Афганистан не висит в воздухе, и то, что там происходит, отнюдь небезразлично для авторитетных и влиятельных государств мира. Попробуем разобраться в сложном переплетении интересов - глобальных, региональных, стратегических, тактических, национальных, в эпицентре которых находится это азиатское государство. Прежде всего выделим заинтересованные стороны. Помимо России, это, конечно, США, по уши завязший в афганских делах Пакистан, Индия, Китай, Иран, среднеазиатские государства - в первую очередь Таджикистан, Узбекистан, Киргизия и Туркмения, а также ряд арабских стран и даже Турция. Примечательно, что Великобритания, которая столько натерпелась в Афганистане в XIX и начале ХХ в., на данном этапе предпочитает держаться от него подальше.

Начнем анализ с США. Они, как отмечалось выше, стояли у колыбели движения исламских моджахедов, фактически являясь одним из родителей этого феномена современного мира. Было это в ту пору, когда мир был поделен, по большому счету, на два противостоявших лагеря и любой потенциально конфронтационный шаг одной из сверхдержав на международной арене воспринимался другой как попытка изменить геополитический баланс. Потеряв Иран, а за несколько лет до этого и Вьетнам, американцы очень опасались, что с прочным утверждением СССР в Афганистане их позиции в Азии будут сильно подорваны. В Вашингтоне серьезно опасались, что афганские события могут повлиять на ситуацию на Ближнем Востоке, отразиться на положении дел во всем обширном регионе бассейна Индийского океана. Поэтому Соединенные Штаты пошли по пути разжигания афганского пожара через резкое усиление разноплановой (финансовой, материально-технической, организационной и т.д.) поддержки исламских боевиков, сковывание тем самым советских сил и максимальное ослабление промосковского режима в Кабуле.

После вывода советских войск из Афганистана и окончания "холодной войны" Вашингтон на какое-то время, видимо, утратил былой интерес к этой стране, который вновь возродился с превращением талибского Афганистана в рассадника наркотиков и, особенно, терроризма. Появилась важная область совпадения в подходах и интересах России и США, что объективно является хорошей основой для прагматического взаимодействия двух государств, которое в последние годы получило определенное наполнение. Одновременно усиливаются противоречия между Вашингтоном и Исламабадом, поскольку последний продолжает активно поддерживать талибов, не обращая никакого внимания на увещевания из-за рубежа, в том числе и с берегов Потомака. В то же время нельзя исключать, что в Вашингтоне на определенном этапе могут вновь возобладать деструктивные тенденции в пользу того, чтобы держать Афганистан "про запас" в качестве фактора воздействия на Россию, если в ее внешней политике более рельефно проявятся нежелательные для Белого дома признаки чрезмерной самостоятельности. Кстати говоря, судя по заявлениям членов внешнеполитической "команды" Буша-младшего, такой сценарий отнюдь не является неким политическим сюрреализмом.

Важнейшим игроком "афганской партии" является Пакистан. Это государство, северные районы которого населены пуштунами, что сближает его с Афганистаном не только географически, но и этнически, вместе с США приняло самое непосредственное участие в формировании движения афганских моджахедов, а "Талибан", как уже многократно отмечалось в прессе разных стран, просто является детищем пакистанских спецслужб, в которых позиции офицеров из пуштунов особенно сильны. Выступая в течение многих лет в качестве орудия интересов США в Афганистане, Пакистан после завершения вывода советских войск стал во многом играть в афганских делах по собственной партитуре, прочно связав себя с талибами. Основное ядро воюющих на стороне ДТ порядка 20 тыс. неафганцев составляют так называемые пакистанские "добровольцы", среди которых много военнослужащих из регулярной пакистанской армии. Присутствуют пакистанцы в талибском госаппарате, спецслужбах режима и т.д. Граница между Пакистаном и Афганистаном - это своего рода "черная дыра", закрыть которую никакими антиталибскими санкциями невозможно. Более того, по мнению многих аналитиков, наблюдается даже некая обратная волна: возрастает влияние талибов на официальный Исламабад, и в перспективе вполне может получиться так, что неясно будет, кто кем руководит.

