дин из руководителей Министерства обороны России сообщил, что в ходе военной реформы планируется создать единую систему воздушно-космической обороны (ВКО) России, объединяющую силы и средства всех видов Вооруженных Сил страны, способных вести борьбу с существующими и перспективными средствами воздушно-космического нападения. Воздушно-космическая оборона будет базироваться на комплексном использовании воздушно-космической разведки, ракетно-космической и противовоздушной обороны и созданных систем боевого управления этими средствами.

У нас в стране идея создания воздушно-космической обороны вынашивалась давно, еще со времен беспрецедентного наращивания американцами своих стратегических ядерных сил, то есть примерно с начала 60-х годов. Однако тогда эта идея реализована не была. СССР не менее энергично, чем США, занялся строительством межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и к началу 70-х годов достиг относительного паритета с потенциальным заокеанским противником. Одновременно и в США, и у нас велись широкомасштабные работы по созданию противоракетных систем.

Столь бурный рост стратегических вооружений двух сверхдержав не мог не встревожить здравомыслящие военно-политические круги США и СССР, парламентариев и ученых, не говоря уже о мировой общественности, призывающей к установлению каких-либо рамок, ограничивающих дальнейшую гонку смертоносного оружия.

Предпринятые .обеими сторонами в первой половине 60-х годов исследования показали, что, поскольку между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями существует тесная и неразрывная взаимосвязь, ограничениям должны быть подвергнуты и те и другие виды вооружений. Причем было установлено, что начинать надо с вооружений противоракетной обороны (ПРО), ибо неограниченное развертывание этих систем неизбежно повлечет за собой, как некий катализатор, беспредельный рост наступательного стратегического оружия. Ситуация мало в чем изменится, если к созданию крупномасштабных систем ПРО приступят обе стороны. Разве что к гонке стратегических наступательных вооружений добавится еще гонка в области противоракетной обороны.

Понимание этой закономерности привело к заключению одного из важнейших советско-американских документов в области разоружения - Договора об ограничении систем ПРО 1972 г., ставшего фундаментом всей современной политики ограничения вооружений.

В строгом соответствии с этим Договором у нас под Москвой была построена и функционирует сегодня система для борьбы с группами баллистических ракет и их ядерными боевыми блоками. "Ни одного атомного взрыва в опасной близости от Москвы система не допустит, - заявил ее генеральный конструктор Анатолий Басистов. - Она сделана так, чтобы в автоматическом режиме, даже без участия человека, обнаруживать летящие боеголовки, отфильтровывать их от мусора - ложных целей или комбинированных средств преодоления ПРО и безошибочно уничтожать на траектории, не допустив детонации заряда..." Видимо, до принятия какого-либо нового соглашения по противоракетной обороне или корректировке существующего бессрочного Договора по ПРО 1972 г. система ПРО Москвы будет являться одним из основных компонентов воздушно-космической обороны России.

Разумеется, подмосковная система ПРО не сможет успешно бороться с массированным ракетно-ядерным нападением, для этого она не обладает необходимыми боевыми возможностями. Но сегодня, пожалуй, к этому и не следует стремиться, ибо очевидно, что вероятность широкомасштабной ядерной войны если и не устранена, то является чрезвычайно низкой. Все менее реальной становится угроза внезапного, тщательно спланированного первого массированного удара со стороны какой-либо из существующих ядерных держав.

Данному обстоятельству способствует резкое снижение уровня военного противостояния США и России, существенное сокращение в этих государствах финансирования оборонных программ, практическое выполнение Договора СНВ-1 и последующих обязательств по поддержанию стратегической стабильности, подписание Договора СНВ-2 и начавшиеся было дебаты по его ратификации в законодательных органах. А главное - осознание того факта, что крупномасштабная ядерная война гибельна для всего человечества.

