А.Канавщиков,
журналист «Великолукской правды», г. Великие Луки
Псковское региональное отделение ВОПД «Духовное наследие»

Если великий народ не верует, что в нем одном истина (именно в одном и именно исключительно), если не верует, что он один способен и призван всех воскресить и спасти своею истиной, то он тотчас же перестает быть великим народом и тотчас же обращается в этнографический материал, а не в великий народ.

Ф.Достоевский, «Бесы»

Да, можно спорить на тему: приложим ли к русской ментальности принцип европейского благочиния, ментальности, воспитанной на образе априорного богатыря, лежащего до времени на печке, чтобы в час «Х», грубо говоря, поставить на уши всю вселенную. Да, немецкий мальчик в штанах у Салтыкова-Щедрина все-таки резко отличается предрасположенностью к нормативным поступкам от своего русского одногодка. Да, славянские боевые искусства характеризуются именно стихийностью действий. Одна патриотическая газета даже возводила в доблесть историческую непредсказуемость России как гарант победы в борьбе с масонским рационализмом. С этой точки зрения концепция логичности, внятности и планомерности, утверждаемая Подберезкиным и шире — «Духовным наследием», во многом уязвима, но в противном случае не состоялось бы формулирование еще одной важной тактической идеи, которая, думается, наиболее точно и адекватно отражает состояние дел после цепи бездарных поражений русского дела в сфере экономики (приватизация, 1992 г.) и политики (октябрь 1993 г.) с последующим нарастанием кризисных тенденций.
Более того, она закономерно вытекает из первого.

Я имею в виду здесь тезис Подберезкина о сущности «третьей силы», т.е. «человекообразных» и «обезьяноподобных» по его терминологии: «Оппозиции следует четко определиться, что в интересах Нации и Государства необходимо в качестве главного противника обозначить «третью силу», а не «партию власти», что не только возможен, но и необходим компромисс с частью «партии власти» против «третьей силы». Откровенно и определенно звучит тема не партийной, не личностной, а высшей целесообразности.

Понимая в метафизике реки нынешнее положение России и русского народа, следует признать очевидное:
первый этап, а именно этап самоосознания сил пройден. Русское государство, основанное русским народом, имеет мощнейший потенциал для движения в любую сторону, оно может сделать все, и никаких фатальных поводов говорить о гибели России, конце, крахе, невосполнимой утрате — просто нет. Что, Ивану Калите, Михаилу Романову, Иосифу Сталину было легче? Есть временное ослабление, начавшееся с 1985 г., усугубившееся серией непритязательных предательств псевдонациональной элиты, не носящее, впрочем, решающего характера, что обусловлено одновременным усилением европейского и мусульманского элементов в политике, то есть противовесов американской гегемонии. Биполярный мир стал многополярным и в данный момент это исторический шанс России — на волне общемирового национального подъема, наконец, заявить о России как о государстве русских. Государство людей, кровно ответственных за Русскую Землю (по В.О.Ключевскому понятие «русская земля» старше термина «русский народ») и принимающих национальные (а не общечеловеческие) ориентиры развития.

Итак, мы находимся на пороге второго этапа, а именно — практической реализации созревшего осознания наших задач. Здесь для людей дела ясно, что вопрос о русской России — это вопрос о власти в ней и, значит, русское движение должно целенаправленно идти к этой власти. О структуре и персоналиях власти будет сказано несколько позже. Пока же, если не топить истину в означенной реке псевдопатриотических красивостей и глубокомысленных поисков консенсуса аж до мозолей на трудовых языках, следует выделить два реальных пути нынешнего государственного строительства на основе русского национального движения.

Первый путь — это путь вооруженной борьбы, от терроризма до третьей национальной революции — рывок через голову капитализма и социализма к обществу новой цивилизации. Этот путь реален, ибо никакого так называемого лимита на революции в природе не существует, но малоосуществим (почти неосуществим) в условиях все еще слабого национального иммунитета русских, который не позволяет пока выделить из своих рядов силу, готовую взять ответственность, в том числе перед Богом, за страну вплоть до новой гражданской войны. Следовательно, национальная революция сейчас, во-первых, объективно, невозможна. И мало того, во-вторых, она невольно придает самому русскому движению совершенно чуждый тому истерический, пораженческий характер.

