МЕТАМОРФОЗЫ РОССИЙСКОЙ ВЛАСТИ 

Мы не ошиблись. Весенняя реорганизация Правительства и введение в него группы так называемых «молодых реформаторов» во главе с А.Чубайсом и Б.Немцовым сопровождались максимальным ужесточением либеральной политики. Благодаря личной поддержке Б.Ельцина и собственной активности либералам удалось существенно потеснить «старую номенклатуру» и добиться ощутимого перевеса в борьбе за влияние в президентских структурах и органах исполнительной власти. С легкой руки некоторых политологов, например В.Никонова, эти процессы получили название «второй либеральной революции». 

Наряду с «проталкиванием» секвестра федерального бюджета 1997 г., «молодыми реформаторами» был предпринят ряд шагов, как бы призванных продемонстрировать не только решительность, но и необратимость инициирован ных ими перемен. Напомним лишь некоторые, наиболее заметные. 

Прежде всего, это самая целенаправленная за все годы рыночных преобразований попытка проведения налоговой реформы. Разработанный в недрах Минфина проект Налогового кодекса жестко увязывался с бюджетными вопросами и — по расчетам «реформаторов» — должен был обеспечить существенное пополнение государственной казны. 

Кроме того, принятие кодекса позволяло решить еще одну важную задачу — максимально сократить финансовую помощь регионам, что вызвало обструкцию этого документа среди руководителей субъектов Федерации. Идеология уменьшения государственных расходов лежала в основе и других «реформаторских» прожектов — в социальной, пенсионной и особенно жилищно-коммуналь ной сферах. 

Наиболее сложной и конфликтной оказалась проходившая с переменным успехом (и не без потерь с обеих сторон) реструктуризация естественных монополий ¹. Не добившись на данном направлении решающих успехов, правительство, тем не менее, усилило контроль над этими структурами, обеспечив, к примеру, погашение «Газпромом» основной задолженности перед федеральным бюджетом. Новая команда пришла и в РАО «ЕЭС», где кадровые успехи первых вице-премьеров оказались наиболее впечатляющими. 

Усилению позиций «молодых реформато ров» отчасти способствовала раздробленность противостоящих им группировок, а также определенные изменения в общей расстановке сил. Речь идет о тенденции, обнаружившейся еще в ходе президентской кампании — активном вхождении в политику крупного бизнеса, претендующего на непосредственное участие во власти. 

Но если в 1996 г. эти претензии носили довольно ограниченный характер и не подкрепля лись соответствующими позициями в ключевых сферах экономики, то год спустя картина существенно изменилась. Летние инвестицион ные конкурсы по «Сибнефти», Тюменской нефтяной компании (ТНК), «Связьинвесту» и «Норильскому никелю», сопровождавшиеся неизменными громкими скандалами, ознаменовали начало нового передела собственности, существенно превосходившего по своим масштабам не только ваучерную приватизацию, но и залоговые аукционы 1995 г. Результатом стало объединение финансового капитала с промышленным и образование крупных, консолидированных и конкурирующих друг с другом «финансово- политических (олигархических) группировок. Таким образом, провозглашенная Б.Березовским вскоре после президентских выборов «семибанкирщина» со временем уступила место постоянно усиливающемуся столкнове нию клановых интересов, которому стороны усиленно стремились придать характер мировоззренческих различий. Дальше всех в этом вопросе попытался пойти Б.Немцов, назвавший политическую линию «молодых реформаторов» «народным» капитализмом, а их оппонентов Ю.Лужкова и Б.Березовского — соответственно «номенклатурным» и «олигархическим». 

На самом же деле в борьбе за госсобствен ность, а с ней — и за политическое влияние все стороны конфликта и А.Чубайс с Б.Немцовым, и его главный оппонент Б.Березовский, все более склонявшийся на сторону традиционной номенклатуры, опирались преимущественно на аппаратные методы, мало чем отличаясь друг от друга. Различия касались лишь тактики. 

Так, первые вице-премьеры (особенно А.Чубайс), располагавшие более значительным объемом властных полномочий, пошли по пути создания определенным финансовым структурам режима наибольшего благоприят ствования, допустив их до бюджетных средств, а также лично участвовали в формировании ряда международных инвестиционных консорциумов. Что касается Б.Березовс кого, то им была принята на вооружение тактика закулисных консультаций и сделок, в ходе которых стороны договаривались о разделе сфер влияния. В случае, если такое невозможно, — а именно это имело место в ходе летних аукционов, — использовался широкий спектр других методов — от создания процессуальных помех конкурентам до аккумуляции финансовых потоков приватизи руемых предприятий и заблаговременного овладения на них ключевыми позициями. Именно этим, в частности, сегодня отличается процесс подготовки к конкурсу по НК «Роснефть». 

