Проблема перемещенных ценностей возникла как результат агрессии Германии, развязавшей вторую мировую войну. Большое число памятников культуры было уничтожено, перемещено территориально или потеряло свою историческую принадлежность. После победы над Германией перед союзниками по антигитлеровской коалиции встали задачи реституции и репарации. Юридический термин "реституция" означает "устранение или уменьшение виновным государством причиненного им другому государству ущерба путем восстановления прежнего состояния, которое было до того момента, когда совершена агрессия". Иными словами, целью реституции является восстановление утрат, понесенных жертвой, но ни в коем случае не забота об имущественном состоянии агрессора. Такая трактовка реституции была принята всеми союзниками-победителями в момент окончания войны и продолжает быть таковой до настоящего времени, в том числе и в странах Запада. Поэтому все западноевропейские страны, потерявшие что-либо из своего культурного имущества во время германской оккупации, составили списки утрат и требуют реституции, в какой бы стране эти их бывшие ценности ни были обнаружены и каким бы путем они туда ни попали, исключительно в свою пользу. В том числе требуют и от России. В России же сегодня значение термина "реституция" трактуется как забота и о жертве, и о палаче одновременно. Российские правительственные чиновники сегодня заявляют, что "реституция - это двусторонний процесс". От "двустороннего мышления" легко перейти и к проповеди "антиреституции", требуя от России "отдать долги несчастной Германии". Любопытно, что чем выше стоит на служебной лестнице российский чиновник, тем больше он стремится ограничить российские интересы в пользу иностранных. И еще один феномен: чем "культурнее" должность чиновника, тем больше он хочет нанести ущерб русской культуре. Я имею в виду тот факт, что громче всех за лишение России перемещенных культурных ценностей выступают министр культуры Е.Сидоров, замминистра культуры М.Швыдкой и следующие за ними по рангу. Именно они уговаривают россиян отказаться от собственного имущества в пользу интересов Германии, прочих иностранцев и "всего мира". Так, М.Швыдкой во всеуслышание, в год 50-летия нашей победы над немецкими фашистами, бросает в лицо России, что она должна "признавать... неотъемлемое право любой страны на национальное культурное наследие. И это в равной степени относится и к России, и к Германии. Нельзя мерить современный мир глазами Тегеранской конференции, и наше прошлое не должно нам мешать...". Западные демократии "меряют мир" только для своей страны, для своего народа. Они и богаты потому, что в западной стране не потерпят тех правительственных чиновников, которые "признают в равной степени" и иностранные интересы. Что же произошло в России после победы над Германией? Сразу после окончания войны, по следам еще свежих русских потерь, Советское правительство вывезло из Германии большое число культурных ценностей, призванных стать компенсацией за ущерб, причиненный германской агрессией. Советское государство вывезло на государственном уровне больше культурных ценностей, чем какие-либо другие государства. И это объяснялось вполне понятными причинами. Во-первых, СССР пострадал больше других стран от германской агрессии, во-вторых, именно он внес основной вклад в общую победу над германским нацизмом. Из "великой тройки союзников" Англия и США оккупации не подвергались, а Франция участвовала в войне "почти символически". Однако частным порядком в СССР попало наименьшее число "трофеев". Советский солдат, в отличие от солдат союзных войск, был зажат воинской дисциплиной, воспитан в пренебрежении к частной собственности и к частной деловой инициативе. Но главной особенностью психологии советского солдата было воспитанное советским строем интернационалистское мышление, вера в "дружбу народов". И если советскому солдату внушали, что, кроме изгнания захватчиков из родной страны и наказания фашистов в их логове, русский солдат еще и "освобождает германского пролетария от капиталистической эксплуатации", то для американского солдата цель войны виделась совершенно в ином свете. Так, главнокомандующий западными союзниками