Для того, чтобы понять, как возможно стало то бесконечно удручающее состояние нашего общества, которое мы наблюдаем сейчас, хотелось бы коротко напомнить о том, что было незадолго до этого. Главное, на мой взгляд, заключалось в том, что, вырождаясь в 70—80-е годы, “система” полностью оторвалась от общества, его жизни и ценностей. Была фактически утрачена всякая обратная связь между властью и людьми: не формальная, конечно, — письма писались, и на них “строго” отвечали. Но речь-то идет не о жалобах и просьбах, которые составляли эти бумажные потоки, а о реальной связи. Исподволь, постепенно формировалось общественное мнение “для себя”. В своей “поэме” тех лет “Москва—Петушки” Венедикт Ерофеев писал: “И вот — я торжественно объявляю: до конца моих дней я не предприму ничего, чтобы повторить мой печальный опыт возвышения. Я остаюсь внизу и снизу плюю на всю вашу общественную лестницу. Да. На каждую ступеньку лестницы — по плевку. Чтобы по ней подыматься, надо быть жидовской мордой без страха и упрека, пидором, выкованным из чистой стали с головы до пят. А я — не такой”. Это был плевок советско-конформистской системе. Но была и другая — похуже нее, либеральная.

В основе ущербности либерализма лежит преувеличенное значение, придаваемое любому индивиду, безотносительно к тому, что этот индивид представляет, в каких отношениях он находится и соотносится с обществом. Индивид, его права, абсолютизируются. При этом требования к нему заведомо сведены до минимального уровня. Этот уровень, или порог, определяется простейшим критерием: не мешай другим индивидам. По сути это все. На этой же основе формируется и так называемая демократия, которая по своей сути уничтожает различия между индивидами, приводит их к среднему знаменателю. В итоге — и тому мы стали свидетелями в последние годы в России — создается не просто ущербное, но больное общество. Опасное для личности. Еще Н.Бердяев точно подметил, что “чистая, отвлеченная, самодержавная демократия есть самая страшная тирания, она убивает человека. Неограниченная власть всех страшнее тиранической власти одного”.

Нация состоит из личностей, которые и составляют ее в своей совокупности. Причем не только из ныне живущих, но и многих, многих предыдущих поколений личностей, создавших историко-культурную среду, традиции и условия существования для нынешнего поколения. И если с великим прошлым у России “все в порядке”, то с настоящим, с нынешними поколениями предстоит еще разобраться. Ценностный хаос размывает, растаскивает нацию. Но наш хаос — временная болезнь.

Когда государственников противопоставляют либералам, то, как правило, их упрекают в пренебрежении правами человека. На самом деле можно скорее говорить о том, что чем более политик является государственником, тем более он заботится о личности. Здесь, конечно, возможны и перекосы, судить о которых, впрочем, надо с учетом исторических обстоятельств.

Если такой политик уверен, что государство — идеальный инструмент для защиты прав личности и возводит его в абсолют, то получается... тоталитарное государство, которое во имя абстрактного блага всех личностей ущемляет интересы личности отдельной. Таким абстрактным государственником был, например, Иосиф Сталин. И для своего времени, для своей страны он был почти идеальным государственным деятелем, можно сказать, абстрактным гуманистом. Настолько абстрактным, что не видел отдельной личности вообще.

Поэтому проблема, на мой взгляд, заключается в мере государственности, той золотой середине, когда государство не абсолютизируется, а является лучшим инструментом защиты прав и достоинства личности. То есть в основе мировоззрения государственника должна находиться человеческая личность, ее развитие, ее самореализация, где государство, его институты выступают наиболее эффективным инструментом для такого развития. Как пишет Ж. Санир (директор Высшей школы общественных наук в Париже), “Правила и законы ограничивают нашу свободу. Любое действие, реализованное в рамках этих правил и законов, не может быть поставлено нам в упрек; нас могут преследовать только за их нарушения, Таким образом, ограничение свобод — это условие их исполнения в обществе. Хайек сказал то же самое в своем главном труде “Конституция Свободы...”. Индивидуальная инициатива невозможна без государственной деятельности, которая не просто провозглашает права, но и имеет средства, чтобы заставить эти права уважать. Непонимание важности такой деятельности дорого стоило России. Начиная с 1992 г. здесь пытались построить рынок наперекор государству, в то время как надо было строить государство ради построения рынка” (выделено нами — авт.). “Лезвие бритвы” — соотношение между правами государства и личности. Найти эту середину, пройти по ней — великое искусство!

Новое мировоззрение должно учитывать интересы личности, быть духовно-нравственным. Как писал Н.Бердяев, “демократия должна быть прежде всего ограничена духовной жизнью и подчинена духовной жизни”.

Соотношение личности и общества, их взаимоотношения в будущем — один из ключевых вопросов современной политики. Здесь две крайности: обожествление государства (ведущее к авторитаризму) и безудержный либерализм (ведущий к анархии) — это те Сцилла и Харибда, между которыми необходимо найти тот фарватер, который открывает безопасный путь.

Предыдущая

Оглавление

Следующая