Расчеты показывают, что в отличие от многих других стран, основной вклад в прирост нераспределенной (чистой) народнохозяйственной прибыли России вносит не труд и даже не капитал, а рента (табл. 1).

Как видим, на долю ренты приходится 75% от общего прироста совокупного дохода России. Вклад труда в 15 раз, а капитала примерно в 4 раза меньше. Иначе говоря, почти все, чем сегодня располагает Россия, есть не что иное, как рента от использования ее природно-ресурсного потенциала.

Но рентный доход в определяющей своей части можно рассматривать как некоторое общее благо, не являющееся результатом предпринимательской или иной деятельности, связанной с приложением труда и капитала. Это то, что в России от Бога, а поэтому с позиции морально-этических и общечеловеческих ценностей должно принадлежать всем!

Не трудно прикинуть, что если нераспределенный доход составляет 60—80 млрд. долл., то за счет ренты Россия получает 45—60 млрд. долл. в год. Это и есть тот доход, который в своей подавляющей части присваивается господствующей элитой. По разным оценкам, ее численность составляет сегодня не более 5—10% населения страны. Следовательно, более 90% населения не имеет доступа к общественному благу, дарованному народам нашей страны свыше — от Бога.

Вот цена того чудовищного механизма криминализации экономики, который позволяет функционировать такой богатой стране, как наша, со столь искаженными параметрами действительности. Вот в чем причина существования двух столь непохожих друг на друга образов экономики России: бедной России для всех и богатой России для избранных!

Первый ее образ — есть результат проводимой бюджетной, налоговой и кредитно-денежной политики.

Сегодняшняя система налогов построена на обложении труда. Прямо или косвенно до 70% всех налогов взимается сегодня пропорционально фонду оплаты труда. Так строится у нас система цен, калькуляций, расчетов балансовой прибыли, а следовательно, и налогооблагаемой базы (табл. 2). На долю же рентной составляющей приходится не более 15%, это, конечно же, искажает реальное соотношение между факторами производства: завышает труд и занижает рентную составляющую.

В этом и состоит главный парадокс нашей экономической действительности. И невольно задаешься вопросом, как удается правительству формировать доходную часть бюджета за счет обложения самого угнетенного фактора производства? Ведь наша нищенская заработная плата ну никак не может служить надежной основой налогов. Это лишь некоторый условный параметр, пропорционально которому осуществляются начисления налогов. Главный же источник доходов остается как бы за кадром — рента с природных ресурсов.

Вот что порождает два несовместимых образа России, вот что мешает нам осознать главную, узловую суть экономических реформ в России.

2. Самая жгучая проблема реформ

Вряд ли можно найти какую-либо из современных стран рыночной экономики, население которой имело столь низкий уровень заработной платы, как в России. Нам долгое время внушали, что наша низкая заработная плата является следствием низкой производительности труда.

Да, мы отстаем по уровню производительности труда от передовых стран Запада. Но то, что происходит с нашей заработной платой, никакими ссылками на более низкую производительность труда оправдать нельзя. Факты говорят об обратном. На один доллар заработной платы российский среднестатистический работник производит в 3 раза больше конечной продукции, чем аналогичный работник в США. За такую нищенскую заработную плату, как в России, тот же работник в США или Западной Европе просто не будет работать. Наша средняя заработная плата в промышленности в 5—7 раз ниже пособия по безработице, выплачиваемого в этих странах. Мировое сообщество в лице соответствующих организаций ООН давно признало, что часовая заработная плата ниже 3 долл. является недопустимой. Она выталкивает работника за красную черту жизнедеятельности, за которой идет разрушение трудового потенциала экономики. А сколько долларов в час получает у нас квалифицированный работник? В 3—4 раза меньше! И это безобразие происходит в условиях, когда нашему, по существу нищему по западным меркам работнику приходится обменивать свой труд на продукцию и услуги, цены которых близки или уже сравнялись с мировыми, а о качестве говорить даже не приходится.

