Сентябрьско-октябрьские 1993 года московские события радикально изменили психологический климат в обществе. Пережитый или переживаемый шок от всего происшедшего вызвал резкое понижение накала политической жизни. Общий подсознательный импульс - отвращение к политике и всем ее нынешним фигурантам. Подобное состояние общества на первый взгляд выгодно исполнительной власти. Устранив всех своих конкурентов и противников, она теперь может проводить любые удобные ей акции и решения.

Однако на практике все гораздо сложнее. Власть гасится народным безразличием к ней. Это - свидетельство своего рода реакции отчуждения. На наших глазах восстанавливается традиционное противопоставление "народ и власть". Причина очевидна: правящая бюрократия с естественной легкостью возвращается к генетически присущим ей методам всевластия: правового произвола, "государства хотения", беззастенчивого манипулирования массовым сознанием. Подобное состояние социальной анемии крайне невыгодно для власти, ибо лишает ее необходимой энергии, которую дают народное сочувствие и социальная поддержка. Власть оказывается самоизолированной, сфера ее действия становится ограниченной, все более подчиненной логике "дворцовой интриги", что, впрочем, является традиционным для России. Но тогда традиционным является и механизм самодвижения власти, связанный с жесткой закулисной борьбой. Выборы Федерального собрания и принятие Конституции не изменили ситуацию в принципе.

В наиболее сложном, щекотливом положении оказались политические элиты и интеллигенция. Важнейшая политическая задача Президента заключалась в том, чтобы вслед за внеправовым упразднением Парламента заставить политические элиты пойти на "новые выборы", продиктованные целиком и полностью Президентом и на его условиях. Эта задача была блестяще реализована:

практически все так называемые политики приняли эти условия, ринувшись в "избирательную кампанию" еще до уяснения главного: а какая, собственно, роль отведена Федеральному собранию? Новая Конституция четко определяет его вторичную по отношению к президентской власти роль. Трудно сказать, когда манипуляционный эффект будет осознан политическими элитами. Однако уже сегодня в массовом сознании идет стремительная "потеря лица" большинством нынешних политиков, принявших участие в "волевым" образом навязанной им политической игре. Последствия этого для доморощенной демократии в России могут быть катастрофичными, ибо не только лидеры всего политического спектра, но и весь их электорат оказываются вовлеченными в сомнительные "демократические" процедуры. Это, к сожалению, неизбежная плата за участие в политике "просвещенного авторитаризма".

Если для российских политиков известная амбивалентность свойственна и привычна, ибо все они сформировались как личности в условиях "коммунизма", то для интеллигенции, всей душой наивно поверившей в истинность "демократии", жесткие реалии нового режима могут быть просто травмирующими. Безусловно, это не относится к интеллектуальной обслуге, готовой служить любому режиму. Но массовую российскую интеллигенцию ждут новые нравственные испытания. Ее сознание не приняло назойливо подававшейся официальной версии, относящей большинство гражданских жертв в октябре к "бандитам", "красно-коричневым" либо к "коммуно-фашистам". Это не так. Жертвами оказались наши соотечественники, замороченные, одураченные политиканами всех мастей. Погибшие - это люди в "стоптанных башмаках". И вина за их избиение лежит на всех политиках и всех властях. После сентября-октября наше общество раскололось реально, пока психологически. И замалчивать это опасно, ибо углубление гражданского размежевания ("демократы" и "красно-коричневые") - это прелюдия гражданской войны.

Вот этот психологический выбор, а он искусственно поставлен перед интеллигенцией и всем обществом, может быть разрушительным для духовной российской элиты. Отсюда растерянность и метания в ее рядах. Нигилистическое отрицание российской ("коммунистической") истории, разрушение вместе с коммунизмом самого многонационального государства, апологетика "революционного реформаторства", безоглядное подражание Западу - это вина прежде всего той части российской интеллигенции, которая не сумела понять собственной страны в очередной раз. Горькая истина состоит в том, что либерализм, не введенный в рамки дееспособного государства, губителен для России и может породить здесь только очередную диктатуру. Классический раскол между "почвенниками" и "западниками" вновь межует интеллигенцию на традиционалистов (государственников) и либералов (радикал-демократов).