Но значит ли это, что угроза для безопасности России, исходящая извне, полностью отпала? При общей тенденции сокращения затрат на закупку вооружения, развитие оборонной инфраструктуры, и оперативную и боевую подготовку ассигнования на технологическое совершенствование материальной базы войны во всех странах мира, больших и малых, тем не менее отнюдь не снижается. В развитых странах особое внимание уделяется дальнейшему совершенствованию средств воздушно-космического нападения: ракетам и искусственным спутникам Земли военного назначения, ударной авиации, оснащаемой новыми высокоточными средствами поражения, средствами радиоэлектронной борьбы и пр. Никто сегодня не может дать гарантий, что объектом применения этих вооружений не станет Россия, особенно со стороны тоталитарных режимов с низкой политической ответственностью, которые претендуют на вхождение в "ядерный клуб".

Немалой угрозой для нашей национальной безопасности может явиться возникновение локальных войн и вооруженных конфликтов у российских границ, способных эскалировать и перерасти в крупный военный пожар. Сохраняется опасность международного терроризма, военного шантажа, в том числе с использованием оружия массового поражения. Существует также теоретическая возможность несанкционированного, неумышленного или, как еще говорят, "случайного" использования ракетно-ядерного оружия, несмотря на заключенные в свое время соглашения между СССР, США, Великобританией и Францией о предотвращении случайного возникновения ядерной войны.

Несколько снизила "случайность" пуска МБР реализация соглашения между Россией, США и Великобританией о введении в ракеты "нулевого" полетного задания, хотя сам режим "ненацеливания" не может ни приблизить ядерную войну, ни уменьшить ее угрозу. Да и "нулевым" заданием особенно обольщаться нельзя, поскольку, по словам специалистов, загрузка боевого полетного задания в электронную систему управления современных американских ракет занимает всего несколько минут. Все это оправдывает создание воздушно-космической обороны.

Что же может представлять собой единая система ВКО? Если говорить о наиболее крупных ее компонентах, или составных частях, то первой из них является система предупреждения о ракетном нападении (СПРН).

Основные элементы СПРН были у нас построены в 80-х годах и в свое время представляли собой воплощение самых передовых идей в военно-технической области. В целях высокой достоверности и надежности получаемой информации о ракетном нападении СПРН включает в себя несколько эшелонов средств предупреждения, использующих различные физические принципы обнаружения стартов баллистических ракет и полета их боевых блоков на различных участках траектории.

Первый эшелон СПРН составляют космические средства обнаружения стартов баллистических ракет путем засечки их по работающему реактивному двигателю на активном участке траектории. Эти данные о начале ракетного нападения или непреднамеренном пуске служат первым сигналом для обороняющегося.

Второй эшелон СПРН состоит из комплекса наземных мощных радиолокационных станций (РЛС), обнаруживающих ракеты или их боевые блоки на траекториях полета, что позволяет судить, после соответствующей компьютерной обработки, о количестве летящих ракет, подлетном времени и объектах нападения.

Система наземных РЛС проектировалась как единое целое. Каждый локатор имеет строго определенный сектор наблюдения. Выход из строя хотя бы одного из них нарушает сплошное поле обнаружения, а следовательно, приводит к невыполнению боевой задачи СПРН.

К сожалению, почти все наземные локаторы после распада Советского Союза оказались за пределами российских границ: в Азербайджане, Белоруссии, Казахстане, Латвии, на Украине. Это вполне объяснимо, ибо проектируя и создавая СПРН на дальних подступах к центральным районам страны, мы учитывали обязательства по Договору по ПРО 1972 г., требующему размещения наземных РЛС с ФАР (фазированной антенной решеткой) по периферии страны с ориентацией вовне ее. Кроме того, никто, естественно, не предполагал, что великая держава расколется на свои составляющие, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Сейчас некоторые государства ближнего зарубежья добиваются передачи наземных локаторов в свое подчинение, а Латвия вообще потребовала демонтажа РЛС под Ригой, на что, как это ни прискорбно, согласилась российская сторона. Не следует забывать об ослаблении возможностей СПРН, обусловленном прекращением строительства и ликвидацией Красноярской РЛС по требованию США.

