Представители лейборист -ского руководства также признали, что поддержка прессой сыграла "жизненно важную роль" в обеспечении благоприятного исхода их кампании. Еще за полтора месяца до ее завершения руководитель предвыборного штаба лейбористов П.Мендельсон счел необходимым выразить публичную благодарность тем изданиям, которые в ходе кампании заняли четкую пролейбористскую позицию. И, в первую очередь, газете "Сан", которая, по мнению Мендельсона, своим поведением как бы "принесла покаяние" за прегрешения прошлых лет. Дело в том, что на предыдущих выборах (1992 г.) именно "Сан" использовала все силы и средства, находящиеся в ее распоряжении (4-миллионный тираж, ультрасенсационная подача новостей и мнений), для того, чтобы дискредитировать в глазах почти 10 млн. ее читателей программу лейбористской партии, помочь консерваторам вырвать победу в самый последний момент. Теперь же, спустя пять лет, "Сан" повернула на 180 градусов и обратила весь арсенал своей критики против премьер-министра Дж.Мейджера и консервативной партии в целом. Между тем в свое время ее владелец Р.Мэрдок был ярым "тэтчеристом". Но когда стало очевидным, что Дж.Мейджер довольно быстро пустил на ветер политический капитал, унаследованный от М.Тэтчер, и не нашел свежих подходов к таким проблемам, как усиление позиций страны в Европейском союзе и укрепление увереннос ти британского "среднего класса" в завтрашнем дне, то транснациональный магнат прессы дал понять: "Хватит — значит хватит!" И перенес ставку на молодого динамичного лидера лейбористов Тони Блэра с его обещаниями отбросить в сторону всякие "измы" и быть прагматиком во всем и до конца. 

Характерно при этом, что, провозгласив платформу "нового лейборизма", Т.Блэр, по существу, изъял слово "социализм" из лексикона партийного руководства и высказывался в том духе, что в случае своего прихода к власти намерен "одинаково дружить" как с людьми наемного труда, так и с предпринимательским классом, и, не отвергая помощь (но отнюдь не диктат!) со стороны тред-юнионов, опираться в первую очередь на средний класс. 

И еще один любопытный штрих. Некоторые газеты, основываясь на результатах последней избирательной кампании в США, стали высказывать ся в том смысле, что в условиях нынешней Велико-британии могла бы сработать формула "клинтонизации нового лейборизма". Под этим подразумевалось следующее: тот факт, что лейбористская партия стала столь зависимой от личности Тони Блэра, "дает ему шанс поставить себя как бы над всеми политическими течениями в роли выразителя интересов всей нации". 

Уже тот факт, что Тони Блэр принял приглашение Мэрдока выступить с речью на конференции сотрудников "Ньюс корпорейшн", был расценен теми же наблюдателями как жест, означающий "начало обхаживания" лейбористами могущественного медиа-магната перед приближающимися парламентскими выборами. Оно и понятно, подчеркивает один из обозревателей: "Власть, которой располагает Мэрдок, отличается от той, которую имеют политики. Тем, что это власть (по-английски «power» обозначает одновременно и "власть", и "силу") и это сила коммуникационной технологии в соединении с рынком". 

В этой связи будет весьма уместным напомнить о том, что британские газетчики всегда предпочитали, чтобы применительно к роли прессы в политике термин «power» всегда означал "силу", отличающуюся по своему значению и по своей функции в рамках общества от власти государственной. Еще в середине прошлого века Джон Делейн, главный редактор лондонской "Таймс", сумевший завоевать позицию независимого издания — "громовержца" (т.е. бескомпромиссного критика и вершителя судеб сменяющих друг друга правительственных кабинетов), категорически отверг требование бюрократи ческой элиты разделить с правительством ту ответствен ность, которую они будто бы "совместно" должны нести перед нацией. В письме тогдашнему премьеру лорду Дерби он настаивал на том, что "цели и обязанности двух властей всегда раздельны, как правило, независимы и иногда даже диаметрально противополож ны". В последующих редакционных статьях газета конкретизировала свою позицию: если государственные деятели предпочитают оперировать информацией закрытыми от глаз публики способами и ограничивать свои суждения о текущих делах "туманными рассуждениями" и общими ссылками на "интересы страны", то пресса прежде всего "живет разоблачениями" и все, что оказывается ее достоянием, направлено к тому, чтобы "ежедневно и неизменно служить просвещению, придающему силу общественному мнению". 

Разумеется, "доктрина Делейна", о чем свидетельствует не так уж мало фактов в истории британской прессы, далеко не всегда реализовывалась на практике английскими газетчиками. В то же время, если вернуться к нынешней ситуации, то последние десятилетия уходящего века принесли новые свидетельства тому, что традиционное мнение о классовой и партийной однозначности позиции хозяев прессы потребует внесения определенных корректив. 

В этой связи, если вновь обращаться к перипетиям политической борьбы в Британии в 1992—1997 гг., не будет преувеличением сказать, что поражение консерваторов на выборах этого года было уже предопределено задолго до этого первыми "выстрелами" в адрес правительства Дж.Мейджера из орудий прессы самого крупного калибра. В частности, подводя итоги 1993 г., тогдашний главный редактор еженедельной газеты "Гардиан" Питер Престон видел все основания для того, чтобы заявить следующее: "Мы играем такую весомую роль в британской политике, какой я не могу припомнить за всю свою карьеру... При слабом правительстве и неуверенной линии лейборист ской партии бремя оппозиции сейчас во многом легло на плечи прессы". И в этом противостоянии, продолжал Престон, "именно газеты, а вовсе не телевидение способны поставить у власти, во всяком случае в Британии, новое правительство и сместить старое". 