Сегодня практически половина российских граждан не принимает проводимые реформы, поскольку они несут обнищание, пауперизацию целых слоев общества и опираются на так называемый третий класс - спекулятивно-криминальный в своей основе. И все завидное упрямство исполнительной власти не в состоянии спасти эту политику. Неизбежен жесткий раскол в Правительстве (да его невозможно скрыть уже сегодня) по проблемам будущего государственного курса. 'Проводимая ныне политика реформ с неизбежностью ведет к хозяйственному и государственному краху России. Это вынуждены были признать в свои последние минуты власти и экс-министры Кабинета (поразительны по откровенности последние высказывания Глазьева, да и не только его). Надежды радикал-демократов на то, что Б.Ельцин будет после сентября-октября проводить именно их линию политики, несостоятельны. Думаю, что лидеры этого крыла плохо знают и понимают Президента. В условиях формирующегося режима личной власти он, вероятнее всего, будет проводить только собственную политику. Опора такого режима и проводник президентской политики - государственный аппарат. Стало быть, и та политика будет "аппаратная". Традиционная для России "аппаратная политика" - сугубо охранительная, государственно-консервативная. Ждущая всех "неожиданность" после выборов - оформление государственно-охранительной, консервативной политики Президента.

Новая государственная философия уже сегодня прорабатывается в недрах "аппаратов". Итог новой линии также легко предсказуем - усвоение и творческая переработка лозунгов и самих целей "непримиримой" оппозиции. Безусловно, все это будет подано под соусом "нового курса", "новой российской политики" и т.д. Ясно просматривается и судьба радикал-демократов. А именно: произойдет оттеснение от власти тех из них, кто будет не готов работать на новый курс, да это, по существу, уже и началось. Круг российской истории "реформа-контрреформа" готов замкнуться в очередной раз. Спасет ли это политическую ситуацию от взрыва - покажет только время.

Расчеты на то, что через новый Парламент можно будет влиять на власть, на наш взгляд, иллюзорны. Новая Конституция закрепляет устои такого политического режима, где роль Парламента может быть только второстепенной, декоративной. Большинство реальных властных прерогатив передается от законодательной власти (упраздненных Съезда народных депутатов и Верховного Совета) к Президенту, а именно к нему переходят ее права в части определения основных направлений внутренней и внешней политики государства, утверждения военной доктрины, назначения без согласия Парламента всех членов Правительства (за исключением его председателя), назначения референдума и выборов Государственной думы.

Президент приобретает реальный контроль над назначением высших должностных лиц государства. Он представляет Госдуме и Совету Федерации кандидатуры для назначения на должность председателя Центробанка, судей Конституционного, Верховного, Высшего Арбитражного судов, Генпрокурора. Ранее инициатором таких назначений выступала только законодательная власть.

Правительство фактически выводится из-под контроля Парламента, и решающая роль в его формировании отводится Президенту. Последний назначает председателя Правительства и получает право в случае сопротивления Парламента (трехкратное отклонение президентских кандидатур, либо, в оговоренных случаях, парламентское недоверие Правительству) распустить Госдуму. В этих условиях президентская и правительственная власти вполне способны проводить политический курс, не оглядываясь на Парламент, ибо парламентский контроль за внутренней и внешней политикой исключен.

Сам Парламент искусственно расщеплен на две палаты, одна из которых - Совет Федерации - не избирается, а формируется на должностной основе. "Половинный" контроль над ней Президента и диффузия властных полномочий между двумя палатами - дополнительный рычаг президентского влияния в Парламенте. Парламент лишается права приостановки либо отмены президентских указов - права, предусмотренного прежней Конституцией.

Напротив, Президент сохраняет право приостанавливать в определенных случаях действие актов органов исполнительной власти субъектов РФ. Если добавить к этому полномочия Президента в качестве Главнокомандующего, руководителя Совета Безопасности, "хозяина" собственной администрации и его роль в назначении полномочных представителей Президента на местах и дипломатических представителей за рубежом, то все вопросы о действительном соотношении власти Президента и Парламента становятся излишними. Вся полнота реальной власти фактически оказывается в руках Президента.