Совершенно очевидно, что строить заново систему наземных радиолокационных станций СПРН по границам России ныне является абсолютно нереальным. Поэтому задача состоит в том, чтобы путем деловых переговоров с новыми "хозяевами" сохранить созданное. В конечном счете руководящие государственные и военные круги СНГ не могут не понимать, что надежное и постоянное функционирование СПРН в возможно полном объеме служит интересам безопасности не только России, но и каждой республики бывшего СССР. Мир не становится спокойнее, и в одиночку государствам Содружества со всеми проблемами обороны, в том числе от ракетно-ядерного нападения, просто не справиться. Одновременно необходимо исподволь приступить к планированию развертывания новой сети более совершенных РЛС (в том числе модульных, быстроразвертываемых и др.), но уже в пределах нашей страны.

Что касается космического эшелона системы предупреждения, то очень важно постоянно наращивать его боевые и эксплуатационные возможности, прежде всего на тех направлениях, где наземные РЛС имеют ограничения или ожидается приостановка их функционирования из-за несговорчивости наших соседей при переговорах. В перспективе, весьма вероятно, эти средства по своей надежности и точности информации смогут успешно конкурировать с наземными РЛС, особенно если удастся обеспечить их длительное дежурство на стационарных орбитах, а также значительно повысить их разрешающую способность.

Второй составной частью ВКО является система контроля космического пространства (СККП). Средства СККП - радиолокационные, оптические и др. - будучи многофункциональными, кроме идентификации космических тел и искусственных спутников Земли, их селектирования, определения принадлежности, характера и предназначения, попутно выполняют ряд задач в интересах предупреждения о ракетном нападении и противоракетной обороне и потому являются одним из важных элементов стратегических оборонительных сил. Подобно наземным РЛС СПРН, часть информационных средств ККП оказалась вне территории России и "приватизируется" республиканскими властями. Чтобы не дать разрушить созданную систему ККП, надо налаживать тесное сотрудничество с соседями при эксплуатации средств системы, обеспечивая надежную взаимную информацию по всему спектру сведений, необходимых для оценки ракетно-космической обстановки в реальном масштабе времени и принятии важнейших решений по ПРО и ПКО.

Системы предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства, оставаясь важными элементами воздушно-космической обороны, тем не менее носят лишь разведывательно-информационный характер и не способны предотвратить преднамеренные или случайные удары ракетного оружия по объектам нашей страны.

Для поражения межконтинентальных баллистических ракет и их боевых блоков предназначены активные средства противоракетной обороны. Их характер, количество и местоположение определены уже упоминавшимся Договором по ПРО 1972 г.

Пока ракетно-ядерным наступательным оружием обладали две великие державы - СССР и США, - положения Договора по ПРО в своей основе удовлетворяли обе стороны, да и мир тоже. Однако с распространением ракет различного класса и назначения среди множества государств нашей планеты и у нас, и у американцев появились совместные очаги озабоченности. Уже по обе стороны океана начали раздаваться голоса, не стоит ли рассмотреть возможность корректировки некоторых положений Договора по ПРО на взаимоприемлемой двусторонней основе, не разрушая этого важного документа? Разработчики документа, кстати, предусмотрели такую возможность, включив в текст Договора положение (п. 1, ст. XIV), в соответствии с которым его участники могут, при необходимости, вносить в текст те иди иные поправки.

Особо серьезным толчком для озабоченности послужили события, имевшие место в январе 1991 г. в зоне Персидского залива. Удары иракских оперативно-тактических ракет по объектам Саудовской Аравии и Израиля привели к развертыванию локальных систем ПРО на базе модернизированных зенитных ракетных комплексов (ЗРК) "Патриот" американского производства. Достаточно высокая эффективность этих ЗРК показала, что противоракетная оборона в определенной степени способна защитить вооруженные силы и население от ракетного неядерного оружия, прежде всего оперативно-тактического назначения, которое, как уже упоминалось выше, все шире распространяется как в развитых, так и в странах третьего мира.