Разыгрывая талибскую карту и стремясь закрепить у власти в Афганистане дружественный себе режим, что, помимо военно-политических, может принести и солидные экономические дивиденды, Пакистан, кроме того, играет и на геополитическом поле. Ясно, что талибский Афганистан нужен Исламабаду для противодействия Индии и Ирану, держащих Пакистан в географических "клещах" с востока и запада, которые при негативном для пакистанцев развитии ситуации могут стать и военными. Тем не менее какие-то гипотетические опасения Исламабада, естественно, не могут оправдывать его демонстративной линии на поддержку агрессивного курса талибского режима, получающего совершенно однозначное осуждение со стороны международного сообщества.

Индия, чьи отношения с Пакистаном традиционно являются исключительно натянутыми, а временами и просто враждебными, по целому ряду причин, и прежде всего из-за притязаний Исламабада на Кашмир, весьма обеспокоена усилением позиций пакистанцев в Афганистане, поскольку проецируют это на собственную безопасность. Индийцы входят в число наших естественных союзников, заинтересованных в создании в Афганистане авторитетного и сильного правительства, твердо приверженного принципам мира и добрососедства, отвергающего терроризм и реально противостоящего наркобизнесу. За это же выступает и Иран, также весьма обеспокоенный тем, что у него под боком образовался оплот экспансии и мракобесия, рассадник терроризма и наркотиков. Тегеран осознанно и последовательно поддерживает "северный альянс", активно взаимодействует с Россией в целях недопущения дальнейшей деградации ситуации в этом регионе.

Сложнее обстоит дело с Китаем. Пекин, как это в принципе характерно для его внешней политики, предпочитает воздерживаться от резких шагов, поддерживает с талибами достаточно активные торгово-экономические отношения. Одно из объяснений этого - нежелание ссориться с Пакистаном, являющимся давнишним партнером Китая на международной арене: Пекин, традиционно "подкармливающий" Исламабад, в том числе и в военно-политическом плане, использует его в качестве противовеса Индии, с которой у КНР существуют серьезные противоречия и так и не утихающие взаимные подозрения. Вместе с тем и Китай начинает все больше раздражать политика талибов. Пекин, в частности, весьма озабочен тем, что в Афганистане проходят подготовку экстремисты из китайского Синьцзян-Уйгурского автономного района. А сепаратизма китайцы, как известно, не терпят и выжигают его каленым железом.

Нельзя исключать более активного подключения к афганским делам в перспективе Турции, которая стремится к устойчивому влиянию в Центральноазиатском регионе, хотя возможная роль Анкары едва ли будет со знаком "плюс".

Наряду с Пакистаном если и не прямыми союзниками, то во всяком случае доброжелателями талибов являются некоторые арабские страны, прежде всего ряд эмиратов региона Персидского залива и Саудовская Аравия, осуществляющие солидную финансовую подпитку ДТ. В этом отношении их действия вступают в противоречие с интересами США, на которых упомянутые страны традиционно ориентируются. Это тоже реальный фактор афганского кроссворда, который необходимо учитывать.

Что касается центральноазиатских членов СНГ (Таджикистан, Узбекистан, Киргизия), то они, возможно, больше, чем многие другие, заинтересованы в нейтрализации талибской угрозы и прочном замирении в Афганистане, поскольку в течение прошлого года уже ощутили на себе первые симптомы приближающейся опасности в виде неожиданного проникновения бандформирований моджахедов на их территории и возникновения очагов воинственного исламизма. На самом "талибоопасном" направлении, вне всякого сомнения, находится Таджикистан, который может первым в режиме реальных действий испытать на себе "талибский синдром", если реализуется наихудший из возможных сценариев развития ситуации.

Особую позицию занимает Туркмения. Руководство этой республики ведет достаточно рискованную самостоятельную игру по умиротворению талибов, всячески с ними заигрывает, последовательно развивает торгово-экономические связи, включая и сферу военных поставок. Туркмено-афганская граница - это еще одна брешь, через которую талибы осуществляют активную связь с внешним миром. Насколько преуспеет Ашхабад в своих планах задобрить талибов, покажет время. Однако, как учит история, обычно подобная тактика оказывается эффективной для тех, кто ее исповедует, только на некоторое ограниченное время.