Настала пора развеять стародавний стереотип, что мы, дескать, плохо живем потому, что плохо работаем. Мировая статистика и наш собственный опыт опровергают этот тезис. Пора признать другую истину — мы плохо работаем потому, что плохо живем!

Нет и не может быть для нас более важной задачи, чем развязывание проблемы недопустимо низкой оплаты труда. За годы реформ ничего не было сделано в этом направлении. Более того, реальная заработная плата за период 1991—1998 гг. снизилась почти в 3 раза, а отношение средней заработной платы к прожиточному минимуму — в 2 раза (табл. 3).

Доля заработной платы в ВВП России примерно в два раза ниже аналогичного показателя западных стран (табл. 4). Низкий уровень оплаты труда предопределяет и отличную от западных стран структуру распределения индивидуальных доходов населения России.

Доход, получаемый работником в западной экономике, распределяется примерно в следующих пропорциях:

В нашей экономике пропорции совсем иные. Доля расходов на покупку товаров и оплату услуг составляет более 60—65%. После известных событий 17 августа она выросла до 70—75%. Получаемой заработной платы едва хватает на продовольствие и другие первоочередные платежи. Дополнительных средств на повышенную оплату жилья и коммунальных услуг просто не остается. Вот почему повышение средней заработной платы хотя бы до ее западной доли в нашей производительности труда, является для нас необходимой и в то же время реальной мерой. Без этого никакие реформы у нас не пойдут.

К общей проблеме низкой заработной платы примыкает и не менее острая проблема. Мы говорим об единой стране, о едином экономическом пространстве. Но при этом не учитываем, что Россия — это страна разных и в значительной мере обособленных друг от друга территорий. То, что раньше называлось единым народнохозяйственным комплексом, ушло в Лету. Сегодня, к примеру, наш Дальний Восток гораздо ближе, в экономическом смысле, к странам Тихоокеанского региона, чем к России. Тарифная политика, разрыв традиционных хозяйственных связей, бюджетная и налоговая политика, неэффективное взаимодействие между составными частями ТЭК и других межотраслевых комплексов отделяют периферийные районы от Центра, усиливают антиинтеграционные процессы. Главное, что разъединяет Россию — это удручающее различие в экономических условиях жизни населения ее регионов.

Разрыв в величине национального дохода на душу населения между отдельными регионами был достаточно велик и в советские годы. Так, в 1988 г. он составлял 11 раз. С началом реформ дифференциация регионов по этому показателю заметно усилилась. Так, в 1998 г., т.е. десять лет спустя, разрыв между наиболее высокими по уровню душевого потребления регионами и наиболее бедными составил уже 20 раз! Для примера сравним этот показатель с уровнем дифференциации подушевого дохода между наиболее богатыми и «бедными» странами Европейского Союза. Там он в 1,5—2 раза ниже, чем между регионами России. По-видимому, Франция, Германия, Финляндия и другие страны, входящие в Европейский Союз, имеют больше оснований считаться единым государством, чем отдельные регионы в составе России. Различия между социально-экономическими условиями жизни в отдельных регионах столь велики, что правомерно говорить не об одной России, а о множестве Россий.

Для восстановления экономической однородности экономического пространства России, нужно, прежде всего, обеспечить выравнивание экономического положения отдельных ее регионов. Но для этого необходимы темпы роста депрессивных территорий, в 5—8 раз превышающие нынешние средние темпы роста экономики в целом. Но и в этом случае для выравнивания потребуется 20—30 лет! Отсюда нередко делается вывод о принципиальной невозможности устранения столь высокой дифференциации регионов по уровню среднедушевых доходов. Вопрос ставится в компромиссном варианте — достижение хотя бы 50%-ной дифференциации. Такая позиция отражает бесперспективность нынешней региональной политики. Здесь нужен новый подход, новый взгляд на проблему регионального развития. Она должна быть увязана с решением более общей проблемы — повышение уровня доходов населения всей России, его дифференциация по отдельным регионам не более 3—5 раз по отношению к среднему уровню. И решение этой узловой проблемы может быть найдено только на путях нового подхода к проблеме собственности природно-ресурсного потенциала России.