На вооружении Российской армии, в том числе и в Войсках ПВО, также состоят новейшие ЗРК, способные бороться с оперативно-тактическими ракетами, подобно американским "Пэтриот". Поскольку известно,. что на противоракетные средства, предназначенные для борьбы с оперативно-тактическими ракетами, ограничения Договора по ПРО формально не распространяются, их можно было бы использовать для защиты войск и населения в любом районе Российской Федерации. А чтобы не создавать обстановки военно-политической нестабильности в отношении с соседними государствами, было бы также желательно ЗРК ПРО дислоцировать в мирное время в глубине территории страны, в готовности к выдвижению к границам России при возникновении внешней угрозы.

Мобильные ЗРК тактической ПРО, вкупе с московской стационарной системой противоракетной обороны, в перспективе могли бы стать костяком воздушно-космической обороны России.

Положительные результаты боевого применения ЗРК против оперативно-тактических ракет позволяют по-новому взглянуть и на проблему обороны от межконтинентальных баллистических ракет (МБР), особенно с точки зрения использования систем ПРО против несанкционированных или преднамеренно запущенных единичных МБР или их мелких групп.

Разумеется, на первых порах речь может идти только о проведении исследований в области создания ограниченных систем, при строгом запрещении превращения последних в широкомасштабное оружие, способное разбалансировать военно-стратегическое равновесие между крупнейшими державами и резко дестабилизировать ситуацию в мире. В этой связи такие исследования было бы целесообразным вести на двусторонней основе (Россия - США, как участникам Договора по ПРО) либо с привлечением других технически развитых государств под эгидой ООН или ее Совета Безопасности.

При выработке взаимоприемлемых решений исследователей ожидают немалые трудности как военно-стратегического, так и сугубо технического характера. В частности, для создания эффективной системы ПРО даже против единичных МБР требуется размещать активные средства противоракетной обороны за пределами районов, разрешенных Договором, а возможно, и в космическом пространстве, что этим документом категорически запрещено. Немало споров вызовет и определение количества районов, подлежащих прикрытию силами противоракетной обороны, их площадь и пр. Однако, несмотря на все сложности, заниматься тщательным и всесторонним исследованием этой проблемы необходимо, памятуя о том, что за ней стоят вопросы нашей национальной безопасности, судьбы всего мирового сообщества.

Важнейшим компонентом воздушно-космической обороны являются силы и средства борьбы с воздушным противником - самолетами, вертолетами и другими аэродинамическими целями.

До распада СССР противовоздушная оборона страны являлась мощным военным организмом, способным с успехом выполнять возложенные на нее стратегические, оперативные и тактические задачи. Ее сила состояла в единстве всех составных частей, оснащенности мощной боевой техникой и высоком профессионализме личного состава. На должном уровне находились оперативное искусство и тактика войск ПВО.

Организация ПВО бывшего СССР, ее инфраструктура были рассчитаны на комплексное использование войск, на тесную взаимосвязь и взаимозависимость всех ее боевых составляющих. Оперативное построение войск, их группировки были развернуты так, *что основные усилия сосредоточивались на главных воздушных направлениях, а менее опасные участки прикрывались за счет решительного маневра войск, заранее спланированного и обеспеченного всем необходимым.

Сейчас единство союзной ПВО постепенно разрушается, система распадается на отдельные звенья. Теряется главное, что определяло ее мощь и эффективность.

Первой распалась налаженная система ПВО Варшавского Договора, в оснащение которой Советским Союзом были вложены гигантские средства. Мы потеряли передовой оперативный эшелон системы противовоздушной обороны, так называемое "западное предполье". На северо-западе прекратилось функционирование противовоздушной обороны в связи с выводом наших войск из Прибалтики. С большими перебоями действуют российские войска в Закавказье и в некоторых районах Средней Азии, особенно там, где политическая, социальная и военная обстановка сложна и противоречива. Лишь в Белоруссии и на Украине части и соединения бывшей союзной ПВО более или менее исправно несут боевое дежурство, но, будучи "приватизированными" Минском и Киевом, действуют теперь автономно, как сугубо национальные формирования, вне системы ПВО России.

