Н.ИЗВЕКОВ ,  
старший научный сотрудник  
Национального института 
развития РАН 

Ориентация на «западную модель» экономического развития — это попытка вскочить в последний вагон идущего под откос поезда. 

Однако эти по сути своей пропагандистские клише совершенно не дают ответов на самые кардинальные вопросы. А именно: 

• хорошо ли мы представляем себе, что собственно происходит в мировой экономике?, 
• в каком качестве мы собираемся в нее входить?, 
• как на деле изменяется эта рыночная экономика в когда-то передовых странах Запада, избранных нами за образец? 

С целью попытаться найти ответы хотя бы на некоторые из поставленных вопросов необходимо несколько глубже взглянуть на новейшие процессы в мировой экономике, разобраться в том, как сказывается современный технологический прогресс на ходе развития глобального хозяйства. 

В качестве отправной точки анализа можно взять, естественно, ведущую страну западного мира — Соединенные Штаты, тем более что в принципе у нас всегда интересовались и много писали об этой стране. 

Но если в свое время упор делался на критику и разоблачение теневых сторон в жизни этой державы, то в последние годы со сменой идеологем знак «минус» был заменен на «плюс» и о США у нас стали сообщать в основном только «отличное», в крайнем случае «хорошее». Беда только в том, что для подлинно обьективного и научного анализа подобное идеологизированное шарахание ничего, кроме вреда, не дает. Вот почему в предложенном обзоре акцент сделан на том, чтобы «предоставить слово», изложить мнения и оценки авторитетных американских специ-алистов по поводу происходящего в мире и в их собственной стране. А затем уже на основе этой информации подумать, какие выводы мы сможем сделать и для самих себя, для будущего России. 

В настоящее время в серьезных изданиях США в той или форме ведется дискуссия на весьма актуальную тему об усиливающемся процессе глобализации и корпоратизации мировой экономики. При этом просматриваются два основных подхода к этой обьективной тенденции, обусловленной в первую очередь активным процессом научно-технического прогресса в последние десятилетия. Происходящие ныне процессы часто именуют также «технологичес кой революцией». 

С одной стороны в США громко звучат мнения о том, что глобализация и сопутствующая ей модернизация несут с собой всеобщий прогресс и процветание, которые также приведут к утверждению «западных» культурных, моральных и иных ценностей повсюду в мире. 

Однако с таким оптимистическим прогнозом не согласны многие серьезные ученые и политические аналитики как в самих Соединенных Штатах, так и в ряде других развитых стран Запада, которые считают подобные суждения не просто поверхностными, но и вводящими в заблуждение, а поэтому опасными. 

Например, хорошо известный в Соединенных Штатах журнал политического инакомыслия «Нэйшн», который выходит там уже свыше 130 лет, в июле 1996 г. посвятил свой специальный выпуск проблеме глобализации, в частности ее теневой стороне. В передовой статье этого выпуска отмечалось: 

«Глобализация — это главное политическое явление наших дней, которое ведет к возникновению новых фундаментальных неравенств, снижению зарплаты, ухудшению природной среды, подрыву стандартов в области прав человека, по мере того как регионы и государства соревнуются между собой за инвестиции со стороны корпораций». 

Тезис об увеличении социального неравенства подкрепляется ссылкой на данные Бюро статистики США за июнь 1996 г., согласно которым разрыв между богатыми и бедными в этой стране достиг максимальной величины за весь период после окончания второй мировой войны. 

Конечно, апологеты нынешней глобализации могут сказать, что журнал «Нэйшн» при всем авторитете среди американских интеллектуалов все-таки представляет «левую» часть политичес кого спектра этой страны. 

Но вот другой журнал «Форин Афферс», являющийся, пожалуй, наиболее авторитетным органом американского политического истэблишмента, в своем декабрьском выпуске за 1996 г. опубликовал статью известного американского историка профессора С. Хантингтона «Запад — уникален, но не универсален». Это по-существу краткое изложение его книги «Конфликт цивилизаций и перестройка миропорядка», которая в конце прошлого года выпущена крупным американским издательством. 

Автор получившего известность тезиса о «конфликте цивилизаций» опровергает доводы приверженцев «колонизации с помощью кока-колы» и адептов прозападной «модернизации» подчеркивая, что «представления о возникнове нии однородного и универсального по западному образцу мира — это высокомерное, ложное и опасное заблуждение». В подтверждение своей мысли он пишет: 

«Потребление кока-колы отнюдь не побуждает русских думать так же, как американцы, равно как и поедание «суши» (японское национальное блюдо) не делает американцев похожими на японцев». 