3. Система национального имущества

Сохранение России в качестве устойчивой самостоятельной геополитической единицы и участницы современного мира во многом зависит от того, удастся ли ее населению и составляющим его индивидам поддерживать в себе сознание сопричастности к единому общественному целому не только в государственно-политическом, но, что еще важнее, в территориальном, экономическом, культурно-историческом и духовно-ценностном пространстве. Оттого, насколько населяющие эту страну народы, социальные и региональные общности и просто граждане будут отождествлять интересы своей самореализации с сохранением территориальной целостности России, соблюдением ее законов, ростом ее могущества и авторитета среди других стран, а также с ростом общего, а не только индивидуального, группового и этнического благосостояния, т.е. оттого, насколько явно или неявно они будут проявлять себя как члены одного общества.

Чтобы быть осязаемым в сфере экономической жизни, общество должно быть владельцем тех ресурсов, на которых основывается жизнедеятельность всех его членов и социальных образований. Поэтому именно общество способно быть истинным владельцем территории, ее земельных, водных и прочих природных ресурсов, включая полезные ископаемые, воздушное пространство и ландшафтно-рекреационные зоны.

Это положение может быть эффективно признано конституционно-законодательным закреплением за обществом как за своего рода юридическим лицом высшего ранга прав верховного владельца территориальных и природных ресурсов страны. Такая конституционная новация создала бы операциональную основу для предоставления всем членам общества равных прав на доступ к пользованию территориально-природными ресурсами. Это явилось бы содержательным наполнением принципа равных возможностей для всех, без которого трудно добиться социального мира и осознания всеми слоями населения и индивидами общности их интересов.

Материальной реализацией верховных владельческих прав общества на территориально-природные ресурсы могло бы стать обращение рент от всех используемых ресурсов в общественные доходы, аккумулируемые в системе общественных (государственных) финансов. Эта сумма рентных доходов, образующаяся после оплаты услуг всех остальных факторов производства, составит чистый доход общества, в котором все его члены имели бы равную долю. Он может стать материальной основой их гражданского статуса и выступать в форме национального дивиденда.

Итак, проблема присвоения ренты обществом, а через него и всеми членами общества из чисто экономической превращается в проблему конституционного развития общества и государства. Ее решение (а для этого имеются самые весомые социальные и научные основания) может послужить той объединяющей силой, которая обеспечит России достойное место в третьем тысячелетии.

Россия должна решительно выступить против приватизации рентного дохода. И при этом она должна не менее решительно заявить, что национализация ренты не противоречит принципу частной собственности, без реализации которого переход к рынку невозможен.

Мы не выступаем в качестве ниспровергателей освещенного историей принципа частной собственности. В данном случае, речь идет о другом — о согласовании принципа частной собственности с другим непременным атрибутом рыночной экономики — свободой и равенством в процессе обмена товаров для всех. А этого можно достигнуть лишь при условии, что собственник земли и природных ресурсов будет выплачивать ренту, а не присваивать себе то, что ему никогда не принадлежало и принципиально принадлежать не может. Он имеет непререкаемое право на доход, являющийся результатом его предпринимательской деятельности, вложением капитала за свой страх и риск. Но также закономерно, что та часть дохода, которая остается сверх этого и не является «делом рук человеческих», предпринимательской активности должна принадлежать всем.

Это и есть не что иное, как природная рента. Вот в чем суть проблемы собственности. То, что от Бога — должно принадлежать всем. Вот тогда все расставляется по своим местам: частная собственность согласуется с принципами свободы и эквивалентного обмена, эффективности и социальной справедливости.

В противном случае, мы неизбежно будем и далее усугублять глобальное противоречие между Человеком и Природой, между социальным миром и грозящей опасностью его уничтожения.

Необходимо также иметь в виду, что рентная система позволит России резко снизить существующие налоги и, прежде всего, на продукцию обрабатывающей промышленности. В результате цены на промышленную продукцию могли бы быть существенно снижены, а ее конкурентоспособность — резко возрасти. Отмена ряда традиционных налогов, непосредственно связанных с фондом оплаты труда, улучшила бы инвестиционный климат в стране, создала бы серьезный стимул для иностранных инвесторов, для притока валюты в страну. Это также благоприятно повлияло бы и на снижение инфляции, стабилизацию курса рубля.