Происшедшие изменения в стратегическом положении России, когда ее сухопутные и воздушные границы на западе, юго-западе и юге сдвинулись в глубь страны и вплотную подошли к Центральному и Уральскому промышленным районам, потребовали кардинальных мер по реконструкции российской системы ПВО. Это прежде всего касается перегруппировки ее сил и средств, особенно в европейской части страны, в Закавказье и в Средней Азии, а также улучшения организационной структуры в Центре и на местах применительно к новым реалиям.

Весьма радикальным было бы развертывание сил и средств ПВО по новым государственным границам Российской Федерации - с Прибалтийскими республиками, Белоруссией, Украиной, Грузией, Азербайджаном и Казахстаном. Однако осуществить в полном объеме это мероприятие нашему государству сейчас вряд ли под силу. Для этого потребуются огромные материальные средства, большое количество нового вооружения и военной техники, немалый объем капитального строительства (позиций, аэродромов, дорог, жилых городков и пр.), а также длительные сроки.

Поэтому более предпочтительным является вариант - не отгораживаться новыми воздушными границами от других стран СНГ, а исходя из Договора о коллективной безопасности Содружества Независимых Государств попытаться объединить усилия войск ПВО этого Содружества для решения боевых задач сообща, по единому замыслу и плану. Речь, естественно, не идет о том, чтобы возвратиться к полностью централизованной системе ПВО Советского Союза, с единым командованием, жестким подчинением всех элементов системы единому Центру. К этому возврата быть не может, по крайней мере в ближайшем будущем.

Идея объединенной системы ПВО СНГ не нова. Еще в июле 1992 г. в Москве было заключено Соглашение о системе противовоздушной обороны, подписанное главами большинства стран Содружества: Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана. В документе были определены цель противовоздушной обороны, ее предназначение и состав. Устанавливалось, что система ПВО СНГ будет строиться по территориальному принципу, согласно которому вся территория государств-участников делится на зоны и районы противовоздушной обороны. Границы этих зон и районов должны соответствовать границам государств, что обеспечивает их суверенитет в воздушном пространстве.

Планировалось от каждого государства выделять согласно протоколу определенные силы, управляемые планирующим и координирующим органом, функционирующим постоянно как в мирное, так и в военное время.

К сожалению, этот важный и по своей сути весьма прогрессивный документ не получил практического воплощения. Видимо, у руководства некоторых государств, подписавших Соглашение, впоследствии появились сомнения в целесообразности решения вопросов ПВО на фоне тяжелого экономического положения и многих нерешенных политических, национальных, этнических и других проблем. Немалую негативную роль сыграла и позиция Украины, которая в противовес желанию многих государств - участников Содружества создать объединенную систему ПВО СНГ предпочла сосредоточиться на организации системы ПВО "Запад" с включением в ее состав сил и средств ПВО Прибалтийских республик, Белоруссии, Молдавии и Украины, что также оказалось несбыточным.

В последнее время, судя по результатам встреч руководителей стран Содружества и консультаций между их военными ведомствами, вновь появился интерес к проблемам обеспечения всеобщей национальной безопасности, в том числе и к решению вопросов, касающихся совместной обороны воздушных границ СНГ.

В основу этой системы было бы целесообразно положить принцип строгого соблюдения государственного суверенитета, равноправия всех ее национальных составных частей, уважения независимости каждого участника, общую ответственность за выполнение боевых задач, взаимную помощь, доверие и активную поддержку друг друга. Примером тому могла бы стать организация системы ПВО государств - участников Варшавского Договора, успешно действовавшая на этом принципе многие годы. В ней на договорной основе разумно сочетались методы децентрализации действий с элементами централизованного управления со стороны органа, способного в любой, самой сложной обстановке найти компромиссное решение, удобное для всех. Немало полезного можно взять из функций и практических действий ПВО НАТО в Европе.