Таков вкратце расклад сил и переплетение интересов в отношении афганского пасьянса. Ясно, что, несмотря на всю ту очевидную угрозу, которую несет талибский режим для мира и стабильности как в Центральной Азии, так и за ее пределами, существует целый ряд стран, выстраивающих в этой ситуации свои собственные сомнительные комбинации, которые объективно вступают в противоречие с теми решениями по Афганистану, которые принимаются в рамках самой авторитетной международной организации, каковой является ООН.

С учетом высокой степени деструктивности талибского фактора для современных международных отношений в последние годы сложился целый ряд международных форматов, где обсуждается афганская проблема. Выделим прежде всего созданную в 1997 г. и действующую под эгидой Секретариата ООН так называемую "Группу 6+2" ("Группа соседей и друзей Афганистана") в составе Ирана, Пакистана, Таджикистана, Узбекистана, Туркмении, Китая, а также России и США. Этой группой принят Региональный план действий по борьбе с афганской наркоугрозой, создающий предпосылки для формирования вокруг этой страны антитеррористического "пояса безопасности". В то же время из-за имеющихся между членами группы противоречий по талибскому вопросу, о которых говорилось выше, выходить на общеприемлемые решения по другим темам афганского ребуса оказывается непросто, что приводит к пробуксовкам в деятельности этого международного механизма.

Афганская тема является предметом рассмотрения в рамках "Шанхайского форума" (Россия, Китай, Казахстан, Киргизия и Таджикистан), антитеррористический ее аспект прорабатывается на двустороннем российско-американском и российско-индийском уровнях, антинаркотическая составляющая находится под плотным мониторингом со стороны исполнительного директора управления ООН по контролю за наркотиками П.Арлаки, личный представитель Генерального секретаря ООН по Афганистану Ф.Вендрелл предпринимает усилия по установлению межафганского политического диалога. Киргизия выдвинула идею проведения в Бишкеке международной конференции по Афганистану, Казахстан выступил с предложением провести всеобъемлющее рассмотрение афганского вопроса на заседании Совета Безопасности ООН.

Словом, международное сообщество стремится внимательно отслеживать и оказывать влияние на происходящие в Афганистане процессы.

19 декабря 2000 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 1333, в соответствии с которой введены дополнительные санкции в отношении Движения талибов¹. Эти меры включают установление одностороннего военного эмбарго против талибов, ограничение их представительства за рубежом, ужесточение запрета на авиасообщение, замораживание финансовых средств У.Бен Ладена, запрет поставок на территорию Афганистана химических веществ, необходимых для производства наркотиков, и т.д.

Причиной принятия этой резолюции, инициаторами которой выступили Россия и США, явилось полное игнорирование руководством талибов требований предыдущих решений Совета Безопасности ООН по Афганистану, включая резолюцию № 1267, их явно выраженное нежелание начать переговоры о политическом урегулировании в стране, намерение и впредь делать главную ставку на силовое решение конфликта, то есть фактическое покорение всего непуштунского населения государства.

Тем не менее резолюция № 1333 Совбеза ООН не получила однозначной поддержки международного сообщества. Многие страны посчитали, что ее принятие только усугубит и без того драматичную гуманитарную ситуацию в Афганистане. Не приветствовал резолюцию и Генеральный секретарь ООН К.Аннан, заявивший, что "это не облегчит ни усилий по восстановлению мира, ни нашу работу в гуманитарной области". Духовный же лидер ДТ мулла М.Омар, дабы поднять моральный дух своей паствы, призвал после ужесточения санкций бойкотировать российские и американские товары. Опасаясь открыто враждебной реакции со стороны властей страны и простых афганцев, представители действующих на территории Афганистана гуманитарных программ ООН и неправительственных организаций поспешили покинуть страну, и некоторые из них вернулись туда лишь после того, как острота момента несколько спала.