генерал Эйзенхауэр в момент пересечения границы Германии издал свой первый приказ, гласивший: "Мы явились в Германию не освободителями, но завоевателями!" Американский оккупационный корпус в Германии, получив от Министерства обороны США зарплату в 4 миллиарда долларов, исхитрился выслать из Германии своим семьям в Америку 9 миллиардов. И это помимо пересылки собственно культурных ценностей и прочих трофеев, добытых в Германии. "Трофейные ценности", перевезенные в советские музеи из Германии, первоначально планировалось перемешать с экспонатами российских музеев. Это был бы самый разумный способ реституции российских утрат, и в те времена он не мог бы вызвать возражений ни у кого в мире, даже у немцев. Советское правительство, начав это осуществлять по свежим следам войны, вскоре, однако, приказало спрятать трофейные ценности в секретных музейных хранилищах. Так и была искусственно создана "проблема военнопленного искусства". Почему же Советское правительство, поместив "культурные трофеи" в секретные хранилища, тем самым отказалось компенсировать потери российской культуры от германской агрессии? Почему отказались от составления списка российских потерь во второй мировой войне? Когда между бывшими союзниками началась "холодная война",, американцы стали рассматривать европейские страны, особенно Западную Германию, в качестве своих союзников в будущей войне с СССР, поэтому начали помогать им деньгами. У СССР возможностей помогать "социалистическому лагерю" не было. В первую очередь потому, что, в отличие от Америки, на которую не упала ни одна немецкая бомба, советская территория была изуродована войной. Культурные трофеи оказались удобным "платежным средством". В 1955-1958 гг. большая часть перемещенных ценностей была передана ГДР, а оставшиеся просто спрятаны в секретных хранилищах советских музеев. Эти остатки, не более 5% от того, что было вывезено из Германии, и создают сегодня "проблему реституции". Нужно отметить принципиальную разницу в положении предметов перемещенного искусства в России и на Западе. На Западе ценности попали в основном в частные руки, а в СССР - в государственные. Это означало, что на Западе владельцы перемещенных ценностей получили двойную защиту своего имущества от "посягательств иностранцев" - от частного права и от права государственного. Причем во многих демократических странах право на частную собственность считается основополагающим принципом демократии, и следовательно, непоколебимо. .Но ценности, сосредоточенные в руках тоталитарного государства, легко подвержены перемещениям по воле государственных чиновников. На сегодняшний день международная ситуация с реституцией выглядит следующим образом: "Списки национальных утрат" западных стран требуют возврата в основном имущества частных лиц, проживавших в этих странах в период оккупации. Но еще не составленные "Списки российских утрат" могут выдвинуть претензии только относительно государственного имущества. Получается, что реституция "все на все" будет заведомо проигрышной для России. Как же сегодня предлагают разрешить проблему реституции российские публицисты и правительственные чиновники? А так: "проще выдать". Так, министр культуры Е.Сидоров выдал в Германию пять старопечатных немецких книг, а президент Б.Ельцин вывез в Венгрию две картины, нарушив уже существующий закон о невывозе из страны предметов такого рода. Как же доказывали сановные контрабандисты россиянам, что России выгодней отдать, но не продать или использовать для себя? По словам М.Швыдкого, "новая Россия не отдала ни одной вещи по реституционным претензиям..., а две венгерские картины и пять книг... были использованы для "жестов доброй воли" - не более того". И вообще эти книги "не нужны для русской духовной жизни"!!! А министр культуры Е.Сидоров утверждал, что для российской культуры эти книги представляют "весьма сомнительную" ценность. А вот примеры "работы по реституции" высших чиновников: министр культуры Е.Сидоров намерен подчиниться решению некоего "международного арбитража" вместо того, чтобы самому защищать российские интересы, как это делается во всех цивилизованных странах. Когда С.