Строительство объединенной системы ПВО СНГ создаст для России ряд важных стратегических преимуществ. Главное из них - вынос воздушных рубежей далеко вперед, образно говоря, образование на западе, юго-западе и в Средней Азии "противовоздушного предполья", позволяющего заблаговременно подготовиться к отражению воздушных ударов и вести боевые действия на дальних подступах к обороняемым объектам, за пределами российских государственных границ.

Одновременно получат немалые стратегические преимущества и другие государства СНГ, заключившие соглашение о коллективной безопасности. Единый план и замысел противовоздушной обороны обеспечат коллективные действия по отражению наступления воздушного противника. Представится возможным за счет маневра истребителями-перехватчиками с флангов и тыла создавать нужное превосходство в силах над воздушным противником на любом из направлений, снижать эффективность его первых ударов, а в последующем - вынудить отказаться от продолжения воздушной наступательной операции. Система ПВО одной страны этой задачи не решит.

Создание объединенной системы ПВО СНГ потребует немалых средств, усилий и времени. Но прежде всего необходимо политическое согласие всех заинтересованных сторон, ибо отдельные военные акции, даже самые значительные, не могут реализовываться обособленно, вступать в малейшее противоречие с планами и проблемами государственного строительства или забегать вперед.

К сожалению, процесс выработки и реализации решений по оборонным и иным вопросам, достигнутых государствами СНГ, пока далеко не гладок. Не исключено, что именно поэтому российским государственным и военным руководством выбран третий, промежуточный, вариант реорганизации системы ПВО. Он связан с совершенствованием группировки и укреплением соединений и объединений ПВО в европейской части России, а также временным сохранением "неприватизированных" войск противовоздушной обороны на наших южных границах, включая некоторые районы Средней Азии и Закавказья.

Этот вариант построения противовоздушной обороны сравнительно экономен, не потребует больших усилий и времени при своей организации. Но насколько он будет эффективен - покажет только время. Ясно одно, что на северо-западе, западе и юго-западе дежурные средства ПВО будут, как и сейчас, испытывать огромные морально-психологические и физические нагрузки ввиду близости наших воздушных рубежей, реагируя на каждый случай приближения иностранных самолетов к российским границам вне установленных маршрутов и коридоров, не говоря уже о нарушителях российского воздушного пространства. Что же касается боеспособности наших войск ПВО на юге, их жизни и деятельности, то все будет зависеть от общеполитической и социальной обстановки в районах их дислокации, от поддержки и помощи со стороны населения и местного национального руководства. Пока условия там мало способствуют несению службы нашими войсками и спокойной жизни семей.

По данному варианту реорганизации системы ПВО России планируется привлечь к ведению противовоздушной обороны силы и средства всех видов Вооруженных Сил, способных бороться с воздушными целями различного класса и назначения. Причем в этом вопросе намечено сделать новый шаг: если раньше эти силы и средства лишь взаимодействовали друг с другом при выполнении боевых задач, то теперь они будут действовать по общему замыслу и плану под единым управлением. Это весьма разумное и дальновидное решение, которое надо всемерно поддерживать. Следует только добиться его проведения в жизнь, поскольку и ранее у командования Войсками ПВО страны было точно такое же стремление, но его ни разу не удалось реализовать практически.

Очень полезной является идея создания в центральных районах страны мобильных войск ПВО в качестве мощного резерва для своевременного реагирования при кризисных ситуациях.

