством Гейдара Алиева.

Все это дает четкий ответ на вопрос — почему ажиотаж вокруг азербайджанской нефти не утихает, невзирая на то, что запасы нефти в этой республике ничтожны, условия ее залегания — неблагоприятны, транспортировки — тупиковы, конъюнктура нефти на мировых рынках кризисная и улучшение на перспективу не просматривается.

Что же противопоставляет Россия этой политике проникновения и утверждения на Кавказе под дымовой завесой нефти стран Запада и Турции при прямом содействии руководства Азербайджана и Грузии?

К сожалению, приходится констатировать, что политику России на Кавказе отличает перерастающее в пораженчество попустительство, непоследовательность и противоречивость действий.

В общественном сознании это связывалось, как отмечает Н.Рыжков¹, с серьезными личными интересами людей, находящихся в верхних эшелонах власти, способных влиять на решения независимо от того, отвечают ли они интересам государства сегодня или в перспективе.

Остается без ответа вопрос, как скоро будут осознаны руководством России его политические просчеты на Кавказе и какие меры будут предприняты против усилий Запада закрепиться на этом важнейшем перекрестке мира.

¹ Н.И.Рыжков «Возвращение в политику». РАУ-Университет. М., 1998.