Существует несколько возможных сюжетных линий дальнейшего развития событий в Афганистане и вокруг него - от наиболее деструктивной, чреватой самыми негативными последствиями, до более или менее благоприятной, ведущей к постепенному, хотя и небыстрому, умиротворению в этом государстве.

1. Начнем с самого опасного и, к сожалению, вполне реального сценария. Талибы наносят окончательное поражение "северному альянсу" и устанавливают свои порядки на всей территории Афганистана. После этого они развивают экспансию на север - Таджикистан, Узбекистан, Туркмения, Киргизия. Россия, противостоящая им в Средней Азии, объявляется руководством ДТ врагом номер один, против которого используются все методы борьбы. Дальше развивать эту тему не будем, поскольку и так ясно, во что все это выльется.

2. Другой сюжет. "Северный альянс" продолжает сопротивление, стратегическая ситуация, несмотря на возможные обострения, остается в целом неизменной. Талибы не в состоянии одержать окончательную победу. В этом случае начинается стагнация талибского режима. В руководстве ДТ могут проявиться внутренние трения, способные привести к глубокому расколу. Мулла Омар, безусловно, не ровня аятолле Хомейни, который, будучи бесспорным лидером иранской революции и непререкаемым авторитетом, обеспечил одним своим присутствием ее конечный успех. Усугублению этого процесса должно содействовать тщательно выверенное давление извне, со стороны международного сообщества в целом и отдельных его компонентов по отдельности. Цель такой линии - заставить талибов сесть за стол внутриафганских переговоров, направленных на достижение окончательного урегулирования в Афганистане. Реализация второго сценария может растянуться на годы, и к этому необходимо быть морально готовыми.

3. Третий, наиболее благоприятный вариант. "Северный альянс" наносит чувствительный удар по талибам и восстанавливает контроль над той частью территории страны, где проживает непуштунское население. На большее рассчитывать нереалистично, поскольку "альянс" никогда не сможет завладеть исконно пуштунскими землями. Талибы морально и организационно надломлены. Их влияние на пуштунское население падает. Они идут на политические переговоры, отказываются от претензий на доминирующие позиции в Афганистане, постепенно вырождаясь в одно из религиозно-политических течений с ограниченным влиянием в обществе.

Не исключен в принципе и более радикальный вариант - полный распад афганской государственности по сомалийскому образцу.

Кстати, такое развитие может спровоцировать глубочайший кризис и в Пакистане, в частности этнического характера. О такой перспективе тоже следовало бы загодя подумать, учитывая, что речь идет о ядерном государстве.

Вполне очевидно, что второй и третий сценарии в большей или меньшей степени являются приемлемыми, и задача должна состоять в том, чтобы исключить возможность развития ситуации по первому из описанных вариантов. Это, естественно, потребует серьезных и многоплановых усилий со стороны России как на национальном, так и на международном уровне.

России нужен мирный, нейтральный, дружественный ей Афганистан. К достижению этой кажущейся сегодня почти что иллюзорной цели Москва должна идти, тщательно выверяя каждый свой шаг. Мы уже наделали столько ошибок на афганском направлении, что их лимит исчерпан на многие годы вперед, и права на новые у нас просто нет.

Как представляется, идеальным для России вариантом решения афганской головоломки было бы возвращение к положению, существовавшему до 1973 г., то есть восстановление в стране монархии. Естественно, конституционной, принимая во внимание веление времени.

Реставрация в Афганистане монархии - идея не новая, и попытки поработать в этом направлении уже предпринимались, но не принесли, к сожалению, осязаемых результатов. Существует мнение, что после упразднения в Афганистане монархии там произошло слишком много драматических событий, выросло новое, совершенно сбитое с толку поколение, не умеющее хорошо работать, но преуспевшее в науке убивать, для которого монархия не более чем пустой звук.

Эта точка зрения имеет достаточно оснований для существования. Вместе с тем в условиях, когда единое афганское государство в постталибский период вполне может рассыпаться, восстановление монархии могло бы стать едва ли не единственным стержнем, способным удержать целостность всей конструкции.