ЗАТО НЕ МОЖЕТ НЕ ВЫЗЫВАТЬ ОПАСЕНИЯ ПЕРЕХОД К ЗОНАЛЬНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНОМУ ПРИНЦИПУ ПОСТРОЕНИЯ СИСТЕМЫ, С ВОЗЛОЖЕНИЕМ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРОТИВОВОЗДУШНУЮ ОБОРОНУ НА КОМАНДУЮЩИХ ВОЙСКАМИ ВОЕННЫХ ОКРУГОВ. Нечто подобное уже было испробовано в общеармейском масштабе в конце семидесятых-начале восьмидесятых годов, но не дало положительных результатов, поскольку было нарушено единство системы ПВО и боевого применения ее сил и средств, резко ослаблена ответственность за противовоздушную оборону страны и Вооруженных Сил со стороны Главнокомандующего Войсками ПВО СССР и его штаба и многое другое.

На проведенных в 1982 г. опытных учениях по новой оргструктуре силы и средства ПВО, вынужденные действовать в тесных рамках военных округов, обособленно друг от друга, не успевали реализовывать свои боевые возможности и при необходимости помогать соседу или получить от него вовремя необходимую помощь. Более того, части ПВО в какой-то степени даже мешали друг другу, внося своими автономными действиями сумбур в обстановку, пропуская "воздушного противника и условно сбивая свои истребители-перехватчики. Командующие войсками военных округов и их штабы, руководя действиями ПВО, зачастую никак не могли договориться между собой. Каждый округ, как говорится, "тянул одеяло на себя".

Потребовалось немало лет, чтобы Войска ПВО вернулись к прежней организации, восстановили расформированные объединения и соединения, наладили привычный порядок подчиненности, установили необходимые связи между соединениями, наладили взаимодействие. Проведенный неудачный эксперимент вызвал огромные расходы, серьезно повлиял на боеготовность войск, потребовал гигантских усилий по восстановлению утраченного.

Надо надеяться, что нынешний эксперимент обойдется значительно дешевле, поскольку он носит менее масштабный характер, включив в свою орбиту лишь три военных округа - Ленинградский, Северо-Кавказский и Забайкальский.

Создание воздушно-космической обороны России, объединяющей силы и средства всех видов Вооруженных Сил, способных вести борьбу с существующими и перспективными средствами воздушно-космического нападения, является новым, весьма прогрессивным шагом в укреплении безопасности нашей страны. Этот шаг всецело соответствует миролюбивой внешней политике России, оборонительной направленности государственной военной доктрины, является важным военно-политическим и стратегическим фактором сдерживания агрессивных устремлений мировых реакционных сил.

Задачи ВКО сложны и многообразны. Она обязана не дать никому застигнуть нас врасплох, а затем активными действиями отразить воздушно-космическое нападение, гарантировать надежную защиту объектов, населения и Вооруженных Сил страны. В случае прямой агрессии высокая эффективность ВКО заложит материальную основу достижения целей стратегического развертывания войск, подготовки и проведения первых стратегических оборонительных операций Вооруженных Сил России на театрах военных действий.

Успех строительства эффективной и надежной ВКО во многом будет зависеть от целеустремленности и напористости нашей дипломатии, в том числе и военной. Предстоит определиться в отношении создания региональной оперативно-тактической ПРО, разобраться, совместно с США, с возможностью выработки правовых норм для частичной корректировки Договора 1972 г. в связи со все возрастающей опасностью ядерного терроризма и несанкционированных пусков МБР. В рамках СНГ придется приложить максимум усилий по реанимации Соглашения по системе противовоздушной обороны, интеграции СПРН и национальных систем противосамолетной обороны как важного звена в цепи мероприятий по обеспечению защиты общего военно-стратегического пространства стран Содружества.

Переход от существующей организационной структуры к новой форме организации - воздушно-космической обороне не должен явиться очередной сменой вывесок, как это нередко бывало ранее. Акция эта потребует серьезного пересмотра устоявшихся нормативов и правил в содержании Войск ПВО как базы создания ВКО, в серьезных переменах в оперативном искусстве и тактике действия (особенно мобильных войск), в глубоком совершенствовании форм и методов взаимодействия между видами Вооруженных Сил и родами войск ПВО, в дальнейшем улучшении технического оснащения частей и соединений и эксплуатации их вооружения, в обучении и воспитании личного состава. Задачи эти не из простых, но решить их можно.