Конфронтация между банками, с одной стороны, соответствовала планам исполнительной власти, так как позволяла Б.Ельцину не только существенно расширить свою опору, включив в нее противоборствующие структуры, но сформировать систему сдержек и противовесов внутри самого «большого бизнеса». 

Данный этап развития противостояния между различными группировками «партии власти» завершился сентябрьской встречей ведущих банкиров с Б.Ельциным, состоявшейся по инициативе премьера В.Черномырдина. Встреча не устранила, да и не могла устранить межгруппо вых противоречий. Такая цель перед ней и не ставилась. Но главная задача — публичная демонстрация зависимости крупного бизнеса от власти — похоже, оказалась достигнутой. Неудивительно поэтому, что именно после этой встречи процесс разложения «семибанкирщины», а вместе с ней и единой команды Б.Ельцина образца 1996 г. окончательно перешел в открытое политическое соперничество. 

Таким образом, к осени 1997 г. некогда единая политическая и финансовая элита окончательно разделилась на две основные группиров ки олигархически-кланового типа, овладевшие большей частью политического пространства. Выстроенные сверху вниз, на принципах вертикальной интеграции, они приступили к накоплению сил и ресурсов — политических, экономических, финансовых и др. — для следующего избирательного цикла (1999—2000 гг.). Стратегия, выстраиваемая лидерами кланов, не только практически исключает «размывание» ресурсов и их «разведение» по различным командам, но и предполагает их жесткую концентрацию. Конечно, отдельные «перебежки» из лагеря в лагерь не исключены. Но это только подтвержда ет общее правило: политику в России сегодня делают не «одиночки», а команды. 

Осенний этап противостояния кланов, ознаменовавшийся массированным сбросом всевозможного компромата — от пресловутых «книжных» скандалов до прямых обвинений высокопоставленных правительственных чиновников чуть ли не в «государственной измене», — окончательно перевел конфликт в плоскость политического противоборства. Стало очевидно, что борьба идет не «до первой крови», которая давно уже «пролилась», а до полной дискредитации и уничтожения оппонентов, выдавливания их даже не НА, а ЗА «обочину» российского политического процесса. Пропорционально этим задачам выросли и ставки. Очевидно, что «на кону» сегодня находятся не столько корпоративные интересы и тем более не отдельные объекты собственности, а политическая власть в «постельцинской» России в целом. 

Данный аспект межгруппового соперничества был наглядно продемонстрирован в ноябре 1997 г. в процессе создания крупейших инвестиционных консорциумов — «Газпром» — «ЛукОЙЛ» — «Shell» и ОНЭКСИМ («Сиданко») — «British Petroleum». Показательно и то, что непосредственное участие в них впервые приняли реальные лидеры противоборствующих финансово-политических кланов России — В.Черномырдин и А.Чубайс. Тем самым были фактически открыто обозначены тщательно оберегаемые границы их стратегических интересов. Не вызывает сомнений, что они выходят далеко за рамки приватизации «Роснефти», которая рассматривается в качестве не более чем своеобразного «пробного шара». 

Олигархический характер ведущих груп- пировок, их опора прежде всего на институциональные (властные) ресурсы и вышедший из недр госсобственности номенклатурный банковский капитал, доминирование аппаратных, а не конкурентных форм борьбы за экономическое и политическое влияние очевидны. Это позволяет подвести один из важнейших итогов года: «вторая либеральная революция», о необходимости которой столь долго говорили идеологи отечественного радикального западничества, не принесла ожидаемых результатов. А это означает, что политическая инициатива постепенно переходит в руки так называемого «национального капитала», олицетворяющего возвращение страны в лоно «управляемой» экономики и не менее «управляемой» демократии. 

Подобный поворот событий отчасти отражает общее падение авторитета государственной власти и ее институтов, которое подтачивает основы режима, создавая благоприятные условия для вызревания альтернативных — в том числе и оппозиционных — настроений и взглядов. 