И, наконец, развивая мысль об уникальном характере западной цивилизации, Хантингтон почти афористически подчеркивает: 

«Сущность западной цивилизации — это «Магна Карта» (Великая Хартия вольностей), а отнюдь не «Магна Мак» (бутерброд Большой Мак).» 

В целом в статье Хантингтона очень заметна тревога за нынешние тенденции в мире и, в частности, за судьбу западной цивилизации. «Модернизация и экономическое развитие, — полагает Хантингтон, — не требуют и не приводят к вестернизации культуры.» Напротив, по его мнению, они способствуют возрождению и возобновлению привязанности к своим собственным культурам, в основе которых лежит не только религиозная, но и языковая общность, в частности такие языки, как китайский, хинди, русский, арабский и ряд других. «Значительная часть мира модернизирует ся и одновременно становится все менее западной» — заключает американский историк. 

В этой связи он приводит много примеров «ответного вызова» со стороны неевропейских культур в последнее время. Упоминает он и об упреке, который очень часто бросается ныне Западу, а именно: в слишком большой приверженности применению «двойных стандартов» в своей политической практике. Историк ссылается также на то, казалось бы, парадоксальное явление, когда нередко демократизация по западному образцу, т.е. проведение свободных выборов, приводит к власти именно «традиционалистов» в соответствующих развивающихся странах. 

Подтверждая падение роли Запада, Хантингтон сообщает некоторые интересные цифры: удельный вес людей в мире, считающих английский родным языком сократился с 9,8% в 1958 г. до 7,6% в 1992 г. Соответственно падает и процент говорящих на пяти основных западных языках — с 24 до 21% за тот же период времени. 

Американский историк считает, что «будушее Запада в значительной мере зависит от его единства». С позиций обеспечения такого единства, прежде всего в цивилизационно-культур ном аспекте, Хантингтон советует подходить и к вопросу о расширении НАТО. Поддерживая прием в альянс государств вышеградской четверки, а также Словении и Хорватии, Хантингтон против включения в него православных или мусульманских стран как «незападных» в своем существе. Интересно, что американский историк придерживается мнения, что Турция, где усиливаются исламисты, и Греция, которая, по его словам, «все больше становится союзницей России», раньше или позже выйдут из НАТО. 

Можно соглашаться или не соглашаться с теми или иными моментами в изложенной позиции авторитетного американского исследова теля, но очень важно знать и принимать во внимание его во многом действительно трезвый взгляд на современные тенденции в мире. И это особенно верно для многих нынешних российских «западников», для которых Запад по-прежнему «единственный свет в окошке». 

Если Хантингтон обращает внимание главным образом на цивилизационные аспекты современного глобального развития, что вполне понятно для историка, то другой американский исследователь — экономист Джереми Рифкин сосредоточился естественно на экономических и социальных последствиях современного развития на нашей планете. 

В своей солидной монографии «Конец работе». Сокращение рабочей силы в глобальном масштабе и начало послерыночной эры», увидевшей свет в 1995 г., он провел всесторонний и глубокий анализ процесса двуединой технологи ческой революции (автоматизация и роботизация материального производства и одновремен но информатизация и компьютеризация сфер управления, услуг, торговли, а также науки, образования и культуры) ¹. 

Рифкин пришел к выводу, что эта «третья промышленная революция» как он ее именует, создавая потрясающие возможности в смысле роста производства и производительности труда, на деле, однако, ведет к сокращению занятости во всех сферах и соответствующему сокращению емкости внутренних рынков, а также к огромной поляризации в распределении богаства. Все это в случае продолжения нынешней экономической политики может уже в обозримом будущем привести к экономическому кризису беспрецедентных масштабов и к катастрофическим социальным последствиям. 

По расчетам американского экономиста, в нынешних условиях лишь незначительное меньшинство (около 20%) населения в той или иной мере может выиграть либо сохранить социальный статус в процессе реализации технологической революции, а подавляющее большинство рискует оказаться за пределами «прогресса», причем около трети уже ощутило на себе подобный негативный эффект. Эти подсчеты, однако, относятся лишь к развитым странам, в то время как в развивающихся государствах с их быстрым ростом населения соотношение «имущих» и «неимущих» может оказаться еще более неблагоприятным, а следовательно, проблема окажется еще острее. 