Русским же бояться нечего. Они на своей земле, с ними Бог и пресвятая Богородица, они пережили хазаров и монголов, они переживут и «демократов». Поэтому более реальным и более плодотворным представляется второй путь к власти, путь разумного прагматизма, путь, формулируемый в том числе Подберезкиным. Ибо у нас есть основа, мы знаем, чего хотим — власти, и мы должны идти к ней так, как это позволяют современные условия.

Итак, русское национальное движение не может взять власть вооруженным путем, значит, оно должно использовать все средства легальной перемены ориентиров во внутренней и внешней политике России. Этот естественный идеологический прагматизм заключается в той нехитрой истине, что третьего пути нет и, стыдливо уклоняясь от тесной работы с нынешней властью, русское национальное движение фактически будет предавать само русское движение и Россию. Пора понять, что нет ничего криминального, чтобы идти хотя бы на местные выборы и побеждать хотя бы на них. Нет ничего криминального и в том, чтобы доносить свои идеи хотя бы с помощью официальных СМИ. Нельзя уклоняться от конкретной работы только потому что это-де малоэффективно в условиях тотальной антирусской власти. Политика — это всегда искусство возможного.

Будем смотреть на вещи трезво: ультрадемо-кратические начинания, как после 1917 года — ультрареволюционные, провалились исключительно из-за массированного (и скрытого также) противодействия реальных управленцев и рядовых работников Русского Дела. Когда высокопарные идеологи патриотов пышно вещали о каких-то отвлеченных сионо-комиссарах, именно эти незаметные с высоких оппозиционных трибун люди всеми силами тормозили, например, ход реальной приватизации (известны случаи отказов предприятий от приватизации) или за болтовней о славянском единстве реально налаживали связи с братскими народами. Признаем, что именно данная стратегия прагматизма позволила добиться некоторых нужных русскому национальному движению перемен.

Наконец, ясно, что речь идет не о соглашательстве и оговорках, а о том принципе, что русское национальное движение не может и не должно уклоняться от ежедневной, черновой работы, пусть даже в структурах нынешней власти. Вопроса «как» гораздо важнее вопрос «что»: что ты делал, что ты делаешь, что ты хочешь сделать? Да, победа будет за нами и Россия непобедима изначально, но в провозглашении подобного лозунга следует избегать надрыва и сенсационности, дабы не рвать волосы от отчаянья, когда эта победа не наступит, скажем, в следующий понедельник. Вера, ко всему прочему, еще и терпение, выказывать нетерпение, значит не верить в собственную правоту.

Неужели же русское национальное движение настолько беспомощно идеологически, что общечеловеческому бреду в открытой полемике оно не может противопоставить внятные национальные цели: русское государство, русская школа, русский бизнес, русская литература и т.д.? Можно, конечно, обидеться на весь мир и горделиво называть свое бездействие нейтралитетом или, что хлеще, — гражданским неповиновением, но суть дела от этого не изменится: прошлое все равно не вернется, а вот будущее можно и потерять.

Причем настойчивые поиски собственных вождей, метания вокруг однодневных лидеров выдают все то же мельтешение духа и вакуум словоблудия. Очевидно, что просто общий уровень национального самосознания нашего народа еще не достиг уровня, необходимого для выдвижения из толщи народной бесспорного вождя. Его время еще просто не пришло, не надо Божье провидение в лице Минина и Пожарского путать с раскруткой вождя как эстрадной звезды, власть — это не Голливуд. Без вождя же не бывает революции.
А, значит, следует просто спокойно и планомерно доказывать, что путь, предлагаемый русским национальным движением, выгоднее России. Доказывать, если надо 50, 100 лет. Доказывать, чтобы все равно победить.