Переход к преимущественно рентной системе формирования доходов государства сулит преимущества не только экономического, но и социального характера. Он позволит организовать систему финансовых трансфертов между рентабельными и нерентабельными, но перспективными секторами экономики, между богатыми и бедными регионами, осуществить мощную социальную поддержку населения, создать систему социальных доплат к заработной плате и пенсиям. Тем самым российская экономика смогла бы постепенно превращаться в социально ориентированную рыночную экономику, разворачивающуюся в сторону человека, его нужд и чаяний. Исчезла бы сама основа для криминализации общества.

Зафиксировав права государства как собственника земли — пока еще весьма весомой части активов, которая «не ушла» от него в пертурбациях ваучерной приватизации, необходимо осуществить переход к новой системе управления госсобственностью, которую мы назвали системой национального имущества.

Основные слагаемые этой системы: во-первых,
конституционное закрепление природно-сырьевых ресурсов на всей территории России в форме коллективного достояния всего общества;
во-вторых,
это открытый конкурентно-рыночный режим хозяйственной эксплуатации национального богатства, обеспечивающий необходимый уровень его доходности;
в-третьих,
это национальный дивиденд, т.е. часть предпринимательского дохода и вся рента от коммерческой эксплуатации земли в качестве главного экономического источника фонда социальных гарантий.

Природные ресурсы, предприятия энергетики, тран-спорта и связи, добывающих отраслей, другое имущество, оставшееся в собственности государства после прошедшей кампании приватизации и способное приносить доход, должно быть открыто для коммерческого использования теми рыночными субъектами, которые могут обеспечить его наибольший экономический эффект. Главной правовой формой такого открытого доступа должна стать аренда, т.е. развитой рынок прав пользования и извлечения доходов из имущества, права управления им. Главной формой выявления наиболее эффективных пользователей национального имущества должны быть открытый аукцион соответствующих имущественных прав.

Эффективный пользователь, т.е. хозяйственный экс-плуатант национального имущества, извлекая выгоду для себя, будет способен к достаточно высокой оплате имущественных прав, уступаемых ему государством в открытой рыночной процедуре. Соответствующие средства представляют собой ту часть хозяйственного дохода от национального имущества, которая по сути своей в равных долях принадлежит всем гражданам и должна быть предоставлена им в той или иной форме. Иными словами, это — национальный дивиденд.

Его распределение должно регулироваться законом и только законом. Самостоятельные решения исполнительной власти, помимо исполнения требований закона, должны быть здесь исключены. Статус Пенсионного фонда является примером, по которому может быть выстроена вся система внебюджетных фондов, формируемых за счет доходов от эксплуатации национального имущества.

Соответственно, национальный дивиденд как финансовый ресурс и как объект управления его получением и расходованием должен быть четко отделен от системы налогов и других элементов доходной части бюджета (займов и т.д.).

Фонды национального дивиденда могли бы стать главным экономическим звеном системы социальных гарантий, защищенной от опасности задохнуться в цепких объятиях всепожирающего административного механизма государственной благотворительности. Из этих фондов могли бы финансироваться и выплаты, поддерживающие достойный, гарантированный каждому работнику уровень заработной платы, растущий по мере роста доходности национального имущества. Тем самым стратегический курс на создание системы национального имущества мог бы быть увязан с решением ключевых макроэкономических задач — преодолением кричащей диспропорции в оплате труда и созданием экономических предпосылок для перехода к системе социальных гарантий.

При этом необходимо, чтобы эта модель не замыкалась лишь на сегодняшнем соотношении факторов производства.

В завтрашнем дне на первый план будет выступать интеллектуальная рента. А это должно быть увязано с реализацией стратегической линии России на научно-технический прогресс, на коренную перестройку ее воспроизводственной структуры.

Not Found

The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.