Филатов, руководитель администрации Президента, провозгласил, что "возврат культурных ценностей должен осуществляться на правовой, а не политической основе", Сидоров тут же заявил: "Не политические спекулянты, а закон и здравый смысл должны решить судьбу перемещенных ценностей". Ну и как же министр решает "по здравому смыслу"? А так: просто заявляет по голландскому телевидению, что выдаст Голландии коллекцию Кенигса без всяких разбирательств. Другие российские "выдавальщики", вроде Г.Вздорнова, печатно сыплют такими "научными и юридическими аргументами": "Необходимо, однако, ускорить и без всяких предварительных условий отдать... Что же мешает сделать это уже сегодня?". Доцент МГУ А.Расторгуев откровенно "запрещает" всякие разбирательства и требует выдачи "как бы ни хотелось уйти за разные дополнительные обстоятельства истории". Замминистра культуры по иностранным связям М.Швыдкой опубликовал множество откровений о том, как серьезно он думает о реституции, как болеет душой: "Тогда-то я и ощутил, насколько превратно идет дискуссия, насколько отягощена она партийными интересами, как трудно, наконец, понять, что же происходит в действительности с проблемой перемещенных ценностей, какие сложности таит она для законодателей, взявшихся за правовое решение их судьбы". Результатом размышлений Швыдкого стало его последнее слово: "А не отдать ли нам коллекцию Кенигса Голландии как жест доброй воли?" На основании точно таких же "аргументов" Н.Хрущев вместе с другими "ответственными товарищами" лишили Россию и Крыма, и 95% трофейных ценностей. А Крым и трофеи были завоеваны народной кровью! Вот знаменательная угроза из уст К.Акинши и А.Расторгуева: "Любая форма признания нашего владения этими вещами повлечет за собой необходимость юридической процедуры возвращения этих памятников". Это кто же сможет принудить Россию к "юридической процедуре возвращения"? Какой "мировой прокурор" пошлет в Россию "культуротворческие силы", которые и вывезут с русской территории ценности, не обращая внимание на "русского Ивана"? Точно такое же предостережение высказывают и министр культуры, и его зам., лишь в несколько иной форме: "Мы можем в ответ (в случае отказа вернуть) получить все, что угодно, вплоть до железного занавеса в культуре". Вывод неотвратим: невежество чиновников способно только лишить Россию ценностей, но никак не приумножить народное достояние! Ну а как "защищают Родину" те патриоты, которые требуют ничего никому никогда не выдавать? Вся защита национальных интересов сводится только к перечислению русских потерь. Нет слов, нужно кричать о масштабах ущерба, нанесенного России германскими агрессорами. Однако это - всего лишь пассивная защита от нападок иностранцев, активно и решительно требующих у России возвращения перемещенных ценностей. Мне представляется, что защищать российские интересы необходимо одновременно с заботой о международном престиже России. Значит, активно, наступательно и до конца! В самом деле, как могут иностранцы принять и одобрить русскую позицию, если россияне не говорят с ними на одном языке международной психологии аргументирования, если в их воспоминаниях вторая мировая война была совершенно иной, чем представляется россиянам? ЕВРОПЕЙСКИЕ МУЗЕИ НЕ ПОТЕРЯЛИ ОТ ГЕРМАНСКОЙ АГРЕССИИ НИ ОДНОГО ЭКСПОНАТА. Поэтому-то европейцы и не осознают российские права на компенсацию ужасающих воображение культурных потерь. Российские чиновники не позаботились развернуть всемирную пропаганду в пользу российских интересов и склоняются перед каждым западным требованием. Так, в российском каталоге выставки бывшего собрания Кенигса в Государственном музее изобразительных искусств и в прокламациях на стенах музея нет ни одного слова в защиту российских прав на Коллекцию. Более того, стыдливо умалчивается о главном российском козыре - о том, что к нам попала не "Коллекция Кенигса", но "Коллекция Гитлера"! Хуже того, россияне сами повторяют состряпанную специально для них ложь о том, что якобы собиратель Коллекции Ф.Кенигс "погиб во время оккупации при невыясненных обстоятельствах в 1941 г.", В российском каталоге помещено лишь следующее: "Нынешняя экспозиция не претендует на решение вопроса о дальнейшей судьбе экспонируемых сокровищ".
|