Список новых депутатов показывает, что это, к сожалению, "те же люди", а именно - прежний круг политиков, несущих наряду с исполнительной и законодательной властями и свою долю политической ответственности за все происшедшее в стране. Полагаю, что новый Парламент в профессиональном отношении окажется значительно более слабым, чем прежний. Он лишен опыта прежних законодателей. В своем новом составе он вновь будет неудобен Президенту.

Во вновь избранном законодательном органе призваны "верховодить" нынешние министры. Такова была задумка. Само по себе присутствие в законодательной ассамблее министров не порождает драмы. Другое дело, если "партия правительства" будет стремиться господствовать здесь. Такие расчеты вынашивались в тиши кремлевских кабинетов. Но этого как раз добиться и не удалось. Сам Кабинет министров распался. Так что борьба и в "новой власти" будет идти крайне жесткая. "Оригинальное" в том, что все ключевые рычаги в этой борьбе будут находиться в руках Президента.

Новый состав законодательного органа не устроит региональные элиты. Сегодня они отодвинуты на второй план амбициозными московскими политиками. Борьба между Центром и региональными элитами, как нам кажется, вспыхнет с новой силой. И причина здесь не в изъятии из проекта новой Конституции понятия "республиканский суверенитет" и не в устранении из корпуса конституционных законов Федеративного договора. Это повод для борьбы Центра и регионов. Глубинная причина конфликта - в отсутствии у нынешней власти продуманной и последовательной политики федеративного строительства.

Появляется все больше свидетельств стремления властвующего круга нынешних политиков сформировать новую идеологию с устранением разномыслия и унификацией мировоззренческих ценностей. Сегодня предпринимаются в этом направлении многие усилия: от новой Конституции, закрепляющей "традиционную" для России форму единовластия, до разработки новой "государственной философии".

Это уже чисто "агитпроповская" постановка задачи: привнесение идеологии в массы. Но важно даже не это. Значимо то, что намеченные планы уже сегодня реализуются органами новой власти. При главе государства создается информационно-аналитическое подразделение, очень серьезное, которое будет следить за идеологией и решать, как ее привносить. Схема привнесения новой идеологии в массы достаточно продумана. Должны быть подразделения, которые будут решать эту задачу механически. Тогда удастся поставить на каждом направлении специалиста, которому знаком этот вопрос. Вдумаемся, что означает постановка самой цели идеологического воздействия - решить "задачу технически". Ведь "технические" средства воздействия - суть СМИ. Или я не так что-то понимаю?

Бесспорно, "технические" средства - это еще не сама идеология. Но и здесь секрета нынешние власти не делают. В другом месте читаем: " Новая идеология должна появиться сама, органично произрасти из нашего реального российского бытия. Но на это уйдет немалое время (может быть, десятилетия), а ждать нельзя уже ни минуты". Это уже прямой аналог широко известного: "...брать власть сегодня, ибо завтра будет поздно; и не важно при этом, есть ли условия для "создания" новой идеологии". Подходы к решению "задачи" оказываются здесь родственными - "большевистскими".

Что касается самой цели новой идеологии, то ее центральная задача, по мнению авторов, в создании единой российской нации (по аналогии с американской), которая вберет в себя потомков всех народов, населяющих Российскую Федерацию. И везде далее делается упор на "духовность единого народа, единой нации". Аналогии здесь возникают непроизвольно. Обратите внимание - не создание подлинно федеративного и единого российского государства как общего дома всех российских народов, а "единой российской нации". Безусловно, масштабность этой задачи сопоставима только с целью создания "единого советского народа". Да что-то не в порядке с президентскими аналитическими центрами: "новое" оказывается нашим недавним прошлым.

Некоторые политики отмечают вредность попустительства "народной недисциплинированности". Подчеркивают, что "задача дисциплинирования нации является одной из сложнейших государственных и общественных задач".

Перед Российским государством ставится цель, немыслимая для демократических обществ: "...когда таких традиций и привычек нет или они утрачены, как у нас, необходимо, чтобы государство предлагало гражданам определенные поведенческие рамки и строго настаивало на их соблюдении". А мы-то, грешным делом, думали, что задача государства следить за исполнением закона, неуважение к которому сегодня так распространено на всех уровнях. Ан нет, государству необходимо следить еще и за "поведением" граждан. Так чем же оно 70 лет занималось? Вот так: от чего ушли, к тому ныне "демократически" и приходим.