В течение последних четырех лет российско-американские отношения на первый взгляд развивались чрезвычайно динамично. Достаточно сказать, что за период 1992-1995 гг. Россия и США заключили свыше 100 межправительственных и межгосударственных соглашений - больше, чем СССР и США заключили за 50 лет, с 1933 по 1983 г. За тот же период состоялось 12 российско-американских встреч и огромное количество контактов на более низких уровнях.

И тем не менее далеко не все - как в России, так и в Соединенных Штатах - удовлетворены тем, что происходит в российско-американских отношениях. "Казалось бы, что в отношениях между Россией и США все нормально, - пишет директор Института США и Канады Российской Академии наук С.М, Рогов. - Но даже неспециалистам заметно, что Вашингтон и Москва явно недовольны друг другом. Растет список международных вопросов, где две державы придерживаются противоположных позиций. Сегодня приходится констатировать, что российско-американское партнерство пока не состоялось^*. И действительно, как у Москвы, так и у Вашингтона накопилось немало претензий к своему визави.  

1. Приближение НАТО к границам России чревато, по мнению Москвы, чрезвычайно неприятными геополитическими и военными последствиями. Во-первых, Россия оказывается в

полной политической изоляции в Европе, один на один с самым могущественным военно-политическим союзом в мире. Во-вторых, "новые" члены НАТО могут стать местом дислокации военных (в том числе ядерных!) баз "старых" членов Североатлантического альянса. Не мудрено, что практически все российские политические партии и движения (кроме, пожалуй, Дем-выбора России) выразили свое негативное отношение к перспективам расширения НАТО.

2. За последние несколько лет выявились различия в подходах Москвы и Вашингтона к таким регионам, как Ближний и Средний Восток, Корейский полуостров, бывшая Югославия, СНГ и Куба. Это в основном разногласия вокруг санкций и репрессалий в отношении большой группы государств третьего мира, которые являются традиционными торговыми партнерами и должниками России.

На каком, допустим, основании Россия должна отказываться от продажи легководного атомного реактора Ирану, который, как известно, присоединился к Договору о нераспространении ядерного оружия и добросовестно выполняет все рекомендации МАГАТЭ? Почему уделяется повышенное внимание ядерным возможностям Ирана (которые - и это признает даже официальный Вашингтон - сегодня более чем скромны) и в то же время отсутствует адекватная реакция на вызывающее поведение Израиля в ядерной сфере? Почему режиму Саддама Хусейна запрещено торговать нефтью, а режиму Муамара Каддафи такое право оставлено? И вообще, почему после окончания "холодной войны" главным объектом международных санкций стали традиционные союзники и торговые партнеры Москвы?

До тех пор, пока российские дипломаты не услышат от своих американских коллег убедительных (в том числе и для российской общественности) ответов на эти вопросы, последние будут осложнять российско-американские отношения.

3. Недавние призывы комитета по национальной безопасности палаты представителей США и сенатского комитета по делам вооруженных сил к американской администрации прекратить переговоры с Россией по вопросу о разграничении между системами противоракетной обороны театра военных действий и стратегическими системами ПРО вызвали обеспокоенность в Москве. Тем более, что этот сенатский комитет пошел еще дальше, требуя организации обороны всей территории США с использованием нескольких районов наземного развертывания ПРО, что прямо запрещено положениями Договора по ПРО. Не приходится сомневаться, что такого рода заявления и призывы отнюдь не способствуют увеличению шансов на ратификацию Федеральным Собранием Договора СНВ-2.

4. Наконец, целый ряд шагов американских властей российская сторона рассматривает как попытки воспрепятствовать нормальному развитию российско-американских торгово-экономических связей. Среди них: антидемпинговые меры в отношении некоторых экспортируемых в Соединенные Штаты товаров, в частности редких и цветных металлов; отказ американской стороны выдать российским банкам лицензию на работу в США и т.п. Нельзя не отметить в этой связи и стремление американского конгресса под различными предлогами ограничить объем американской помощи России.  

1. Прежде всего, в Вашингтоне не скрывают своей озабоченности по поводу внешнеэкономической деятельности российского военно-промышленного комплекса. Вопреки известным прогнозам о неизбежной смерти последнего российский ВПК в настоящее время проявляет все признаки оживления. По сравнению с 1992 г. объем продаж продукции российских оборонных заводов на зарубежных рынках многократно вырос, и, что вызывает глубокое огорчение и обеспокоенность в Соединенных Штатах, значительная часть этого объема приходится на поставки российского оружия странам, чьи внутренние порядки и внешнеполитическое поведение категорически не устраивают Вашингтон.

Обеспокоенность Вашингтона большим объемом продаж российского оружия Китаю продиктована не столько идеологическими, сколько сугубо геополитическими соображениями. Ведь новейшие вооружения поступают в арсеналы великой державы, имеющей территориальные претензии к ряду своих соседей, в том числе к такому стратегическому союзнику США, как Япония.

2. Серьезная озабоченность неоднократно выражалась в американских правящих кругах и по поводу действий российской стороны в многочисленных региональных конфликтах, вспыхнувших после окончания "холодной войны" на необозримых просторах бывшего "социалистического лагеря" - от Боснии до Таджикистана и от Приднестровья до Чечни. Вовлеченность Москвы в эти конфликты нередко рассматривается в Вашингтоне как якобы часть общего замысла, направленного на воссоздание "новой империи", идеологической основой которой стали бы панславизм, евразийство или модернизированный коммунизм, но которая в любом.случае была бы враждебной к США и Западу. В этой связи события в Чечне рассматриваются некоторыми американскими кругами как подтверждение готовности "новой империи нанести ответный удар".