Три года спустя эти слова нашли убедительное подтверждение в итогах парламентских выборов 1997 г. 

Газетный владелец нового типа, — подчеркивает лондонская "Обсервер", — "игрок международного масштаба или, по меньшей мере, хозяин целого конгломерата медии. У него не остается времени на то, чтобы вовлекаться в политические игры внутри отдельных государств, особенно, когда роль этого государства на мировой сцене становится все меньшей". Поэтому неизменная преданность той или иной партии теряет свой прежний смысл". Теперь "не владельцы газет нуждаются в патронаже со стороны партий", а, наоборот, "партии должны приходить к владельцам и умолять их о поддержке". 

Но есть и другая сторона дела. Это зависимость рыночной прессы от уровня получаемых ею доходов. А этот фактор делает прессу уязвимой для давления со стороны как рыночных, так и нерыночных сил. Для того, чтобы добиться высокого рейтинга в глазах рекламодателей (а доходы от публикаций рекламы составляют 50—70% всех денежных поступлений), газета стремится привлечь как можно больше читателей. Сенсационные новости, скандальные разоблаче ния, развлекательные матери-алы — вот тот "товар", который находит самый широкий сбыт. 

Свобода слова — великое благо и им имеет право воспользоваться каждый. Но воспользоваться не означает — злоупотребить. В перечне нарушений общепринятых норм, которыми грешит английская пресса, чаще всего упоминают ся "утечки", затрагивающие деликатные стороны национальной безопасности, а еще больше публикации, ущемляющие честь и достоинство отдельных лиц, подрывающие репутацию учреждений, фирм и других организаций, если эти материалы не соответству ют действительности. 

Вот именно здесь, а не в сфере политики , пресса сталкивается с наиболее серьезными проблемами. Ибо в этих случаях в действие вступают законы, обязательные к исполнению для всех подданных Ее Величества. 

В 1989 г. парламент принял новый Закон о государствен ной тайне, допускающий запреты на разглашение сведений об обороне, о разведке и контр-разведке и т.д. 

Показательно, например, как было организовано информационное обеспечение ситуации в Ольстере, которое было поручено управлению связи с общественностью при министерстве по делам Ирландии. В своей работе это управление стремилось внедрить образ ИРА как криминальной, а не политической организации, а ее членов — как "террорис тов", пресекая любые попытки журналистов вступить в контакт с ними, дабы не способствовать популяризации их политической платформы. Когда телевидение Би-Би-Си пыталось опротестовать запрет на показ телеинтервью с одним из деятелей ИРА, то министерство внутренних дел, взявшее в свои руки руководство цензурой на информацию о положении в Ольстере, сослалось на тот пункт хартии Би-Би-Си, утвержденный парламентом, которым МВД Британии уполномочивалось накладывать запрет на передачу по каналам корпорации материалов, угрожающих национальной безопасности. Газета "Гардиан" отмечала в 1993 г., что "в результате прямой и непрямой цензуры, а также запрета на эфирные передачи, британские СМИ потерпели полное фиаско в том, чтобы разъяснить, кто такие бойцы ИРА и за что они борются". 

Но больше всего редакторы газет боятся закона о клевете и диффамации. Под клеветой подразумевается сообщение или завление (не только в средствах массовой информации, но и с любой другой трибуны), не подтверждаемое фактами (т.е. лживое или сфабрикованное), порочащее того или иного человека, наносящее ущерб его чести и достоинству, а также его профессиональ ной репутации и репутации его предприятия (фирмы), к которой он принадлежит. 

Возбуждение дела о клевете не просто неприятность для редакторов и издателей в Великобритании (как и в других странах), ибо оно может обернуться настоящим бедствием в случае решения суда в поль-зу потерпевшего. Гражданский иск может привести к огромному штрафу и выплате судебных издержек (полвека назад они измерялись тысячными суммами, а в нынешние времена дело подчас доходит и до миллиона фунтов стерлингов). В случае предъявления обвинения по уголовному кодексу в добавление к моральным потерям виновный сотрудник редакции может получить и "срок" (от трех месяцев тюремного заключения и выше). 

При разбирательстве дела о клевете обычно возникают трудности двоякого рода. Первая — как провести грань между фактом оскорбления личности и фактом критического высказывания в адрес политических и иных взглядов человека? Если те или иные приписываемые человеку проступки или недостатки прямо относятся к его поведению в быту, его отношениям с другими людьми или его обращению с материальными ценностями, то в случае полной необоснованности этих утверждений клевета налицо. Но если высказывание, даже в самой острой критической форме, касается выражаемых человеком взглядов, оценки политики и платформы организаций, к которым принадлежит этот человек, то в таких случаях основания для иска о клевете, как правило, отсутствуют. 

Сразу же после прихода лейбористов к власти ответствен ные сотрудники нового правительства заявили, что будут неукоснительно соблюдать свободу слова и права журналистов на доступ к информации. В то же время от глаз вниматель ных наблюдателей не укрылось то обстоятельство, что новое политическое руководство Британии отнюдь не рассчитывает, что "медовый месяц" в его отношениях с прессой растянетс я на годы. И не случайно, шеф информационной службы лейбористов П.Мендельсон еще за полтора месяца до выборов в одном из своих публичных выступлений счел необходимым предупредить всех, кого это касается: "Мы поддерживаем свободу слова, но если этой свободой начнут злоупотреблять, тем самым подрывая ее, то давление общественности в пользу реформы или регулирования прессы какого-то рода может принять такой характер, когда его будет почти невозможно остановить".