Вскоре после окончания войны картины, которые ван Бенинген продал Гитлеру, были обнаружены американцами в Германии и переданы голландскому правительству. "Фонд нидерландской государственной собственности", который владеет всеми музейными коллекциями Голландии, продал возвращенные картины обратно тому же ван Бенингену за 290 000 гульденов. Голландия получила также из Германии от американцев несколько картин Рубенса, которые Кенигс продал ван Бенингену, а тот, в свою очередь, перепродал их Гитлеру. Как отмечают многие исследователи (Lynn H. Nicholas. The Rape of Europa. P. 422), "никто в Голландии вообще публично не обсуждал весьма выгодные продажи ван Бенингена Г.Поссе". В первую очередь правительство должно было бы потребовать от ван Бенингена уплату налога за 1941 г. с суммы, полученной ван Бенингеном от Гитлера. Затем потребовать обратно и всю сумму целиком, ибо, по утверждению голландского правительства, "все сделки с врагом незаконны". Ничего подобного голландское правительство с ван Бенингена не потребовало, тем самым признавая де-факто, что ван Бенинген не сделал ничего незаконного. Для аналогии напомню, что Нидерланды потребовали от других дельцов и налоги задним числом, и всю сумму тоже. Так, например, потребовало даже от "героя-фальсификатора" ван Ме-егерена налог на прибыль от продажи фальшивки Герингу, затем и саму эту прибыль. И это несмотря на то, что фактически Геринг ничего не получил от Голландии, кроме ничего не стоящей фальшивки, но сам дал Голландии около 200 настоящих ценных картин в уплату за своего ненастоящего Вермеера. Если бы Геринг не был "военным преступником", то он мог бы требовать с Голландии компенсацию своих убытков. Многие голландские юристы уже в самый момент продажи ван Бенингеном рисунков Гитлеру в 1940 г. пришли к заключению, что юридические детали сделки настолько законны, что, по словам единственного оставшегося ныне в живых свидетеля сделки Ван дёр Луффа, "государство Нидерланды потеряло право требовать возврата проданной Коллекции" (голландская газета "Фолкскрант", 7.05.91). Сегодня после развала СССР Голландия начала атаку на психику российских чиновников, утверждая, что, "по законам Голландии", Коллекция принадлежит этой стране, поскольку" все сделки с врагом во время оккупации аннулированы. Но, во-первых, законы, действующие внутри какой-либо страны, не дают другой стране повода давать им какую-то оценку и реагировать на них. Но каковы в действительности те "законы", на которые указывает Голландия? В "Официальном каталоге утраченной части "Коллекции Кенигса", опубликованном правительством Голландии в 1989 г., говорится, без обиняков, что "согласно межсоюзнической декларации 5 января 1943 г., так называемой "Совместной Декларации" ("Joint Declaration"), а также на основе Декретов Голландского Правительства в изгнании и послевоенных постановлений, продажа "Коллекции Кенигса" нацистам была незаконной". Однако тексты этих "Деклараций", которые приведены в этом "Официальном каталоге 1989 г.", не говорят прямо о "незаконности" таких операций. Так, например, в "Совместной Декларации", принятой на сессии в Сент-Джеймс в Лондо-' не 5 января 1943 г., вообще ни слова не говорится о каких-либо "объявлениях сделок незаконными" автоматически, но только о том, что "правительства оставляют за собой право объявлять сделки незаконными". Не более того. Нидерландское правительство в изгнании издало несколько Королевских Декретов, касающихся имущества голландских граждан во "время германской оккупации. Королевский Декрет А1 от 24 мая 1940 г. говорит только о том, что Правительство эмигрантов берет на себя заботу об интересах "прежних владельцев". Королевский Декрет С34 от 7 мая 1942 г. продолжает перечень того имущества, которое было перечислено под заботой предыдущего Декрета. Королевский Декрет А6 от 7 июня 1940 г. действительно запрещает "входить в соглашения с врагом, с любым вражеским гражданином или с персоной, проживающей на вражеской территории без предварительного разрешения" Правительства в изгнании. Но каков был механизм получения этого "предварительного разрешения"? Кто из голландцев, проживающих на голландской оккупированной территории, имел возможность связаться с эмигрантами в Лондоне и испрашивать разрешения? Попытка пересечения дважды линии фронта по дороге в Лондон влекла за собой почти неминуемую смерть, следовательно, такое требование было незаконным ввиду своей нечеловечности и невыполнимости. Апелляция к этому Королевскому Декрету сегодня есть попытка использовать лишь одну ипостась Закона - "букву". Но апелляция к невыполнимому условию есть нарушение "духа закона". В "Официальном каталоге утраченной части "Коллекции Кенигса" также упоминается Статут Н251 от 18 июля 1947 г., который объявляет незаконым все сделки внутри сферы германской марки, произведенные между голландскими гражданами и негражданами, начиная с 1 апреля 1941 г. и до 5 мая 1945 г. Напечатав информацию об этом "Статуте", составители Каталога не отметили весьма важную деталь, а именно, что этот Статут покрывает период начиная с апреля 1941 г., в то время как продажа "Коллекции Кенигса" к этому времени была уже завершена. Так что упоминать об этом "Статуте" для .