С другой стороны, сложившаяся модель противостояния неизбежно разрушает устоявшиеся стереотипы и правила игры внутри самой элиты, в том числе и те, которые до этого худо-бедно соблюдались. Победа в этом противосто янии приобретает особую цену. Из своеобраз ного ПРИЗА в виде мандата на управление страной и ее ресурсами она превращается в единственное по-настоящему надежное СРЕДСТВО, а точнее, в УСЛОВИЕ ВЫЖИВАНИЯ. Раскол политической и финансовой элиты становится непреодолимым, а это означает неизбежность радикальной перегруппировки сил. В ее рамках вчерашние союзники по борьбе с пресловутой «коммунистической угрозой» не только окончательно расходятся по разные стороны ими же созданных баррикад, но и все активнее апеллируют к своим бывшим оппонентам в оппозиционном лагере, пытаясь заручиться их поддержкой в борьбе друг против друга. 

В самом деле: вопрос, каким образом Государственной Думе удалось столь успешно противостоять политическому нажиму А.Чубайса и Б.Немцова, последовательно торпедируя все их начинания в бюджетной, налоговой, пенсионной, социальной и жилищно-коммунальной сферах, останется без ответа, если игнорировать моральную, политическую, а по некоторым сведениям, и финансовую поддержку, оказанную оппозиционным парламентариям противниками «молодых реформаторов» из стана самих ведущих «олигархов». 

И здесь мы подходим к следующему важнейшему политическому итогу завершившегося года: главный водораздел в борьбе за власть все более пролегает не между пресловутыми «сторонниками» и «противни ками» реформ, а между крупнейшими группами корпоративных финансово-политичес ких интересов. 

Из этого вытекает по крайней мере несколько важных выводов «второго порядка»: 

Во-первых , трансформировавшись в так называемую «системную» оппозицию, коммунисты фактически утратили прежнее безоговороч ное лидерство в оппозиционной части истеблишмента (еженедельные «рейтинговые» проценты Г.Зюганова, приводимые в «Итогах» Е.Киселевым, на наш взгляд, не в счет: они демонстрируют не столько реальное соотношение сил, сколько границы наиболее устойчивой части контролируемого КПРФ электората). Именно этим объясняется продолжающееся размежевание с прежними союзниками по президентской кампании 1996 г. При этом одни из них — например, С.Говорухин, — переходят в команду Ю.Лужкова, другие — С.Бабурин — меняют идеалы «просвещенного патриотизма» на лидерство в радикально-националистической части спектра, а третьи — А.Руцкой — продолжают разыгрывать собственную карту, безосновательно, на наш взгляд, рассчитывая на новый прилив избирательских симпатий. 

Обращает внимание и углубляющийся разрыв КПРФ с радикально-оппозиционными СМИ (например, газетой «Завтра»), руководители которых все более активно обвиняются другими радикалами в «позднем прозрении» и чрезмерно длительном пособничестве оппортунизму Г.Зюганова и его сторонников. 

Во-вторых, в лагере «системной оппозиции», субъектом которого становится КПРФ, имеются свои лидеры, к которым прежде всего принадлежит Ю.Лужков. Это особенно заметно на фоне все более отчетливого доминирования институциональных (властных) факторов над политическими и тем более партийными. Обращают внимание и своеобразные «дифирамбы» в адрес московского мэра, которыми сопровождаются некоторые заявления как самого Г.Зюганова, так и части его коллег из Президиума ЦК. Понятно, что в этой нише партия может рассчитывать на роль разве что одной — хотя и наиболее мощной — группы поддержки того же Ю.Лужкова или любого другого потенциального фаворита. Конечно же, положение «гирьки» — пусть и решающей — на чьих-то политических, а тем более предвыборных, весах сулит лидерам КПРФ и НПСР немалые перспективы, вплоть до последующего получения ими ряда руководящих постов в структурах исполнитель ной власти. Но это вряд ли удовлетворит рядовых коммунистов, все более настойчиво требующих от своих руководителей настоящей, а не притворной оппозиционности. 

В-третьих , с ослаблением позиций А.Чубайса и его сторонников именно Ю.Лужков начинает наиболее активно претендовать на роль главного возмутителя спокойствия на властном Олимпе. Не исключено, что при окончательном завершении политической карьеры «отца приватизации», которое судя по всему не за горами, на московского мэра сделают ставку финансово-промышленные круги, ранее поддерживав шие А.Чубайса. Чем иначе объяснить все более частое появление «пролужковских» публикаций на страницах близкой к ОНЭКСИМу «Комсомольской правды» при заметном ее охлаждении к самому первому вице-премьеру? 