Рифкин обращает внимание на такие аспекты нынешнего глобального развития, как определяющая роль в нем транснациональных корпораций (ТНК). Он указывает на то, что в последнее время высшее руководств о ТНК утрачивает чувство гражданской ответственности по отношению к какому-либо конкретному государству, приобретая черты «новых космополитов». Исследователь также проводит мысль, что нынешняя глобальная по своим масштабам деятельность ТНК по-существу создает угрозу существования большинства национальных государств, поскольку они лишаются главного — экономического суверенитета. 

Почти как апокалиптическое предупрежде ние звучат слова Рифкина: 

«Мы вступаем в новую эпоху глобальных рынков и автоматизированного производства. Путь к экономике почти без рабочих четко виден. Приведет ли этот путь в надежную гавань или к ужасной пропасти, будет зависеть от того, насколько хорошо цивилизация сумеет подготовиться к послерыночной эре, которая последует за третьей промышленной революцией. Конец работе может означать смертный приговор цивилизации в той форме, в какой мы ее знаем. Конец работе может также сигнализир овать о начале новой социальной трансформации, возрождению человеческого духа. Будущее в наших руках». 

После прочтения этих слов Рифкина вспоминается другое предупреждение, прозвучавшее впервые ровно сто лет назад в романе знаменитого социального фантаста и вместе с тем большого реалиста Герберта Уэллса «Машина времени» (1896 г.). Герой романа Уэллса с помощью «машины времени» совершает бросок в будущее и попадает в мир, поделенный на ничтожное обеспеченное меньшинство — «элоев», интеллигентных существ, но недееспособных, а поэтому нежизнеспособных, и обездоленное большинство — «морлоков», отброшенных далеко за грань нормального человеческого бытия и сознания, и, соответственно, озлобленных до свирепой дикости. 

Естественно возникает вопрос: допустимо ли в самом конце ХХ в., когда число постоянных безработных только в странах ЕС превышает 20 млн., а в отдельных странах Европы средний уровень безработицы достигает 20% работоспо собного населения, молчаливо соглашаться с продолжением того тупиково-гибельного пути развития цивилизации, о котором предупреж дал великий фантаст еще в конце прошлого XIX столетия? 

Разумеется, Рифкин не одинок в критическом отношении как к новейшим экономическим и социальным тенденциям в мире, так и к роли ТНК в современном глобальном развитии. Его книга получила высокую оценку таких признанных авторитетов, как лауреат Нобелевский премии в области экономики Василий Леонтьев и другой известный американский экономист Роберт Хейлбронер. 

Уже процитированный выше журнал «Нэйшн» отмечает: «Медленно, но неизбежно реальность нового корпоративного феодализма охватывает планету и это сопровождается заметным падением уровня жизни для большинства людей во все мире». Редакция журнала считает также, что: «В действительности, «неизбежная» корпоратизация в мире оказывается на деле результатом специфической политики, навязанной некоторыми политиками и людьми, принимающи ми решения в корпорациях». 

Почти одновременно с исследованием Рифкина в США появилась другая книга «Демократия и всемирный порядок: от современного государства к космополитическому управлению», автор которой Дэвид Хелд, считая, что нынешние глобальные корпорации стали настолько могущественными, что контроль над ними оказывается уже не по зубам отдельным национальным государствам. Поэтому он рекоменду ет переходить к созданию всемирной наднациональной системы правления с целью обеспечить такой контроль. 

Можно указать на пояление в Соединенных Штатах в последнее время особого направления политической мысли, которое исходит из того, что деятельность современных глобальных корпораций все больше противоречит «национальным интересам в их подлинном понимании» . Приверженцев этого направления, куда входят американцы, принадлежащие к довольно широкому политическому спектру, в США уже называют «протекционистами» 

Необходимо, однако, подчеркнуть, что эти антикорпоративные, а точнее говоря, антимонополистические, настроения — пока удел специальных интеллектуальных американских журналов, имеющих сравнительно узкий круг читателей, а монографии, о которых говорилось выше, читаются также в основном в среде академической элиты в США и некоторых других странах. Эта критика почти не находит отражения в СМИ, рассчитанных на самую широкую публику. Американские протекционисты не без основания усматривают в этом своего рода информационную блокаду, так как весьма монополизированные СМИ в странах Запада в значительной мере контролируются теми же ТНК, 

Авторитетные исследователи обращают внимание на ряд озадачивающих или тревожных процессов, наблюдаемых в ходе глобализации мирового хозяйства. 