3. Серьезную озабоченность официального Вашингтона вызывает подход российской стороны к соблюдению взятых на себя обязательств в области разоружения. Все громче в американских коридорах власти раздается критика в адрес Москвы за несоблюдение Договора об ограничении вооруженных сил и вооружений в Европе, Договора СНВ-1, а также российско-американских соглашений о ликвидации химического и бактериологического оружия. При этом некоторые американские консервативные политические и общественные деятели утверждают, будто эти нарушения совершаются с целью обеспечить модернизацию российских арсеналов (называются, в частности, Ракеты "Тополь-М", бомбардировщик СУ-60 и подводная лодка-ракетоносец нового поколения).  

С одной стороны, за последние 10 лет так называемой перестройки американские либеральные аналитики привыкли к нарастанию революционной динамики в Москве, когда на смену радикальным реформаторам постоянно приходят еще более радикальные реформаторы, а победы их консервативных оппонентов оказываются краткосрочными и преходящими. В настоящее время, однако, третья русская революция, по всей видимости, закончилась, и в затылок Ельцину больше не дышит более радикальный оппонент подобно тому, как сам Ельцин в свое время дышал в затылок Горбачеву.

С этой точки зрения в высшей степени наивными выглядят надежды некоторых американских либералов на то, что в результате предстоящих выборов в России к власти придут люди вроде Явлинского, Гайдара, Козырева, С. Ковалева, которые вернут в российско-американские отношения дух эйфории (и односторонней уступчивости Москвы), столь характерный для этих отношений в начале 1992 г.

С другой стороны, надежды российских либералов на "естественный" союз демократической России и Соединенных Штатов также не оправдались: лидер Запада (да и Запад в целом) отнюдь не спешил разработать новый "план Маршалла" для постсоветского пространства и интегрировать это самое пространство в западные военно-политические структуры.

Поэтому любая проблема в российско-американских отношениях воспринимается либеральным общественным мнением обеих стран с чувством жгучего разочарования, которое не сопровождает, к примеру, американо-японские или российско-китайские противоречия.

Не следует, однако, забывать и о том, что в обеих странах все еще достаточно широка прослойка людей, которые могут испытывать психологический комфорт лишь в атмосфере конфронтации между Москвой и Вашингтоном и которые поэтому очень хотят увидеть в любом разногласии между двумя странами приметы надвигающейся новой "холодной войны".

Иными словами, среди правящих элит обеих стран слишком много сторонников крайностей в российско-американских отношениях (т.е. или союза между Россией и США, или конфронтации между ними), но слишком мало сторонников "золотой середины", т.е. российско-американского партнерства. Вот почему в печати обеих стран так часто можно найти эмоциональные заявления о "конце медового месяца в российско-американских отношениях", о "холодном мире" и даже о "новой холодной войне", но в то же время сравнительно мало взвешенного анализа проблем и перспектив отношений между двумя державами.  

1) конфронтация или новая "холодная война";

2) взаимное отчуждение или пресловутый "холодный мир";

3) партнерство;

4) союз.

Несомненно, что полное прекращение взаимодействия и взаимное отчуждение между двумя такими странами, как Россия и США, просто невозможны: слишком значительными представляются проблемы, с которыми сталкиваются Москва и Вашингтон и которые они не смогут решить друг без друга.

Крайне маловероятны также конфронтация или союз, поскольку в обоих случаях сторонам придется затратить огромные силы и ресурсы либо на сближение друг с другом, либо на взаимное противоборство.

А вот партнерство, напротив, не требует от Российской Федерации и Соединенных Штатов каких-то жертв в виде материальных затрат или отказа от внешнеполитических приоритетов. В настоящее время стратегическое партнерство, при котором обе стороны координируют свои действия лишь в строго определенных областях, сохраняя полную свободу во всех других вопросах своей внешнеполитической, внешнеэкономической и военной деятельности, является, так сказать, линией наименьшего сопротивления как для Москвы, так и для Вашингтона.  

В самом деле, уже два с половиной года существует российско-американская межправительственная комиссия, и именно благодаря ей удалось привнести стабильность, предсказуемость и динамизм в российско-американские торгово-экономические и научно-технические связи.

Преодолевая немалые трудности, российские и американские ученые, инженеры и специалисты, сотрудничая в рамках рабочих групп, созданных под эгидой комиссии, решают самые разные проблемы в торгово-экономических и научно-технических отношениях двух стран - от торговли ураном до здравоохранения, от освоения нефтегазовых ресурсов российского Дальнего Востока до экологии. Особенно большими успехами отмечено взаимодействие сторон в таких сферах, как аэронавтика и освоение космического пространства.

Что касается российско-американской торговли в целом, то последняя также растет быстрыми темпами, а Соединенные Штаты в настоящее время являются одним из основных внешнеторговых партнеров России.

К сожалению, военно-политическая сфера российско-американских отношений нуждается в серьезной проработке.

Слов нет, бывший министр иностранных дел А. Козырев не был дилетантом в вопросах внешней политики. Однако между понятиями "эксперт в области международных отношений" и "министр иностранных дел" лежит дистанция огромного размера. Козырев проявил себя слабым организатором - и это сказалось самым прискорбным образом на российско-американских отношениях, особенно на их военно-политической сфере. Бывшему министру иностранных дел РФ так и не удалось наладить межведомственную координацию.

Хотелось бы надеяться, что новому российскому министру иностранных дел Е.Примакову удастся продвинуться в решении этой задачи и приступить к созданию российско-американского форума, который взял бы на себя налаживание конструктивного диалога по вопросам развития российско-американских отношений в политической и военной сферах.