За образец можно было бы взять Испанию, где тоже был большой временной разрыв между упразднением и восстановлением монархии, но все последующее развитие этой страны в режиме конституционной монархии доказало, что в свое время было принято стратегически обоснованное, а может быть, и вообще единственно верное решение.

Напомним в этой связи, что провозглашенный в 1975 г. королем Испании, Хуан Карлос I является внуком, а не сыном низложенного в начале 30-х годов Альфонсо XIII. Возведя на престол молодого Хуана Карлоса, испанцы нашли очень мудрое решение. Они, с одной стороны, восстановили связь времен, а с другой - как бы отрезав недалекое прошлое, начали с "чистого листа" новый отсчет своей истории.

Подобную схему передачи власти можно было бы использовать и в Афганистане, заранее найдя молодого престолонаследника - пуштуна, который был бы приемлем для большинства народностей, населяющих это государство. В этом плане нужно работать, в том числе и с "третьей силой" - афганской диаспорой за рубежом, среди которой, по согласованию со свергнутым монархом Захир-шахом, проживающим ныне в Риме, и следовало бы подыскать престолонаследника.

Данное направление афганского урегулирования могло бы стать особенно эффективным, если бы за него определенно высказался "северный альянс". Здесь бы Россия могла сыграть заметную роль, учитывая то, что она в состоянии конструктивно общаться с этими двумя афганскими "силами". Но это - цель на перспективу.

Главная же задача текущего момента (для всего международного сообщества) - не дать талибам разгромить "северный альянс".

От этого будет зависеть очень многое. Или режим талибов получит оперативный простор для экспансии и соответственно, возможность развиваться или он будет ограничен только частью Афганистана и постепенно может начаться его деградация.

Россия в этой ситуации должна продолжать оказывать разноплановую помощь "северному альянсу", который представляет международно признанное правительство Афганистана. Одновременно ей следует постоянно - на всех уровнях и во всех форматах - наращивать усилия в пользу мирного политического урегулирования в Афганистане. России необходимо стремиться стать главным афганским миротворцем.

Это естественным образом предполагает, что нам исключительно важно не дать себя вновь напрямую втянуть в афганский конфликт. Сейчас многие и на Западе, и на Востоке хотели бы, чтобы Россия снова увязла в Афганистане, подталкивают ее к этому.

Нам нужно извлечь выводы из прошлого опыта и не наступить повторно на те же грабли.

Не следовало бы доводить дело до такого положения, когда бы Россия провозглашалась лидерами талибов, даже вместе с США, их врагом номер один.

Здесь многое будет зависеть от гибкости, даже изощренности нашей дипломатии.

Пока же мы отдаем предпочтение нажиму в лоб на талибов через усиление режима санкций. Однако многие страны выразили вполне обоснованные сомнения в эффективности такой тактики применительно к талибам, поскольку, как показывает опыт действия режима санкций, к примеру, против Ливии или Ирака, правящие верхушки от них не страдают, в отличие от простых людей, которым приходится расплачиваться сполна за чужие грехи. При этом у правителей появляется подходящий повод для подогрева псевдопатриотических настроений в обществе и консолидации тем самым своих режимов.

На границах Афганистана слишком много "дыр", используя которые можно успешно обходить любые санкционные кордоны.

Иное дело, если бы удалось оказать мощный прессинг на Пакистан с участием прежде всего США, Китая, Индии, Ирана, России, а также и ООН, с тем чтобы побудить его воздействовать на талибов и заставить их сесть за стол мирных переговоров. Такая акция, пожалуй, могла бы принести реальные плоды.

Внешняя политика тем и интересна, что допускает многовариантность. В отношении Афганистана, естественно, возможны и иные ходы, помимо тех, о которых шла речь. Главное же - надо хорошо знать, что нужно России и от каких чреватых негативными последствиями действий ей следует воздерживаться.

Афганский узел по-прежнему завязан очень крепко, но это отнюдь не значит, что его нельзя развязать, проявив терпение, мастерство и настойчивость в достижении цели.

__________________