В одном случае — это заметная неравномер ность в экономическом развитии, точнее говоря, в темпах роста экономики. Группа наиболее развитых стран — США, Западная Европа, Япония — уже не является лидерами в этой области. Здесь на первом плане страны АТР — Китай и государства Юго-Восточной Азии. К ним в самое последнее время примкнули, если судить по данным за 1996 г., ряд других государств Азии (Индия), Африки (Уганда), Латинской Америки (Куба). Причем разрыв в темпах роста между активистами и странами ЕС, США, Японии достигает двух-трех кратных значений (7—10% в год в АТР против 2—3% в странах Запада). 

В данном случае нельзя забывать о том, что если в АТР этот прирост отражает в целом движение реальной экономики, то иная картина в странах Запада, где в структуре хозяйства высока доля услуг, в том числе банковской сферы, а следовательно, в цифрах роста в ряде стран Запада, особенно в США, где материаль ное производство ныне составляет лишь 20% ВВП, заложена немалая доля увеличения фиктивного, а не реального капитала. 

Причина возростающей неравномерности в мировом развитии заключена как раз в «уходе капиталов» из развитых в развивающиеся страны. На эту тенденцию указал известный журнал деловых кругов «Форчун» еще в декабре 1992 г.: «Новая технология и постоянное стремление к повышению производительности труда побуждают компании создавать в менее развитых странах производства и офисы, где требуется лишь небольшая часть того персонала, который потребовался бы на предприятиях у себя дома». 

Немалая пропагандистская шумиха сейчас наблюдается в США по поводу длительного периода процветания, переживаемого этой страной с начала 90-х годов. Слегка приоткрывая секрет этого «успеха», известный американский еженедельник «Тайм» не так давно указал на то, что после окончания «холодной войны» американские корпорации открыли для себя новые рынки, особенно в России. 

Проникновение на эти внешние рынки американских ТНК обеспечивалось не столько реальным повышением конкурентоспособности товаров, произведенных в США, сколько могучей поддержкой американского государства. 

По данным, приведенным в уже упомянутой книге Рифкина, только в 1993 г. транснациональные корпорации получили от федерального правительства в Вашингтоне не менее 104 млрд. долл. субсидий в форме прямых выплат, либо в виде налоговых льгот, которые и способство вали укреплению позиций ведущих концернов США на зарубежных рынках. Помимо финансовой поддержки осуществляется и мощное политико-дипломатическое лоббирование американских товаров в других странах, и это нам в России достаточно хорошо известно.  

Здесь уместно было бы добавить то, о чем умолчал «Тайм», а именно, что нынешнее американское благополучие в немалой степени подпитывается также притоком сырья и энергоресурсов , по-существу , по демпинговым ценам из России и других стран СНГ. Ведь не случайно Международный Валютный Фонд добился от Москвы отказа от акцизов на экспорт энергоресурсов. 

Кроме того, Россия за последние годы потеряла, по многим оценкам, не менее нескольких сот млрд. долл. в форме утечки капитала из нашей страны за рубеж по разным каналам. Значительная часть этих «убежавших» капиталов осела за океаном, увеличивая финансовую мощь тамошних банковских корпораций, в том числе имеющих криминальные корни. 

Таким образом, современная экономическая конъюнктура США оказывается довольно тесно привязанной к тому, что присходит в России. Сами американские эксперты признают сугубо временный, нестабильный характер нынешней конъюнктуры, конец которой может положить любое шоковое событие внутренненго или внешнего плана. Например, такой шок мог бы наступить в результате резкого обострения экономического и политического кризиса в России. Не менее опасными, с точки зрения американцев, могли бы оказаться также и радикальные попытки России быстро покончить с ее затянувшейся экономической депрессией. Иными словами, у нашей страны остается довольно ограниченное пространство для маневра. 

Вместе с тем, нужно иметь в виду, что нынешнее процветание в США отнюдь не носит всеобщего характера. Это как раз тот случай, когда только богатые продолжают богатеть, а бедные по-прежнему нищают. Более того, происходит активное размывание когда-то многочисленного и влиятельного американского «среднего класса», значительная часть которого пополняет ныне ряды социально обездоленных. 

По данным довольно известного в США еженедельника «Экзекьютив Интеллидженс Ревью», издаваемого группой Л. Ларуша, «средние» американцы из-за сокращения своих доходов в последние годы не могут обойтись без потребительского кредита, который уже достиг астрономических масштабов. (В 1996 г. общая задолженность американцев по потребительс кому кредиту составила — 4,875 трлн. долл.) Одновременно увеличиваются как средняя задолжненность на одного потребителя, так и число банкротств среди дебиторов (1,2 млн. в 1996 г.). Эти данные воспринимаются серьезными американскими экономистами как «штормовое предупреждение» в экономике страны. 