Ответ прост: номенклатурная модель «народного» или «социалистического» капитализ ма, тщательно отстраиваемая Ю.Лужковым в Москве, где сконцентрировано более 70% всех финансовых потоков страны, не может не привлекать крупный капитал своей надежностью, устойчивостью, стабильностью и — главное — управляемостью. Последние сомнения на этот счет были развеяны декабрьскими выборами в Московскую городскую Думу, в ходе которых мэр в очередной раз доказал, что полностью контролирует ситуацию в столице, начисто переиграв оппонентов и подтвердив наличие у него неограниченной поддержки не только органов власти, но и населения. 

Но нынешние успехи Ю.Лужкова обусловлены и еще одним важнейшим фактором: они отражают пока еще не совсем осознанное, но все более отчетливое стремление общества к предсказуемости, спокойствию и уверенности в завтрашнем дне. Голосуя за пресловутый «список Лужкова», уставшие от перемен граждане инстинктивно поддерживают его курс на ограничения ЛЮБОЙ нестабильности и ЛЮБОЙ стихии, в том числе и политической. Именно это питает становящиеся все более массовыми умеренно авторитарные и даже царистские настроения, которыми умело пользуются ведущие представители номенклатурного истеблишмен та, широко использующие для пропаганды этих идей современные технологии и приемы публичной политики. 

В-четвертых , важнейшее место в окончатель ном распределении будущих электоральных ресурсов в настоящее время принадлежит Б.Березовскому, который смог мобилизовать против своего главного оппонента — А.Чубайса — самый широкий спектр различных сил — от значительной части «партии власти» до умеренной и даже радикальной оппозиции, не скрывающей готовности поддержать любого противника «антинационально-западнического» эксперимента торства. Сегодня, судя по всему, его симпатии, а точнее, интересы находятся на стороне команды В.Черномырдина, с которой он, тем не менее, не смешивается. 

Что касается А.Чубайса, то его положение после ноябрьского «разгрома» выглядит практически безнадежным. В пользу этого говорят и пассивность контрпропагандистских акций, и ослабление позиций в Минфине с последующей утратой контроля за ходом бюджетного процесса, и ужесточение позиции В.Черномырдина, все более откровенно игнорирующего мнение своих первых заместителей. 

Обращает внимание и очевидная перемена взглядов самого Б.Ельцина, впервые фактически открыто приравнявшего сторонников либерального монетаризма к наиболее радикальным последователям коммунистической идеи². 

Вслед за А.Чубайсом несколько пошатнулось положение Б.Немцова, все более утрачивающего влияние в ТЭК, а также среди бывших коллег по губернаторскому корпусу. 

Понятно, что при углублении указанных тенденций правомерно будет говорить о формировании в стране совершенно новой реальности. Ее предварительные контуры начинают просматриваться уже сегодня. В их числе: 

• дальнейшая «номенклатуризация» политического процесса, в рамках которой роль внесистемных лидеров федерального уровня все активнее берут на себя наиболее влиятельные региональные руководители — Ю.Лужков, Е.Строев и др.; 
• окончательное превращение КПРФ в «системную» и, более того, встроенную во власть силу (ряд источников внутри партии, в том числе и из думской фракции, не исключают возможности приглашения некоторых влиятельных партийцев, например Ю.Маслюкова и Ю.Воронина, на ответственные посты в правительстве); 
• углубление внутреннего раскола в «партии власти», в рамках которого на фоне все более отчетливого краха либерально-западни ческой модели реформ последовательно формируются два мощных и влиятельных предвыборных альянса — В.Черномырдина и Ю.Лужкова, каждый из которых обладает полным набором необходимых институцио нальных (властных), политических, экономических, финансовых и коммуникативных (информационных) ресурсов; 
• активизация процесса перегруппировки партийно-политических сил, в рамках которой основными политическими игроками активно мобилизуется обществен ная поддержка, а также проходят необходим ую апробацию новые формы контроля за электоратом. 

Так, внешне малопонятным — вне контекста новых политических технологий — остается неожиданное примирение Президента с Государственной Думой, традиционно выступающей главным обличителем «антинародного режима». Большинству политологов и экспертов при этом совершенно очевидно, что: 

• памятный звонок Б.Ельцина спикеру Г.Селезневу в кульминационный момент рассмотрения Думой вопроса о доверии правительству, на самом деле позволил парламентариям «сохранить лицо» и уйти от нежелательного для них голосования. В случае, если бы такое голосование состоялось, но провалилось — а сомнений в этом практически не было, — А.Чубайс не только существенно укреплял бы свои позиции — в том числе и путем присвоения себе ведущей роли в «продавливании» бюджета через оппозиционный парламент, — но и публично унижал Думу, как бы выставляя напоказ ее страх перед возможным роспуском; 
• не менее памятный визит Б.Ельцина в нижнюю палату в день принятия бюджета в первом чтении. Так как его положительный итог был практически предопределен, появление Президента оставило впечатление «политической многоходовки», призванной как продемонстрировать его безусловное лидерство, так и предупредить любые иные толкования происходящих событий различными правительственными чиновниками. 