решения нашей проблемы бесполезно. После окончания войны обнаружилось, что многие памятники культуры были приобретены германскими государственными организациями на совершенно законных основаниях в различных странах, в том числе и в оккупированных. Первым желанием победителей было денонсировать эти покупки, следовательно, страны, из которых они были вывезены, могли требовать их возвращения. Так и происходило во многих случаях. Однако нашлись международные юристы и организации, которые воспротивились такому решению. Так, Американская антропологическая ассоциация, Ассоциация американских колледжей искусств и другие опубликовали специальное воззвание 28 декабря 1945 г., в котором призывали к тому, чтобы законные покупки государственных германских организаций были признаны законными и победителями. Поэтому-то они и не должны подлежать выдаче в другие страны, из которых они вели свое происхождение. Таким образом, и Голландия не могла иметь никаких законных прав на возвращение "Коллекции Кенигса - Гитлера" потому, что сделка была добровольной. Не забудем отметить еще один аргумент, возможно решающий, относительно всех "Королевских лондонских декретов", провозглашенных во время оккупации Голландии. Так как Конституция Нидерландов запрещает правительству находиться вне голландской территории, факт пребывания правительства в Лондоне делает незаконным и правительство, и все его декреты. Во всяком случае, этот нюанс требует тщательного обсуждения. Когда война закончилась, Правительство Нидерландов, естественно, отдавало себе отчет в аморальности огульной отмены всех сделок, заключенных в период оккупации. Поэтому и не подтвердило новым Декретом начало расследования всех сделок. Нет сомнения, что голландское правительство, так же как и правительство Франции или Австрии, после освобождения своих стран встало перед проблемой гигантского масштаба: слишком много уважаемых жителей этих стран охотно и активно сотрудничало с германскими оккупантами. Обвинение их всех неминуемо вызвало бы экономический и социальный хаос в освобожденных странах. В самом деле, как "отменить законность" сделок ван Бенингена с немцами, когда ван Бенинген посредством этих сделок снабжал немецким углем чуть ли не всех жителей Голландии? Как отменить "все сделки скопом", если придется отменять и все зарплаты, что выплачивали оккупанты тем голландским чиновникам, что "оставались на своем посту" и в довоенное, и в оккупационное время? Отменить "все сделки с врагом" означало для голландских музеев вернуть 200 картин такому нацисту, как Г.Геринг. Как отменять сделки, если голландцы занимали третье место в мире по вложению своих денег в германскую экономику еще с довоенного времени? Как отменять сделки, если в число таковых входят и выплаты пенсий голландским ветеранам гитлеровской армии, которые и сегодня выплачивает правительство Германии? Поэтому ван Бенинген не был обвинен в сделках с германскими нацистами. От ван Бенингена правительство не потребовало ни уплаты налогов, ни возврата самих сумм, полученных от германских нацистов. Однако, возможно, сам ван Бенинген чувствовал, что он становится "притчей во язьщех". Его имя в связи с фальшивыми Вермеерами трепали газеты всего мира, например, лондонская "Санди тайме" от 23 октября 1955 г. озаглавила свою корреспонденцию о действиях ван Бенингена против музейных экспертов так: "Месть переходит в атаку". Незадолго до своей смерти в мае 1955 г. ван Бенинген подарил в Музей Бойманса те картины, что он прежде продал Гитлеру, а затем после войны выкупил у голландского правительства. Правительство Нидерландов, учитывая заслуги ван Бенингена перед Музеем Бойманса, увековечило его память, присвоив его имя музею. С этого времени он стал называться "Музей Бойманса - ван Бенингена". Но тем самым все действия ван Бенингена во время оккупации признаны законными и полезными обществу. В том числе, разумеется, и продажа Гитлеру "Коллекции Кенигса". Так же как Франция выдала орден Почетного легиона офицеру вермахта - графу Метер-ниху за принесенную им французским музеям пользу. Это означает, что "самой последней оценкой" действий человека является оценка по "духу поступка", но не "по букве правонарушений". Совокупность фактов свидетельствует, что сегодня не может быть и речи о каких-то "безусловных правах Голландии" на "Коллекцию Кенигса - Крамарского - ван Бенингена - Гитлера". Коллекцию ГМИИ.
|