Возвращаясь, однако, к вопросу о глобальных тенденциях, следует подчеркнуть, что далеко не всегда вхождение в мировой рынок оборачивается благом для той или иной страны. Мировой опыт подтверждает, что если страна полагается лишь на экспорт своих природных ресурсов, то рискует очень быстро столкнуться со следующим и проблемами: быстрым истощением своих естественных кладовых и возникновени ем спада в экономике, неравным распределением получаемого за счет ресурсоэкспорта богатства, т.е. обогащением незначительного меньшинства (прежде всего зарубежных инвесторов), при обнищании подавляющего большинства населения. 

Наконец, наиболее тревожный симптом в нынешнем мировом экономическом развитии — это наличие колоссальной несвязанной денежной свободно обращающейся массы, т.е. фиктивного капитала. Сейчас, даже по самым консервативным оценкам, соотношение этой фиктивной массы к реальному обороту товаров в мире достигло 100:1. Подобный разрыв — это действительно опасное состояние, чреватое возникновением подлинного финансового обвала глобальных масштабов с труднопредсказуемы ми последствиями. 

Неслучайно поэтому на Западе со стороны авторитетных специалистов множатся призывы к принятию мер по обеспечению большего регулирования мирового финансового рынка. 

Как считают многие серьезные исследовате ли у нас в стране и за рубежом, в основе подспудно нарастающего кризиса в мире, который по всем признакам носит системно-цивилизаци онный характер, лежит ряд совершенно обьективных причин. Главнейшая из них — это заметное в последние десятилетия падение нормы прибавочной стоимости и соответственно прибыли в материальном производстве, т.е. в реальной экономике. Это обусловлено в первую очередь резким сокращением роли живого труда в товарном производстве в результате быстрого технологического прогресса. Положение усугубляется обострением проблемы природных ресурсов, прежде всего энергетических, а также ухудшением экологической ситуации. 

Следствием же является ясно обозначив шийся «уход» или «бегство» капиталов: 

• в территориальном плане, из развитых стран в развивающиеся, 
• в функциональном отношении, из реальной экономики в те сферы, которые кажутся пока более прибыльными — области финансово-банковских операций, информатики, индустрии развлечений, включая «индустрию порока». 

Можно указать в этой связи на то, что практически все развитые страны Запада сейчас сталкиваются с проблемой обеспечения стабильности своих госбюджетов из-за усиливающегося инвестиционного кризиса. Например, реформа налоговой системы в Германии стала сейчас наиболее важной и самой острой внутриполити ческой проблемой в этой стране. Добиваясь для себя все новых налоговых льгот, крупный бизнес, прежде всего все те же ТНК, на практике стремятся резко сократить социально-направленные расходные статьи госбюджетов. 

На деле же это ведет в конечном итоге к сокращению емкости внутренних рынков. Таким образом, подрубается тот самый «сук», на котором до сих пор держались: «социальное рыночное хозяйство» Германии, различные виды «скандинавского социализма», государство «всеобщего благосостояния» в Северной Америке и т.д. 

В контексте изложенного выше о России можно сказать следующее:  

С одной стороны она оказалась как бы исключенной из ряда процессов мирового развития. Прежде всего — это экономический рост, пока наблюдающийся повсюду в мире, кроме стран СНГ и особенно России, где спад продолжается уже непрерывно 6 лет.  

С другой — Россия уже оказалась в тисках острейшего инвестиционного кризиса, который, как говорилось, усиливается во всем мире. Вот почему любые расчеты и надежды на то, что в России вот-вот начнется инвестиционный бум и быстрый подьем экономики, не более чем благие пожеления, чистой воды «маниловщина». Реально же для этого просто нет ни обьективных, из-за обостряющегося мирового инвестиционного кризиса, ни, тем более, субъективных предпосылок. Во всяком случае при сохранении нынешней «меркантилистской» (монетаристской) парадигмы глобального развития.  

В этой связи возникает последний сакраментальный вопрос: сколько можно, да и нужно ли вообще, пытаться осуществить у себя так называемую западную модель становления рыночной экономики?  

Ведь по сути дела — это не что иное, как попытка вскочить в последний вагон поезда, который по многим признакам уже начинает идти под откос.