Или же вдруг, минуя решения высших федеральных органов, монополизировав в руках "денежных мешков" или высших чинов администрации телевидение, организовав референдум, итог которого будет истолкован в зависимости от собственного желания, антиконституционно продлить чьи-либо полномочия. Что в таком случае можно ждать земству, местному самоуправлению вообще, столь трудно становящимся на ноги?

Представительный орган может декларироваться как всевластный или же, напротив, иметь почти декоративный характер, быть абсолютно безвластным, но жить без него любое государство в мире считает уже просто неприличным. Россия же, - где арестовывался даже новгородский вечевой колокол, думским боярам и дьякам запросто рвали бороды, царские Думы, Учредительные собрания. Верховные Советы разгонялись неоднократно, - в этом вопросе имеет особенно печальный опыт. Именно это блокировало голос множества классов, сословий, общественных и национальных групп, накапливало энергию недовольства и готовило разрушительные взрывы, бедственные для всей страны в целом.

Страна, как медведь, периодически впадала в спячку, а потом с большим напряжением до гоняла (нередко и перегоняла) мировой прогресс. И вот в ходе чеченского кризиса и выражения Государственной Думой недоверия Правительству B.C. Черномырдина из уст Б.Н. Ельцина мы вновь услышали о том, что Дума сама себе "подписала приговор".

О недемократическом "перекосе" власти у Президента России, по Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., за счет представительной и судебной властей теперь заговорили даже те, кто был автором прямо противоположной позиции.

Действительно, лишение Конституцией Совета Федерации контрольных функций, даже возможности создания комиссий, расследующих ту или иную общественную проблему, права получать ответы от исполнительной власти на запросы заставляет подвергнуть сомнению и общие принципы, заложенные в Конституции. Несерьезны намеки на якобы влияние Парламента в виде возможности объявить вотум недоверия Правительству в целом (но под угрозой ответного решения Президента - роспуска самого представительного органа) вместо того, чтобы иметь право реально контролировать ситуацию, утверждая или выражая недоверие конкретным министрам. Тем более, министрам ключевых министерств, особенно силовых.

Любопытно было слышать, когда в Комитете по законодательству и судебно-правовой реформе Государственной Думы в интервью зарубежным радиостанциям заговорили о том, что соображения политической целесообразности не могут стать выше законности.

Хотелось бы верить, что это не лукавство, не очередной временный тактический прием. Вспомним, как во время перестройки на каком-то этапе стал популярен лозунг: "Вся власть Советам!"

Он был лишь иносказанием борьбы с монополией власти КПСС. Зато как потом этим лозунгом навязывалось мнение о всевластии Советов в тот момент, когда в стране царило безвластие и она шла к развалу.

Ну, а если уж действительно заботиться о несокрушимости представительного органа власти, а значит, гласности и влиянии на политику государства интересов различных общественных групп - единственного противоядия от тоталитаризма и силового решения общественных проблем, то нужно подумать о том, что может избавить нас от столь пагубного силового разрешения конфликта властей и угрозы возврата к тоталитаризму? Имеет смысл воспользоваться опытом стран, раньше России начавших тернистый путь к демократии. Например, Франции, где борьба монархии с представительными органами власти со времен Филиппа Красивого длилась столетиями. Уже после второй мировой войны законодательное решение этой проблемы корректировалось многократно.

Во Франции в Ордонансе № 58-1100 от 17 ноября 1958 г. "О деятельности палат парламента" (с изменениями, внесенными Ордонансом № 60-529 от 4 июня I960 г.. Финансовым законом на 1963 г. № 63-156 от 23 февраля 1963 г.. Законами № 77-807 от 19 июля 1977 г., № 79-564 от 6 июля 1979 г., № 83-603 от 8 июля 1983 г. и № 83-634 от 13 июля 1983 г.) не только точно указывается, где заседают Национальное собрание и Сенат.

Согласно статье 3:

"Председатели палат Парламента обязаны. заботиться о внутренней и внешней безопасности руководимых ими палат. Для этой цели они могут привлекать вооруженные силы и иные власти, содействие которых сочтут необходимым. Они могут непосредственно обратиться к любому офицеру или служащему, которые обязаны подчиниться под угрозой предусмотренного законом наказания. Председатели палат Парламента могут делегировать право привлечения вооруженных сил и иных властей квесторам или одному из них".

Заметьте - речь не о зарплате депутатов, что вызывало столь большой интерес в прессе, а прежде всего о безопасности представительного органа власти.

Насколько действенна именно такая правовая и лежащая в ее основе организационная норма? И не приведет ли это к опасной агрессивности на этот раз уже представительного органа власти? Историческая практика показывает, что разгон Учредительного собрания в России в 1917 г. расколол страну, толкнул к гражданской войне. С другой стороны, именно депутаты парламентов труднее всего идут на абсолютное единение.

Тоталитаризм, монополия власти и парламент - вещи несовместимые. А уж добиться единения депутатов в решении о начале военных действий особенно трудно. Вспомним реакцию Верховного Совета РСФСР на события в Чечне, отказавшегося принять предложение вице-президента А. Руцкого о введении там чрезвычайного положения;

А с другой стороны, прием, дающий возможность руководителям парламента обратиться "непосредственно к любому офицеру или служащему, которые обязаны подчиниться под угрозой предусмотренного законом наказания", как показывает практика, действительно оказывается чрезвычайно эффективным и позволяет преодолеть барьер, образующийся назначением "банных" друзей или полуродственников руководителями силовых структур.

Всегда можно найти тех, кто выполнит закон. В особенности вместо того, кто занимает высшую должность явно "по знакомству". Норма, принятая во Франции, отнюдь не декларация, не благое пожелание в расчете "на испуг", она многократно проверена жизнью.