«Большая четверка» (Консультативный совет), «круглый стол», другие неформальные, но достаточно эффективные, как показывает практика, институты, компенсирующие главный недостаток действующей Конституции — отсутствие согласительных механизмов между различными ветвями власти — способствуют вовлечению российского парламента в число реальных участников политического процесса. Можно сказать, что на исходе четвертого года своего существования Федеральное Собрание наконец, похоже, действительно становится самостоятельным и равноправным субъектом выстраиваемой Б.Ельциным системы сдержек и противовесов. 

Плохо это или хорошо? Вопрос сложный. Развитие этих процессов, с одной стороны, может свидетельствовать о постепенном преодолении фаворитизма и укоренении в российской политической культуре легитимных, выборных начал самоорганизации власти. И это нельзя не приветствовать. С другой — очевидно, что в условиях неразвитости гражданского общества данная тенденция непрочна и в любой момент — как только это будет отвечать интересам исполнительной власти — может смениться новой антипарламентской кампанией, вплоть до ревизии всех достигнутых в последнее время договорен ностей. 

Пока же Б.Ельцин начинает строительство новой системы сдержек и противовесов — на этот раз внутри самого парламента. 

Поясним. Во второй половине декабря Президент потребовал от Государственной Думы изменить концепцию нового Закона о выборах депутатского корпуса и перейти от смешанной избирательной системы к мажоритарной — выборам только по одномандатным округам. По мнению главы государства, мажоритарная система более соответствует представлениям граждан о принципах народовластия и персональной ответственности своих избранников. Большинство политиков и экспертов поторопились интерпретрировать это как предупрежде ние парламентариям не «заваливать» бюджет, а также обещанные поправки к многострадально му Закону о правительстве. Некоторые, например руководитель думской фракции НДР А.Шохин, ратовали за сохранение пресловутого «пакетного» межфракционного соглашения и предостерегали оппозицию от узурпации лидерства в нижней палате. 

Думается, что такие объяснения в целом верны, но поверхностны. Истинной причиной столь неожиданного и внешне несвоевременно го — по прошествии нескольких месяцев — выступления Б.Ельцина, на наш взгляд, является попытка разрушить намечающееся сближение палат Федерального Собрания путем подчеркнутого и несколько театрализованного обращения к одному из наиболее конфликтных вопросов их междоусобных отношений. 

Не назовешь случайным и выбранное Президентом время: мало кто заметил подчеркнуто скоординированное выступление думцев и сенаторов по вопросу о ключевой для судеб федерального бюджета приватизации «Роснефти» — и первые и вторые не только ратовали за сохранение контрольного пакета акций этой компании в государственной собственности, но и учредили в этих целях специальный орган — рабочую группу для составления рекомендаций правительству по поводу ее продажи. 

Расчет оказался верным: как и следовало ожидать, Совет Федерации одобрил президент скую инициативу. Большинство же нижней палаты, включая спикера Г.Селезнева и лидеров проправительственной фракции НДР, — и это также легко прогнозировалось — ее отвергло, выступив за сохранение партийных списков. 

Больше к данной теме Б.Ельцин не возвращался и — надо полагать — в ближайшее время вряд ли вернется, ибо главная цель — поощрение разногласий в Федеральном Собрании — достигнута, а попытка реального упразднения партийных списков неизбежно перечеркнет все усилия президентской стороны по нормализа ции отношений между ветвями власти. Но нет сомнений в том, что найдено оптимальное средство «организации» нового конфликта — в случае, если в этом возникнет необходимость. 

То есть нынешнее «возвышение» парламента пока целиком и полностью зависит от «доброй воли» Президента и, возможно, призвано компенсировать нынешний раскол правящей элиты. Более того: поражение одной из противоборствующих олигархичес ких группировок, на наш взгляд, неизбежно станет первой более или менее серьезной проверкой на прочность новой модели президентско -парламентских взаимоотношений, после которой выявятся действительно господству ющие тенденции общественного и политического развития России.